Перелетная птица-3

Глава 2 Кто везет, на том и едут

Так уж получилось, в той жизни Александр ни разу не бывал на курортах и в санаториях — не было нужды. Свои отпуска он проводил более активно и оригинально: в лодочных и байдарочных походах по рекам и озёрам Севера России и Восточной Сибири. По Казахстану и Средней Азии он, в компании друзей, поездил на мотоциклах, как-то поставил личный рекорд. За месяц их группа преодолела почти четыре с половиной тысячи километров. За каким чёртом они гнали свои «Уралы» и «Иж», и-таки загнали один из «Уралов» до капиталки двигателя, ни он, ни его друзья объяснить не могли, но вот оно достижение! Бери и делай с тем достижением что хочешь. А вот санаториях он, по крепости здоровья, не бывал. Не довелось.

Теперь же, после тяжёлой контузии, медицинский консилиум в составе десятка умудрённых возрастом, бородами и погонами медицинских генералов от неврологии, принял именно такое решение. Пациенту в таких случаях остаётся только брать под козырёк и со всех ног бросаться исполнять указание.

Слава богу, в Кисловодск летают рейсовые дирижабли конструкции графа Фердинанда фон Цеппелина, по лицензии построенные на заводе в Долгопрудном. И билеты на них доступны любому желающему. Правда, всё-таки о билетах, если он нужен к определённой дате, следует озаботиться заранее. И вот, поднявшись по винтовой лестнице внутри причальной мачты, чета Павичей, по короткому закрытому трапу, вошла внутрь дирижабля. Встречал их командир воздушного корабля:

— Ваши сиятельства, с радостью приветствую вас на борту дирижабля «Псёл». Меня зовут Дмитрий Сергеевич Темирханов.

— Очень приятно, Дмитрий Сергеевич. — светло улыбнулась Агата — Скажите пожалуйста, в честь какой реки назван ваш дирижабль? Я знаю, что пассажирские корабли называют в честь русских рек, но о Псёле доселе не слышала. Кстати, к нам можно обращаться запросто, по имени-отчеству.

— Благодарю, Агата Юрьевна! Псёл — это левый приток Днепра, он почти полностью протекает по Курской губернии. Когда-то по этой реке проходила граница между Русью и Диким Полем и на Псёле во времена блаженной памяти царя Ивана Четвёртого, строили ладьи для походов против Крымского ханства.

Капитан устроил выдающимся пассажирам короткую экскурсию по общественным и служебным помещениям летающего корабля, но в конце всё же оставил их на прогулочной палубе?

— Тысячу извинений, Агата Юрьевна, Александр Вениаминович, но у капитана кроме немногих привилегий имеется масса обязанностей. Теперь мне следует идти на мостик, чтобы руководить отправлением.

— Да-да, Дмитрий Сергеевич! А мы с огромным интересом понаблюдаем этот процесс отсюда. С палубы открывается воистину завораживающий вид! — ответила Агата.

Сквозь панорамные окна было прекрасно видно, как работает швартовочная команда на причальной мачте и в дирижабле. Профессионалы! Без рывков и толчков, несмотря на свежий порывистый ветер, громадный корабль двинулся на юг, одновременно набирая скорость и высоту. Жужжали все шесть винтов, а вот двигателей почти не было слышно — на них стоят отличные глушители. Внизу проплывал великолепный Санкт-Петербург, и с высоты были прекрасно видны улицы, парки и строения безупречной красоты.

— Алекс, почему мы до сих пор не летали на дирижабле? — повернулась Агата к мужу.

— Потому что нам предстоит узнать и опробовать ещё очень и очень многое, моя хорошая. Мы с тобой ещё не были на подводной лодке, не умывались из водопада Анхель. Мы не стояли на вершине высочайшей в мире вершины. Повторю, нам с тобой, моя хорошая, предстоит немало свершений. Ты ведь не откажешься поучаствовать на пару со мной в разных увлекательных приключениях?

— Не откажусь, милый Алекс. — прижимаясь в Александру прошептала Агата — Ни за что не откажусь.

Большую часть полётного времени Александр провёл в музыкальной гостиной, откуда открывался изумительный вид на прилегающее наземное пространство. В один прекрасный момент в гостиную вошел капитан и объявил:

— Господа и дамы, через несколько минут мы достигнем города Обоянь, которая расположена на берегу реки Псёл, в честь которой назван наш дирижабль.

Пассажиры встретили заявление капитана аплодисментами.

Причальная мачта в Кисловодске оказалась точной копией Петербуржской — на это Агата обратила внимание, а потом сама же подвела под наблюдение теоретическую базу:

— Я уверена, что аэродромное оборудование в России и Германии унифицировано, и это правильно. Куда бы ни прилетели самолёты и дирижабли, их должны встретить знакомые устройства.

