Перелетная птица-3

Глава 8 Осенние дожди

— Мы должны признать, что этот проигран. В подобных случаях логика войны повелевает совершить ретираду. — высказался дородный, осанистый джентльмен, крутя в руке трубочный тампер.

— Выражайтесь менее вычурно. — поморщился собеседник, посасывая тонкую сигару.

— Извольте. Мы должны признать, что блистательно задуманная война пошла совсем по другому сценарию. Не по-нашему.

— Точно подмечено. Совсем не по нашему сценарию. Никто не мог предположить, что два коронованных ублюдка начнут собственную игру, причем, не останавливаясь перед потерями и оставлением важнейших позиций.

— Здесь требуется важное уточнение, джентльмены: позиций кажущихся принципиальными, а на деле не представляющих собой ничего, кроме оценочной стоимости. — подал реплику третий участник беседы, происходящей в курительной комнате загородного дворца.

— Объяснитесь.

— Это нетрудно. Будем откровенны, Вэйхайвэй, в качестве военно-морской базы британского флота крайне приятен, но отнюдь не необходим. Более того: расходы на содержание этой базы заставляют излишне напрягать промышленные и финансовые мускулы империи, не говоря уже о людских ресурсах. В некоторой мере эти соображения относятся и к Гонконгу.

— Расшифруйте свою шараду. — брюзгливо скривил губы первый джентльмен.

— Сэр Чарльз, вам всегда требовалось объяснять элементарные вещи. — ухмыльнулся третий — Вы бездарный тактик, удивительно, как вы при этом умудряетесь быть выдающимся стратегом.

— Вот и просветите деревенского увальня, сэр Уолтер.

— Обожаю просвещать, но право слово, вы сами давно пришли к тем же выводам, разве что, возможно, не облекли свои мысли в чеканные формулировки. Давайте посмотрим на происходящее с точки зрения короля Георга или царя Айвена.

— И что мы должны увидеть с этой точки?

— То, что как Вэйхайвэй так и Гонконг находятся во враждебном окружении, и с государственной… Повторю, не с финансовой, а с государственной точки зрения убыточны. Эти точки требуют постоянных поставок боевого железа, и что ещё важнее — постоянной ротации личного состава этих баз.

— И что?

— А то что в Китае крайне неприятный климат. Множество солдат, матросов, а что ещё важнее, офицеров теряет там здоровье и приобретает дурные привычки вроде наркомании. Эти люди уезжают в метрополию и становятся обременением для государственных социальных служб. Мы с вами получаем доходы, а на долю Великобритания оставляем лишь расходы. Вот такой расклад.

— И к какому выводу пришли наши венценосные оппоненты? — с интересом спросил джентльмен, названный Чарльзом.

— Вы же понимаете, что я могу лишь предполагать, поскольку с некоторых пор судить приходится по косвенным признакам?

— Да уж… агентура в последнее время расходуется со скоростью боепитания для пулемёта. Но продолжайте, сэр Уолтер, мы слушаем затаив дыхание.

— Дорогой сэр Чарльз, если ваш сарказм случайно капнет на стол, он, несомненно, прожжёт дырку, а мне дорог этот мебельный гарнитур. Вы уж поберегите мою собственность. Если по сути, то король Георг делает шаг назад и фиксирует убытки. Он уходит из мест, где Британия всё равно не сможет удержаться, с тем, чтобы как можно более прочно закрепиться в близких по крови и духу местах.

— Потеря Гонконга выглядит несколько надуманной, а Вэйхайвэй да, через некоторое время пришлось бы эвакуировать. — заметил второй, пока безымянный джентльмен — Думаю, максимум через пятнадцать-двадцать лет, а то и через пять.

— Поясню свою точку зрения. — улыбнулся сэр Уолтер — Некто Павич…

— Отчего же некто? Мы все прекрасно осведомлены об этом субъекте. — пыхнул сигарным дымом сэр Чарльз.

— Хорошо. Граф Павич князь Грумант не столь давно ввёл в оборот термин неоколониализм, означающий не прямое подчинение государств и территорий грубой силой, а опутывание слабую сторону неравноправными экономическими, политическими и военными договорами.

— Как до недавних пор мы привязывали к себе Россию?

