Лейтенант космического флота

Глава 2

Путешествие через гиперпространство всегда напоминало мне погружение под воду, на большую глубину, когда не видно ни света, пробивающегося через толщу воды, ни дна, а повышенное давление сжимает барабанные перепонки. А ты плывёшь, насколько хватит дыхалки. Вот только если в воде ты двигаешься с одной и той же скоростью независимо от глубины, то гиперпространство работает по иным законам. Чем глубже, тем быстрее. Но и «дыхалки» может оказаться недостаточно.

Там так же есть течения, иногда мешающие, иногда, наоборот, помогающие добраться быстрее, есть воронки и смертоносные препятствия. К счастью, в нём не было коренных обитателей, иначе человечество так и не смогло бы преодолеть ограничения скорости света.

Капитан этой лоханки, «Сегежи-88/14:01», предпочитал не рисковать. Выбрал безопасную скорость, всего в пять тысяч раз превышающую скорость света. Это означало, что провести на «Сегеже» мне придётся чуть больше стандартных суток. И как бы я ни пытался убедить седого старого капитана, что мне нужно добраться как можно быстрее, он не желал меня слушать.

— Знаешь такую пословицу? Тише едешь — дальше будешь! — ворчал он.

Он и без того был недоволен, что ему пришлось взять меня на борт. Бесплатно, разумеется. Ещё и поселить не в трюме, а в единственной приличной каюте.

В теории сверхсветовая скорость ничем не ограничивалась, так что он мог бы доставить меня на «Верную» в считанные минуты. На практике же она ограничивалась здравомыслием капитана, потому что автоматика могла не успеть рассчитать курс и остановить корабль вовремя. А это чревато попаданием в гравитационный колодец и выходом из гиперпространства внутри звезды, например. Хотя чаще всего корабли, ушедшие в гиперпространство слишком глубоко, просто терялись. Ходили слухи, что тот или иной потерявшийся корабль видели порой на радарах, но я в это не верил.

Поэтому межзвёздные перелёты выглядели как неторопливая прогулка до конца зоны притяжения звезды, рывок через гиперпространство и ещё одна неторопливая прогулка до точки назначения, причём пролёт через систему мог длиться чуть ли не столько же, сколько и гиперпространственный перелёт, а то и больше. Хотя некоторые смельчаки хвастались, что пролетали через системы прямо в гипере, и ничего им за это не было.

Капитан «Сегежи» был не из таких.

Так что я ходил по тесной каюте из угла в угол, поглядывая на тикающий таймер и считая часы до прибытия. Связь в гиперпространстве не работала, так что приказать Скрепке, чтобы она включила мне видео или вывела на сетчатку какую-нибудь книгу, я не мог. А общаться с искусственным идиотом — забава для совсем отчаявшихся.

Немного поотжимался, но при искусственной гравитации в две трети земной это оказалось слишком легко.

Пришлось ходить по каюте, раз за разом прокручивая в голове тот эпизод с альянсовцем. Черножо… Чернокожий дипломат, осанкой и выправкой больше похожий на разведчика, нежели на работника посольства, запомнился мне очень хорошо. Подозреваю, что на всю жизнь. Всё же это именно из-за него моя карьера пошла под откос. Джон Хьюстон… Подозреваю, что это имя вымышленное, как и всё остальное.

Зато мясистая чёрная рожа самая что ни на есть натуральная. И эта ехидная ухмылка, когда он поливал наш доблестный флот отборной грязью. Вот я и сорвался… Наговорил лишнего. Сам виноват, конечно, но кто-то должен был поставить его на место. А вот то, что меня никто даже не попытался поддержать… Несколько удручало.

Альянс Свободных Систем — ещё одно из нескольких десятков звёздных государств, наши заклятые друзья. Мы с ними успели несколько раз повоевать, помириться, потом повоевать снова и помириться ещё раз, заключив договор о сотрудничестве и взаимопомощи, но осадочек всё равно оставался. Друг друга мы, мягко говоря, недолюбливали. И даже этот временный союз заключили только перед лицом общей угрозы со стороны Сино-Индской Федерации.

И пусть по геополитике у меня стояло «отлично», я никогда не был дипломатом, способным надменно и хладнокровно выслушивать прямые оскорбления, чтобы потом парой ловких фраз поставить соперника на место. Я мог хладнокровно стоять под обстрелом, но несправедливые слова заставляли меня кипеть от гнева, и я ничего не мог с этим поделать.

