О Пепле и Стали

ГЛАВА 10

МАДДИ

— Что ж, это прошло совсем не так, как я предполагала, — бормочу я, спеша из Крыла Птицы в Обеденный зал, чтобы позавтракать.

— А как должно было пройти по твоему мнению?

Я почти кидаюсь на Каина, когда его голос застает меня врасплох.

— Да Одина ради! Мне что, нельзя пять минут поговорить с самой собой?

— Что она сказала?

Я бросаю на него злобный взгляд, продолжая идти по тропинке вдоль дерева.

— Как ты вообще проделываешь этот фокус с появлением из листвы и исчезновением обратно?

— Сказываются годы тренировок.

— Тогда сейчас потренируй свой уход.

Мгновение он смотрит на меня, и уголки его губ почти что подрагивают, а потом пожимает плечами и разворачивается в другую сторону. Я выжидаю пару секунд, прежде чем обернуться.

Он исчез.

Облегчение во мне странно соседствует с уколом разочарования.

От одного его присутствия мое сердце стучит, будто молот, и учитывая, как свежи и как неудовлетворительны воспоминания о прошлой ночи, мне лучше сегодня побыть одной.

За завтраком и на занятии по рунам ничего не происходит, а вот после полудня, на тренировке по стрельбе, нас ждут новые испытания. Мишени теперь отклоняются влево и вправо, одновременно вращаясь на основаниях, и из-за этого каждый выстрел сопровождается сложным расчетом времени и траектории. Накладывая очередную стрелу, я вспоминаю слова Вальдис о том, что должна создать себе собственный лук. Тренировочное оружие кажется неудобным в сравнении с тем, которое я себе представляю. Тем оружием, что будет идеально подходить к моему телосложению, и в которое вложу собственную страсть и идеи.

В тот же вечер, мы с Саррой быстро обсуждаем мой щит, составляя список необходимых изменений. Он получается не слишком длинным, и я радуюсь, что близка к тому, чтобы закончить.

Следующим утром падаю в обморок на уроке целительства, и, хотя когда я прихожу в себя, все немного как в тумане, меня удивляет то, что целых две пары рук поднимают меня обратно на стул.

— Спасибо, — шепчу я Стаффану и Торе.

Они оба кивают и возвращают свое внимание к Эрику, который, злобно глядя на Оргида, рассказывает о том, как разные виды магии могут помочь в лечении переломов.

А вот Оргид не смотрит на Эрика, он сверлит взглядом меня. У меня в животе что-то сжимается, но я заставляю себя выдержать его взгляд. Не позволю ему себя запугивать.

Чужие голоса заполняют мой разум, люди кричат, их полные страха и горя вопли звенят в моих ушах. Улыбка Оргида становится шире, когда он видит по выражению моего лица, что его магия работает.

Осколки льда вырываются из моих рук прежде, чем я успеваю их сдержать, и сидящие рядом новобранцы спешат уклониться.

— О нет, п-простите, — заикаюсь я.

Те двое, что только что помогли мне, смотрят на меня с опаской, а от остальных я слышу пару смешков и чувствую, как краснеют мои уши.

— Возьми полотенце, — говорит Эрик, уже возвращаясь к уроку.

Когда мы приходим на тренировочную площадку перед занятием по бою на мечах, я замечаю, что на Сельму никто не реагирует так остро, как на меня или Ингу. На самом деле, вокруг нее больше народу, чем обычно. Тех, кого заклеймили за трусость, все избегают, но продолжают держаться вместе, не считая Ульрики, которая помимо пары быстрых появлений в Обеденном зале все еще не показывается на глаза.

Радуюсь, когда выясняется, что сегодня мы тренируемся не с мечами, а с топорами. Я никогда их даже не касалась, а теперь мы начинаем с того, что бросаем их в мишени. Облегчение от того, что мы не должны сражаться друг с другом, быстро сменяется разочарованием.

У меня совершенно хреново получается бросать топоры.

