Перелетная птица-3

Глава 7 Рикошеты

Дирижабль летел на высоте полтора километра над поверхностью, а сколько это над уровнем моря Александр спросить забыл. Впрочем, пассажиров неудобств от нахождения на большой высоте не ощущали: компрессоры исправно поддерживали в кабине привычное атмосферное давление. А то, что экипажу, выходящему для обслуживания оболочки или каких-то устройств, приходилось проходить через шлюзовую камеру, ничего не поделаешь у них работа такая.

Сейчас воздушный корабль плыл по ущелью между крутыми склонами уходящими далеко вверх и вниз. Кое-где виднелись кустики и чахлые деревца, на редких плоских участках росла густая трава, встречались быстрые ручьи. В каюте люкс имеется спальня, совмещённый санузел и небольшая гостиная с обширным иллюминатором, из которого открывается роскошный вид на горы. Особенно пикантно было с расстояния в сотню метров, видеть лица трёх пастухов, перегоняющих своих яков по крутым склонам. Невысокие, крепкие и жилистые мужчины, одетые в пёстрые стеганые халаты и меховые шапки позволяли любоваться собой, и сами разглядывали мужчин в костюмах и мундирах. Но больше они, конечно же, пожирали глазами женщин в тонких платьях с открытыми плечами и полуобнажённой грудью.

— Было бы любопытно послушать, что они станут рассказывать о нас своим соплеменникам. — проговорила Агата, провожая взглядом очередной крутой склон. — Ой, Алекс, посмотри, за каменным завалом спрятался зверь. Это же снежный барс, правда?

— Именно снежный барс. — солидно подтвердил Александр — Надеюсь наш режиссёр дал команду сфотографировать и пастухов со стадом, и барса на охоте. Ты обратила внимание, милая, что архар со своим гаремом обошел засаду по приличной дуге?

— Да, я это увидела.

От дверей раздался мелодичный звонок, и камердинер Александра отправился отпирать.

— Кто решил нарушить наше уединение? — задала Агата риторический вопрос, Александр промолчал: и так скоро узнаем.

В каюту вошли князь Игорь и принцесса Химэ. Следом за своими повелителями вошли обязательные свитские, ибо без них нельзя.

— Чрезвычайно рад видеть вас! — объявил Александр, вставая со стула — Мы ведь сегодня даже на завтраке не виделись, это непорядок.

— На этом дирижабле отличная радиостанция, и утром нам с Химэ удалось переговорить с его императорским величеством Иваном Константиновичем. Спешу известить, что он передаёт вам привет и наилучшие пожелания.

— Благодарю, Игорь Константинович. Надеюсь, Его величество не счёл самоуправством нашу эскападу в Гонконге?

— Отнюдь. Его величество посетил личный представитель английского монарха и уведомил, что фельдмаршал выполнил прямое, хотя и секретное, указание своего повелителя. Так что официально мы будем рассказывать о сложнейшей войсковой операции, подготовленной в величайшей тайне.

— Как интересно. Признаться, я давно подозреваю что-то такое, потому совсем не удивлён. Но скажите мне, Игорь Константинович, разве английский король не боится неудовольствия со стороны денежных мешков? Предыдущего монарха они убили очень ловко.

— Очень боится. Даже возникла мысль набрать охрану из русских казаков, но другие соображения перевесили.

— Опасность бунта скверноподданных?

— Совершенно верно.

— И кого же набрали?

— Я скажу, но помните о величайшей секретности этих сведений.

— Вот уж о чём я помню всегда, Игорь Константинович.

— Нынешняя охрана британского монарха всё-таки состоит из русских казаков, только калмыцкого происхождения, разумеется, для маскировки обряженных в форму гурков.

— Мудрое решение. Хотя вполне традиционное для различных исторических периодов и для почти всех царств. Даже римский папа держит в своей охране не итальянцев или каких-нибудь французов, а швейцарцев. Кстати никогда не задавался вопросом: а католики ли папские швейцарцы. Вы не знаете?

— А ведь я тоже не задавался таким вопросом. Однако мы с её высочеством пришли с интересным вопросом. Обещаешь ли ответить честно, дорогой Александр Вениаминович?

