Перелетная птица-3

Глава 12 Дела домашние

— Алекс, ты не хочешь признаться кое в чём? — Агата смотрит печально, в ней чувствуется какой-то надлом на грани обречённости.

— Признаться, я ждал, когда ты немного оправишься, чтобы рассказать один случай, но вижу, что тебе сообщили раньше. Что же, тем сильнее они меня разозлили. Клянусь, Агата, я непременно выясню имена организаторов, и им будет больно вспоминать о содеянном.

— Не замечаю на твоём лице раскаяния.

— Его нет и не будет. Мне не в чем каяться. Видишь ли, меня опоили зельем парализующим память, и возможно, волю. О произошедшем я вспомнил только спустя трое суток, да и то урывками. Хорошо хоть одна особа, по незнанию, мне прямо сказала о событиях предыдущей ночи. Только обращение к высшим руководителям рейха позволило поставить в этом деле точку. Вернее я думал, что поставило. Хочешь, я расскажу, как всё было?

— Сделай одолжение. — с невероятной смесью недоверия, накопившегося озлобления, проснувшихся надежды и облегчения сказала Агата.

— Вообще-то Сан-Суси очень безопасное место, контрразведка и дворцовая полиция работают в высшей степени добросовестно. Беда в том, что несколько высших чинов контрразведки решили сыграть в собственную игру, ты знаешь, как порой шалят разведчики и шпионы такого уровня. И как порой заигрываются.

Агата кивнула, продолжая напряжённо сверлить взглядом зрачки мужа.

— Признаться, мой внутренний страж подавал сигналы беспокойства с самого утра того дня, но я, как ни старался, не замечал решительно никаких поводов для тревоги. Да, вокруг меня фланировали три дамы с признаками очень специфической подготовки, ты таких наверняка встречала. Но всё говорило, что они работают на правительства империи и по здравому рассуждению, могли быть задействованы именно в обеспечении моей безопасности. А в какой-то момент я вдруг успокоился, прошли тревога, исчезла подозрительность. Ни с того ни с сего я поймал кураж, выступил с эстрады с песенками и скетчем, да так, что мне аплодировал сам кайзер. Понимаешь в чём дело, Агата… Моё прошлое отнюдь не безупречно и у меня имеется опыт употребления разнообразной специфической дряни. Однако в этот раз ничего подобного я не чувствовал ни по вкусу, ни по действию. Не было обычного для наркотического опьянения, помрачения сознания… просто большой кусок жизни стирался из сознания сразу перед тем, как он должен был произойти. Понимаю, пояснение вполне дурацкое, но я этот эпизод воспринимаю именно так. Очнулся я на преогромной постели среди игрушек эротического толка и трёх молодых женщин. Тех самых, кого я отметил на приёме в высочайшем присутствии. Да, было противно и обидно: мною попользовались как… тем самым эротическим приспособлением.

— Бедный… — дрогнувшим голосом сказала Агата — Что же ты сделал?

— Что я мог сделать? Чисто вымылся, хотя от такого не отмоешься. И отправился завтракать. А дальше случилась любопытная неожиданность. Одна из тех, что ломает козни не только наших врагов, а порой и происки самого Врага Человеческого. На аллее парка меня окликнула некая молодая дама, я уже упомянул о ней. Дама сказала, что вечером она, между прочим, с позволения престарелого мужа, коротко поучаствовала в оргии. Ей понравилось, но от участия в фото и киносъёмке она решительно отказалась.

— Была ещё и киносъёмка? — с ужасом переспросила Агата.

— Именно. Даму я уверил, что ничего не помню, и она предположила, что меня опоили китайскими зельями. Говорила она с большим знанием дела.

— Что было дальше? — поторопила Агата, видя, что муж подбирает слова для дальнейшего рассказа.

