Кожедубов. Логистические трудности.

Глава 21

Ведро воды, выплеснутое в лицо, привело меня в чувства. Сильно болела голова, а во рту был металлический привкус крови. Я с усилием разлепил один глаз и увидел Сашу, который стоял напротив меня с ведром и ухмылялся. Было так непривычно видеть своего друга, что я поначалу даже обрадовался, но потом быстро осознал, что происходит что-то неправильное.

Разлепив второй глаз, я наконец смог фокусироваться на расплывавшемся до этого окружении. Вокруг был старый пыльный то ли склад, то ли цех, но, судя по помещению, это было не то место, в котором должна была состояться встреча с похитителями. Ржавые цепи звенели, сталкиваясь под потолком от дуновений ветра, проникающего через разбитые стекла, наполняя мир металлическими звуками. Затхлый запах застоявшейся воды и машинного масла резко ударил в нос, возвращая обоняние. Затем накатил страшный холод, заставивший дрожать в жалких попытках согреться. Тело медленно приходило в себя, возвращая чувства одно за другим.

— Саша?! — мне наконец удалось, приложив усилия, разлепить губы и тут же почувствовать рану на них.

— Долго же ты приходил в себя, дружок, — усмехнулся он.

— Почему ты?! — прошептал я пересохшим ртом и попытался встать, но понял, что мои руки сильно затекли и связаны за спиной, а между узлами проходит ржавая труба.

— Потому, — ответил он, и еще одно ведро затхлой воды было выплеснуто мне в лицо.

Рот наполнился противным вкусом тины и грязи вперемешку с кровью из открывшейся раны. Сознание окончательно вернулось, и происходящее навалилось всей тяжестью. Я повертел головой и увидел ухмыляющегося Сафонова, который держал дуло пистолета у виска Дофы. Алхимик явно была в отключке и не в состоянии оказывать сопротивление. Кровавые подтеки на ее лице говорили о том, что она не в лучшем по сравнению со мной состоянии. Чуть в стороне стояла бледная Маргарита Петровна и чего-то ждала, смотря на Сашу.

— Так, бабка, шибани-ка его разок, чтобы в себя пришел, — скомандовал Саша.

Маргарита Петровна молча подняла руку, и небольшая молния ударила мне в грудь. Все мышцы разом сократились, и невыносимая боль сковала тело. В глазах мир окрасился в белый, перегружая нервную систему до предела. Всё продолжалось какую-то долю секунды, но и этого хватило, чтобы осознать, что меня ожидает. Когда мир вернулся на свое место, я зло посмотрел в сторону Саши.

— Ты что творишь, урод?! — крикнул я, собравшись с силами.

— О, вижу, теперь пришел в себя, — улыбнулся Саша. — Ты меня разочаровал, Артемка. Впрочем, не ты один.

Он подошел к алхимику и отвесил ей пощечину. Тело девушки вздрогнуло от удара, но в сознание она не пришла.

— Что ты собираешься делать, ублюдок?!

— Не перебивай! — нервно крикнул он и, махнув рукой, отдал старушке очередную команду.

Агония после удара молнии повторилась, выжигая воду в легких. Если эти удары продолжатся, то точно сведут меня с ума.

— Так вот, ты меня разочаровал, — начал он снова, когда я пришел в себя. — Вот зачем ты решил дальше разнюхивать после того, как Гнусова уже приговорили? Чего тебе на месте-то не сиделось?! Начал выпрашивать время, взбаламутил уважаемых людей? А Саша потом должен расхлебывать за тобой. Саша должен вычищать то дерьмо, что ты устроил своим расследованием! — рявкнул он и отдал очередную команду старушке.

Вспышка, и очередной разряд заставил тело выгнуться дугой.

— Сдохни! — собрав кровавую слюну, я плюнул ему в лицо, после того как сознание вернулось.

— Ай-яй-яй, нехорошо так поступать с теми, кто слушал твое пьяное нытье неделями. Бедный и несчастный Артемка набил морду чиновнику, лишился дома и любимой. — Он картинно покрутил кулаками, делая вид, как будто плачет. — Да твои проблемы просто ничто по сравнению с реальной жизнью. Ты знаешь, через что мне пришлось пройти? Ты хоть представляешь, в какую жопу ты меня загнал, ублюдок? — Он отдал очередной приказ.

Сознание начало уплывать куда-то за грани черепной коробки, но очередное ведро затхлой воды вернуло его на место.

— Ты… — делая усилие, прохрипел я, приходя в себя. — Ты так и будешь лясы точить?! Или сделаешь уже то, что хотел, и покончим с этим?! — Прорычал я, отплевываясь.