— До сих пор я не отличался большой скрытностью…

— Шучу я, шучу. Война в Азии заканчивается, на европейский театр военных действий тебя не допустят, поскольку военным деятелям очень хочется позвенеть оружием, а ваш стиль руководства приводит к грандиозным, но, увы, слишком быстрым победам.

— Его величество считает так же?

— Взгляните на вещи с вершины власти, мой друг. Его величеству нужно сжечь в пламени войны несколько сотен тысяч бузотёров и горлопанов, которые в противном случае начнут строить комплоты внутри России. Разве нам нужна гражданская война?

— Позвольте, разве Гучковы, Трубецкие и прочие громкоголосые патриоты готовы лично отправиться на войну? — фыркнул Александр — Не сочтите за грубость, но подобные расчёты я почитаю совершеннейшей чушью.

— И правильно считаете. — усмехнулся князь Игорь — Тонкость в том, что при жандармском ведомстве создан отдел, отслеживающий, как вы их метко назвали, лидеров общественного мнения. Сотрудники отдела получили право рекомендовать своим подопечным доказывать на деле свои патриотические порывы.

— И Гучков прислушается? У меня полное впечатление, что он свою туристическую поездку… вот не помню, к бурам или англичанам, почитает полноценным доказательством своих полководческих дарований.

— Вы удивитесь, но да, прислушается. В трёх провинциальных городах России устроили публичную порку гучковым уездного масштаба, да такую, что с десяток деятелей отправились охотниками на фронт. Правда один повесился, до того боялся войны.

— Туда ему и дорога. — хмыкнул Александр — по этому поводу есть анекдот. Желаете услышать?

— С удовольствием. — улыбнулась принцесса Химэ.

— Если только он приличный. — добавила Агата.

— Слушайте. Внук спрашивает деда, яростного патриота:

— «Дедуля, а почему у тебя нет руки»?

А тот отвечает:

— «Когда я был в твоём возрасте, была война».

— «И тебе оторвало снарядом»?

— «Нет, внучек. Злые люди меня тащили в военкомат, а я упирался».

Дружный смех был ответом.

— Непременно попрошу опубликовать этот анекдот с соответствующей карикатурой. — объявил князь Игорь.

— Можно сделать ещё ярче. — улыбнулась Агата — Нарисовать несколько дедов с внуками, придав им национальные черты враждующих народов: русских, французов, турок, немцев… Трусость и фанфаронство интернациональны.

— Можно сделать шаг ещё дальше. — подала голос принцесса Химэ — Следует явно и недвусмысленно показать, что фронтовиков, солдат и офицеров враждебных в данный момент армий мы безмерно уважаем, несмотря на лежащую между нами кровь. А вот условных «безруких дедушек» совсем не ценим.

— Прекрасная мысль. — решил Александр — И в своём фильме мы введём второстепенного персонажа, который повесится от страха. И непременно пустим слух, вернее, отразим в критических статьях, что образ этого ничтожества срисован с натуры.

— Но позволь, Алекс, в обществе великое множество мужчин, никогда не служивших в армии и близко не приближавшихся к фронту. — озадачился князь Игорь.

— Есть маленькая тонкость, а именно: эти мужчины заняты серьёзным делом. Они строят здания и машины, они обрабатывают землю, учат детей и взрослых. Те, о ком мы говорим, стучат в барабаны и надрывают горло в патриотическом угаре. Ты же понимаешь, что я имею в виду?

— Безусловно понимаю. Однако, мы пришли к вам по иному поводу. Её императорское высочество написала чудесную мелодию, я положил на неё свои стихи, и мы хотим представить свою песню для вашего строгого разбора.

— О, это замечательное событие! — Агата легко поднялась из кресла — Пойдёмте в музыкальную гостиную, и как можно скорее. Мне не терпится ознакомиться с вашим творчеством.

Александр очнулся, и первым, что он почувствовал, были жёсткие шершавые верёвки, которыми стянули запястья его рук, вывернутые за спину. Сам он лежал лицом вниз на деревянных нарах, или скорее полке стеллажа. Повернув голову, он увидел почерневшее от времени дерево столбов и досок сооружения, на котором лежал. Стены, доступные взгляду, были сложены из дикого камня, окна же расположены очень высоко, не менее двух с половиной метров от уровня земляного пола.