— Дальше я отправился к гросс-адмиралу Генриху Прусскому и задал простой вопрос: чего, собственно, добивается германская сторона от моей скромной персоны? Принц уверил, что он совершенно не в курсе происходящего, что это невероятная самодеятельность, эксцесс исполнителей. Тут же по его приказу в его кабинет доставили едва-едва проявленные кино и фотоплёнки. Я проверил их на содержание и отправил в камин. Промежуточный итог таков. Теперь скажи милая, в какой форме ты получила информацию о моём невольном грехопадении?

— Мне прислали письмо с описанием оргии, а в нём три фотографии, не дающие ни малейшего повода для разночтений.

— Ты позволишь мне полюбопытствовать?

— Что ты хочешь увидеть?

— Видишь ли, я запомнил, с каких точек снимались те пленки, что я сжёг в камине гросс-адмирала. Мне до крайности любопытно: исполнители утаили одну из кассет или в деле участвовал ещё один оператор со своим оборудованием. В этом случае, ты понимаешь, аппарат мог быть далеко и не один.

— Действительно. Гм… Одна моя подруга в молодости попадала в такую ситуацию…

«Ого! — изумлённо подумал Александр — У малышки Агаты в шкафу тоже имеются свои прелюбопытные скелеты. Впрочем, у кого их нет?»

— Тебя шантажировали? — прямо спросил он.

Агата страшно смутилась но после короткой внутренней борьбы ответила честно:

— Нет, не шантажировали. Видишь ли, это было что называется, накопление компромата впрок, но моя тогдашняя помолвка оказалась расторгнута по совсем другой причине. Потом компромат устарел, вернее, потерял актуальность. Словом, я верю тебе, Алекс.

— Ну, раз всё разъяснилось, ты позволишь мне посмотреть фотографии?

— Возьми в папке на столе.

Фотографии оказались довольно крупными, близкими к привычному по будущей эпохе формату А-3. На глянцевых листах, в выигрышных ракурсах, в затейливых арабесках переплетались мужское и три женских тела.

— Как интересно. — сказал Александр перебирая листы — Великолепное качество как съёмки, так и печати. Между прочим, фотограф довольно талантлив, нельзя это не признать. А вот тому, кто прислал эти фото тебе, я сломаю всё, до чего дотянусь. Да, моя девочка… Не хочу тебя пугать, но эти фото сняты на другой аппарат, и совсем другой рукой.

— Ты уверен?

— Не разочаровывай меня, моя хорошая. Ты же отличишь стиль Модильяни от Пикассо или Лотрека?

— Разумеется. — Агата тихонько засмеялась, сбрасывая с себя многотонную мутную пелену наваждения ревности, злобы и беспросветного отчаяния — Как жаль, что ты спалил те плёнки, я бы с удовольствием сравнила стили служивых фотохудожников.

Женщина вдруг ощутила прилив настоящего счастья, восторга от самого бытия: всё разъяснилось, её мужчина оказался её верен, а мелкие подробности… Да такими пустяками стоит пренебречь. А то, что сказал её обожаемый мужчина, через мгновение вообще переместило её куда-то в самый центр Эдема:

— Моя драгоценная Агата, ты позволишь мне наконец-то посмотреть на нашего малыша? Я столько мечтал об этом!

Женщина потянулась к кнопке звонка и в дверь заглянула молодая симпатичная кормилица:

— Чего изволит госпожа?

— Катя, принесите ребенка. Отцу наконец-то можно показать сына.

В комнату вкатилась изумительно красивая кроватка, а в ней — самый главный человечек на свете. По крайней мере, для Александра и Агаты. Малыш, завернутый в голубую пеленку, внимательно смотрел в глаза своему отцу, и был этот взгляд необыкновенно умный. Постигающий. Мгновение, и словно солнышко вспыхнуло в комнате: это ребенок улыбнулся.

— Можно взять тебя на руки, сыночек? — спросил Александр и принял на ладони невесомое тельце — Добрый день, Юрий Александрович!

— О, ты умеешь обращаться с детьми? — умилилась Агата, прижимаясь к плечу Александра.

— Ах, моя девочка, я даже умею мыть детишек, пеленать их, а потом учить читать и писать. И игрушки умею делать, и в походы ходить. Вот подрастёт наш Юра, мы с ним построим настоящее индейское каноэ из берёзовой коры, и отправимся в поход по рекам и озёрам Карелии.