Раз уж я хорошо стреляю из лука, то решила, что и здесь у меня все получится, но рукояти слишком толстые и изогнутые, весь вес находится на одном из концов. Когда я бросаю, все получается совсем не так, как это было в моей голове. Единственное, что меня успокаивает, что среди остальных есть несколько тех, кто справляется с задачей столь же плохо.

Нави, конечно же, великолепна. Хенрик и Гарда довольно хороши. Вскоре я окончательно отвлекаюсь на то, как другие новобранцы бросают свои топоры, пока мой бесполезно висит в руке.

— Так ты ничему не научишься, — услышав голос Каина у себя в голове, я подпрыгиваю и оглядываюсь, пытаясь его найти.

Безрезультатно.

Затем вздыхаю. Я не могу ему ответить, так что возвращаюсь к своей мишени.

Голос Каина снова раздается в моем сознании:

— Тут все те же правила, принцесса. Что ты делаешь в первую очередь, когда хочешь стать лучше в чем-то?

Учусь. Сначала учусь, потом практикуюсь.

Я не разрешаю себе нахмуриться и оглядываюсь на остальных. Только удостоверившись, что они не обращают на меня внимания, отправляюсь в галерею. Действуя так быстро, как только могу. Нахожу статую с книгой про клинковое оружие.

Обратно возвращаюсь с мерцающей призрачной книгой в руках. Неловко притворяясь, будто рассматриваю свое оружие, я пролистываю ее в поисках чего-нибудь полезного.

Через пару минут выясняю, что топор вращается неправильно из-за моего захвата, и что мне нужно отпускать его, пока он намного выше.

Я взмахиваю рукой, и книга исчезает и пробую бросить снова.

Удар.

Он и не приблизился к центру мишени, но это вообще первый раз, когда я попала в деревянную доску, так что я пищу от удовлетворения.

— Поблагодаришь меня позже, принцесса. Когда используешь эту свою магию для поиска названий кораблей.

Сглатываю. У меня не получится больше откладывать помощь ему. Но я все еще не знаю, что он собирается делать, когда восстановит корону.

Он обещал подождать, пока я не стану Валькирией.

Но что потом? Я правда верю, что крылья помогут мне остановить его?

Я прикусываю щеку.

Вдруг я понимаю, что надеюсь, что его остановят не крылья, а я. Что мне удастся отговорить его от мести. А это безумие. В каком мире он согласится отказаться от двухсотлетней ненависти лишь потому, что его вежливо об этом попросила маленькая принцесса из Двора Льда?

Я расправляю плечи. Он даже не знает, кому именно хочет отомстить. Мы очень далеки от каких-то его конкретных действий. И если пока что я поищу названия кораблей, ничего плохого же не случится, правда?

Он ждет меня неподалеку от тренировочной площадки. Я смотрю, как остальные обходят его, не желая подходить ближе. И почему, во имя задницы Одина, каждый раз, когда я его вижу, мне хочется сделать совершенно противоположное?

— Ведешь себя, как маньяк, — говорю я.

Он поднимает бровь, но ничего не говорит. Он одет в штаны из тонкой кожи и темно-серую рубашку с полосками кожи и цепочками на ней. На руках у него перчатки до локтей, но у рубахи короткие рукава, так что я вижу его темную кожу.

Я сдерживаюсь, чтобы не облизнуть губы.

— Большинство народов наказали бы тебя за то, как ты прячешься и шпионишь за остальными.

— Раз ты знаешь, что я здесь, это уже не шпионаж.

— Я этого все равно не хочу.

Его глаза вспыхивают.

— Мы оба знаем, что ты хочешь меня, принцесса.

Я сглатываю.

— Никаких названий кораблей. Не сегодня.

Он медленно наклоняет голову.

— Почему?

— Я слишком занята. Мне нужно закончить щит, позаниматься с весами, а завтра я проведу весь день с Харальдом и Ингой, — даже просто произнося ее имя, я морщусь, — Мне нужно нарабатывать контроль, — взмахиваю руками, — на всем.

— Чтобы не стрелять льдом в товарищей по обучению?

— Как ты смог увидеть, что происходит у Эрика в палатах целителей? — я округляю глаза.