Чёрт побери!!! Он что, снова оказался в том же подвале, в той же локации? Он угодил в закольцованное время? Получается, он снова оказался в самом начале своей вполне бессмысленной игровой миссии?

Паника вспыхнула и тут же погасла: в самом-то деле различия очевидны. Теперь он лежал не на земле, а на досках. Это во-первых. Во-вторых, сейчас он связан, и самостоятельно развязаться совершенно не в состоянии. Кстати, это очень и очень плохо. Придётся прибегать к помощи похитителей, и тут страшно, а ну как на этот раз попадутся не простодушные уголовники, а люди из образованного слоя? Эти куда страшнее — они, как правило, не имеют ни малейших сантиментов, не связаны моралью, даже на уровне «не забуду мать родную». Жалость, сострадание и всякие религиозные предрассудки у них отсутствуют напрочь: вспомним добрейшего доктора Менгеле, а ведь таких докторов в Германии была тысячи. И у японцев были свои злодеи в многочисленных подразделениях садистов, самым знаменитым из которых стал «Отряд 731». Александр доподлинно знал, что подобные заведения были у американцев и англичан. Не приведи боже попасть в руки прямых или побочных предков профессора Широ Исия или доктора Менгеле.

Если злодеи не полные придурки, то Александра они развязывать будут отнюдь не в одиночку. По крайней мере один из них, вооруженный чем-нибудь мощным, будет контролировать происходящее с приличной дистанции.

Додумать не довелось. Раздался лязг задвижки, потом скрип двери и в подвал зашли люди, причём не менее двоих. Александр их не видел, поскольку стеллаж, на котором он лежал, от двери отделял штабель ящиков, скорее всего винных, строго образца: на их боках имелись дугообразные прорези, образующие ручки для переноски.

— Как там наш русский? — раздался хрипловатый, смутно знакомый голос.

Полминуты, перед пленником предстали трое: начальственного вида мужчина лет сорока-пятидесяти, а чуть позади него пара охранников, уж это племя Александр не путал ни с кем. Главного в троице он узнал: это был один из соратников покойного сэра Хьюго Уэйка, Арчибальд Торнтон. Неизвестно, был ли он аристократом, но в разведывательном сообществе он был весомой фигурой.

— Вы пробудились, мистер Павич? — светским тоном осведомился Торнтон.

— Да, мистер Торнтон. — скупо улыбнулся Александр — А теперь прикажите своим людям развязать меня, и побыстрее.

— Отнюдь, мистер Павич. — осклабился Торнтон — Насколько я вас изучил, подобных ошибок допускать не следует. Вы чрезвычайно опасный субъект. Вы хитры, владеете разнообразными приёмами рукопашного боя, да и с оружием обращаетесь весьма ловко. Уверен, что вы легко справитесь с несколькими бойцами, так что нет. Мне больше нравится видеть вас связанным.

— Вот как? Отлично. Весьма рад, что вам не нужны мои деньги и иные активы.

— При чём тут деньги? Кажется, я не упоминал о выкупе или чём-то подобном.

— При обращении к людям моего положения следует добавлять «ваше сиятельство». — Александр одарил собеседника волчьей улыбкой — Но чисто из милости расшифрую свой посыл.

— Буду весьма признателен… ваше сиятельство. — издевательски улыбнулся Торнтон.

— Насколько мне известно, через два-три часа после наложения тугой повязки, перетягивающих крупные кровеносные сосуды, начинаются процессы некротических изменений в тканях организма. Поэтому даже кровоостанавливающий жгут следует ослаблять каждые час-полтора.

— К чему вы это говорите… ваше сиятельство?

— К тому, что мои руки связаны явно больше часа назад. Ещё немного, и я не уверен, что смогу подписать бумаги и прочие передаточные записи на мои активы, а у меня накопилось очень много разного любопытного и ценного. Так что в случае, если я лишусь рук, вы получите по меткому выражению поляков ухи от шлезня, или по-нашему от селёдки уши.