— А…

— А если ты будешь себя хорошо вести, то мы и тебя возьмём, правда, Юрий Александрович? Возьмём маму в поход?

Ночью Александр лежал без сна — такое уж накатило странное состояние. То вертелись какие-то глупые мысли ни о чём, а потом вдруг вспомнились последние годы той жизни.

С будущей женой он познакомился довольно случайно, и так уж получилось, что конфетно-букетного периода у них не было. Его как-то сразу подкупило замечание, что важнейшим качеством будущего супруга она почитает надёжность. Ничего сложного — достаточно простого знания, что этот человек в любой ситуации, любой ценой прикроет твою спину. Тогда он и предложил этой женщине руку и сердце. Он ещё не знал её фамилии и отчества — только имя, но, возможно тут своё слово сказали таинственные законы генетики, которых никто толком не знают, но все неукоснительно исполняют. В его роду все мужчины были однолюбами и почти все они решение о женитьбе принимали внезапно, и всегда однозначно.

Они прожили вместе тридцать два года и ни разу не поссорились. Бывали мелкие размолвки, но они как-то быстро пропадали, исчезали, вдруг оказывалось, что и повод глупый, и обида не успела сформироваться. Бывали в их жизни тяжелейшие периоды — достаточно сказать, что начало совместной жизни совпало с трижды проклятыми «святыми девяностыми». И всегда они прикрывали друг другу спину.

Когда супруга первый раз переболела ковидом, она резко и не в лучшую сторону переменилась. Куда-то исчезли тончайшее чувство юмора, лёгкость восприятия, появилось странное высокомерие, впрочем, оно проявлялось нечасто. Появились непонятные и странные черты, которых раньше не было совсем: она постепенно, медленно, но неуклонно становилась неопрятной как телесно так и духовно. Вдруг появился интерес, и даже привязанность к телевизору, ни с того ни с сего любимыми её передачами стали «Рен-ТВ», «Следствие вели» и однообразные ток-шоу. Она стала мало двигаться и много есть.

Страшно смотреть на то, как рядом заживо разлагается, исчезает дорогой и бесконечно близкий человек. Вернее так: между ними вдруг возникла тоненькая хрустальная стена, и эта стена стала стремительно утолщаться, мутнеть. Становилось очевидно, что до достижения полной непрозрачности и статей крепостной стены этой преграде оставались считанные недели.

Наверное, ещё можно было помочь, обратиться к специалистам, провести терапию, может быть пройти курс лечения, но… где бы денег купить?

И тут пришла вторая волна ковида. Однажды она не встала из постели и на все предложения вызвать скорую отвечала сердитым поджатием губ. Но скорую пришлось вызывать, когда она потеряла сознание.

Уже в курской больнице ей стали делать операцию по ушиванию грыжи, и, конечно же, зарезали. Зачем она давала согласие на дурацкую, абсолютно несвоевременную операцию? Единственное объяснение, что он для себя сформулировал, было таково: его жена покончила с собой. Видимо она пришла в себя, осознала происходящее, к чему всё идёт и решила уйти. Сама решила — как решала всегда, уж таким она была сильным и решительным человеком. Есть чрезвычайно сильные люди, их мало, они настоящие римляне по духу, что прерывают нить своей жизни сознательно. Не с перепугу, не спонтанно, а всё взвесив и рассчитав.У них с Господом Богом или кто там принимает объяснения за чертой мира, свои расчёты. С них спрос совсем другой, не как с обычных смертных, и спрос этот куда как более строгий. Как она заставила рукожопых людишек в белых халатах поспособствовать суициду не так уж и важно. Важно, что и на этот раз она сделала по-своему.

Как-то он установил глупый и бессмысленный рекорд: не прибирался в своём доме почти три месяца. С января по апрель. Но всё-таки переломил себя и за ночь вымыл свою берлогу до блеска, а утром отправился на пашню слушать дурацкие шутки из разряда «У тебя вся спина белая» и прочие первоапрельские глупости.