— Ну уж нет, я хочу получить полное удовольствие, — улыбнулся он. — Хочу отыграться за всё то дерьмо, что ты лил мне в уши, занимаясь самобичеванием на диване, залившись спиртягой. Ты бы знал, насколько это все было невыносимо.

Мне и самому стало противно от осознания того, на что я был похож. Я, как маленький ребенок, получив щелчок по носу, просто закрылся и сбежал куда подальше, бросив всё на произвол судьбы и толком не боровшись ни за что.

— О, понял наконец? — Улыбнулся Саша и затем расхохотался. — Что, самому противно стало или мне продолжить?

— Чего ты хочешь?

— Я? Ха-ха, помочь тебе хочу, — улыбнулся он с видом заговорщика. — Ты же хочешь стать героем? Вон даже девушку в беде спас, и всё благодаря мне, не думаешь? — спросил он, глядя в мои глаза.

— И что с того? Зачем ты всё это делаешь?

— Действительно, зачем же, — он постукивал указательным пальцем по подбородку, выхаживая вокруг. — Зачем, зачем, зачем, дай-ка подумать, зачем. Быть может, вот за этим? — Он вытащил из-за пазухи дневник Важнова. — Узнаешь? Интересная книжица, только вот шифра я не знаю, а ты, похоже, знаешь.

— И что ты хочешь там найти? — спросил я его.

— Свой билет в безбедное будущее, Артемка. В богатое, сытное и беззаботное будущее! Ты думаешь, мне нравится жить в этой дыре, где на весь город пара ресторанов и один из них дурацкая пельменная? Где из развлечений только алкоголь и дешевые шлюхи? В этом богом забытом месте на краю страны, недалеко от зон с чудищами? Нет! Вот мой билет в будущее! Мой Грааль! Моя прелесть! — Он натурально начал поглаживать книжку с безумным видом.

Похоже, что жизнь на краю мира сломала Сашу.

— А Сафонова что, тоже в расход пустишь после меня? — решил я вызвать предателя на эмоции.

— Хах, что-то ты больно дерзкий, — он повернулся к старушке и отдал очередную команду.

От очередного приступа боли глаза закатывались, и сознание уплывало.

— Что, уже не такой дерзкий? — схватив меня за волосы, спросил Саша, придвинувшись вплотную. — А хочешь, я сейчас при тебе трахну эту рыжую тварь? — шепнул он мне на ухо и облизнулся, отодвинувшись. — Эту бесполезную куклу, что за целую неделю так и не смогла прикончить тебя и умоляла меня дать ей еще время.

Саша достал телефон и включил запись.

— Александр, я умоляю, дайте мне еще время! Я точно смогу в этот раз. У меня все получится, я обещаю! Только не делайте бабушке плохо, я молю вас! — звучал голос Дофы на записи.

Я видел, как по щеке старушки потекла одинокая слеза, когда она смотрела на избитую девушку. Сердце старушки рвало на части от невозможности помочь, и застывшая на лице боль искажала его настолько, что было невозможно смотреть.

Я не узнавал своего друга. Сейчас предо мной стоял абсолютно другой человек, полный безумия и злобы. Всё его поведение говорило об одном: он не может быть тем добрым и отзывчивым человеком, которого я знал всю жизнь. Эти пытки, несомненно, доставляли ему удовольствие, и каждый раз, когда я приходил в себя, его наполненные удовлетворением и счастьем глаза пристально смотрели на меня.

— Ну же! — он запрокинул голову, воздев ее к небесам, и поманил руками, делая приглашающий жест. — Скажи же мне наконец ключ к шифру, будь другом, сделай последнее одолжение, сделай меня счастливым, а-ха-ха-ха-ха-ха, — рассмеялся безумным смехом он в конце.

Я посмотрел на Дофу, сидящую в отключке, и усталый вид Маргариты Петровны, на которой просто не было лица за слезами. Старушка шептала про себя постоянно одно и то же слово, которое можно было достаточно четко прочесть по старческим губам.

Мозг, разогнанный с ее помощью, соображал с невероятной скоростью в попытках придумать хоть какой-то план, пока Саша продолжал свою тираду злобного гения. Только вот дуло у виска девушки говорило о том, что, чтобы я ни предпринял, Сафонов успеет спустить курок, пристрелив либо меня, либо ее. Мысль о том, что кто-то из нас умрет, больно резанула сознание, и неожиданно всплывшая в памяти шутка о последнем ужине выбила последние остатки надежды. Это явно был другой склад, и Валера вряд ли придет на помощь. Значит, и шансов на чудесное спасение не оставалось.

