Кожедубов. Логистические трудности.

Глава 4

Когда я вернулся домой, на часах было десять вечера. По пути домой я вспомнил, что холодильник был уже три дня как пуст, а потому зашел за ужином, который сейчас и выкладывал на стол. Готовый контейнер с замороженной едой из супермаркета с веселым названием «Имперский ужин» предлагал полакомится странной на вид котлетой и немного жухлыми макаронами. Видимо, из-за того, что контейнер оставался последним и желудок пугал округу, я не заметил этого. Аккуратно распечатав контейнер, я не почувствовал странных запахов и, проверив срок годности, выходило, что его запаковали утром. Видимо, во время выкладки контейнер распаковался и макароны просто немного обветрились. Скривив лицо, я подумал, что, возможно, не стоит это есть, но выбора уже не было, а искать что-то другое сил не осталось. Так что я сразу закинул его в открытую микроволновую печь и, хлопнув дверцей, выкрутил таймер на десяток минут. Поставив стул перед микроволновой, я сел на него верхом, облокотившись руками на спинку, и положил голову, наблюдая за медленно вращающимся в окошке старой микроволновой печи контейнером.

В поле моего зрения стояла недопитая бутылка виски, она смотрела на меня, а я на нее. Сглотнув слюну, я все же сдержался и убрал ее в шкаф. Саша не оставил выбора, втравив в эту историю с дурацким расследованием, и чтобы не совершить чего, лучше пока избегать алкоголя. Тем более что, вопреки распространенному мнению, алкоголь не приносил мне облегчения, а лишь усиливал боль и туманил голову чернотой мыслей. Я пил больше для того, чтобы ощутить глубину своего падения в надежде, что это доведёт меня до предела, и моё сердце не выдержит и остановится, унеся в лучший мир. Однако реальность каждый день раскаленными иглами вонзалась в голову, не желая меняться.

В голове почему-то всплыл образ Дофы, и бурлившие днем ощущения после посещения ее кабинета всколыхнулись где-то глубоко внутри. Как только это легкое колыхание уже собиралось перерасти в что-то большее, звук сработавшего таймера выдернул меня в реальность. Я облегченно вздохнул, понимая, что опять чуть не уплыл куда-то в небытие. Тот чертов газ был слишком сильной штукой, который только усиливала ее внешность.

Я достал из печи разогретый контейнер и, взяв единственную чистую вилку, насадил несколько макаронин. Они легко поддались давлению, что вызвало забавные мысли, как будто вилка была мной, а макароны — это подозреваемыми. Не в силах терпеть накатывающее чувство голода, я отправил макароны к месту назначения. Кусок котлеты же отправился следом. Войдя во вкус, я, не садясь, опрокинул в себя содержимое контейнера. Только вот так и не почувствовав обещанного высокого вкуса еды, о наличии которого гласила подпись под названием на пустой коробке.

После этого, быстро отыскав кружку, которая была не слишком грязной, ополоснул её под краном и насыпал растворимый кофе. Залил его холодной водой из чайника, который я забыл включить, и хорошенько выругался. Поплескав ледяную жидкость, поморщился и вылил содержимое в раковину. Оставаться без напитка не хотелось, так что, дождавшись закипания чайника, повторил действия, готовя живительный эликсир полуночников.

Наконец устало плюхнулся на не застеленный диван, чуть не расплескав всё содержимое кружки, и сделал первый глоток. Затем достал из заднего кармана блокнот. Я начал листать свои пометки, пытаясь осознать, что же смог узнать за этот день. Пара десятков исписанных пометками страниц говорили о том, что узнал довольно немало. Хотя, если судить объективно, сравнивать было особо не с чем, так что это «много» только если учитывать мое мнение. Впрочем, гадать на эту тему было пустым занятием, так что просто начал читать свои заметки, стараясь запомнить всё по максимуму.

На мой взгляд, и глава, и друг убитого имели хороший мотив завладеть заклинанием, и при этом оба о чем-то врали. Только вот о чем они врали, оставалось загадкой. Возможно, встреча с Федором и проституткой добавит деталей в этот клубок противоречий и лицемерия. Я действительно думал о лицемерии, так как, по-видимому, никто из опрошенных мной по-настоящему не волновался о самом волшебнике. На мой взгляд, все это были гнилые люди, а значит, снимать с них подозрения тоже пока рано. Перечитав в третий раз заметки о друге волшебника, я еще раз скривился, вспоминая его сверкающие глаза при упоминании дочери убитого. Этот мерзкий тип точно мог совершить что-то эдакое.