Почему так случилось? А потому что нет рядом человека, ради которого хотелось бы шевелиться и превозмогать себя. Среди обыкновенных двуногих весьма распространены глупые предрассудки вроде «мужская или женская работа», и Александр… Как же он звался в той жизни? А ведь уже и не хочется вспоминать… любил порассуждать на эту тему, правда, с маленьким нюансом. В зависимости от позиции самого горластого среди гостей собеседника, вернее в пику этой позиции, он доказывал (и ведь получалось убедительно) то женское, то мужское превосходство. Пока супруга была здорова, она любила поддерживать такие разглагольствования, превращая пикировки в маленькие спектакли.

А кто в их доме мыл пол, посуду, гладил бельё? Он уверял друзей: «В нашей семье всё тяжёлое делаю я, потому что мужчина, а всё остальное мы делим пополам». На самом деле всё было намного проще: делал тот, кто взялся на этот раз. Иногда вдвоём, иногда неделями занимался кто-то один, просто потому что второй в это время был чем-то занят или не здоров. А когда остался в одиночестве, появилась возможность лениться. «Завтра, завтра, не сегодня — так лентяи говорят» — часто повторяла супруга. Наверное, это какой-то детский стишок, впрочем, он не узнавал.

Он уже стал всерьёз задумываться: не жениться ли снова, но не видел вокруг ни одной достойной женщины. Были достойные, были. Но все как одна замужем.А свободные из числа знакомых — все как на подбор хитрые, подкованные по части манипуляций и психологического подавления. А раз так, то они совершенно свободны в поисках своего странного и вряд ли достижимого идеала.

Наверняка в городах и весях необъятной страны, и даже не вдали, а рядом, живут такие же одиночества, но как отыскать нужное сердечко? Он и не пытался, а потом уж стало поздно — смертельный недуг сказал своё решающее слово.

Александр лежал, пережёвывая тяжёлые мысли, а рядом тревожно спала Агата. Она то улыбалась во сне, то хмурилась и начинала тревожно метаться, тогда Александр брал её узкую ладошку, и этого было довольно. Агата успокаивалась, на её губах снова расцветала улыбка.

Да, улыбка — это как раз то, что было общим у его жён, тогдашней и нынешней.

А ещё запах.

Но главное, конечно же, образование и ум.

В мире мало людей, с которыми можно поговорить обо всём на свете. Очень мало тех, кто может интересно и доступно рассказать о своей научной отрасли, профессии или деле. Ещё меньше тех, кто тебя выслушает и поймёт, а в нужном случае ещё и даст важный совет. Агата была одной из таких редкостных людей. Она умела, и выслушать, и дать анализ твоим речам, а ещё могла дать совет. Впрочем, советы она давала отнюдь не часто — только по особой просьбе.

Веки Агаты затрепетали, и она открыла глаза. Да, это прелюбопытное зрелище, даром что краткое, как скоростная перемотка киноплёнки. Вот в открывшихся глазах туман рассеивающегося сна, вот где-то в глубине возникает и разгорается понимание происходящего, вот вспыхивает внимание и узнавание.

— Ты проснулся, Алекс?

Ещё секунду она считывала в глазах приметы происходящего и спросила уже утверждающим тоном:

— Ты так и не спал?

— Почему-то не хотелось. Знаешь, столько всего промелькнуло за последнее время, что видимо нужно дать ему устояться и дать сок.

Агата гибко извернулась под одеялом, сложила руки на животе Александра, а сверху пристроила голову. Глянула снизу вверх и спросила о том, что её беспокоило в первую очередь:

— Опять убежишь от меня на очередную войнушку?

— Нет, моя милая. В сущности, война выиграна, вернее обе войны: с Антантой и с международными финансистами. Антанту вскоре добьют военные, это их привычная работа.

— А финансисты?

— С этими ребятами дело более сложное. Намного более сложное.

И опять замолчал. Агата подождала и ткнула пальцем в живот:

— Говори, Алекс.