Таймер на краю поля зрения вновь замигал, сообщая мне, что у меня осталось пятьдесят часов, чтобы добраться до «Гремящего». Засада.

— Скрепка… — позвал я.

Инфернальное порождение больной фантазии имперских инженеров возникло словно из ниоткуда, прилетев на жёлтом листе бумаги, как на сноуборде.

— Ты отлично справляешься, Алексей! — жизнерадостно выпалил искусственный идиот.

Намертво вшитая в её программу нарочитая весёлость казалась мне фальшивой насквозь и скорее раздражала, хотя, по замыслу разработчиков, должна была поддерживать боевой дух офицера.

— Рассчитай время прибытия на «Гремящий» с учётом скорости «Сегежи», — приказал я.

— Считываю данные… Выполняю расчёты… — пробормотала она. — Ого! Кажется, ты опаздываешь! Нужно поспешить!

Я выругался сквозь зубы, в очередной раз измеряя каюту шагами. Раз, два. Разворот.

— Выведи мне Устав Военно-Космических Сил. И общенародный межзвёздный кодекс, — приказал я. — Параграфы о захвате космического аппарата.

Для этого подключение к связи не требовалось. Самые важные документы хранились прямо в памяти. Скрепка вывела оба документа прямо на сетчатку глаза, я бегло прошёлся по всем пунктам.

Я быстрым шагом покинул каюту, направляясь к капитанскому мостику. Меня охватило возбуждение, сравнимое только с азартом охотника или лудомана, дорвавшегося до заветных ставочек.

— Командир! — воскликнул я, врываясь на мостик.

Старик был здесь, сидел в крутящемся кресле, наблюдая как на мониторах перед ним ползут цифры и значки. На мостике он был один. «Сегежа» вообще была достаточно маленьким кораблём и большой команды не требовала.

— Лейтенант, — степенно произнёс он.

— Согласно пунктам 25.17 и 1.4.22 межзвёздного кодекса и параграфу восемь Устава Военно-Космических Сил я принимаю временное командование кораблём для выполнения боевой задачи, — сказал я.

Старик скривился так, будто сожрал целый лимон.

— Ишь, говна какая, уставы вспомнил, принимает он… — проворчал он. — А если не передам?

— Тогда я имею право отобрать управление, — сказал я.

— Мы ж не воюем ни с кем, какая ещё, к чёрту, боевая задача? — нахмурился командир этой лоханки.

Технически, задание, выданное системой, считалось именно боевой задачей. А его неисполнение грозило мне не только потерей социального рейтинга и выговором, но и другими неприятностями.

— Военная тайна, — отрезал я.

— Добился-таки своего… — мрачно проворчал старик. — Ну, приказывай тогда уж. За штурвал я тебя всё равно не пущу.

— Ускоряйся, — приказал я.

— Мы и так на пяти тысячах идём, куда ещё-то, — сказал он.

— Разгоняй до пятнадцати, выдержит твоё корыто, — сказал я.

— Корыто… — неприязненно передразнил он. — Не тебе же потом ускоритель калибровать…

— Знаю я, как ты калибровать будешь, кувалдой раз стукнешь, и всё! Давай разгоняй! Десять тысяч хотя бы выжми, я тебя по-человечески прошу! — сказал я.

В два раза быстрее текущей скорости, золотая середина между безопасностью полёта и временем в пути, половина галактики летает на десяти тысячах. С такой скоростью у меня хотя бы появится шанс успеть вовремя.

— Ускоряюсь… — проворчал старик, плавно отодвигая от себя ручку управления.

«Сегежа» задрожала, по всему корпусу прошла неприятная вибрация. Мне вдруг стало не по себе. Гиперпространство шуток не любит и не понимает, но я мог только надеяться, что этот пожилой транспортник выдержит такое ускорение.

— Есть десять тысяч, — отрапортовал командир корабля.

Цифры побежали по мониторам в разы шустрее. Я уселся в свободное кресло рядом с капитаном, за что удостоился ещё одного неприязненного взгляда.

— Вот так-то лучше, — сказал я.

— Кому как, — проворчал старик.