Провожать их вышла вся команда дирижабля, что было приятно, а вот встречающих на взлётном поле могло быть и поменьше. Встречать знаменитых путешественников, героев войны, а заодно и спасителей императора явилось всё местное начальство, купца и промышленники вместе со своими семьями, так что получилось не менее трёхсот-четырёхсот человек.

Гостям вручили традиционные хлеб-соль, надавали кучу разных подарков, так что в машине почти не осталось свободного места. Но, благодарение высшим силам в лице жандармов и военной контрразведки, больше им, за весь месяц отдыха и лечения, никто не докучал.

Но всё кончается, подошло к концу и санаторное затворничество Александра. Как-то утром, когда солнце не заглянуло в его палату, в дверь спальни постучал дежурный врач.

— Мы не спим, входите! — отозвался Александр.

— Александр Вениаминович, вынужден вас огорчить. — поздоровавшись сказал почтенный эскулап — Но внизу вас дожидается генерал Василий Иосифович Гурко. Я бы мог послать за вами санитарку или горничную, но боюсь, излишне активный военачальник заберёт вас даже без завтрака, не то, что без врачебного инструктажа.

— Да, я знакома с Василием Иосифовичем, он способен на такую эскападу. — засмеялась Агата — но что вы хотите сказать, Иван Иванович?

— Я принёс вам назначения на ближайший месяц. Благоволите соблюдать их с тем же тщанием, что выполняли здесь.

Врач положил на стол две тетрадки и вышел.

— Ничего не поделаешь, придётся собираться и мчаться в неизвестность. — сказал Александр и пошел в санузел.

Генерал сидел за столиком под шатровым навесом, недалеко от входа в корпус. Он читал газету, на столе перед ним стояли стакан в подстаканнике и тарелка с птифурами.

— Александр Вениаминович! — живо отреагировал он, едва Александр показался в дверях — Скоро же вы! Я ожидал вас не ранее чем через час. Присаживайтесь, у нас будет важный и секретный разговор.

— Секретный? — удивился Александр — Буквально на всеобщем обозрении?

— Это только кажется что мы открыты взору и ушам досужей публики. — усмехнулся Гурко — От взглядов сверху нас прикрывает навес, со стороны корпуса кустарник, а по дороге к нам никого не пропустят мои порученцы.

— Очень разумно. — согласился Александр — А со стороны будет казаться, что мы тут просто болтаем о пустяках.

— Зайду, как говорится, с козырей. У меня при себе именной указ его императорского величества о вашем откомандировании в моё распоряжение. Ознакомитесь позже. Вы человек прямой, поэтому изложу всё прямо и решительно. Итак, англичане сделали решительный и довольно неожиданный шаг. Мы ожидали, что они начнут кампанию с наступления вдоль КВЖД и строили свою стратегию исходя их этого, но островитяне не стали нам подыгрывать. Они поступили проще: накопили силы в Шанхае и Вэйхайвэе, и оттуда ударили по Порт-Артуру. Как выяснилось, японцы не учли наш горький опыт, и тоже проморгали Дальний. В общем, Порт-Артур снова в осаде.

— Нападение было столь неожиданным?

— В какой-то мере. Войны англичане не объявляли, но накопление войск невозможно скрыть. Не станем разбираться, кто виноват, нам важно решить что делать.

— Правильно. — с самым серьёзным видом кивнул Александр — Принцип квантовой неопределенности Чернышевского-Герцена гласит: одновременно можно точно знать лишь одно: либо кто виноват, либо что делать.

— Как вы сказали, принцип квантовой неопределенности? — расхохотался генерал — Запомню и обязательно блесну при подходящем случае. Но продолжу: наша гражданская администрация под руководством Николая Львовича Гондатти проявила себя с самой лучшей стороны, а вот военные, включая и моряков, простите за физиологизм, опять жидко-прежидко обгадились. Утешает лишь то, что англичане действуют неторопливо, да и наши японские союзники проявили себя не лучше нас. Там, на дальнем Востоке назревает серьёзнейший кризис, и расхлёбывать его придётся нам с вами.

— Вот уж не было печали! Василий Иосифович, у вас хотя бы есть штаб? — с надеждой спросил Александр.

— Не заставляйте меня ругаться, Александр Вениаминович. Нет у меня ничего. Я дал главковерху список нужных мне генералов и офицеров, и первым в этом списке внесены вы. Кстати именно поэтому я здесь лично. Вас хотят привлечь под свои знамёна ещё трое командующих.