— Совершенно верно. К России я ещё вернусь, а пока скажу об обсуждаемых нами точках: Россия не собирается закреплять за собой ни Вэйхайвэй, ни Гонконг. Русские уже ведут переговоры о их передаче Китаю, причём с довольно выигрышной позиции. Суть в том, что русские требуют единовременную выплату и долговременные отчисления определённого процента от доходов. За это они соглашаются вычистить прилегающие воды от пиратов и поставщиков наркотиков. А потом они сформируют береговую оборону из местных и уйдут домой.

— Вполне разумный план. — одобрил безымянный — Гораздо лучше получать фиксированный доход, чем со всем напряжением сил обеспечивать работоспособность сложнейшего хозяйства причём без гарантированного результата. Но вы обещали вернуться к России. Что вам известно?

— Увы, достопочтенные джентльмены, мне не известно практически ничего. Здесь я имею в виду прелюбопытнейший вопрос: кто прихлопнул близнеца прежнего короля Британии?

— Но… Позвольте сэр Уолтер, разве это не дело рук МИ-6 или какой-то иной из многочисленных английских спецслужб?

— В том-то и дело что нет.

— Кто же организовал террористический акт?

— Не знаю. Ручаться могу только за две стороны: русские и англичане тут не причём. Судите сами: если бы акцию организовали наши с вами добрые друзья, они хотя бы намёком признались нам. Но они молчат как горгульи на соборе Сент-Джобс. Пока у меня были надёжные информаторы в России, они сообщали, что русские буквально поминутно расписали движения всех людей, так или иначе способных организовать покушение. Результат — ноль! Зеро. Остаются спецслужбы Германии, Франции, Австро-Венгрии и САСШ. Начну с конца: разведки у наших кузенов более чем многочисленны, но удивительно непрофессиональны. Они совершенно неспособны к акциям такой сложности и масштаба. Австро-Венгрия тоже не может похвастаться боевитостью своей разведки. Да и работают они совсем в другом стиле — их метод есть управление из-за кулис. Французы при всем своем размахе давно скатились до уровня салонной самодеятельности, так что остаётся Германия. Не знаю какая из структур их Генерального штаба провела эту работу, но делала она это в полнейшем секрете от остальных отделов и служб. Более того, я уверен, что кайзер Вильгельм в полном неведении о произошедшем.

— Звучит любопытно, но как вы объясните неосведомлённость кайзера?

— В Германии чрезвычайно развита система студенческих братств, рыцарских и псевдорыцарских объединений. Какая-то из этих групп, состоящая из достаточно влиятельных людей, к тому же обладающих обширным доступом к военным запасам, могла осуществить подобную акцию. Это тем более вероятно, что непосредственных исполнителей могло быть не более двух-трёх, а все второстепенные персонажи, задействованные в обеспечении операции, могли использоваться втёмную. Повторяю, это могла быть инициатива узкой группы, считающей, что она действует в интересах своего отечества. Кайзера они просто уберегли от излишней, крайне неудобной и смертельно опасной правды. Здесь я отмечу одну малопонятную для людей нашего круга вещь: указанные мною заговорщики, скорее всего вообще не рассчитывают на получение какой-либо прибыли. Да-да, они могут действовать из патриотических соображений. Согласитесь, что перемена фронта Россией принесла Германии колоссальную выгоду, сделав её фаворитом в этих скачках.

— Соглашусь. — кивнул безымянный — Лишь добавлю, что излишне информированных исполнителей могли и уничтожить. Такое поведение тоже в стиле работы спецслужб. Но есть вопрос: не опасаются ли русские, что победив в европейской войне, Германия нападёт на них?

— Нет, досточтимый сэр, не опасаются. Я читал стенограмму приватного разговора Павича с американским президентом, во время которого тот как дважды два объяснил, что для Германии нет никакого резона в такой войне.

— Почему?

— Потому что Германия бросится осваивать колонии, а на войну с сильным соседом у неё просто не останется ни сил, ни средств.

— Лично бы побеседовать с этим Павичем.

— Увы, друзья мои, этот человек весьма ловко уклоняется от бесед с нежелательными для него людьми. Вынужден признаться, что мои люди совершили относительно удачную попытку доставить Павича в Англию для приватной беседы.

— Почему вы назвали попытку «относительно удачной»?

— Потому что приглашать отправилась группа из семи человек, а в замок, что в окрестностях Литам-Сент-Эннс вернулись трое.

— Только не говорите, что они вернулись безрезультатно!

— Отчего же? В замок было доставлено тело, напичканное снотворным. Вот только когда один из них отправился ко мне на доклад, двое других утратили контроль над Павичем, и он их убил.