Торнтон повернулся к правому охраннику и резко спросил:

— Он врёт по поводу связывания?

— Его сиятельство говорит правду. — на северный манер растягивая слова ответил тот.

— Гарри, развяжи эру сволочь! — рявкнул мистер Торнтон — А ты, Билли, проследи чтобы он не выкинул фокус.

Билли снял с плеча дробовик, переломил его, вынул патроны и вставил свежие, вынув их из кармана, пояснив нанимателю:

— Кабанья картечь.

Взял дробовик наизготовку и скомандовал:

— Гарри действуй, но не перекрывай мне сектор стрельбы.

Гарри грубо перевернул Александра на живот, в два взмаха ножа срезал сыромятные ремни, стягивающие руки и ноги, бросил их на пол. Сунул нож в ножны и отступил в сторону.

Александр неторопливо, нарочито не делая резких движений сел на нары. Для начала он стал шевелить пальцами, и такие простые движения давались ему с большим трудом. Постепенно подвижность улучшилась, и он поочередно стал массировать то правую, то левую руку. Скоро ногти стали менять цвет их иссиня-бледного на просто белый, а потом появился розовый цвет. Всё это сопровождалось всё возрастающей болью — возвращение жизни всегда сулит боль. В какой-то момент Александр потерял контроль над собой, и по его щекам потекли слёзы.

— Ещё совсем немного и этот человек утратил бы конечности. — пояснил Билли нанимателю смысл происходящего.

— Ладно. — решил Торнтон — Судя по всему это надолго, поговорим позднее, а сейчас мне нужно телефонировать в Лондон.

Троица вышла из подвала, дверь со скрипом закрылась, засов с лязгом встал на место. Александр, старательно изображающий немочь вскочил и принялся осматривать помещение. Да, здешний подвал был в несколько раз больше того, куда он попал в начале своих приключений. В план помещение было достаточно просто: прямоугольник десять на восемь метров, по оси разгороженный рядом деревянных колонн, с лежащими на них лагами. На них опирались балки перекрытия. Вдоль стен стояли деревянные, почерневшие от времени стеллажи, а кое-где, как рядом с нарами, на которых очнулся Александр, громоздились штабеля ящиков.

Странно, но Александра заперли не в отдельной тюремной камере и даже не в зиндане, а сунули в складское помещение. Может статься, в этом доме не было оборудованной тюрьмы с пыточной камерой? Может быть, если это старый купеческий дом, но не верится, что здесь не нашлось небольшого помещения с хорошо запираемыми дверями. Хотя всё могло быть куда проще: Александра кинули в первое попавшееся помещение по принципу «подумаем позже». А может, понадеялись на обездвиживающий препарат, вколотый пленнику. Никто ведь не знал, что тело Шолто Тавиша обладает способностью к восстановлению намного превышающей нормальную для любого человека?

Как бы то ни было, но оплошностью неприятеля следовало воспользоваться.

Александр обошел помещение и на верхней полке, под мелким хламом неожиданно отыскал неплохую дубинку, похожую на бейсбольную биту, только короче и с так называемым налобком, то есть торчащим из дубинки заострённым сучком. Между прочим, крайне опасное оружие, ненамного хуже настоящей боевой палицы.

Как Александр попал в этот подвал? Довольно просто. Это планирование и обеспечение тайных операций необычайно сложно, а для посторонних и для самого объекта спецоперации всё просто и обыденно до того самого момента как он оказывается в ловушке. Вот и Александр решил немножко расслабиться и по старой памяти сходить по грибы, благо пошел слой жнивников. Оделся в ватник, оказывается, для этой эпохи они обычны, на голову нацепил старый-престарый картуз, найденный в полузаброшенной кладовой, да и двинулся в лес. Да не один аз, а три походя подряд. От охраны он раздраженно отмахнулся, мол, мешают… Вот во время третьей вылазки его и спеленали. Александр нашел большую полянку, где обосновалась семейка шикарных красноголовиков — ядрёных, крепких, не больших и не малых, а в самую плепорцию. Он аккуратно выкручивал очередной гриб из лесной подстилки, когда Шолто Тавиш неожиданно проснулся и потянул носом воздух. А воздух и правда пах опасностью. Не разгибаясь и прекращая очищать ножом грибную ножку Александр осторожно оглянулся: всё верно, он в кольце. Пятеро крепких, и без сомнения чрезвычайно ловких мужчин готовились к завершающему броску. Не что же, надо прорываться. Александр, делая вид, что собирается перейти к следующему грибу, поднялся, и вдруг резко бросился вбок, туда, где два диверсанта наклонились друг к другу — пошептаться. Кулак смял одному из них горло, а глотку второго взрезал маленький, хотя и отлично заточенный грибной ножик. Взрезал — и улетел в сторону, потому что струя крови сделала конусовидную рукоятку скользкой как обмылок. Александр даже не подумал искать потерю, а продолжая начатое движение рванул вперёд, под защиту деревьев.

