О Пепле и Стали

ГЛАВА 60

МАДДИ

— Я готова.

Каин отвечает мгновенно.

— Встретимся у Гнезда Грифона.

Я тут же расправляю крылья, и в животе разливается предвкушение.

Теперь, оставшись без поддержки клинка Фезерблейда, я куда меньше в себе уверена, и пока скорее скольжу, чем лечу к основанию дерева, где расположено Гнездо Грифона, меня не покидает страх потерять сознание прямо в полете.

Каин там, стоит, прислонившись к дереву, и на его губах играет такая улыбка, какой я никогда раньше не видела.

Его крупное тело все такое же крепкое, напряженное и прекрасное. Но жесткость и горечь, что раньше глубокими морщинами пронизывали его лицо, теперь исчезли.

Я делаю шаг к нему, а он ко мне. Мы оба замираем, наши руки в дюйме друг от друга. Потом он переплетает свои пальцы с моими.

Я чувствую абсолютное счастье, и его улыбка становится шире.

— Идем. Я безумно скучал по этому месту.

Его огненные крылья распахиваются, и он взмахивает ими, поднимая меня в воздух вслед за собой.

Я изо всех сил бью крыльями, чтобы не отставать и позволяю ему себя придерживать.

— Какому месту?

— Воздушным платформам и Крылатому Двору.

Когда мы приземляемся, у меня перехватывает дыхание от восторга.

Вокруг Двора расставлены гигантские статуи древних Валькирий, их крылья распахнуты в вечном полете, а лица ниже рогатых шлемов полны суровости. Каждая статуя в два раза выше роста обычного фейри, и они образуют под собой подобие крытых альковов. Разглядываю поблескивающие фонтаны и клумбы с яркими цветами, прежде чем мое внимание привлекает пол. Он круглой формы, и камни по краям украшены вырезанной рунической вязью и узелками, а в центре располагается великолепная мозаика, на которой Один дарует крылья первым Валькириям.

Своды уходят высоко вверх над двориком, на них вырезаны узоры из перьев, ловящие свет. Лианы с яркими фиолетовыми цветами обвивают колонны, тянущиеся прямо вверх, думаю, к Воздушным платформам, представляющим из себя любопытное сооружение, встроенное в ветви дерева. В них есть несколько уровней, по спирали уходящих вверх и явно предназначенных для обучения полетам.

На самой нижней платформе установлено оборудование для тренировок новичков, с направляющими балками и страховочной сетью. Выше на ветках закреплены золотые обручи разных размеров, складывающиеся в непростую схему полета. Отовсюду свисают кристальные колокольчики, думаю, для того чтобы звонить в них во время тренировки.

В самом верху я едва могу различить полосу препятствий. Между платформами простираются веревочные лестницы и плетеные туннели, а еще болтаются веса настолько большие, что легко смогут кого-то сбить. Наивысший из уровней уходит в открытое небо.

— Понимаю, почему ты скучал по этому месту, — выдыхаю я. — Оно прекрасно.

Когда вновь смотрю на него, он уже разглядывает меня.

— Как и твои крылья.

Я улыбаюсь, вдруг смутившись, и пытаюсь повернуть одно из них так, чтобы разглядеть. И чуть не сбиваю себя с ног.

Он смеется, и этот звук попросту великолепен.

— Я тебя всему научу. Но сейчас позволь мне сказать, что они восхитительны. Как и ты.

Мои щеки вспыхивают, и я улыбаюсь ему.

— Идем.

Он бросает на меня обжигающий взгляд и поворачивается. Я иду следом. Он ведет меня мимо двух крылатых статуй в тайный сад. Мягкий ковер свежей травы усыпан полевыми цветами, их сладковатый запах наполняет воздух вокруг.

Каин подходит ближе, и мою кожу покалывает от предвкушение. От исходящего от него жара перехватывает дыхание. Он так близко. И это опьяняет.

— Двести лет, — шепчет он, поднимая руку к моему лицу, но пока не касаясь.

Вздрагиваю, переставая дышать.

— Двести лет я не чувствовал ничего, кроме гнева. А потом ты… — его голос становится жестче. — Ворвалась в мою жизнь.

Я подаюсь ближе к нему. Каждая клеточка моего тела будто вспыхивает, когда его пальцы наконец дотрагиваются до моей щеки.

— Я мечтал прикоснуться к тебе вот так, — говорит он, проводя всей ладонью вниз по моей щеке, вдоль челюсти. Сердце колотится у меня под ребрами. — Представлял, какой окажется твоя кожа. Будет ли она такой же мягкой, как я думал.

— И она такая? — слово звучит как едва слышный полу вздох.

Его большой палец скользит по моей нижней губе, и я не могу сдержать тихого стона.

— Лучше, — рычит он.

Поднимаю руку и дрожащими пальцами касаюсь его лица. Мне больше не нужен лед. От моего прикосновения его взгляд темнеет, зрачки расширяются от желания.

— Я тебя люблю, — шепотом говорю, проводя пальцами по его скулам.

Из глубины его горла вырывается низкий, первобытный, полный голода звук. Он запутывает одну руку у меня в волосах, другой притягивая к себе. Желание пульсирует по моим венам, как раскаленный металл, и мне приходится сдерживаться, чтобы не покрыться льдом.