— Разве?

— Именно так и было. Посланные мною криминалисты полностью восстановили картину произошедшего. Павич убил двоих тренированных мужчин, некогда служивших в боевых частях и не раз вступавших в схватки с самыми сильными противниками. После этого он сел на самолёт и улетел с острова. Куда он направился — неизвестно.

После взлёта Александр развернул и закрепил на составном планшете полётную карту.

— Ага, вот он замок Примроуз. Любопытно, имеет он отношение к известному шотландскому клану? А, какая разница?

Александр вывел самолёт вне видимости берегов, и над Ирландским морем развернулся на юг. Он решил прорываться домой через Испанию. В сущности, ничего невозможного в таком рейде нет: Испания нейтральная страна, не очень доброжелательно настроенная по отношению к Англии и Франции. При некоторой удачливости испанские власти вообще не обратят внимания на путешествующего русского аристократа, тем более что русский паспорт никуда не дался. Деньги тоже есть: мистер Торнтон выдал Александру пухлую пачку фунтов, а на текущий момент они являются самой востребованной валютой в мире, вроде американских долларов в конце века.

Вот ведь как прихотливо тасуются карты в руках судьбы! В девятнадцатом веке Россия неуклонно катилась к закату, и многие в Европе уже предвкушали её раздел. Даже в мемуарах Бисмарка и кайзера Вильгельма Второго мелькал такой сюжет. И действительно, в начале двадцатого века Россия, а вместе с нею ещё три империи приказали долго жить. Но случилось чудо: Россия воскресла в виде Советского Союза. И не только воскресла, а ещё и разгромила Европу, в очередной раз бросившуюся в бой. Потом в девяностые Россия снова развалилась, но невероятным чудом вдруг воспряла и стала понемногу собирать утерянные земли, а её враги вдруг оказались на грани гибели. За недолгое время Англия утеряла всю свою силу и значение, промотала немыслимые богатства и стала бессильна в военном отношении. Даже её флот превратился коллекцию практически неподвижного антиквариата. Лидерство Англии перехватили Соединенные Штаты Америки, но и они за полвека растранжирили невероятные богатства, награбленные по всему миру. К середине двадцатых годов двадцать первого века Соединенные Штаты угодили в тенета чудовищного кризиса, и выживут ли — неизвестно.

До Испании Александр не добрался: не позволила погода. Сначала на небе появились тонкие перистые облака, быстро сгустившиеся до перисто-кучевых, а потом и вовсе показалась стена туч, поблескивающая частыми молниями. Страшновато лезть в такую круговерть, а ведь впереди ещё вечно штормящий Бискайский залив… Недолго думая Александр повернул на восток: там, за Островом и Северным морем лежит дружественная Германия, откуда легко и безопасно можно вернуться в Россию.

Откровенно говоря, попадать в Германию не имея официального статуса несколько рискованно. В этой стране есть далеко не нулевой шанс, что военная или флотская разведка, а не они, так организации или отдельные граждане попытаются поиграть в собственные игры. Причём совершенно очевидно, что упомянутые службы, организации или личности зачастую действуют в интересах двух-трёх, а то и большего количества закулисных бенефициаров.

Уже над островом, в окрестностях какого-то крупного города за «Фрегатом» увязалась тройка стремительно устаревающих «Стрижей», но Александр не стал играть с ними в кошки-мышки, а просто ушел в облака. Поднявшись над облачной равниной, он перевёл моторы на экономический режим, и повернул на северо-восток.

Полёты над Северным морем нынче опасны — акватория буквально покрыта корабельными соединениями противоборствующих сторон, и наиболее опасными для одиночных самолётов являются боевые корабли, усеянные зенитными средствами самых разных калибров. В эту эпоху развитие зениток пошло значительно быстрее, крупно, средне и малокалиберные орудия теперь выпускаются серийно, и «Полярная звезда» тоже приложила руку к гонке вооружений. Скажем, зенитки самого разного калибра строятся бешеными темпами. Масштабы производства особенно увеличились поле того, как в недрах орудийного КБ были созданы дешёвые, технологичные и очень удобные лейнеры — вкладные стволы для пушек. Лейнеры позволили делать сами стволы из обычной стали, так что орудийная теперь расходовалась крайне экономно, а замена вкладной части могла производиться в любой полковой ремонтной мастерской. И вдруг, как по мановению волшебной палочки появилась возможность производить столько пушек, сколько нужно, благодаря чему их натыкали даже на маломерные калоши. Беда лишь в том, что технологию очень быстро даже не украли, а разработали самостоятельно все враждующие стороны имеющие хотя бы относительно развитую промышленность.