— Никак. Но у меня есть уши, принцесса.

Я закрываю глаза.

— Каин, прекрати. Мне нужно личное пространство.

— Тебе нужна защита, пока Торви не может этого сделать.

Есть что-то в том, как он произносит имя моей медведицы, от чего мое сердце пропускает удар.

— Мне не нужна защита на занятиях по целительству.

— А мне нужно знать, что они замышляют и как могут тебе навредить, — рычит он. Я качаю головой и начинаю идти к туннелю, который ведет в Великий Чертог. Он мгновенно оказывается рядом. — И пока эти кровожадные, трусливые мелкие куски дерьма находятся с тобой в одной комнате…

Поднимаю руку и перебиваю его:

— Хватит, Каин!

К моему удивлению, он перехватывает мою руку своей, покрытой перчаткой.

Я замираю.

Мы смотрим друг на друга, и время полностью останавливается, а мое сердце колотится так громко, что клянусь, его слышат все на Иггдрасиле.

Внезапно надо мной начинают кружиться снежинки, а рука становится горячей. Слишком горячей. Я инстинктивно отдергиваю ее. И я ни капли не удивляюсь, когда мы оба опускаем на нее взгляды и обнаруживаем, что она поблескивает голубоватым инеем.

— Ты коснулась меня, — говорит Каин, и я уверена, что мое сердце перестает так громко биться, потому что вовсе останавливается.

Я и представить себе не могла, что он может говорить вот таким тоном. Пока еще не уязвимым, но невозможно близким к этому.

— Можно мне сделать это снова? — слова мгновенно слетают с моих губ, и чуть помедлив, он делает шаг назад.

— Нет. Я не должен был этого делать.

— Все в порядке, ты же в перчатках. Это то же самое, если бы мы боролись на уроке глимы², — слишком быстро говорю я. Одно слово будто накладывается на другое.

— Ты сделала меня глупым, принцесса, — рычит он.

— Я думала о себе то же самое, — выдыхаю я. — Позволь мне быть глупой сейчас. Позволь прикоснуться к тебе.

— Нет.

— Знаю, что ты тоже хочешь меня. Все хорошо. Я не боюсь…

Ярость вспыхивает в его глазах, и рядом с ним появляется скалящийся волк.

— Не соблазняй меня, ведьма! Ты хоть представляешь, в какой ты опасности? — он кричит, но я даже не вздрагиваю.

— От тебя?

— Да, от меня, — шипит он. — Помнишь Бранку?

Мой живот неприятно вздрагивает.

— Ты бы никогда не сделал этого со мной.

Он подается ближе, будто хочет продемонстрировать исходящий от его тела жар.

— Ты так наивна, что думаешь, будто мужчина, которого никто не трогал двести лет, не рискует потерять контроль рядом с тобой? — он с шипением выдыхает сквозь зубы, и одновременно с этим рычит волк. — Гребаная глупая принцесска, — внезапно рявкает он и отворачивается. Он уходит прежде, чем мне удается выдохнуть.

Блядь.

Блядь! Мадди, ну зачем было так его провоцировать?

Я провожу рукой по лицу и сжимаю губы покрытыми льдом пальцами, чтобы вернуть хоть какие-то чувства в тело.

Идиотка. Проклятая Локи, дура. Он прав.

Конечно, он прав.

Рядом со мной раздается глухой звук, и огромная тень накрывает мое тело.

— Торви, — с силой выдыхаю я.

— Ты в опасности?

Закрываю глаза.

— Думаю, могла быть. Но я сама виновата. Не переживай об этом. С этим я должна разобраться сама, — когда я наконец смотрю на нее, она поворачивает голову из стороны в сторону.

— Чую добычу.

— Какую именно? — осторожно спрашиваю.

— Лисицу.

— Я видела в Фезерблейде несколько мелких животных, — говорю я, но прежде, чем успеваю закончить, она развивает скорость, которой я от нее не ожидала, и несется через тренировочную площадку. — Торви! Да во имя задницы Одина!

Выругавшись, бегу вслед за ней.