Я вспомнил момент, когда в нашей конторе дочь главного бухгалтера сватали за главу какой-то торговой компании, потому что их отцы дружили. Лицо девушки в момент знакомства было настолько отчаянным, что хотелось размозжить голову сально потирающему руки старперу. Мы тогда просто смотрели на агонию бедной девушки и в молчаливом согласии думали о том, что ничего нельзя сделать. «Или все же можно, но никто не хотел заморачиваться?» — спросил я у самого себя. Так и не найдя ответа, я поставил кружку на пол, положив рядом с ней блокнот. Затем устало рухнул на подушку, прогоняя роящиеся мысли. К моему счастью, за сегодняшний день я вымотался настолько, что желудок тратил последние остатки сил на переваривание, и работающий мозг на скудных остатках энергии после чтения желал просто отключиться и отдохнуть.

Проснулся же от назойливо орущего на максимальной громкости телефона. Схватив трубку и едва разлепив глаза, я увидел входящий звонок с неизвестного номера. Это было довольно странно, потому что этот номер никто, кроме Саши, не знал. Собственно, я сам не знал его. Он специально купил телефон и зарегистрировал его на свое имя, чтобы мои документы лишний раз не фигурировали в различных проверяющих ведомствах. Эти казенные богадельни любили совать свои носы в списки клиентов различных компаний под эгидой защиты персональных данных и тем самым выискивать нужных их бедолаг.

— Алло, — сняв трубку, ответил я, чтобы прекратить этот сверлящий сознание звук преисподнии.

— Вы почему вчера не явились с докладом к капитану? — сразу переходя к делу, грозно заявил голос на том конце.

— К какому еще капитану? Зачем? Идите в жопу.

Эти чертовы мошенники и тут смогли дозвониться. Желания участвовать в этом фарсе не было никакого, так что я просто отключился, причмокнув в сладкой неге. Однако спустя пять минут звуки ада вновь заполнили собой всю комнату, намереваясь переместить мою душу на следующий круг ада.

— Да… — ответил я все тем же сонным голосом.

— Вы что себе позволяете, гражданин Кожедубов! — раздался более гневный голос.

— Я же сказал, идите в жопу! Лучше бабок разводите, у меня миллионов нет. Я вообще беден, как папа Карло, и питаюсь луком, чао! — снова положив трубку, ответил я и спустя пару секунд благополучно заснул крепким утренним сном.

— Детектив Кожедубов! — орущий прямо в ухо голос выдернул меня из нежной дремоты.

— Что? Кто? Я счетовод! — вскочил я, хлопая глазами.

Напротив сидел офицер в форме с двумя полицейскими по бокам. Его глаза на усталом лице с небритой щетиной угрожающе смотрело в мою сторону. Седина в волосах и щетине выдала его почтенный возраст, хотя внешне он не казался старым. В его позе чувствовались властность и уверенность.

— Проснулись, голубчик? — спокойным тоном спросил офицер.

— А вы? А дверь? А-а-а… — я решительно не понимал, что происходит.

— Вы вчера не явились с отчетом в сыскной отдел, — начал он, — также утром вас не было на планерке. Мы начали беспокоиться, не стало ли вам худо, — улыбаясь, закончил он.

Что за сыскной отдел? Какая планерка? Что за отчеты? Мою не до конца проснувшуюся голову разрывали сотни вопросов. Главный среди них был: кто это и что происходит и почему они тут.

— Нет, я здоров… вроде… был, — как-то неуверенно, запинаясь, выдал мой еще сонный голос.

— Вот и хорошо, впредь не опаздывайте на работу и с отчетами, — сказал офицер и, заметив мой блокнот, поднял его.

— А я первый день… — попытался оправдаться привычным методом.

— Второй, — спокойно ответил офицер, руша мою поспешную оборону и листая страницы. — Что ж, любопытно, очень любопытно! Будем считать, что отчет получен. До свидания, детектив Кожедубов, — отчеканил он последние пару слов. — Меня зовут Строгов Петр Федорович, я капитан в отделе сыска и ваш новый руководитель. Баловства в работе я не потерплю! — стукнув блокнотом по моему носу, пригрозил он.