Я внутренне сокрушался по тому, что если бы я был полноценным волшебником, то просто сжег бы путы и врезал бы по этой самодовольной морде, что упивалась собственным триумфом. Мне стало настолько жалко себя после осознания своей никчемности и неполноценности, что, получив очередной разряд, я даже расстроился, что не умер в тот же миг.

Мне стало настолько тошно, что в какой-то момент сознание прочистилось, и мне стало абсолютно плевать, что произойдет дальше. Заклинание всплыло в памяти, и узор четко собрался в нужную конструкцию. Теперь оставалось только еще больше бесить Сашу, вынуждая отдавать команды на электрические разряды.

— И что? Когда ты там завершишь мастурбацию своего эго и убьешь уже меня, хрен я что скажу тебе! — прокричал со всей силы на весь склад.

Саша аж поперхнулся слюной от накатившей злости и заорал на старушку, чтобы та не жалела магии. Старушка вздрогнула и ударила разрядом со всей дури. Я был уже готов к этому, но удар оказался все равно внушающим. Часть электричества ушла в трубу, а затем и в землю, следуя заклинанию заземления. Другая часть подпалила веревку, создав дугу между пальцами, и небольшая часть аккумулировалась в сгусток маны в области поясницы. Внутренне ликовал успеху. Мне удалось создать невозможное. Целый контур из переплетающихся узоров собирал чистую ману и выливал ее избытки в заземление. Простое заклинание, которым наставник делился со мной маной, стало моим орудием. Пусть бытовая магия и не была столь сильной, но все же в манипулировании энергии она была лучше классической. Так что, слегка модифицировав узор заклинания, которым рекомендовалось пользоваться при работе с электричеством, я смог пережить этот удар, пусть и не без последствий. Часть одежды на мне оказалась подпаленной, и воздух наполнился едким запахом горелой ткани. Боли от ожогов я уже не чувствовал, так как нервная система была попросту перегружена постоянным электрошоком, и части тела уже не воспринимались как свои.

Собравшись силами, я продолжил злить Сашу едкими высказываниями, а тот, приходя всё в большую ярость, заставлял старушку бить меня молниями. Так продолжалось до тех пор, пока бедная женщина не упала на колени, испытав магическое истощение. Я же держался за край сознания, стараясь полностью сосредоточиваться на поддержании узоров и просто переживать удар за ударом, накапливая энергию.

В моменты просветления я видел лицо старушки, которая, кажется, начала что-то подозревать. Ее заклинания стали более энергоемкими и менее разрушительными для моего тела. Она старалась вложить больше чистой энергии, нежели стихийной. Только вот взбешенный моим сопротивлением Саша пинал ее и, не понимая, требовал, чтобы та продолжала, и она продолжала.

Спустя час пыток электрошоком, когда на моем теле уже не осталось живого места, а у старушки кончилась мана, она внезапно упала, отключившись, дав мне сигнал, что приготовления закончены. Саша продолжал ее пинать, но старушка просто не реагировала. Наконец, поняв, что это финал, Саша не выдержал моего нахального еле слышного смеха и, подпрыгнув ко мне, ударил со всей силы по лицу. Удар был настолько сильный, что все зубы одновременно вылетели наружу и отправились подальше от этого безумного ублюдка. Мне было интересно, насколько я ужасно выгляжу и сколько баллов мне бы дали на конкурсе шашлыка.

Где-то на краю зрения проскочила картина скучающего Сафонова, который ковырялся в телефоне, убрав пистолет от виска Дофы. Я понял, что это мой шанс и другого такого не представится. Разорвав один из контуров, мое тело наполнилось чистой энергией, и руки, разорвав веревку под действием маны, обхватили горло Алексеева. Я разорвал второй контур, и энергия потекла наружу, обжигая магические каналы. Когда я разорвал третий контур, последний барьер на пути лавины рухнул, и весь запас устремился по проделанным ранее ходам, выжигая уже без остатка то немногое, что было мне даровано природой. Из учебников я помнил, что это может привести к потере магии, но иного выбора у меня просто не было. В ситуации, когда-либо ты, либо он, думать о последствиях было глупо.

По глазам Саши было видно, как его голова наполняется чужеродной энергией, выжигая всё внутри. Время для нас остановилось. Я читал ужас на его лице, он понимал, что скоро от него останется только горка пепла. Весь его гениальный план рухнул за секунду из-за последнего приступа ярости. Мои глаза засветились от вырывающейся энергии, лишая зрения. Наконец, вся мана закончилась, и с громким хлопком время продолжило свой ход, а мертвый Саша завалился на меня. Вот и конец, подумал я, видя, как бледный Сафонов драпает со всех ног. Всё же он оказался, к счастью, трусом, а не убийцей. Я увидел Дофу, которая начала приходить в себя, и мое сознание снова погрузилось во тьму.