— Начну с того, что мне неизвестны все игроки на нынешней шахматной доске. Скажем, я не знаю, кто организовал ликвидацию всего семейства Романовых и тем расчистил дорогу к трону императору Ивану Константиновичу. Более того: у меня имеется странное ощущение, что спустя какое-то время, когда войдёт в разумный возраст Игорь Константинович, с Иваном Седьмым произойдёт какая-то неприятность.

— Стоп! Больше ни слова. — едва слышно зашептала Агата — Я опасаюсь, что спальня прослушивается. Давай-ка милый муженёк позавтракаем и отправимся на прогулку, а среди полей и красивых видов поговорим.

— Насколько ты уверена в наличии прослушке?

— Ну, в кабинете я сама тебе покажу микрофон, что вмонтировали над твоим столом. В столовой я предполагаю место установки, но не совсем уверена.

— Вот ведь! Поспособствовал прогрессу человечества… на свою голову.

— Не болтай глупостей. Сам говорил, что все изобретения в первую очередь внедряются в военной сфере. Шпионаж есть форма военных действий, так что, как ты говоришь, лови кирпич и улыбайся.

Спустя какой-то час чета Павичей вышла во двор. Спустя несколько мгновений из флигеля шагнули десятеро молодых мужчин с отличной военной выправкой. Старший подошел и представился:

— Подпоручик Барсуков, контрразведка Московского Военного округа. Разрешите узнать, вы собираетесь на пешую прогулку или автомобильную?

— Автомобильную. — ответила Агата — Я решила показать Александру Вениаминовичу свой новый кабриолет.

— Благодарю, сударыня. В таком случае мы тоже выдвинемся на автомобилях. Пойду, распоряжусь.

— Ты научилась водить машину?

— Давно уже. Вождение легковушки и даже грузовика много проще чем пилотирование самолёта. К тому же автомобильные прогулки отлично помогают развеяться. Я с подругами уже обследовала многие живописные места Подмосковья. Хочешь, мы поедем в одно из этих прелестных уголков?

— Чудесная мысль! Полностью её поддерживаю.

Механик выгнал из гаража голубой кабриолет с тёмно-синими крыльями, и Александр с удивлением узнал один из своих рисунков, на которых он изображал автомобили. На этот раз в металле воплотили гоночную «Победу», легендарный автомобиль из пятидесятых годов той ветви истории.

— Как тебе? — гордо спросила Агата.

— Великолепно! — совершенно искренне ахнул Александр.

— Ты бы знал, каких трудов мне стоило найти инженеров-автомобилистов, поставить им задачу на проектирование, а потом добиться того, чтобы они сделали именно то, что изображено на эскизе! И обрати внимание на окраску!

— Ты применила блёстки для лака?

— Совершенно верно! И слюду нашли нужного оттенка, и технологию её подготовки разработали.

— Невероятно!

— Самое трудное было добиться от твоих людей, чтобы они попридержали своё служебное рвение и не доложили тебе о моих шалостях, уж очень я хотела сделать сюрприз.

— Тебе удалось, я поражён и восхищён! Великолепная машинка! Вы даже сделали гнутое лобовое стекло?

— Да. И больше того! Помнишь, ты говорил о необходимости внедрения триплекса в автопромышленность?

— Конечно!

— Завод автостекла уже построен в пригороде Владимира, а ещё три строятся вблизи Гусь-Хрустального.

— И это гнутое стекло тоже триплекс?

— Скорее пентаплекс. В этом стекле пять слоев, и оно держит винтовочную пулю.

Горничная вынесла большую корзину и поставила её в багажник.

— А как же по бокам?

— По бокам и сзади никак. Зато если машинка перевернётся, а мы будем пристёгнуты, то наши головы не сотрутся о дорогу — козырёк примет на себя удар.

— Вполне разумно

— Но мы не станем превышать скорость и проверять на себе столь изощрённую защиту, правда? Мне для передвижения по земле вполне достаточно и тридцати километров в час.

— А вот это действительно мудро.

