Островский. Вызов принят!

Глава 21

Катерина Сорокина, одетая в удобное домашнее кирпично-красное платье, внимательно осматривает каждую полку в святая святых Вадима Денисовича — комнате хранения редкостей.

На почётном возвышении в центре — силовой венец, с которым молодой Сорокин, будучи простым охотником, впервые вышел на первый уровень Изнанки.

Экспедиция в тот раз наткнулась на неведомые развалины, в которых гнездилась прорва похожих на крыс монстров. Молодой Вадим, собирая макры вместе с прочими участниками похода, обнаружил в одном из брошенных помещений глиняного идола.

Вон он, кстати, стоит на соседней полке.

Именно эта находка стала началом широко известной в узких кругах Сорокинской коллекции. Именно с неё началась его одержимость идеей исследования Изнанки и поисков иных цивилизаций в сопряжённых мирах.

Ну и, конечно, о зарабатывании денежек забывать не стоит. Делец из Сорокина получился половчее некоторых.

Катерина заправляет за ухо выбившуюся из аккуратной причёски смоляную прядь и проводит пальцем по идеально чистой полке. Страшно представить, сколько деньжищ тут собрано в виде реликвий.

Деревянный посох с привязанной к нему парой маленьких плодов, напоминающих тыквы.

Длинная пила, набранная из зубов и жил неизвестного животного.

Большой стеклянный сосуд с широким изогнутым горлышком.

Пара абсолютно квадратных на вид ботинок с крючками для фиксации на ноге.

И, конечно, обожаемая новинка.

Гордость коллекции — кристальный папоротник из древней легенды об Ала́тырь-камне. Истории, оказавшейся на поверку не полной выдумкой.

Вот папоротник-то Катерине и нужен.

Ясное дело, Вадим Денисович хочет, чтобы у отряда разведчиков, отправляющихся в новый поход, была возможность определять путь к осколкам Ала́тыря.

Вот Катерина и вызвалась изучить путеводные свойства полезного растения.

Вдруг получится сделать что-то вроде компаса? Ведь куда удобнее каждому в группе иметь персональный детектор, а не возиться с капризным растением.

Или полагаться на способности Кирилла Островского, которые ещё неизвестно как сработают. Ведь недавнее тестирование не выявило у него потенциала.

Впрочем, судя по последним событиям, этот тип весьма изворотлив. И туз в рукаве у него явно припрятан.

Кто бы мог подумать.

Впрочем, некогда размышлять на отвлечённые темы. Времени всегда было мало, а сейчас — особенно.

Папаша отчего-то здорово удивился её наряду, но всё же без проблем выдал контейнер для транспортировки растения. Тот самый, в котором папоротник притащил с Изнанки этот помешанный на оружии Глеб.

Кто бы знал, как он тогда её выбесил! Ну ничего, ещё попляшет под её дудку…

Растение аккуратно перемещается из дендрария в магическую колбу. Теперь только отнести его к нужному месту — и дело в шляпе.

Дверь в хранилище внезапно распахивается. Громко топоча, сюда вваливается механик в кожаной спецовке и маске с прямоугольным стёклышком.

— Так, и куда эту хрень поставили? — гулко гудит пришелец, оглядываясь по сторонам.

Явно не находит, что искал, чертыхается.

Стягивает маску с лица, встряхивает короткими чёрными волосами. И продолжает привычным голосом Катерины Сорокиной:

— Мне его что, до завтрашнего утра искать?

Из-за стеллажа выглядывает Вадим Денисович в кирпично-красном костюме и отечески ей улыбается:

— Кто там посмел обидеть мою дочурку?

Катерина вздрагивает и с изумлением таращится на отца. Но тут же недовольно хмурится:

— Фу, папенька, что вы такое говорите? Мне ж не три годика… Что это там у вас, папоротник?

Сорокин кивает, поднимая контейнер с растением повыше:

— Да вот, потребовалось кое-что проверить.

— Помочь? — в глазах девушки разгорается азарт. — Я, конечно, занята. Но ради такого случая…

Катерина тянется к контейнеру. Вадим Денисович отступает на шаг назад, лихорадочно соображая, как повежливее избавиться от навязанной помощи.

— Катерина! — раздаётся громовое из приоткрытой двери хранилища. — Опять мой арбалет куда-то уволокла?!