— Экий я, как выяснилось, ценный. Ну, хорошо, что у нас со средствами связи?

— Здесь всё относительно недурно. На дальнем Востоке имеется полсотни радиостанций, не считая флотских, а кроме того мобилизованные дирижабли в самое короткое время доставят туда ещё несколько десятков аппаратов. Да, я знаю ваш стиль работы и одобряю его. Связь у нас будет наилучшей из возможного. Авиация полностью передаётся в ваши руки.

— Хм… А не обидятся генералы с более высоким цензом выслуги?

— Обиженные поедут на Камчатку и Курилы. Лично провожу до трапа парохода.

— И здесь хорошо. Василий Иосифович, поможете забрать хотя бы половину разведчиков и бомбардировщиков с Урумчинского направления?

— Хе-хе-хе… — довольно засмеялся генерал — Я об этом заранее подумал. Вся тамошняя авиагруппа, за исключением необходимого минимума, переподчинена мне. Собственно, она уже начинает передислокацию.

— Это же внушает осторожный оптимизм. А что скажете о бронетехнике?

— Кстати да. Я говорил с командирами бронекавалерийских частей и соединений, они в один голос говорят, что вы кладезь идей по части тактического и оперативного использования новейшего рода войск.

— Они, конечно довольно сильно преувеличивают, но я и правда, кое-что я знаю. Однако спросить я хотел о другом: как далеко у вас есть защищенная линия связи?

— Зачем же она вам понадобилась?

— Нужно связаться с сибирскими и дальневосточными филиалами «Полярной звезды», чтобы они начали формирование добровольческих ремонтных бригад. Нам же нужно обеспечить ремонт и восстановление всех видов техники и вооружения нашей армии? А этот шаг мы давно запланировали.

— Хм… Александр Вениаминович, а не назначить ли вас моим начальником штаба?

— Благодарю, но пока я не потяну эту должность.

— Ну что же, в таком случае благоволите занять место в автомобиле, мы отправляемся!

Дом офицерского состава, в котором Александру выделили квартиру, почти не отличался от таких же ДОСов, виденных Александром в семидесятые годы. Только в будущем стандартными были пять и девять этажей, а в этом городке стояли дома в шесть этажей. Александр отправил водителя в гараж, вынул из кармана ордер:

— Надо было всё же вызвать коменданта. — пробормотал он — А, нафиг! Разберусь сам. Лишь бы не забывали вовремя присылать уборщицу или кто тут положен по штату. Ага! Моя квартира должна быть именно в этой парадной. И какой это этаж? Может спросить кого?

Но спрашивать не потребовалось: на синей эмалевой табличке, укреплённой справа от двери, обнаружилась белая цифра 26, и была она во втором ряду снизу.

— Это они молодцы. Не надо гонять моё превосходительство по бесконечным ступенькам. Но кое-что мне сделать следует. Да, следует. Пункт первый, это лифт. Пункт второй это заводы сжиженного газа и газовые цистерны во дворах домов, чтобы снабжать котельные и газовые плиты по всему городку, а там глядишь, и до гражданских жилых районов дело дойдёт.

Вынул блокнот и записал вполне своевременные мысли, а то случалось забывать такие важные мелочи. Он-то что? Печкой в доме он сам заниматься не будет — на то есть солдат-дневальный. Не будет заниматься ни стиркой, ни готовкой, на это тоже есть прислуга. А людям жить в таких домах всю жизнь, так почему не сделать эту жизнь чуть комфортней? Сразу пометил и другую вещь: следует накрутить хвост химикам, чтобы как можно быстрее создавали пластик для труб холодного и горячего водоснабжения. Ну её нахрен эту сталь, что чёрную, что оцинкованную: нужен прочный и практически вечный пластик.

Квартира оказалась вполне приличной: трёхкомнатная, с двумя спальнями и гостиной. Ничего так, скромно, но весьма прилично: на полу отлично навощённый паркет, потолок белый, стены оклеены приличными обоями, сантехника от «Полярной звезды». Мебель уже расставлена, причём это не прессованные опилки из будущего, а настоящий массив, фанерованный ценными породами дерева, в данном случае орехом. На каждом предмете мебели приколочен жестяной овал с выбитым инвентарным номером. Александр даже умилился — такой привет из той его жизни! В таком далёком и невозвратном детстве он лазил под столами и стульями, записывал номера, а потом расставлял стулья в порядке очередности номеров. А взрослые почему-то не замечали его кропотливой работы, и во время застолий вечно перемешивали стулья как попало.