Хлоп-п! Шмяк! — и в сосновом стволе возник толстенький дротик с жёлтым хвостом. Ага! Это ловцы решили применить усыпляющее зелье. Оказывается, в эту эпоху додумались и до таких штучек. Ничего! Уйду, осталось совсем немного! Хлоп-п! Хлоп-п! Один дротик воткнулся в ватник сбоку, но тела не коснулся, а вот второй воткнулся в шею, под обрез съезжающей назад, практически упавшего картуза. В глазах сразу помутилось, но Александр ещё успел влепить сапогом в коленную чашечку первого из подскочивших загонщиков. Он со злобной радостью осознал, что сломал налётчику ногу — не умеют ещё восстанавливать изломанных суставов, а больше ничего сделать не смог. Ноги подогнулись, и он сунулся лицом в подрост молодой гоноболи.

Из палок, упаковочной бечёвки, стружки, набитой в ящиках между бутылками и собственной верхней одежды Александр соорудил собственное чучело, лежащее на нарах спиной к зрителям. Кроме того, он выбрал бутылку густого вина тёмно-вишнёвого цвета и вылил его на нарах под руками чучела. Сам же Александр, в обнимку с дубинкой притулился за штабелем в дальнем от двери конце помещения. Прошло довольно много времени, не меньше двух-трёх часов, Александр успел даже немного поспать, когда, наконец, раздался лязг засова, а потом и скрип двери.

Троица похитителей обошла штабель ящиков, и увидела бутафорию, сооружённую пленником.несмотря на сумрак, царящий в подвале, растёкшееся пятно под руками чучела увидели все, и непроизвольно бросились вперёд.

— Он вскрыл себе вены??? — взвыл Торнтон, а Гарри бросился ощупывать тело на предмет признаков жизни.

Именно этот момент Александр выбрал для своей атаки.Он стремительно бросился вперёд, благо утоптанный земляной пол не слишком сильно звучал под ногами, и ударил дубинкой по затылку Билли, держащего в руках свой дробовик. Налобок дубины легко вышел из раны, и тело ещё секунду назад живого человека грянулось оземь. Новый взмах, и дубинка лупит в висок Гарри, неизвестно когда выхватившего короткоствольный револьвер. Поворот, и удар округлым торцом такого удобного и смертоносного орудия в солнечное сплетение мистера Торнтона, уже почти вынувшего из кармана свой пистолет.

И тут Александр вспомнил трагикомическую историю, произошедшую в той жизни, на соседней улице. Офицер, не вовремя вернувшийся из командировки, обнаружил в постели жены постороннего мужика. Убивать изменницу и её хахаля он, конечно же, не стал, даже бить побрезгал. Просто проследил, чтобы она собрала свои шмотки до последней тряпки, вызвал такси и оплатил дорогу к маме. А потом сделал просто и смешно: он выгнал «карамельного мальчика» на улицу. Ну… Не просто выгнал, а натянул на голое тело его пиджак, а в рукава засунул ручку от швабры. Вообразите вид: босое голозадое тело с нелепо растопыренными руками блуждает ранним утром по улице. К кому бы ни побежал за помощью молодой придурок, бросались прочь — а ну как это опасный псих? Особенно решительно дистанцию разрывали женщины. Так он и блуждал, пока не подъехал экипаж ППС, вызванный кем-то по телефону.