Поэтому Александр по большой дуге огибал все корабельные отряды, а паче того — соединения боевых кораблей. Особенно он опасался авианосцев, поскольку истребителей на плавучих аэродромах много, и эти машинки куда более скоростные, маневренные и скороподъёмные чем его глубоко гражданский «Фрегат», на котором для увеличения ресурса даже были установлены дефорсированые двигатели. От неприветливых взглядов Александр до поры скрывался за высокими облаками, стараясь как можно быстрее пересекать открытые участки. Его замысел мог бы увенчаться успехом, но откуда ни возьмись, вынырнули две тройки истребителей с английскими кокардами на крыльях и хвостах. Англичане приблизились к «Фрегату» и командир одной из троек принялся яростно жестикулировать.

Понятно чего он хочет: следует не брыкаться, что очевидно бесполезно, а лететь под конвоем туда, куда укажут. Причём точка посадки совершенно неважна — у борта авианосца или на сухопутный аэродром в Голландии или Англии, всё равно это плен и масса крайне неприятных вопросов дознавателей. Пилоты о том не знают, но Александру-то отлично известно, что он вряд ли переживёт этот визит. Да и переживёт — всё равно вспоминать этот период ему будет больно и обидно. Ещё обиднее то, что его перехватили над Ваттовым морем — частью Северного моря, отгороженной от основной акватории цепочкой Фризских островов. Хм… Название Фризские, случайно не идут от слова «замораживать»? Впрочем пока эти острова выглядят вполне тёплыми — эвона, даже какая-то растительность видна, да и птиц тут несметная сила. Птичьи стаи так густы, что видны даже с высоты в шесть километров

Александр, демонстрируя покорность судьбе, улыбнулся и дружелюбно помахал рукой англичанину, а сам лихорадочно соображал, что же ему делать.

По всему выходило, что придётся прыгать с парашютом, вот только высота слишком велика. Он, конечно же, учился прыгать с парашютом, поскольку длительные перелёты всегда чреваты авариями, принуждающими к срочной эвакуации. Вот только в тех тренировках почти всё внимание уделялось правильному подбору снаряжения, комплектованию продуктового набора и прочему в том же духе. В сущности, главной трудностью была правильная встреча с водной или твёрдой поверхностью, а потом использование аварийных запасов при ожидании помощи.

Здесь же следует совершить затяжной прыжок, по возможности не привлекая внимания английских пилотов, а потом как можно быстрее прибрать заметный сверху купол парашюта. Хм… А ведь, если Александр правильно помнит, самолёты предназначенные для продажи в Англию комплектовались красно-белыми парашютами, очень заметными на фоне морского и прибрежного пейзажа. Да… Вот такая шутка судьбы: расцветка куполов подбиралась именно для облегчения поиска парашютистов на земле, а ведь именно сейчас требовалось обеспечение скрытности: в идеале шарового флотского или защитного хаки.

По требованию истребителей Александр развернулся на север, а как только встали на курс, зафиксировал штурвал, надел и застегнул парашют. Слава богу, он оказался на штатном месте. На счастье впереди показалась гряда облаков, которые тянулись как раз на их высоте. Пилот истребителя принялся жестикулировать, пытаясь донести до Александра какую-то мысль, но тот изображал из себя классического Незнайку. Он крутил головой, тоже махал свободной рукой и корчил удивлённые гримасы. Наконец гряда облаков приблизилась. Вот самолёты нырнули в густой туман… Александр снова зафиксировал штурвал, схватил замеченный а шкафчике запасной комбинезон, запихал в него спальный мешок, а на торчащий из воротника конец нацепил шлемофон, снятый с собственной головы. При помощи бечёвки удалось привязать рукава к штурвалу. Может быть эта грубая бутафория хотя бы на короткое время отвлечёт внимание истребителей? Они парни простые, военные, незамысловатые. Дай боженька, чтобы купились, козлы британские. Напоследок он опустил светозащитные шторки на всех стеклах, так что со стороны будет виден лишь силуэт чучела пилота.