***

Я очнулся в комнате с белым потолком от яркого света, который бил в глаза. Вокруг стояли стойки с какими-то пакетами, заполненными жидкостями. Множество трубок, отходящих от них, заканчивалось иглами, которые впивались в мое тело, впуская лекарства глубже. Приподнявшись на локтях, я увидел сопящего Валеру, который в одиночку занимал двухместный диван напротив. Осмотревшись вокруг, я пришел к выводу, что это больничная палата. Неожиданно какой-то из приборов запищал, после того как одна из трубок отсоединилась, и Валера тут же очнулся.

— Тема! — Увидев меня, закричал гигант.

— Ага, — смутившись, добавил я.

Я ждал какого-то продолжения, но Валера просто выскочил из палаты и умчался куда-то прочь. Спустя пару минут пришла довольно симпатичная медсестра и, поправив трубку, уложила меня обратно. Что ж, по крайней мере живой, думал я, поднеся замотанные в бинты руки к лицу. Пошевелив всеми конечностями, я успокоился, поняв, что всё на месте и работает вроде исправно, только сильно затекло. Что же до магии, то она молчала, и это больно резануло где-то глубоко внутри. Хотя оставалась еще небольшая надежда на то, что каналы просто не восстановились. Однако питать себя иллюзиями было глупо.

В голове закружились вопросы от «как я сюда попал» до «что с Дофой и бабулей». Порывшись в воспоминаниях, я вспомнил картину улепетывающего полицейского и выдохнул, поняв, что, скорее всего, алхимик цела.

Где-то через полчаса, когда я уже порядком устал думать и смотреть в потолок, дверь в палату открылась. Я повернул голову и открыл от удивления рот. Строгов стоял на пороге и довольно улыбался.

— Петр Федорович, что с Дофой? — спросил я его, когда он подошел.

— О, не переживай, с ней всё нормально, и с бабулей тоже, а Сафона пару дней назад поймали на границе.

— А сколько я тут?

— Вторую неделю уже отдыхаешь, — подсказал он.

— Вот как, — удивился я.

— Маргарита всё мне рассказала, ну и крепкий же ты мужик оказался, Кожедубов. Всю ману из старушки высосал, — смеялся он.

— Рад стараться, — отшутился я.

— Ага, старушка уже вторую неделю ходит, покрывая тебя проклятиями, и грозится разбудить электрошоком, если не очнешься.

— Я бы не хотел повторять это еще раз. — запротестовал я. — Как вы нас нашли? — я решил сменить тему, задав мучавший меня вопрос.

— Так на значке твоем метка стояла, по ней и нашли. — удивился капитан.

— Что-то вы не особо спешили, — съязвил я, узнав такие подробности.

— Ну уж тут извини. Кто же знал, что этот черт вас так далеко утащит. Я когда увидел труп Алексеева, сначала даже не поверил глазам, пока Маргарита не рассказала, что произошло.

— Я тоже не поверил, когда очнулся в на том складе, — согласился я с сержантом.

— Ладно, я тут в целом так, для контроля и официального заявления. — заговорщицки улыбнулся сержант. — От имени города и государства выношу тебе благодарность за поимку особо опасного преступника и раскрытие целой сети махинаций в рядах торговой палаты и раскрытие серии убийств. В связи с чем предлагаю официальную должность и место. На этот раз всё серьезно, если ты еще не понял. Ну что, когда ожидать твое согласие?

— Я же теперь от вас не отмажусь?

— Нет, — четко ответил он.

— Тогда я согласен.

— Вот и молодец, — на радостях хлопнул меня по плечу Строгов, чем вызвал приступ растекающейся боли по обложенному телу. — Да, и еще я изъял кое-что из конторы Алексеева, и, надеюсь, ты не будешь об этом распространяться. — Он пристально посмотрел в мои глаза.

— Не дурак. — ответил я, понимая, что иного ответа быть не может.

— Отлично, что же, поправляйся и жди гостей, скоро тебя кое-кто навестит, — улыбнувшись на последок, Строгов покинул палату, оставляя меня одного в раздумьях.

Что же, раз жизнь дала второй шанс, надо держаться за него всеми силами и не сворачивать с пути. Возможно, стать следователем — это именно то, чего я хотел всю жизнь. Место, где можно добиваться справедливости и сажать разных сволочей за решетку. Всё лучше, чем сидеть сутками в конторе, считая убогие сметы и бухгалтерские книги. За эту неделю произошло столько событий, сколько не происходило, наверное, за всю мою жизнь, и вряд ли произойдет, если я откажусь от этого. От всего этого захватывало дух, и кровь бурлила в венах.

— Артем? — прервал мои размышления нежный женский голос.