Девушка морщится, как от зубной боли:

— Да что ж он как дитё малое! Сначала раскидает везде свои игрушки, а потом я их искать должна?

Сорокин выдыхает с облегчением.

— Иди, если нужно. Поможешь позже, ничего страшного, — профессор кивает на колбу с папоротником, которую сжимает в руках. — Вдруг и вправду что-то серьёзное?

— Если нет, то я ему тако-о-ое устрою! — с хрустом разминает кулаки девушка.

И с недовольной гримасой выходит в коридор.

Профессор белоснежным платочком протирает чуть вспотевший лоб. Всё-таки в этом доме слишком оживлённо.

Он торопливо выносит папоротник из хранилища, но сворачивает в противоположную от мастерской сторону.

И нос к носу сталкивается с Глебом, сжимающим в руках арбалет.

Скороходов радуется ему как родному:

— Вадим Денисович, а я вас повсюду ищу! Мы придумали…

Тут Глеб замечает в руках работодателя папоротник и уважительно присвистывает:

— Дополнительная проверка, да? Что мне в вас нравится, так это скрупулёзное отношение к мелочам. Я тоже, кстати, произвёл тут некоторые расчёты…

— Ты прав, внимание к деталям очень важно! — профессор указывает рукой себе за спину. — Там Катерина что-то про поиски арбалета кричит. Может, узнаешь в чём дело, пока она половину дома вверх дном не перевернула?

Улыбка на лице Скороходова меркнет:

— Вот ведь! Сколько раз говорено: что взяла, клади на место… Интересно, она кроме своих изобретений хоть что-нибудь вокруг видит вообще?..

Портальщик перекидывает оружие за спину и, бормоча что-то под нос, уходит в сторону мастерской.

Сорокин следует к парадному выходу.

Как вдруг на лестнице раздаются шаги. Со второго этажа спускается Груша, которая без видимых усилий в одной руке держит блестящий самовар, а в другой — огромный фарфоровый заварочный чайник.

— Дел у вас невпроворот, как я вижу? — широко улыбается она. — Это хорошо, когда все заняты: можно выполнять свою работу, не отвлекаясь на пустяки. Надолго отлучиться изволите?

Вадим Денисович в который раз облегчённо вздыхает. Хоть эта мешать ему не собирается.

— Как получится, — отвечает солидно. — Можно ли знать заранее, когда тебе придёт в голову нужное решение проблемы?

Служанка глубокомысленно кивает в ответ:

— И то верно. Обычно, когда сталкиваешься с непреодолимой трудностью, может помочь совет от человека, который, на наш взгляд, менее всего для их раздачи подходит.

Она бросает на хозяина пронзительный взгляд и тут же учтиво улыбается:

— Но вам, я думаю, советы пока не нужны. Не забудьте шляпу: на улице довольно прохладно.

— Так и сделаю, — профессор берёт головной убор с вешалки и водружает его на голову. — Спасибо за вашу заботу.

Груша слегка кланяется.

Ну наконец-то. Теперь можно отсюда уйти.

Вадим Денисович открывает дверь и выходит во двор, изо всех сил борясь с желанием припустить бегом до ворот.

Сворачивает со стоянки за ограду усадьбы — и исчезает в переплетении городских улиц, оставив за спиной нарастающую панику в покинутом штабе конкурента.

***

Отправленная Сорокиным машина приезжает слишком уж быстро. Семейство в полном составе выходит меня проводить.

— Жаль, что приходится тебе сразу вернуться, — Елена Львовна с грустью в глазах держит меня за руку. — Буду надеяться, что тебе удастся быстро всё уладить.

— Матушка, он справится! — Татьяна стоит рядом, теребя в руках платок. — А когда приедет снова, то обязательно всё нам расскажет. И за чаем посидим все вместе.

— Непременно, — глажу сестрёнку по голове и обнимаю обеих по очереди. — А до этого делайте всё, чтобы наша встреча была как можно более радостной.

На этой оптимистической ноте я отбываю.

Никогда бы не подумал, что уезжать откуда-то может быть настолько тяжко. В прошлой жизни я вообще не привык подолгу задерживаться на одном месте. Не только из-за нездорового интереса Ордоса, а вообще.