Александр быстро — туча вот-вот кончится — вышел к люку, распахнул его и прыгнул вниз. Нет, его не учили совершать затяжные прыжки. Таковое искусство только зарождалось, ведь и сами парашюты ещё новинка. В помощь были только телепередачи, где упоминались такие эскапады. Одно Александр помнил твёрдо: нельзя слишком уж затягивать прыжок, потому что может быть много неприятностей от ушиба паховой области до разрыва шёлкового купола над головой.

Раскинув руки-ноги он вывалился из облака, а семь самолётов как раз показались с той стороны. Курс «Фрегата» и истребителей, вроде бы, не изменился, беспокойства никто не проявлял. Это внушает надежду.

Встречный ветер стал больно резать глаза, и Александр дёрнул за кольцо, на этом парашюте представляющее собой прямоугольник из толстой проволоки со скругленными углами. Кстати любопытно, какие кольца на парашютах в том, покинутом мире — мелькнула странная мысль.

Хлоп! Это выскочил и затрепетал вытяжной парашютик, тянущий за собой основной купол. Александр с отстранённым любопытством наблюдал за происходящим и фиксировал собственные ощущения. А что ему ещё оставалось? Вот его крепко встряхнуло срабатывание вытяжного парашюта, а вот, через длинное-предлинное мгновение он получает здоровенный пинок под зад — это раскрывшийся основной парашют потянул за всю подвесную систему, вот она и сработала как следует. Слава небесам, красно-белый купол не треснул, не деформировался, а уже вдалеке, на высоте неторопливо крутил свои винты гидроплан под конвоем шести истребителей. Хе-хе одно чучело и шесть простаков.

— Летите птички! — искренне пожелал им Александр — Пусть у вас всё сложится удачно, а жизнь будет лёгкой и приятной!

До острова он не дотянул чуть меньше километра, ну, да и бог с ним: это расстояние хоть и с трудом, можно доплыть. Конечно, следовало взять с собой надувную лодочку, но вот беда, в шкафчике с парашютом аварийного комплекта не оказалось: может статься переложили по какой-то надобности, а может и кто-то спёр. Вещь-то полезная в хозяйстве, скажем, на рыбалку.

Александр сбросил я себя привязную систему и поплыл к далёкому берегу поглядывая то вперед, то вверх на удаляющиеся самолёты. В небе всё было спокойно: надо полагать бутафория, сооружённая Александром, удовлетворила невзыскательных вояк. А вот плыть было тяжело: одежда сковывала движения и создавала дополнительное сопротивление, но сбрасывать её Александр не решился: осень, по ночам уже холодно. Вот доплывёт-дотелепается, разденется, выжмет одежду, просушит её у костра, благо в карманах имеются зажигалки, хороший нож и складная лопатка. Ещё он успел прихватить с держателя под приборной панелью складной серебряный стакан и что-то вроде котелка объёмом меньше литра. Да и лесная одежда, в которой Александр отправился по грибы вполне подходит для выживания во вполне комфортных условиях европейского острова. Эх, жаль, что парашюта не вытащить с собой — вышла бы преотличная палатка, да ещё навес, и ещё много чего полезного и нужного на острове. Кстати, он обитаемый или нет? И если обитаемый, то чей он: смутно припоминается, что острова делят между собой Голландия, Германия и ещё кто-то. Впрочем это неважно. С любым человеком можно договориться насчёт перевоза на материк. Если добрые слова и деньги не помогут (случается и такое), то вполне можно применить пистолет, вплоть до къебенизации субъекта желающего сдать тебя не тому, кому надо.

Александр плыл не торопясь, в основном стараясь не мешать волнам, нести его в нужную сторону. Но усталость всё копилась, копилась, и у линии прибоя навалилась невыносимым бременем. Даже почувствовав под ногами твердь дна он далеко не сразу смог утвердиться в вертикальном положении. Впрочем, море помогло: крупная волна легко оторвала его от дна и швырнула далеко вперёд, а потом отхлынула. На карачках он пополз вперёд, и переставлял мослы, так и норовящие подломиться, пока перед глазами не появилась трава. Целый клочок восхитительно жёсткой, изумительно колючей, и даже погрызенной какой-то зверушкой травы! В неё-то в колючую, ткнулся Александр своим пылающим лбом, и блаженно замер. До чего же хорошо жить! Так он и уснул, и проспал бы ещё неизвестно сколько, но Шолто Тавиш не потерял бдительности. Сильный толчок изнутри, и Александр открыл глаза. Всё верно, в его сторону кто-то шел. Если конкретнее, шли двое, отчётливо слышались их шаги и голоса:

— Он чё, дохлый что ли? Навроде как плыл, а тут лежит и не движется. Чё думаешь, Эндрю?

