О Пепле и Стали

ГЛАВА 4

МАДДИ

Когда я захожу в мастерскую Сарры, то чувствую облегчение от того, что ее там нет. За исключением интимных подробностей, мне нужно рассказать ей обо всем произошедшем, но я так устала, что вряд ли найду верные слова. Меня так ломает от усталости, что едва не пропускаю оставленную ею на мехах записку, прежде чем рухнуть на них.

«Мерит не вернулась с Оскореллы, а рабы очень много болтают и шепчутся о том, что Валькирии на что-то разозлились. Надеюсь, ты не натворила никаких глупостей, завтра я спущусь сюда пораньше».

В животе завязывается узел. Мерит была одной из сильных новобранцев.

Она погибла? Или пропала куда-то с кроны?

Без сомнений, Стаффан расскажет завтра за завтраком. Вновь перечитываю последнюю строчку. Я наделала глупостей, но нет никаких шансов, что Валькирии узнали, что я вломилась в Гнездо Грифона, иначе они уже были бы здесь.

Проглотив тревогу, беру зеркальце Фрейдис и устраиваюсь с ним на мехах.

Я так сильно хочу ее увидеть. Мне нужно убедиться, что она в порядке и в безопасности.

Но поверхность зеркальца остается безжизненной.

Мне нужно избавиться от мыслей о видении, заключенном в волке. Я посмотрю на нее в воспоминании из галереи, том, которое смогу переварить.

Может, если пересмотрю воспоминания о ней с того момента как сюда попала, то смогу найти в них что-то, что упускала до этого? Какое-нибудь доказательство того, что сестра, практически вырастившая меня, не повернулась ко мне спиной?

Я осознаю, насколько отчаянно это выглядит, но хочу попытаться.

Что мне терять?

Немного неохотно отправляюсь в галерею и нахожу статую, которую создала после демонстрации силы. В последний раз, когда видела сестру.

— Здравствуй, сестра, — говорит она мне, взгляд пустой, голос холодный.

Пытаюсь вспомнить хоть один раз, когда Фрейдис бы так с кем-то разговаривала. И не припоминаю ни одного. Она кричала на людей, коротко, резко и повелительно. Она запугивала людей низким и серьезным голосом.

Но я никогда не видела ее такой.

Пересматриваю воспоминание, и мое сердце вздрагивает, когда я вижу, как протягиваю ей руку, а она делает шаг назад и качает головой.

— Мы прибыли по приглашению Стражей Одина, чтобы посмотреть демонстрацию силы. Тебе не нужно рассказывать мне о том, что я скоро увижу своими глазами.

Если в этом хоть что-то? Сокрытое доказательство того, что ей не все равно? Может, она не хотела касаться меня, чтобы не обрушилась ее решимость меня возненавидеть?

Может, ненависть ко мне — это все, что у нее осталось, и теперь она застряла во дворце совсем одна, а ее мечты были похищены прямо из-под носа?

Я издаю долгий, наполненный болью выдох.

Воспоминание о ней, пронзенной кинжалом, обжигает мои мысли.

Я все еще ее люблю. Всегда буду любить. Я не верю, что она больше меня не любит. Просто не могу.

Воспоминание продолжается.

— Я думаю, из моей сестры получится великолепная Валькирия, — громко говорю я Брунгильде, прежде чем посмотреть на Фрейдис. — Полагаю, вам следует пересмотреть ее возможность обучаться здесь.

Определенно, в ее глазах что-то промелькнуло. И теперь, снова видя это, я не уверена, что это была благодарность. Это могла бы быть грусть.

— Мы благодарны вам за приглашение, — вежливо говорит она Брунгильде, игнорируя мои слова.

Я удостаиваюсь еще одного ее взгляда, прежде чем она вслед за матерью покидает зал. Я всматриваюсь в нее, в выражение лица, в язык тела. Но ничего не могу найти.

Обычно бурлящие мысли не давали бы мне спать всю ночь, но сегодня накопившаяся за день усталость оказывается сильнее, и я засыпаю, едва коснувшись головой подушки.

Сарра, верная своему слову, будит меня задолго до того, как я готова вставать.

— Я принесла кофе.

От этих слов я переворачиваюсь, моргая. Из моих губ срывается неразличимое бормотание.

— Пожалуйста скажи, что вчера ты не натворила глупостей.

— О, еще как. И даже больше одной, — я заставляю себя сесть, и Сарра плюхается рядом на меха.

— О боги. Так это на тебя разозлились Стражи Одина?

— Нет. Я украла информацию из Гнезда Грифона и вошла в Сокровищницу. Об этом они точно не знают.

Сарра раскрывает рот.

— Мадди, но как?

— Мне помогли, — признаюсь я и тянусь за кофе.

— Расскажи мне все.

Я рассказываю ей почти все. Признаю физическое влечение между мной и Каином, потому что не могу не покраснеть, рассказывая о некоторых моментах, но не рассказываю, что я из-за этого сделала. Это слишком личное. И касается не только меня. Мы сделали это вдвоем. Мне приходится заставить себя пройти через этот момент, но, когда я начинаю рассказывать о том, что увидела в оттаявшей статуе волка, меня больше не волнует пульсирующий жар между моих бедер.