Петр Федорович, по-видимому, закончив со мной, встал со стула и, поманив за собой полицейских, покинул комнату, оставив меня сидеть с раскрытым ртом в полном недоумении. Когда я услышал звук закрывающейся двери, то тут же решил проверить телефон. На экране было двенадцать неотвеченных и сообщение от Саши.

[Артем, забыл тебе сказать, но надо утром быть на планерке, а вечером сдавать отчет лично или по телефону. Прости.]

— Послала же судьба мне друга, то просто побудь детективом, поможешь, а теперь отчеты, графики и линейки по утрам? Может, мне еще и зарплату платить будут? — бормотал я вслух.

Закончив процесс причитаний и отойдя от шока, я подумал, что все не так уж и плохо. Меня, видимо, взяли на работу, что было само по себе удивительным событием, причину которого мне хотелось бы знать, но, видимо, пока не стоит теребить лихо. Это значило, что ордера на мой арест в участке нет, а так, глядишь, как-нибудь затесавшись в структуры власти, смогу его и вовсе избежать, вовремя перезватив. План был так себе, но все же это был хоть какой-то шанс на перемены. Кажется, жизнь налаживается, подумал я, почесывая голую спину и размышляя о перспективах. Я отправил сообщение Саше, что за такую подставу он лишается своей любимой футболки с концерта какой-то рок-группы. Затем, удовлетворившись актом возмездия, снова отправился в набег на его комод с бельем.

Телефон почти сразу запиликал, принимая, по-видимому, гневные сообщения. Но я уже был на полпути в душ, а потому не стал отвлекаться на какие-то глупости. Завершив утреннюю рутину в ванной комнате, я посмотрел на количество сообщений. После чего все же поменял мнение и взял другую любимую футболку друга, о чем также сообщил ему в ответном сообщении на его тирады о расправе и немедленной экзекуции по возвращению. Телефон еще быстрее запиликал, но я решил отключить звук и вибрацию, чтобы не отвлекаться от важных дел. Тем более что мне предстоял визит к Дофе на ее этаж с туманом разврата. Анализ уже должен был быть готов, а я вот готов был не очень и немного опасался новой встречи. Так что, немного подумав, схватив куртку и ключи от мотоцикла, затем вышел из конторы в весьма неоднозначном настроении.

Несколько минут в пути, и здание алхимической лаборатории все так же, истекая дымами, приветливо манило своими красками. Словно рыба-удильщик, дожидаясь добычу в кромешной тьме, освещая приманку. Оставив мотоцикл на том же месте, я снова подошел к той же бабульке, которая читала все ту же книгу.

— Утро доброе, я к госпоже Дофамине. — обозначился, привлекая ее внимание.

- Ух ты, черт белобрысый, напугал меня… — она, видимо, не засекла моего приближения и слегка зависла, испугавшись голоса. — А, детективчик, помню, проходи, она тебя ждет, с утра спрашивала, — ответила она, поправив очки, и затем, потеряв интерес, вернулась к чтению.

Я снова поднялся на второй этаж и зашел в коридор. Все тот же фиолетовый дым стелился по полу. Только в этот раз он стал гораздо еще гуще, клубился, стелясь по полу, разнося сильно сладкий запах. Видимо, алхимик готовила что-то более убойное. Так что второй такой атаки тонизирующими дымами мне было явно не пережить. Я слегка задумался и, порывшись в памяти, кое-что вспомнил. Старый счетовод, который был моим наставником первые годы работы и с которым мы вечно засиживались за переработками, показал мне слабенькое древнее заклинание времен его молодости. Это была бытовая магия, о которой все уже давно забыли ввиду упрощения современной магии. Сам же он говорил, что это заклинание применяли шахтеры в кристальных шахтах, чтобы мельчайшие частицы кристаллов не поранили легкие. Однако потом ввиду опасности работ и особого указа всех виновных в уголовных делах отправляли туда на отработку, и заклинание забылось. Фактически оно фильтровало воздух от примесей и дополнительно насыщало его кислородом, заставляя мозг работать активнее, что не давало уснуть. Я закрыл глаза и начал делать медленные вдохи, чертя в своем воображении базовый круг плетения, который заучивал ночами напролет, надеясь, что хотя бы так смогу наконец освоить магию. Когда я завершил последнюю линию, легкий поток воздуха ворвался в мои ноздри, и сознание тут же прояснилось. Когда я решил посмотреть на более продвинутый аналог, то полезность этого заклятия мне показалась спорной при наличии более мощных общедоступных чар искусственного дыханья, но в моем случае это был чуть ли не максимум моих возможностей.