Где-то он слышал этот говорок с характерным пришепетыванием.

— Я думаю, что надо помочь человеку.

— Нафига помогать? Какой с него толк — эвона одетый как босяк.

— Гарри, ты как был деревянным по пояс, так и помрёшь дураком.

— Чё ты сразу дураком обзываисся?

— А то, что босяки на самолётах не летают. И с парашютом они не прыгают. Такому только джентльменов учат. Ты хоть раз рядом с самолётом был? Я уж не спрашиваю, летал ли ты на самолёте.

— Да я и вдали не стоял. Кто меня на аэродром-то пустит, простого-то моремана?

— А вот его пустили. И из самолёта выпустили. А парашют, чтобы ты знал, не меньше ста фунтов стоит, а он его в море бросил.

Второй голос Александр совершенно определённо слышал, и даже проникся к нему серьёзнейшей симпатией. Вот только когда и где? Двигаться было неимоверно тяжело, но Александр всё-таки перевернулся набок, изо всех сил помогая себе руками. В десятке шагов от него замерли две фигуры в поношенной форме английского военного флота.

— Кто вы и что тут делаете? — прохрипел он и с трудом вытянул из внутреннего кармана ватника браунинг, снятый с трупа Билли.

Мореманы, увидев оружие, замерли в нелепых позах. Наконец тот что повыше кашлянул и подал голос:

— Мистер Павич, вы ли это? Я вас узнал?

— Видимо меня ты узнал.

— Прошу прощения, но я хочу удостовериться, вы Александр Павич?

— Да, я хакусяку Александр Павич, князь Грумант. А вы кто? Вы меня ищете?

— Какое счастье, ваше сиятельство! Нет, мы вас не ищем. Мы матросы, попавшие на остров после морского боя. Не беспокойтесь, ваше сиятельство, нас только двое. Вы позволите вам помочь?

— Зачем?

— Надвигается буря с дождём, а может и со снегом. Уж очень похолодало. Надо укрыться.

— Ну помогите, служивые.

Матросы помогли Александру подняться, закинули его руки себе на плечи и потащили куда-то вглубь острова, где виднелись кроны низкорослых и кривых деревьев характерной для приморья «флаговой» формы. Там же виднелись кустарники. Пока шли, Александр огляделся. За время пока он выплывал и отлёживался на берегу, погода изменилась разительно: надвинулись низкие свинцовые облака, из которых то и дело посверкивали зарницы ещё не видимых молний. Серая стена дождя уже надвигалась и оттуда, от облаков, тянуло стылой, почти могильной сырости.

— Вот наша землянка, ваше сиятельство. — проговорил Эндрю, указывая рукой на треугольный козырёк, торчащий под кустами. Козырёк был составлен из корявых деревяшек, видимо плавника, а поверху обложен дёрном.

— Да я смотрю, вы тут обжились. — улыбнулся Александр — Корову ещё не завели?

Гарри обиженно насупился, а Эндрю ухмыльнулся:

— Нет, ваше сиятельство, коровы тут не нашлось, а вот кролики водятся, попотчуем вас крольчатиной.

— Век бы не видеть эту пакость. — проворчал Гарри.

— Что так, Гарри? — Александр сбоку заглянул ему в лицо — Мясо как мясо.

— Да у нас кроме этой крольчатины и птичьих яиц ничего и нету. Уже месяц только ими и питаемся.

— Не слушайте его, ваше сиятельство. Уж лучше крольчатина без соли, чем голодом сидеть.

— Не поспоришь.

Дождь настиг их у самой двери землянки. Только успели спуститься вниз, как снаружи загрохотало, завыл ветер, хлынула стена дождя.

— Ну слава богу, нас не зацепило. — вздохнул Эндрю — Садитесь на лежанку, ваше сиятельство. Гарри, вон там, в углу делай лежанку для себя.

— У меня есть лежанка. — окрысился Гарри.

— На твоей лежанке буду спать я. На моей будет отдыхать его сиятельство. А ты, если хочешь, валяйся на полу.

Ворча и злобно сверкая глазами Гарри принялся за дело: в углу были сложены разнокалиберные палки, явно выловленные из моря, из них он стал выбирать те что поровней и покрепче.

