О Пепле и Стали

ГЛАВА 5

МАДДИ

Когда я захожу в Обеденный зал, атмосфера там довольно напряженная, воздух так и гудит. Все Валькирии в сборе, включая Каина, хоть вокруг него и остается довольно большое пустое пространство, в которое никто не решается войти. Этим утром он явно в режиме «идите нахрен».

Почему я не думаю, что должна держать от него подальше, как все остальные? Стоит мне его увидеть, и меня неудержимо тянет к нему.

Заставив себя отвести взгляд и пройти мимо, я оглядываю новобранцев и пытаюсь проверить, все ли здесь. Убедившись, что Мерит действительно нет, тяжело сглатываю. Инга, Оргид и их новые дружки, напавшие на меня вчера, тоже пока не присутствуют в зале.

Все остальные, кажется, на месте, и исподтишка поглядывают на меня. Я беру себе тарелку овсянки и сажусь рядом с Эльдит.

— Итак, — с нажимом говорит она.

Я хмурюсь:

— Итак, что?

— Итак, очевидно, все хорошо.

— Хорошо? Какое-то слишком громкое слово, не находишь? Учитывая, что мы только что потеряли Мерит.

Она, не моргая, смотрит на меня.

— Поминальная служба по Мерит была вчера вечером.

— О, я ее пропустила.

Должно быть, она проходила как раз в то время, когда мы с Каином были в Сокровищнице. После этого я ходила в храм и там никого не было.

Эльдит кивает:

— Ага. Ты и приятели Инги и Оргида ее пропустили. Тебя никто найти не мог, зато Харальд нашел остальных и спросил, где вы все были, и почему они все с травмами.

Я сглатываю. Куда она это все ведет?

— И? — неохотно спрашиваю я.

— И Ульрика моментально раскололась. Она рассказала ему в присутствии почти всех новобранцев, что они организовали нападение на тебя.

Я снова сглатываю, но тяжелый ком не уходит из горла.

Они накажут нас с Каином за то, что мы их побили?

Это было бы несправедливо. Разочарование нарастает внутри. Я не хотела всего этого внимания.

— Я ни о чем таком не просила, — тихо говорю я.

Эльдит кивает.

— Знаю. Вчера вечером они были наказаны.

— Были наказаны? — повторяю я, переводя взгляд на нее. Того, что их побили Каин и Торви, было недостаточно?

— За трусость.

Волна удовлетворения прокатывается по мне.

— Ага.

— Я думала, ты тоже будешь выглядеть, как после хорошей драки, — говорит Эльдит, разглядывая меня, ее взгляд ощупывает мое тело.

— Одна из стрел Инги была опасно близко, но, — одергиваю себя прежде, чем успеваю произнести имя Торви. — Появилась медведица и больше ко мне никто не подходил.

— Ну, остальным не так повезло. Кажется, у Оргида сломана нога.

Я поднимаю брови.

— Но Эрик же вылечил его?

Эльдит мрачно улыбается.

— Не-а. Сказал, что тот заслужил. Он не исцелил никого из них.

На этот раз удовлетворение во мне граничит с самодовольством, и я этим не горжусь. Но вместе с тем, Оргид заслужил боль. Я точно знаю.

Они были бы рады, если бы я испытала самую сильную боль, или даже умерла. Они хотят и унизить меня, и ранить. С чего бы Эрику лечить переломы Оргида? Он сам нарвался. Пусть теперь живет с ними.

— Как их наказали? — спрашиваю я.

— Привязали к столбу на тренировочной площадке и оставили стоять так всю ночь.

Я качаю головой. В прошлый раз наказание Каина было точно таким же, так что это явно то, как действуют Валькирии. Прежде чем я успеваю спросить что-то еще, Эрик и Харальд встают, и последний ударяет себя по нагрудной пластине. Все замолкают и смотрят на них.

— Новобранцы, большинство из вас уже знают, что небольшая группа недостойных фейри решила устроить засаду на одного из учеников. Здесь, в Фезерблейде, мы учимся проявлять наши лучшие качества и работать как один отряд, чтобы одержать победу над врагами богов. Пытаться убить одного из своих, само по себе гнусно, а уж заманивать в ловушку и поджидать в засаде — проявление трусости, которой не место на Иггдрасиле.

В ответ некоторые из новобранцев согласно вскрикивают и топают ногами, а я чувствую, как почти все взгляды в комнате проскальзывают по мне, пока Харальд говорил речь. Мое лицо вспыхивает.

Я не просила ни о чем таком. Эти слова раз за разом звучат у меня в голове.

— Физическое наказание виновных окончено, и сегодня они присоединятся к вам на занятиях, но прежде мы напомним им, насколько отвратительна трусость, — говорит Брунгильда. — Все на тренировочную площадку. Немедленно.

В суматохе все, включая меня, заталкивают в рот остатки еды, а потом повисает неловкая тишина, в которой мы толпой плетемся на площадку вслед за Валькириями.