Остаток пути я провёл рядом с ним, на мостике, одновременно и контролируя его, и поддерживая, на случай, если вдруг что-то пойдёт не так. Очень скоро он научился игнорировать моё присутствие, и когда мы приблизились к станции Верной на половину светового года, он без команды начал снижать скорость. Я покосился на него, но ничего не сказал. Собственно, он всё сделал правильно, я просто не успел подать команду.

Из гиперпространства «Сегежа» вынырнула далеко за пределами поля тяготения местной звезды, жёлтого карлика. К счастью, станция «Верная» располагалась на самой его границе, и идти к ней пришлось не так долго.

— Даю импульс, — предупредил старик.

Субсветовые двигатели включились ровно на четыре секунды, этого хватило как раз для того, чтобы направить корабль к станции. Вместо мрачной тьмы гиперпространства перед нами теперь раскинулась бескрайняя россыпь звёзд, на фоне которых станция выглядела маленькой песчинкой. Если бы не помощь корабельных систем, я бы и вовсе не увидел её.

Стыковка прошла штатно, старик отлично знал своё дело.

— Я в объяснительной укажу, что из-за тебя график полётов сорвал, понятно? — проворчал он напоследок.

— Пиши что хочешь, мне без разницы, — сказал я.

Назначение на «Гремящий» открыло во мне удивительную способность абсолютного пофигизма. Хуже ведь уже быть не может. Вернее, может, но вряд ли будет.

Грузовик понемногу готовился отчаливать, проходил предполётную подготовку. И моё прибытие стало для его команды сюрпризом. Разумеется, не самым приятным.

— Лейтенант… Новенький, да? — хмыкнул капитан «Двины-14/22:07», небритый неприятный тип с рыбьими глазами и двойным подбородком.

Его люди поглядывали на меня, как на одного из малолетних восторженных кадетов, грезящих космосом.

— Лейтенант Мясников. Назначен на малый эсминец «Гремящий», — сказал я. — Обязан прибыть туда в течение… Сорока восьми часов.

Капитан присвистнул.

— Жёстко вас… Ну, добро пожаловать на борт, лейтенант, — развёл он руками. — Капитан Сорокин, к вашим услугам.

Сложившаяся традиция именовать командиров кораблей «капитанами» вносила некоторую путаницу. Воинское звание капитана не имело почти ничего общего с этими космическими одиночками, которых одно время пытались звать шкиперами, но это слово не прижилось. Вот и выходило, что флотский капитан мог командовать, например, только ротой десантников, а торговый капитан — водить собственный грузовик и командовать только дронами-погрузчиками.

— Благодарю за гостеприимство, кэп, — сказал я, хотя мне этот Сорокин не понравился с первого же взгляда.

Была в нём этакая хитринка, замешанная на чувстве собственного превосходства. И я готов был поспорить, что этот тип возит в своём трюме помимо официальных грузов типа медикаментов или руды ещё и что-нибудь запрещённое вроде наркотиков или ксенофауны. Но это, разумеется, не моё дело, так что я спокойно прошёл в предоставленную мне каюту, такую же тесную, как и на «Сегеже». На большее я рассчитывать и не мог. Мало того, что это обычный транспортник, так ещё и я еду бесплатно. Вернее, за счёт государства, которое весьма неохотно выплачивает капитанам их заработок за перевозку моих девяноста килограммов.

Первые восемь часов пути я проспал, понимая, что лучше бы перед прибытием на «Гремящий» хорошенько отоспаться. Там такой возможности уже не будет. А потом вышел в кают-компанию, где команда «Двины» собралась на обед. Отчего-то в скафандрах без шлемов. Гремели ложками, молча. Скорее всего, затихли аккурат перед тем, как я вошёл.

Вместе с капитаном их было восемь, и их рожи больше напоминали мне не грузчиков-работяг, которых в космосе на каждой станции сотни и тысячи, а каких-то контрабандистов или пиратов.

— Доброго утра, — пожелал я, наливая себе эрзац-кофе из кухонного распределителя и усаживаясь за стол.

— И вам, лейтенант, — сказал капитан.

«Двина» шла в гипере, и размеренное гудение ускорителя успокаивало и убаюкивало. Так что я пил горький и крепкий эрзац-кофе, чтобы немного взбодриться.

— А чего все в скафандрах? — спросил я наконец.