— Гарри, вот возьми нож.

И Александр протянул матросу свой нож вместе с ножнами.

— Ну, с таким орудием ты быстро справишься. — утешительно сказал Эндрю и повернулся к Александру — Ваше сиятельство, не желаете чаю? То есть, чаю у нас нет, но мы нашли здешнюю траву, её завариваем.

— С огромным удовольствием.

Эндрю подал ему странную деревянную плошку с тёмным травяным настоем.

— Сами делали? — удивился Александр.

— Я и делал. — кивнул Эндрю. Раскалял камни в костре, клал на деревяшку и выскребал своим ножиком.

И Эндрю показал маленький ножик с деревянной рукояткой.

— А как воду греете?

— Тоже камнями. Греем в костре и бросаем в воду.

— Ясно. Теперь станет полегче. Вот котелок и стакан. — и Александр вынул из-за пазухи такие необходимые вещи.

Гарри, набравший уже достаточное количество деревяшек для лежанки, чуть не заплакал от избытка чувств:

— Васьсиясь, вы уж простите за моё ворчание! Я-то думал, что вы как высокородный, а вы вон какой! Сколько полезных вещей! Мы же тута без котелка как есть пропадали! И нож-то, какой хороший! Даже с пилкой!

Александр не слушая его причитания, повернулся к Эндрю:

— А теперь расскажи мне, как вы тут оказались.

— Почти пять недель назад наша эскадра рейдировала здесь вдоль берега. Германская субмарина торпедировала крейсер «Улисс» и тот быстро ушел на дно. Нас послали собирать утопающих, а тут подошло эскадра Кайзерлихмарине и начала обстрел с дальней дистанции. Нашу шлюпку посекло осколками и перевернуло, в живых остались только мы с Гарри. Благодаря божьему соизволению и приказу мичмана Пратчета, приказавшего облачиться в спасательные жилеты, мы выплыли, а мистер Пратчет нет. Ему осколком снесло половину головы.

— Светлая память мичману Пратчету. — искренне сказал Александр — Ему многое простится за спасение ваших жизней. А на каком корабле вы служили?

— Линейный крейсер «Инвинсибл».

Александр тут же вспомнил тесную пещеру в береговом откосе острова Корву, а на сине-зелёных покатых волнах гигантские туши тяжёлых крейсеров. И голоса, доносящиеся с обрыва, тоже вспомнил:

— Господи, вы же… Да-да! Вы Эндрю Дулиттл!

— Совершенно верно! Но откуда вы знаете мою фамилию?

— На острове Корву вы спасли мне жизнь, уговорив своих товарищей не спускаться вниз. Как раз под вашими ногами, в пещере сидели мы с супругой.

Гарри, слышавший разговор аж уронил очередную палку:

— Дак, эта… васьсиясь, вы ж тогда были почти в наших руках!

— Не огорчайся Гарри, как только выберемся к цивилизации, я выплачу вам обоим по десять тысяч фунтов за Корву и ещё по столько же за этот остров. Не откажешься?

— Не! Не откажуся, васьсиясь!

— А ты, Эндрю?

— А я откажусь.

— Почему? — спокойно спросил Александр, боковым зрением отслеживая реакцию Гарри, а там было на что посмотреть. Гарри остолбенел, побледнел как полотно и только переводил взгляд с одного на другого.

— Я бы хотел другую награду, ваше сиятельство.

— Назови её.

— Примите меня на службу.

— Да-да, ты говорил об идеях по совершенствованию котлов. Хорошо. Ты бы хотел под свою руку специализированный завод?

— Больше. Я хочу конструкторское бюро и завод при нём. Маленький заводик.

И Эндрю пальцами показал, какого размера он бы желал производство.

— И КБ и завод ты получишь. Более того: персонал ты будешь набирать сам, а объём финансирования ограничится только твоей фантазией. Согласен?

— Разумеется. Впрочем фантазия у меня слабая, в первый год я попрошу не более полутора миллионов фунтов.

— Эти детали мы обсудим по ходу дела, а пока я разденусь и просушу одежду.

— Вот и правильно. У нас даже есть во что вам переодеться. Только оно всё ношеное. Не побрезгаете?

— Конечно же нет.

Александр понимал, что предложенная ему одежда снята с трупов, но тут уж ничего не поделаешь. Логика и мораль мирного и сытого времени не очень подходяща для ситуации выживания.