Каин догоняет меня, и Эльдит тут же уходит. От того, что он находится так близко, в моей памяти сразу вспыхивает образ того, как он погружает кинжал в грудь Фрейдис, и у меня сбивается дыхание.

— Принцесса, — рычит он.

— Я еще не искала названия кораблей, — быстро говорю я.

Он бросает на меня долгий косой взгляд и молча отходит.

Мы выходим на тренировочную площадку, и я вижу всех тех, кто напал на меня на поляне. Они привязаны к столбам и выглядят измученными. Нога Оргида перевязана белым бинтом, и кажется, он не может перенести на нее вес. Сам Оргид болтается на столбе, и едва держится на одном колене. У всех, кроме Инги, подбиты глаза, а плечи и открытые участки кожи покрыты синяками и порезами.

Во мне поднимается привычное желание пожалеть их, но я с силой его подавляю.

Их никто не заставлял на меня нападать. Та стрела бы меня убила. Они этого заслуживают. Весь Фезерблейд согласен с тем, что это справедливое наказание.

Брунгильда выходит вперед, и все они поднимают головы. На лице Ульрики ясно виден стыд. Она избегает смотреть кому-либо в глаза, и ее щеки пылают.

Но все, что я могу рассмотреть в выражении лица Инги — ярость. Неприкрытая ненависть.

— Если кто-либо из вас вновь проявит трусость, вы будете исключены из Фезерблейда. — громко и четко произносит Брунгильда. — А это для того, чтобы вы запомнили, что Валькирии так не поступают.

Она поднимает жезл, и в воздухе появляются пять сияющих рун. На древнем языке они означают трус.

Она хлопает в ладоши, и руны летят к наказанным, и впечатываются в верхние части их рук. Каждый из провинившихся вздрагивает, но никто не кричит. Секунду руны горят ярко-голубым светом, а потом превращаются в небольшие темные метки, длинной не более дюйма каждая.

Брунгильда снова начинает говорить, но с Ингой что-то происходит. Она смотрит на плечо, на руну, которая клеймит ее за трусость, и у основания столба, к которому она привязана, появляются языки пламени.

В моей памяти всплывает то, как Бранка потеряла контроль. Видимо, остальные думают о том же, потому что все делают шаг назад. Каин каким-то образом оказывается рядом, и я тоже медленно отступаю.

Но замираю, когда все хором вскрикивают.

Рядом с Ингой появляется медведица.

Высотой с Торви, она покрыта угольно-черным мехом, и все ее тело объято пламенем. Она угрожающе рычит. Глаза Инги полны огня и магии, и она обводит взглядом толпу, находя меня.

Брунгильда делает шаг вперед.

— Довольно! — кричит она.

Инга смотрит на нее, потом на медведицу, которая снова издает рык, прежде чем исчезнуть.

— Ты обрела валь-тивар, — строго говорит Брунгильда. — Это часто происходит в напряженные моменты. Вы с Мадивией немедленно переедете в Крыло Медведя, где сейчас живет Харальд.

— Что? — вскрикиваю я одновременно с Ингой.

— Немедленно, — повторяет Брунгильда. На лице стоящего неподалеку Харальда появляется недоумение, будто он тоже пытается представить себе, как это будет происходить. — На этом закончим!

Эрик подходит к столбам, чтобы всех отвязать. Тот, к которому привязана Инга, все еще дымится, а там, где появилась медведица, дерево обуглилось. Харальд подходит ко мне с таким тяжелым выражением на лице, что Каин сразу отходит в сторону.

— После сегодняшних занятий приходи в Крыло Медведя, — говорит Харальд.

— Я не вижу Крыло Медведя, — резко отвечаю я, краем глаза посматривая на Ингу.

Она стоит, потирая запястья там, где они были пережаты веревкой, метка труса резко выделяется на ее коже.

Харальд смотрит на Ингу, а потом снова на меня.

— Скорее всего, вы сейчас — двое самых могущественных фейри здесь, и вне зависимости от того, можете ли вы уже видеть Крыло, вам нужно знать некоторые вещи о том, как контролировать медведя. Знаю, что вы друг друга не любите, но такова жизнь.

Твердость в его голосе не оставляет места для возражений. Я снова смотрю на Ингу и обнаруживаю, что она уже разглядывает меня, и ее взгляд обещает, что совместное проживание будет именно таким ужасным, как я себе представляю. Может, ее медведица и исчезла, но я все еще чувствую исходящие от нее волны жара.

Когда толпа расходится, я замечаю Каина, разглядывающего происходящее с непонятным выражением на лице. Он как никто другой должен понимать взрывоопасность этой ситуации. Под одной крышей окажутся фейри Двора Огня и Двора Льда, и двое полных ярости магических существ, источающих гнев и могущество. На секунду его взгляд сталкивается с моим, и я вижу в нем нечто похожее на тревогу.