Агата действительно обследовала самые живописные места Подмосковья и теперь возила по ним Александра. На одном из чудесных пригорков, увенчанных сосновой рощей они остановились.

— Что за река внизу?

— Истра. В такие места мы с подругами ездим на этюды.

Охранники остановились в стороне, достали из багажников складную мебель и теперь повесили чайник над костром. Александр с Агатой не стали разводить огня, довольствовались кофе из термоса.

— Так что ты хотел рассказать о террористическом акте, унёсшем жизнь прежнему императору? — спросила Агата, подавая чашку.

Александр сделал глоток, сунул в рот крошечный бутерброд, прожевал его и только тогда ответил:

— По официальной версии теракт устроили англичане, и никто не оспаривает этого обвинения, кроме самих англичан. Я тоже не верю в причастность британских специальных служб. Суди сама: Николай Второй и Георг Пятый убиты с применением техники. При всех различиях этих покушений они спланированы в одном ключе. Ты обладаешь развитым чувством стиля, не можешь этого не чувствовать, подумай над известными тебе обстоятельствами покушений.

Агата задумалась, глядя на противоположный берег реки, потом медленно кивнула:

— Да, дух этих преступлений совпадает. Но это ничего не значит.

— Значит. Английские спецслужбы не могли убить своего монарха. Вернее так: они могли убить его в ходе подготовки к дворцовому перевороту, но мы знаем, что такового не было вообще.

— А вот это аргумент. Согласна, маловероятно, чтобы они убили своего короля просто ради тренировки.

— Смотрим дальше: насколько я знаю, князья Иван и Игорь попали в опалу по какому-то смехотворному поводу, что неудивительно: прежний император многих отлучал от двора, скажем так, в воспитательных целях, по не таким же несерьёзным поводам. Но недавно я узнал, что Елена Петровна, жена Ивана, тоже была в опале, однако получила приглашение на злополучный бал. Более того: на приглашении была пометка, что указание отправить его дал самодержец лично.

— Да, я знаю об этих негласных знаках.

— Однако меня уведомили, что Николай, увидев на балу Елену Петровну удивился. Получается, что и приглашение и пометку на нём организовали совсем другие люди.

— Из этого ты делаешь вывод, что гипотетические… пока гипотетические заговорщики решили сменить императора, но при этом Елена Петровна в качестве императрицы их не устраивала.

— Скажу больше: все попытки сватовства исходящие из Европы пресекаются по самым различным причинам, вплоть до падения принцессы Вильгельмины с велосипеда, причём лицом в колючий куст.

— Я знаю об этой истории. Бедная девушка едва не лишилась глаза, да и шрамы остались.

— Я не удивлюсь, что даже если родители и политики, продвигающие идею ненужного кому-то брака, всё же добьются своего и доведут дело до венца, злодеи возьмутся за их детей. В лучшем случае будут прерванные беременности, в худшем — даже думать не хочу.

— Почему ты думаешь, что на престол хотят возвести Игоря?

— Пока не знаю. Даже предположить не берусь. Согласись, для того чтобы делать предположения, нужно хотя бы примерно знать кто в этой игре заинтересованные стороны, кто кукловоды, а кто движется управляемый тайными нитями.

— Очень интересно. Невероятно любопытно. — пробормотала Агата — и всё-таки, в обоих случаях я поставлю на государственные спецслужбы.

— Объяснись.

— Пожалуйста. В обоих случаях требуется не только высокая профессиональная подготовка в технических отраслях знания, которые нужно не только получить. Замечу, что такое образование довольно недёшево. Тонкость в том, что полученные в колледже или университете знания и навыки следует постоянно поддерживать, что называется, постоянно актуализировать.

— Согласен. Много ли сейчас стоят навыки в обслуживании автомобиля, полученные каких-то десять лет назад. К твоей крошке — он кивнул в сторону кабриолета — запросто не подойдёшь. Во всяком случае, я сначала провожусь полдня, а перед тем возьмусь за инструкции, схемы и прочие документы.