— В полёте всякое бывает, — хмыкнул один из техников.

— Так в гипере же, — не понял я.

Разгерметизация корабля в гиперпространстве — смерть. Независимо от того, в скафандре ты или в одних трусах.

— На выходе из гипера всякое бывает, — пояснил другой.

Место прибытия корабля можно вычислить, и на этом строится множество тактик космического боя. Но мы, вроде как, шли в мирную систему. Да, в жопе мира, да, номерную. Но мирную и принадлежащую Империи. А Империя не терпела пиратов на своих границах.

— А скоро выходим? — спросил я.

Капитан Сорокин бросил взгляд на наручные часы. Механические, архаичные, древние. Такие носят те, кто боится попасть под электромагнитный импульс и остаться без электроники. Не удивлюсь, если у него и половина систем корабля дублируется механикой и лампами.

— На двадцати тысячах идём… Полчасика ещё где-то, — пожал он плечами. — Жуйте скорее, ребятки, скоро за работу!

Я отхлебнул кофе, поглядывая на этих крепких и плечистых парней, каждого из которых проще было представить с пушкой на плече, нежели с ремонтным набором или тому подобным. Да и скафандры у них больше напоминали десантные. Не военные модели, но что-то похожее. С металлическими вставками и улучшенной системой жизнеобеспечения.

Мне вдруг подумалось, что я на самом деле ничего не знаю о том, как живут люди на фронтире, на дальних рубежах Империи, где власть матушки-императрицы не так сильна, как в центральных системах. Мой кругозор был ограничен Старой Землёй и Новой Москвой, больше я толком нигде и не бывал, если не считать коротких учебных полётов и командировок. Я и впрямь всего лишь сопливый выпускник Академии.

Но я не считал, что не способен влиться в эту жизнь. Наоборот, я был уверен в своём успехе, даже при том, что назначение на «Гремящий» — это фактически ссылка. Я был полон энергии и сил, чтобы изменить своё положение, и любыми способами добьюсь своего. Или я не Алексей Мясников.

Из кают-компании все начали выходить один за другим, капитан вышел последним. Перед тем, как закрыть дверь, он обернулся ко мне.

— Советую надеть скафандр, лейтенант. Или закрыться в каюте, — сказал он. — А лучше и то, и другое.

Я едва не поперхнулся кофе.

— Если я могу чем-то помочь, капитан… — начал я, но Сорокин меня перебил, и довольно грубо.

— Не думаю. Для нас всех будет лучше, если вы посидите в каюте, пока мы не доберёмся до станции, а там уже пересядете на челнок или за вами отправят бот, не знаю, — сказал он. — Но путаться в коридорах не стоит. Не ровен час, потеряетесь.

— Спасибо за совет, капитан, — холодно процедил я. — Думаю, он мне не пригодится.

— Как знаете, лейтенант, — пожал плечами кэп, закрывая за собой дверь.

Я допил кофе, швырнул пустой стакан в мойку, которая тут же начала работу. Что он себе вообще позволяет⁈ Я — офицер Империи, а не кисейная барышня. И согласно кодексу и уставу, имею право находиться хоть в каюте, хоть на мостике, хоть в трюме.

Так что вместо своей каюты я отправился на капитанский мостик. Без скафандра, в одном только мундире.

— Лейтенант… Я буду очень признателен, если вы вернётесь в каюту, — завидев меня, сказал капитан. — Мы сейчас будем выныривать.

— Я имею право здесь находиться. Я вам не помешаю, — сказал я. — Да и мне интересно, как работают в торговом флоте.

Сорокин отвернулся, пробурчав что-то сквозь зубы.

— Выходим, — произнёс он по общей связи, старательно меня игнорируя.

«Двина» задрожала от перегрузки, сбросил скорость он излишне резко. На мониторах капитана тут же появилась россыпь далёких звёзд и белая громада здешнего светила, на фоне которого точками виднелись станция и несколько кораблей, подсвеченные бортовым компьютером. Рядом с нами на досветовой скорости шёл ещё один транспортник, понемногу ускоряясь. Капитан неотрывно следил за ним, так, словно уже шарился в его трюме, но потом вздохнул и положил руку на рычаг.

— Даю импульс. Курс на станциюU-681, — проворчал он. — Сегодня без десерта.