Сарра так же поражена, как и я. Она соглашается с выводом о том, что это не воспоминание, и раз я не могу предсказывать будущее, то видение должно быть моим страхом.

Я коротко пересказываю ей разговор с Торви, снова чувствуя, что не всем сказанным нужно делиться. Но подчеркиваю мысль о том, что нужно найти способ оставить ее в нашем мире, а не там, куда она попадает, исчезая отсюда.

— Получается, надо больше заниматься с Брунгильдой?

— Ага. Но она говорит, что надо сосредоточиться на моем валь-тивар, чтобы ее призвать. Торви говорит, что приходит, когда чувствует от меня сильные эмоции. Думаю, это не одно и то же.

— А ты можешь заставить себя постоянно испытывать сильные эмоции? — с сомнением говорит Сарра. — Не самый приятный способ жить.

Она права. Хотя сейчас это вроде как срабатывает, это не может быть окончательным решением. Не зная, что полезного тут сказать, я меняю тему.

— А что случилось с Мерит?

— Ходит куча разных слухов. Я надеялась, что ты сегодня выяснишь, — она ставит свою кружку и проливает на себя немного напитка.

Она шипит от боли, и в ее глазах что-то мелькает так быстро, что я не могу разглядеть. Возможно, вспышка зеленого?

— Ты в порядке?

Она смотрит на меня и поднимает палец.

— Обожглась. Пройдет.

— Но твои глаза…

Она хмурится.

— Глаза? На них же не попал кофе.

— Нет, с ними что-то было.

Она медленно поднимает брови.

— Что-то было?

С минуту я смотрю на нее, и ко мне приходит понимание.

— Ты снова работала с жезлом Элдриха?

Она опускает взгляд, будто ребенок, пойманный на воровстве.

— Сарра! Ты же обещала! С этой штукой что-то не так. Честно, видела бы ты себя тогда, с черными пальцами, а теперь с твоими глазами что-то не то. Это же опасно! — слова рвутся вперед, страх делает их резкими.

Она поднимает взгляд, и ее лицо выглядит жестким.

— Не тебе рассказывать мне о том, что опасно делать. Я чувствую связь с этим жезлом, и если получится раскрыть его магию, то уверена, что смогу сделать что-то с ней сделать. Что-то важное. Может, даже новое.

Я проглатываю возражения. Она абсолютно права насчет того, что я не имею права ее отчитывать. И если связь, которую она чувствует с этим жезлом хоть немного похожа на то, что я чувствую к Торви или Каину, то я ее только расстрою, но не удержу от дальнейших шагов. Некоторые желания сильнее разума.

— Думаешь, ты сможешь использовать заключенную в нем магию? — тихо спрашиваю я.

Ни один человек на Иггдрасиле не может пользоваться магией. Если она сможет, это будет невероятно. Это изменит все, что мы знаем о различиях между фейри и людьми.

— Нет, наверное, нет. Но в нем что-то есть. Что-то связанное с Двором Земли, с магией, которую я заключаю в жезлы для фейри, но как будто большее, — пока она говорит, ее руки двигаются так, будто она пытается схватить что-то, до чего не может дотянуться. — Не знаю, как объяснить это словами, это такое чувство, будто поток внутри меня. Я должна выяснить, что это, Мадди.

От порыва в ее голосе у меня по спине бегут мурашки. Не потому, что я за нее боюсь. А потому что понимаю ее жажду. Это то же отчаяние, что подталкивает меня к Каину, хотя я и знаю, что так нельзя. Оно же заставляет меня хотеть выпустить на волю силу Торви, не думая о последствиях.

— Я не пытаюсь тебя остановить. Только хочу, чтобы ты занималась этим, когда я рядом. На всякий случай, — я сжимаю ее руку и чувствую, как слегка подрагивают мышцы.

Она кивает, но избегает моего взгляда. Я точно уверена, что она в любом случае будет над этим работать. Но как она сказала, кто я такая, чтобы возражать? Не то, чтобы я была лучшей по части самоконтроля.

— Так значит, ты хочешь, чтобы за завтраком я собрала сплетни? — спрашиваю, отпуская ее и нацепляя на лицо улыбку.

— Да, — кажется, она чувствует облегчение от того, что мы сменили тему, но я замечаю, что пальцами она все еще описывает какие-то узоры на ноге.

— Я в деле.

Начиная новый день в Фезерблейде, я заключаю сделку сама с собой. Я буду внимательно наблюдать за Саррой и замечать любые странности. Так же как она пусть и не заставила меня учитывать ее предостережения, но все равно помогла, указывая на то, что могло пойти не так.

Когда играешь с огнем, нужен кто-то, кто заметит момент, когда он вырвется из-под контроля.

Для меня это всегда делала сестра, пусть тогда пламя и не было таким сильным. Эта мысль заставляет меня вспомнить о зеркальце, и меня охватывает грусть.

Я заставляю мысли вернуться к Сарре. Фрейдис не хочет помогать мне, зато моя подруга хочет. Поэтому буду поддерживать и защищать ее как только могу. Я не могу ее остановить, но если она права, то не стоит и пытаться.

Некоторые границы созданы, чтобы их нарушать, и я буду рядом на случай, если, пытаясь сделать это, она разрушит что-то еще.