Вообще, если размышлять, то для того, кто почти не имеет маны, я довольно неплохо владел различными базовыми заклинаниями старой школы магии, которым меня обучил мой наставник. Да, пусть я не умел бросаться огненными шарами или делать водяные хлысты, но в базовом волшебстве забытой всеми бытовой магии я был лучшим. В конце концов, я много лет практиковался в плетении магических контуров и кругов.

Однажды даже решил было похвастаться, только вот эти заклинания никого не волновали, и все использовали более сложные и продвинутые плетения. Это было естественно, что никто не будет учить что-то не столь эффективное и всеми забытое, так что вскоре я решил, что это будет моей небольшой тайной, которая делает меня избранным.

Я подошел к двери кабинета и так же постучался, дожидаясь разрешения войти. Только вот на этот раз Дофа открыла сама и, высунувшись из кабинета, максимально приблизилась к моему лицу, встав на цыпочки. Ее большие и красивые фиалковые глаза пристально смотрели на мое смутившееся лицо, а кое-что ниже опасно прижималось. Я смотрел на ее слегка закушенную губу, которая будоражила самые тонкие струны души. Затем уже знакомая струйка розового тумана лизнула лицо. Мое дыхание и сердцебиение слегка участились, но дальше этого дело не пошло. Вместо сладковатого запаха дыма нос заполнил аромат весенних цветов, который исходил от духов Дофы. Это было еще одним побочным результатом магии: те запахи, что не могли навредить, заклинание пропускало. Как это работало, я не понимал, да и до этого момента особо не требовалось. Мана стремительно утекала, так что следовало побыстрее закончить наше рандеву.

— Может, мы войдем внутрь? — устав ждать реакцию с ее стороны, спросил я.

— В чем секрет? — смотря на мое лицо, на котором все мускулы превратились в камень, спросила алхимик.

— Какой секрет? — я решил сделать вид, что не понимаю, о чем она спрашивает.

— Вроде заклинаний нет, — удивленно произнесла она, наконец отпрянув. — Проходи, результаты готовы. — бросила она через плечо, пока шла к своему столику.

Я вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Опасность, кажется, миновала, и можно ослабить поток маны, сохранив и без того жалкие крохи.

— Будешь? — снова уже предложила она мне дымящуюся колбу.

— Спасибо, откажусь.

Я решил, что лучше ничего не трогать в ее кабинете, а еще лучше в следующий раз прийти вообще в перчатках, потому как на руках остался какой-то едва видимый налет пурпурного цвета. Может, эта дрянь и через кожу работает.

— Многое теряешь, — выпив залпом фиолетовую жидкость, сказала она. — Анализы готовы, вот, держи. — протянула мне исписанный листочек бумаги.

— Дикро… Фасфо… Люмо. Ппу… Десять, — я читал абсолютно непонятные мне слова. — Не понимаю, что это за абракадабра?

— Ах да, дай сюда. — Разозлившись, она отняла у меня листочек и, быстро написав что-то на обратной стороне, тут же вернула.

— Кра… дор… тре… — Попытался я прочесть ее каракули, которые были похожи на танец пьяницы и швабры: линии плавные, но суть крайне невнятная. — Может, прочтешь сама?

— Пф! — Фыркнув и закатив глаза, она выхватила листок из моих рук и сама начала читать. — Крайне редкий яд. Крайне дорогие и редкие ингредиенты из разломов. Вызывает остановку сердца, удушье, тремор и смерть через двенадцать часов, не имеет вкуса и запаха. — Почитала она свои же записи и шлепнула листок передо мной на стол.

— Спасибо! Можно же было сразу так и написать. — Бубнил я, делая заметки в блокнот.

— Пожалуйста. Так я и написала. — Накуксившись, ответила алхимик.

— А список реагентов?

Девушка выдохнула и, скорчив лицо, полное вселенской скорби, зачитала еще один длиннющий список из крайне непонятных названий. Под конец у меня скривило желудок от всяких соплей слизней и сгнивших кишок чербурахов, которые без остановки диктовала алхимик.

— Я тогда пойду, — забирая на всякий случай у алхимика листок и пряча его в кармане, сказал я.