Что любопытно, дело не дошло не то что до суда, а даже до милицейского протокола. Дело в том, что сын «карамельного мальчика», крупный чиновник, не стал раздувать скандала, наоборот сделал всё, чтобы замять неприятное происшествие.

Пока противник не пришёл в себя, Александр перевернул противника на живот и засунул оторванную от стойки для бутылок палку в рукава пиджака так, что её хватило ровно от локтя до локтя. А потом подвесил слабо шевелящееся тело на крепкий штырь, торчащий из столба. Мистер Торнтон повис в странной карикатурной позе, похожий на куклу-марионетку без управляющих нитей.

Александр полюбовался на получившуюся композицию и принялся отвешивать пощёчины. Не сразу, но похлопывание по лицу, наконец, дало результат: глаза Торнтона открылись, он осмысленно и зло уставился на своего противника. Повисло молчание. Александр стоял в обманчиво расслабленной позе, рассматривая подвешенного на крючок мужчину с равнодушием старого учителя, готовящего к препарированию лягушки перед уроком.

— Что вы от меня хотите? — первым не выдержал Торнтон. Казалось, он хотел сохранить вид оскорблённой невинности, но попытка оказалась вполне бездарной. Трудно сохранять достоинство болтаясь между небом и землёй подобно тряпичной кукле, вывешенной для просушки.

— Это я хочу узнать в чём дело. — парировал Александр отходя на пару шагов и усаживаясь на пару ящиков, стоящих один на другом — И постарайтесь подобрать достаточно весомые аргументы, любезный. Я, видите ли, с некоторых пор стал несколько недоверчив, причём именно в вашем отношении.

— Не понимаю, о чём вы говорите. — Торнтон сделал очередную бездарную попытку, на этот раз — уйти в глухую оборону.

— Вот как? — зевнул Александр — не смею настаивать, но вы, мистер Торнтон, как представитель разведывательного сообщества отлично знаете, что бесполезных, но потенциально опасных пленных принято физически уничтожать. Но вы, при всём моём желании, не можете претендовать на статус бесполезного. Более того, мистер Торнтон, я уверен, что вы являете собой весьма крупную фигуру в небезызвестном Клубе Молчунов. Вы следите за моей мыслью? Отлично. Так вот, с таковыми как вы, если уж появилась такая возможность, обращаются крайне жёстко.

Торнтон заметно поскучнел.

— И что же вы предполагаете делать, ваше сиятельство?

— Ничего особенного. Сейчас я начну задавать вам вопросы, а в том случае, если уличу вас в упрямстве или неискренности, применю меры физического воздействия.

Торнтон слегка позеленел.

— Что вы имеете в виду под мерами физического воздействия?

— Примерно то же, что я сделал с вашими Гарри и Биллом.

И Александр кивнул на тела подельников Торнтона. Так уж удачно сложилось, что они лежали живописной грудой, а вокруг успела натечь здоровенная лужа крови. Александр продолжил:

— Я не стану бить вас дубиной по голове. Отнюдь! Зачем мне ещё один труп? Удары, для начала, я нанесу по вашим ступням. Размозжу плюсну, раздроблю голеностопный сустав. Уверяю вас, подобные повреждения современная медицина даже не берётся восстанавливать, и ноги вам ампутируют по колено. Это в случае если вы сломаетесь и выложите всю подноготную. А если вы стерпите боль и продолжите игру в молчанку, я медленно и методично буду ломать вам кости ног, а потом кости и рук. Возможно вы мне не верите, но я смогу это сделать, просто потому чтомоя жизнь напрямую зависит от утаиваемых вами сведений. Вы деловой человек и потому просто встаньте на моё место и скажите: разве у меня есть иной выход?

— Но вы всё равно меня убьёте. — тоскливо проскрипел Торнтон.

— Отчего же? Если вы будете благоразумны и ответите на мои вопросы, обещаю вас не убивать.

— Так не пойдёт. — отрицательно покачал головой Торнтон — Вы можете например вскрыть мне вену или сделать ещё что-то, после чего я умру, а вы будете формально не при чём.