Есть определённая прелесть в том, чтобы ни к чему и ни к кому не привязываться. И раньше меня это полностью устраивало.

Но с момента перехода в новый мир во мне что-то изменилось. Возможно, оттого, что впервые в жизни я ощутил свою общность с другими людьми.

Принадлежность к роду-племени.

Семье.

Ведь для богов простой человек никогда не станет по-настоящему своим. Без разницы, сколько лет вы провели бок о бок и чем друг другу обязаны.

«Укуш-шу, — надувается якул. — Нечего вс-сех покровителей грес-сти под одну гребёнку».

«Ты прав, Яков, — усмехаюсь. — Раз уж мир новый, и всё теперь должно быть по-новому. Верно?»

«Ес-стесс-ственно».

Разрешив свои сомнения таким образом, переключаю внимание на проносящиеся за окном пейзажи.

Водитель в этот раз гонит машину на пределе возможностей. К счастью (и к огорчению одновременно), её предел — на уровне минимальной скорости того авто, что мы использовали, спасая Медянкина.

Так что в Москву возвращаемся мы хоть и быстрее, чем ехали до Подольска, но без стойкого ощущения, что сорвёмся с дороги в ближайшую канаву вверх колёсами.

Хотя за шофёра не поручусь — вид у него прибытии весьма взволнованный.

Бегом поднимаюсь на крыльцо, распахиваю парадную дверь — и оказываюсь под перекрёстными взглядами Глеба и Катерины.

Да такими колючими, что впору бежать в Подольск, чтобы спрятаться!

— Какой штраф по договору якул предложил тебе при заключении контракта со мной? — напористо вопрошает Скороходов.

— Сутки беспробудного сна, а что? — недоумённо наклоняю голову набок.

— Какую кличку Глеб дал своему фонарю? — с ещё большим нажимом рявкает Сорокина.

— Так он, вроде, только оружие женскими именами зовёт, — недоумеваю я. — Или в связи с похищением папоротника что-то изменилось?

— Настоящий, — выдыхают оба.

И тут же наперебой начинают делиться со мной подробностями наглого грабежа и разновидностями экзекуций, предстоящих злоумышленнику в случае поимки.

— Так, подытожим, — жестом останавливаю изливающих бурные эмоции товарищей. — Кто-то, приняв облик Вадима Денисовича, забрал папоротник из хранилища и скрылся, не оставив следов. Так?

— Если б оставил — мы его бы уже допрашивали с пристрастием, — кровожадно сверкает глазами Катерина. — Поверить не могу, что я на такое купилась!

— Всех обмануть сумел, паршивец! — доносится сверху негодующий голос Вадима Денисовича.

Хозяин спускается к нам по лестнице со второго этажа и, кивая на бушующих портальщика и механика, продолжает:

— Насилу разнял их: самому едва не досталось. Пока разобрались что к чему, пока хранилище проверили — уже полчаса как злодей скрылся. Его Груша, оказалось, на входе видела, да тоже за меня приняла.

Лицо Вадима Денисовича ещё больше мрачнеет.

— Ещё и шляпу любимую унёс, тьфу! — с непередаваемой обидой добавляет он.

— Так, — вмешиваюсь, пока огорчённый Сорокин ещё больше не разбушевался. — Потеря папоротника и шляпы, конечно, большой удар. Но стоит ли так из-за этого переживать? Если есть указание на место, то мы и с помощью якула всё обнаружим.

— Боюсь, всё не так просто, — вздыхает Вадим Денисович. — Как думаете, зачем так дерзко выкрадывать инструмент для поиска, выдавая свои намерения? У меня ответ только один — они собираются опередить конкурента.

— Наверняка знают, где Ала́тырь и что он из себя представляет! — хлопает себя по лбу Глеб. — Как я сразу не подумал, ещё после той ночи…

— Давай подробностями личной жизни потом поделимся, — прерывает его хмурая Катерина. — С этого момента все наши усилия должны быть направлены на максимально быструю подготовку и отправку экспедиции.

Подхватывает лежащую на кофейном столике маску и прощально ею взмахивает:

— Так что извините, удаляюсь дорабатывать техническую часть. Рюрикович наш вон вообще из мастерской не показывается, даже обедает там. В общем, ночь будет о-очень длинной…

— А как же запрет делиться подробностями личной жизни? — язвит ей в спину Скороходов. Но механик удаляется, не удостоив его ответом.