— Ну и иди! — алхимик продолжала держать образ обиженной вселенской несправедливостью.

Я решил не играть в ее непонятные игры. Все происходящее и так уже выглядело чертовски странно. Так что быстренько вышел из кабинета и так же быстро покинул здание, не прощаясь с бабулькой на выходе. Она что-то крикнула вслед, но я хотел убраться подальше из этого логова, так как, кажется, слишком сильно надышался ее дымом, рано сняв защиту. В дополнение к этому всю дорогу, пока я шел к мотоциклу, мою спину прожигал взгляд. Я был практически на сто процентов уверен, что он принадлежал Дофе, но на всякий случай не стал оборачиваться и просто уехал. И лишь когда я проехал пару кварталов, меня наконец начало отпускать. Я снова заклинание концентрации, которое помогло сосредоточиться, потратив оставшиеся крупицы маны. После того как отдышался, на всякий случай написал смс с результатом Саше. Тот прислал ответ почти мгновенно, удивившись, что я снова как-то смог избежать ее чар. Хотелось написать ему пару ласковых, но я решил не тратить свои силы на этого придурка-экспериментатора. Мне казалось, он специально отправил меня к ней, чтобы поиздеваться. Может, даже дал ей задание какое, чтобы она помучила меня своей магией.

Остановившись у ларька с кофе и купив любимый американо, я сел на бордюр рядом с мотоциклом, чтобы решить, что делать дальше. Вариантов было пока два: проститутка и гильдия магов, в которой числился враг жертвы. Что делать с результатами анализа крови на яд, пока было непонятно. Немного подумав, я решил продолжить утро с приятных встреч. Порылся в кармане и достал визитку с номером борделя. Набрав номер, я подождал пару гудков.

— Добрый день, чем могу помочь? — уставший, но приятный звонкий женский голос ответил мне, подняв трубку.

— Меня интересует любовь, которую не забыть и за тысячу лет, — прочитал я пароль с визитки.

— А кто именно вас интересует? — тут же оживилась девушка.

— Любовь, — улыбнувшись, ответил я ей.

— Хорошо, у вас или у нас? — начала уточнять девушка.

— Давайте у меня, — выбрал я более подходящий мне вариант.

Затем последовало еще несколько уточняющих вопросов и предложение о получении скидочной карты, что меня выбило из привычной колеи, вызвав кратковременный ступор. Затем, пока я не пришел в себя, последовал пятиминутный рассказ о гибкой системе рекомендаций с перечислением других действующих акций. И на десерт еще куча прочей маркетинговой информации, так что к концу разговора, назвав свой номер и адрес, у меня сложилось чувство обладателя одного очень печального пылесоса. Его одно время пытались продавать подобным образом различные ушлые торгаши. Они проникали к вам в квартиру и заливали в уши тонну различной информации, не давая времени на размышление. Те еще мерзавцы, надо сказать. Хотя акция «каждый десятый раз бесплатно» приятно удивила.

Я допил кофе и выкинул стакан в урну. Мотоцикл завелся, и приятное рычание двигателя успокаивало разбушевавшиеся мысли. Гостью стоило ожидать лишь через пару часов, а значит, у меня была куча времени. Путь до дома занял считанные минуты, так что у меня осталось достаточно времени, чтобы зайти в магазин. Где я купил еды и зачем-то бутылку вина. Дотащив покупки до конторы, я закинул всё в холодильник и решил привести в порядок свою застранную из-за вечной пьянки часть жилища. Пооткрывал окна, дабы затхлый запах пота наконец-таки покинул эти стены, и разобрал грязное тряпье из угла комнаты. И только когда я устало сел на заправленный диван под звуки стиральной машинки, я понял, что занимаюсь чем-то не тем.

— Я же не собираюсь ей воспользоваться, — пробурчал я себе под нос. — Или собираюсь? — я оглядел довольно посвежевшую квартиру.

Думаю, я сбрендил, раз думаю о таком в текущей ситуации. Хотя, возможно, это всё из-за остаточного действия тонизирующего дыма, этой наркомании алхимического толка, которая сворачивает мозги набекрень и заставляет думать другим местом. Принюхавшись, я почувствовал остаточный цветочный аромат от своей футболки и, чтобы окончательно исключить действие веществ, быстро побежал под холодный душ, стягивая пропахшие вещи.