— О том и речь. В случае с автомобилем незадачливого посла всё было сделано меньше чем за сутки: с момента угона машины из посольского гаража до взрыва прошло менее суток, а между тем, объём проведённых работ весьма велик. Одна замена колёс чего стоит. Я ведь правильно понимаю, что колесо от броневика подойдёт далеко не каждому автомобилю?

— Правильно.

— То есть нужно заранее прикинуть необходимость стыковки всяких болтов и посадочных гнёзд. И те деревянные балки, которыми подкрепили рессоры, просто так не сунешь — нужно понимать, куда совать и для чего это. А главное знать, как это сделать правильно и незаметно для постороннего наблюдателя… И вообще нужно додуматься до такого кунштюка. И это рассуждение приводит нас к пониманию, что там работала слаженная, профессиональная команда. Чисто финансовое содержание команды и постоянное поддержание на высоком уровне навыков её членов стоит неприлично дорого — это уже государственный уровень расходов.

Александр молча кивнул, а Агата продолжила:

— Теперь мы просто высчитаем, кому по плечу содержание такой команды. Подчеркну: команды абсолютно не болтливой.

— А вот это уже страшно интересно.

Агата победно улыбнулась: она очень ценила явные и скрытые похвалы со стороны мужа. Но не прерываясь и не отвлекаясь продолжила:

— Наверняка такие команды есть в Великобритании, России, Франции и Втором Рейхе. Североамериканские штаты могли и полениться создать что-то подобное, да и тонкие методы — не их стиль. То есть они ещё не созрели. Сразу отбросим Австро-Венгрию и Османскую империи: они уже не способны на такое. Дело не в патриотично настроенных офицерах с инженерным образованием, они есть. Дело в сгнившем управляющем слое. Турки, австрийцы, добавим к ним итальянцев и испанцев, не способны организовать работу такого высокого уровня.

— Весьма аргументировано.

— Теперь включим метод исключения, и определим, кто не мог провести таких операций. Казалось бы, из списка можно исключить Россию и Англию. — Агата замолчала размышляя.

— Что же нам помешает?

— Люди странные существа, у них, у каждого лично, у отдельных групп и у сообществ могут быть самые разные интересы. Скажем, смерть Николая Второго, вернее, его замена на Ивана Седьмого оказалась крайне полезна для России. Это значит, что нельзя исключить участие в деле русской спецслужбы.

— Резонно. Как же ты обоснуешь участие русских в ликвидации Георга Пятого?

— Элементарно. Георг последовательный и умный враг России. Но в деле о его убийстве я скорее поставила бы на британцев.

— Поясни.

— Георг был недостаточно гибок и при всех своих достоинствах, ставил интересы своего Дома выше интересов деловых кругов. Это одна из причин.

— На деле достаточно и её одной. Но продолжай: у нас нуждаются в анализе Франция и Германия.

— Как ни удивительно, но я, так сказать, полностью бы реабилитировала Францию. Ей, как державе, невыгодна смерть как Николая, так и Георга. По смерти Николая Второго Россия ушла в стан врагов Франции, а это кроме гарантии военного поражения ещё гарантирует невозвращение кредитов. Ну и не забудем о контрибуциях, которые придётся платить Франции. Что до Георга Пятого, и попыток его немножко прихлопнуть, то здесь тоже всё неблестяще. При нём Великобритания была крайне ненадёжным союзником, норовившим спихнуть на партнёра все проблемы, оставляя себе лишь доходы. А его сын, Георг Шестой и вовсе старается свести войну к простой мясорубке.

— Германия?

— С Германией вообще всё страшно запутано. С одной стороны переход России из Антанты в Тройственный союз полезен Рейху, но убивать ради этого монархов? А не возникнет ли после столь удачного опыта желания ликвидировать самого Вилли? Нет, Вильгельм Второй не пойдёт на такой шаг. Другой вопрос, что организовать подобные акции могут члены многочисленных псевдорыцарских и квазирелигиозных объединений, а их в Германии великое множество. Адепты таких организаций могут быть на военной или государственной службе, почему бы и нет? Им кто-то может подсказать, в чём заключаются истинные интересы Фатерланда. Да, они могут при этом пойти против воли кайзера, а потом с горящими глазами взойдут на эшафот — ради блага Германии, как они его понимают. Ты лучше меня знаешь, как различные негодяи ловко используют самые светлые и чистые порывы людей, особенно молодых и горячих.