— Не переживай, — хлопаю слишком уж рассерженного друга по плечу. — Всё будет хорошо.

— А-а… — машет он рукой. — Лишь бы работало как надо. А уж чем они там будут заниматься — не моя забота.

— Кирилл Викторович, для вас тоже есть ответственное поручение, — переключает моё внимание на себя Сорокин. — Прошу вас с Глебом Карповичем подняться в мой кабинет.

Ты смотри, как профессор посерьёзнел!

Даже по имени-отчеству снова обращается. Похоже, проблема на горизонте вырисовывается и впрямь нешуточная.

Дружно поднимаемся на второй этаж в рабочий кабинет. Вадим Денисович усаживается в своё кресло и сцепляет пальцы перед собой.

— У меня есть стойкое подозрение насчёт того, кто стоит за сегодняшним похищением, — выдаёт он после небольшой паузы. — Но доказательств на данный момент нет абсолютно никаких. Однако, если я прав…

Он обводит нас с Глебом многозначительным взглядом. И внушительно продолжает:

— …то противник наш обладает большим могуществом и не остановится ни перед чем.

— Это мы уже и сами поняли, — откидывается в кресле напарник. И ойкает, навалившись всем своим весом на забытый за спиной арбалет. Укладывает непослушную «Владу-Весту» на колени и продолжает. — Вряд ли стеснённый в средствах недоброжелатель снарядил бы целый отряд экспериментальными магическими устройствами.

— И уж точно не сумел бы раскошелиться на профессионала, забравшего папоротник, — согласно киваю, развивая мысль Глеба. — Даже не представляю сколько могут стоить услуги человека, способного свободно изменять свою внешность.

— Уж поверьте мне — дорого. — Сорокин тяжело вздыхает, вспоминая о пропаже. — Эти бы средства да в мирных целях… Но деньги чужие считать — дело неблагодарное. А вот своим финансам учёт нужен строгий.

Профессор открывает ящик стола и достаёт оттуда небольшую коробку с фабричным оттиском.

— Смотрите, — указывает он на упаковку. — Этот ящичек оценивается, примерно, в одну двадцатую от суммы вашего, Кирилл Викторович, долга перед банком. Казалось бы, очень приличные деньги. Но ваш отец, не раздумывая ни минуты, влез в кабальные обязательства, чтобы их заполучить. Хотите узнать причину?

— А у вас есть такая информация? — упираюсь удивлённым взглядом в уверенное лицо Сорокина.

— Не то, чтобы это было секретом, — профессор скрещивает руки на животе. — Просто люди, в массе своей, предпочитают давать простые объяснения сложным вещам. Поэтому среди охотников ходят упорные слухи о том, что Виктор спустил огромные деньги, играя в карты.

— А на самом деле? — не желаю гадать словно астролог по звёздному небу. Врать себе, оправдываясь вмешательством непреодолимых сил, — увольте, не по моей части.

— Он закупал макры в огромных количествах, надеясь вернуть в явный мир потерявшего с ним связь Покровителя, — Сорокин сочувственно вздыхает, качая головой. — Только, к сожалению, в его близкий круг затесались люди, охочие до быстрого и лёгкого заработка. Как вы понимаете, после смерти Виктора никаких следов этих запасов обнаружено не было.

Как же я люблю вот так, походя, узнавать жизненно важную информацию! Захочешь специально вытрясти — не добьёшься, а тут — бам! — получай всё разом и не жалуйся.

— Но сейчас главное не это, — Вадим Денисович выдерживает строго отмеренную паузу. — Учитывая, что якул является ключевым звеном предстоящей операции, мне хочется видеть его на пике возможностей.

Профессор снимает крышку с коробки, демонстрируя содержимое. И я физически ощущаю, как, глядя на рядком уложенные кристаллы, подбирается, будто перед атакой, змей.

«Укуш-шу», — шипит алчно.

— Макры из последней партии для поставки на одну из мануфактур, — Сорокин двигает этот сундучок с сокровищами в мою сторону. — Множество людей славно потрудилось, чтобы они оказались в нужных руках. И, думаю, вы теперь прекрасно понимаете, куда должны их все засунуть, чтобы наши недруги жестоко пожалели о содеянном.