— И я тебя люблю, принцесса.

Его губы сталкиваются с моими и кажется, будто каждая из звезд на Иггдрасиле вдруг взорвалась.

Двести лет одиночества переплетаются со связью, которую я не могла себе даже представить, и вспыхивают, пока он целует меня со всей жадностью. Я запускаю пальцы в его волосы, а его руки сжимают меня сильнее.

Он углубляет поцелуй и с моих губ срывается мягкий стон. Лед непроизвольно вылетает с кончиков моих пальцев, но вместо того, чтобы отстраниться он лишь смеется, не отрываясь от моего рта и целует меня с еще большей жаждой.

— Моя принцесса, — выдыхает он между поцелуями, которые с каждой секундой становятся все отчаяннее. — Моя великолепная, невозможная принцесса.

В ответ крепче прижимаюсь к нему, не оставляя между нами расстояния. Его и так было слишком много все это время. В ответ он рычит и дрожь от этого звука оседает глубоко у меня в груди, пока он прокладывает дорожку пылающих поцелуев вниз по моей шее.

— Я не думала… — вскрикиваю, когда он слегка прикусывает мою кожу. — Никогда не думала, что у нас это будет.

Он отстраняется ровно настолько, чтобы посмотреть мне в глаза, и его взгляд полон обжигающего обещания.

— Теперь мы должны взять от этого все. Все, принцесса.

— Все, — выдыхаю, и его ладони скользят по мне.

— Знаешь, сколько раз я себе это представлял? — его голос становится грубее от желания.

— Столько же, сколько и я. Я мечтала о тебе каждую секунду, во сне и наяву.

Застонав, он прижимается лбом к моему.

— Принцесса, ты и понятия не имеешь, что эти слова делают со мной.

— Так скажи.

— Я хочу наслаждаться каждым моментом с тобой, — он очерчивает мою нижнюю губу большим пальцем. — Хочу изучить каждый твой дюйм. Хочу узнать, что заставит тебя кричать, а что стонать, и от чего ты будешь произносить мое имя так, будто я гребаный бог.

Я могу удержаться на ногах лишь благодаря его рукам на моей талии. Я тону в желании.

— Каин…

— Да, вот так, — мурлычет он мне в самое ухо, заставляя меня всхлипнуть. — Но только медленнее. Отчаяннее.

Его губы вновь находят мои, но этот поцелуй совсем другой. Более грубый и дикий. Его язык скользит по моей нижней губе, и я тут же приоткрываю рот, желая чувствовать его сильнее. Когда я слегка тяну его за волосы, он издает звук, едва ли не яростный.

— Осторожно, принцесса. Я двести лет ждал того, чтобы к тебе прикоснуться. Если ты будешь звучать вот так…

— А что, если я хочу, чтобы ты потерял контроль?

— Не искушай меня, — говорит он, но его руки крепче сжимают мои бедра, сильнее прижимают меня к нему. — Я хочу насладиться этим. Хочу, чтобы для тебя все было идеально.

— А если все уже так? Ты. И мы.

С его губ срывается звук, балансирующий между рычанием и стоном, и он вновь овладевает моим ртом.

Его руки скользят вверх по моей спине, касаясь того места, где крылья соединяются со спиной. От этого прикосновения искорки удовольствия разлетаются по моему телу, заставляя меня выгнуться и вскрикнуть.

— Нравится, принцесса? — звук его слов вибрирует у меня в горле, пока он снова поглаживает это место. — Я это запомню.

— Заставь меня распадаться на части, Каин. Сделай меня своей.

Он издает почти животный звук. Одним плавным движением он разворачивает меня, прижимая спиной к стене сада, придавливая к ней своим телом.

Его поцелуи становятся дикими, собственническими, и я отвечаю на его страсть с той же силой. Желание во мне нарастает до почти невыносимого уровня, и каждое касание, каждый привкус, каждое из наших смешавшихся дыханий не становится похоже одновременно на возвращение домой и сгорание заживо.

— Пожалуйста, — шепчу я.

— Уже умоляешь, принцесса?

— Я знаю, что ты можешь сдерживаться. Скажи мне, что делать.

— Как пожелаешь, — рычит он. Его руки скользят по моим бокам. — Раздевайся. Прикоснись к себе для меня. Медленно, лаская кожу. Почувствуй каждый дюйм тела.

Прикусив губу, я делаю, как он велел. Начиная с шеи, провожу пальцами по нежной коже вниз, к груди. Медленно развязываю кожаный корсаж и снимаю рубашку.

Он жадно разглядывает меня, следя за каждым движением. Его горящий взгляд делает меня смелее с каждой минутой. Одной рукой я скольжу по ложбинке между грудей, поглаживая пальцами затвердевшие соски.

— Хочешь, чтобы это были твои руки? Твои пальцы? — спрашиваю я.

Он приглушенно стонет.

— Зачем так издеваться над собой, если теперь ты можешь ко мне прикасаться?

Я подцепляю пальцами пояс брюк и стягиваю их, глядя прямо на него. Желание вспыхивает в его глазах, и потом он подхватывает меня, поднимает и относит чуть дальше.

Неловко складываю крылья, когда он укладывает меня на каменный выступ позади. Его глаза пылают, а мое сердце молотом стучит в груди.

— Раздвинь ноги.