— Любопытно… Германию мы со счетов не сбрасываем, так?

— Мы и Россию не сбрасываем. Мы с тобой выяснили, что Россия очень сильно выиграла от случившегося. Но я бы поставила на международных финансистов. Другой вопрос, что кто-то им очень сильно сломал игру, а потому последствия цареубийств привели совсем к другим результатам.

Помолчали задумавшись. Александр оглянулся на охранников: те очень грамотно расположились у своих машин, причём не всё толпой, а рассыпавшись по всей опушке. Кто-то собирал грибы, а может просто делал вид что собирает, кто-то возился у машины, что-то починяя. Часть охранников ушла в сторону, и там затеяли какую-то возню: то ли они боролись, то ли тренировались в скоростном извлечении оружия. Видно было плохо, мешали кусты. Но командир молодец: с этого направления теперь никто не приблизится.

— Знаешь, я бы включила в круг изучаемых объектов генеральные штабы, как России, так и Германии. — задумчиво проговорила Агата.

Александр вспомнил, как в его мире эволюционировала общественная дискуссия о силах, которые продвинули большевиков на вершину власти в России. Сами-то большевики, вернее совковые (не советские, а именно совковые) пропагандисты начисто всё отрицали, причём делали это как-то робко и ужасно глупо. Раз такое дело, то такие же только гораздо более наглые тупицы, из антибольшевистского лагеря, несли свой бред о жидо-масонском заговоре и зловещей роли германского генштаба. В конце-концов и те и другие настолько изоврались, что стало неприлично не только ссылаться на тех и на других, но и просто их слушать.

Последней по времени популярной версией восхождения большевиков, стала роль русского генштаба в событиях Революции. Понятно, что за столько лет правда настолько надёжно упокоилась под слоем подчисток, фальсификаций и бессмысленного хлама, что стало бессмысленно ожидать от историков даже намёка на правду. Кроме того, Александр, как человек, послуживший в органах военного управления и поработавший в администрации крупного района промышленного города, прекрасно понимал, что полузаконные и незаконные взаимоотношения Генштаба с мелкой партией вполне экстремистского толка никогда не были (да и не могли быть) оформлены документально. Ну не дураки же генералы и старшие офицеры, чтобы своей рукой подписывать распоряжения на расстрел самих себя, правда?

Так что остаётся надежда лишь на более или менее грамотную и правдоподобную реконструкцию событий тех лет.

— Аргументируй.

— Недавно я познакомилась с Алевтиной Никитичной Гагариной, служащей одного из отделений Генерального Штаба.

— С княгиней?

— Что? Ах, нет! Сама-то она из дворянского сословия, а вот её муж потомственный солдатский сын, его предок выслужился в унтера из крепостных крестьян, дед дослужился до поручика, а он уже подполковник в Генштабе.

— Так что с Алевтиной Никитичной?

— Она очень дотошно, хотя и весьма тактично расспрашивала о твоих взглядах на военное и народнохозяйственное планирование, и я передала ей всё, что мы с тобой обсуждали по сему поводу. Теперь я опасаюсь, что в этих беседах наговорила много лишнего.

— Не волнуйся, ты сделала всё правильно. Похоже, что своими беседами — ты с Гагариной, я с Ивановым, Юденичем, с теми германскими генштабистами на «Царе» подтолкнули группы, принимающие решения в наших державах к очень интересным решениям.

— Что же нам делать?

— Жить. И по возможности помогать правильной стороне.

— Похоже, у нас это единственный возможный жизненный путь.

— Раз мы обсудили эту коллизию, поедем домой. — заключил Александр — Надо бы пообщаться с нашим Юрой.

Агата молча расцвела счастливой улыбкой и встала.