— Разумная предосторожность. — одобрил Александр — Вы привыкли к подлости соплеменников, потому стараетесь обезопаситься. Обещаю действительно сохранить вам жизнь и не вредить при условии, что вы не будете вредить мне.

Минуту или более Торнтон колебался, взгляд его беспокойно метался вокруг. Но вот ему на глаза попалась окровавленная дубинка с прилипшими к налобку рыжими волосами Гарри. Это зрелище мгновенно переменил весь строй его мыслей.

— Хорошо, я готов к сотрудничеству. — угрюмо и сдавленно буркнул он — Задавайте свои вопросы.

Александр удовлетворённо кивнул и спросил совсем не то, что ожидал Торнтон:

— Для начала скажите, мистер Торнтон, зачем вы притащили меня в собственный дом?

— Я не понимаю смысла вашего вопроса! — аж задёргался Торнтон на своём штыре.

— Ну чего же проще? Этот подвал не предназначен для содержания пленных. Судите сами, даже дубинку для борьбы с крысами кто-то забыл в укромном углу. Далее: подручных у вас двое. Я полагаю, дело сложилось так: вам поручили выкрасть меня с территории России, причём напарником назначили вашего старинного неприятеля или скажем так, вечного соперника. Но так сложилось, что в процессе ловли ваш напарник погиб от моей руки. Я точно помню, что упокоил не менее трёх налётчиков. А кому-то из оставшихся в живых вы и сами могли организовать встречу с предками.

Торнтон пытался сохранить безмятежный вид, но слишком уж мощный удар был нанесён по его защитным оболочкам, отчего получалось крайне неубедительно.

— Попробую угадать, мистер Торнтон: вы собирались использовать меня для личных целей? Я угадал? Ах, как интересно! Только не говорите, что собирались получить от меня жалкую сумму в несколько миллионов фунтов стерлингов… Таки собирались?

Александр разглядывал распятую в собственном пиджаке фигуру и размышлял: а нужен ли ему такой агент в высшем руководстве… чего? Кстати, этот вопрос нужно уточнить немедленно.

— Скажите Торнтон, кроме направления внешней разведки, чем вы ещё заняты? Я имею в виду, взаимодействуете ли вы с международными финансистами, вступившими в борьбу с английским королём?

— Вы угадали, ваше сиятельство, у меня есть деловой контакт с секретарём Лайонела Уолтера, второго барона Ротшильда.

— Признаю, это весомое знакомство. — решил Александр — Скажите, Торнтон, как вы отнесётесь к такому плану: я вас снабжаю технологической документацией и вообще, помогаю создать промышленную компанию по типу канувшего в Лету «Айсберга». Вы довольно быстро получите титул и войдёте в Палату Лордов, и ваша жизнь станет вполне безоблачной, если только вы не ударитесь во все тяжкие подобно вашему покойному другу, Хьюго Уэйку.

— А что получите вы, ваше сиятельство?

— Разумеется, информацию. Информация вообще самый ценный товар на этой планете.

— Не могу не согласиться с таким определением. Но как я объясню появление денег для начала моего бизнеса?

— Вам дадут кредит под отлично проработанный проект. Вот чем бы вы хотели заняться?

— Пока я не готов ответить, ваше сиятельство, поскольку не готовился к такому повороту разговора.

— Хорошо, мистер Торнтон, мы возобновим наш разговор позднее, и для разговора вы отыщете меня сами. А пока я хочу откланяться. Надеюсь, наверху я найду приличную одежду и обувь?

Произнося эту речь, Александр снял Торнтона со штыря и выдернул палку из рукавов его пиджака. Торнтон старательно демонстрировал полнейшее дружелюбие и готовность к взаимодействию. Вместе они поднялись наверх, и Торнтон провёл Александра в комнату покойного Билла, схожего фигурой с уже бывшим пленником. Потом они вместе прошли на недалёкое взлётное поле, где стояли «Ласточка», «Аист» и «Фрегат».

— Ваше сиятельство, самолёты заправлены и подготовлены в взлёту.

Короткая предполётная подготовка, и «Фрегат» оторвался от взлётной полосы.

И только тут Александр спросил сам у себя:

— А в какую сторону лететь?