В правой спальне стояла большая, наверное, не двуспальная, а трёхспальная кровать. Бельё застелено прекрасное — настоящий тверской лён, супруга в той жизни предпочитала именно его. Во второй спальне стояла односпальная кровать, и Александр определил своё место именно здесь. На прикроватной тумбочке даже имелась подставка для книги — видимо служащие квартирного управления решили позаботиться об удобстве чтения в постели.

— Спасибо дорогие, угодили! Я действительно принадлежу к славному племени либрокубикуларистов[1].

Заглянул в чемоданы, стоящие у двери — пустые. А вот содержимое чемоданов аккуратно развешено и разложено в шкафу. Раз такое дело — отправился в ванную комнату, а там необыкновенно приятный сюрприз — фитобочка! Эти устройства не так давно стал выпускать большой завод в Барнауле.

Отмытый до скрипа, распаренный и благоухающий какими-то приятными травами, Александр пошел на кухню, самолично заварил чаю и устроился за угловым столом. Под свежей салфеткой оказалось блюдо маленьких пирожков с разнообразной начинкой, так что сидеть стало не только приятно, но и вкусно. Правда, оказалось их до обидного мало, так что лишь растравили аппетит. А заодно решил полистать свежий номер журнала «Стильные вещи ХХ века». В редакционной статье говорилось о морском сражении, которое вот-вот разразится в Северном море. Лёгкие силы противостоящих флотов уже активно вели разведку, высадку диверсионных отрядов и многократно открывали огонь, сталкиваясь между собой или пытаясь разрушить береговые сооружения. Между тем, главные силы флотов готовились к бою, совершали какие-то передвижения и прилагали все силы, чтобы разведывательные самолёты не могли рассмотреть на территории главных баз. Писали о героических действиях русских и германских подводников, бесстрашно выходивших против одиночных боевых кораблей супостата, против целых корабельных соединений и даже проникавших в защищённые военно-морские базы врага. На прошлой неделе с разницей в три дня, были атакованы британские базы Скапа-Флоу и на Мальте. В первом случае две германские подводные лодки под командованием Лотара фон Арно де ла Перьера и Христиана Августа Макса Фалентинера по извилистому и мелководному проливу проникли к главной стоянке английского флота и сделали по два прицельных залпа торпедами. Один линкор взорвался и раскололся пополам и ещё три были тяжело повреждены. Самое удивительное было то, что обе лодки не получили никаких повреждений и спокойно ушли через тот же пролив. А Мальту посетила русская подлодка, построенная по немецким чертежам. Иван Владимирович Мессер не только произвёл три торпедных залпа, утопив два тяжёлых крейсера, но и, уходя из гавани, поставил почти десяток мин. Эта постановка оказалась даже удачнее торпедной атаки. Вскоре на базу пожаловала эскадра новейших дредноутов, и два из них угодили своими днищами на мины. Как развивались события ещё не до конца ясно, но одно очевидно: линкоры легли точно поперёк фарватера и заперли мальтийскую эскадру как в ловчей яме.

— Интересно, сумеет наш и союзный флот причесать англичан в мальтийской западне? — сам себя спросил Александр и сам же себе ответил — Эх, кабы знать все обстоятельства и подводные течения такой операции. Ладно, после войны расспрошу профессионалов от моря.

Он не стал додумывать такой увлекательный сюжет, перелистнул страницу и угодил на коллекцию модной одежды в стиле Милитари «Егерь на фронте». Тут были костюмы из «защитной» пятнистой ткани, адаптированные для мужчин и женщин.

— Хосспидя, а ведь очень скоро на проспектах столиц появятся толпы поцреотов обоего пола в военизированных нарядах, которые будут демонстрировать высокую жертвенность в сотнях вёрст от фронта. Тьфу на них!

Всласть поругаться он не успел, потому что из прихожей раздалась мелодичная трель звонка. Александр привычно сунул в карман халата кольт и пошел к двери. За дверями оказалась красивая женщина лет тридцати вроде бы одетая по-домашнему, но в полной боевой раскраске и со сложной причёской.

— Ой, я, кажется, не вовремя! — неискренне воскликнула дама — Я ваша соседка, вот решила познакомиться.

— Входите, дорогая соседка. — радушно предложил Александр — Признаться, я не ожидал гостей, но если позволите, угощу вас чаем.

Отправив даму в гостиную, Александр быстренько переоделся в повседневный мундир и вскоре вышел. Дама сидела у стола и листала журнал.

— Что же, будем знакомиться, уважаемая соседка. Я Александр Вениаминович Павич, сюда приехал по служебной необходимости.

— Анастасия Валерьевна Нестерова. В Харбине я живу с раннего детства, а в этом доме с самого строительства.

— Вот как славно! — порадовался Александр — Но этот городок принадлежит военным, и я теряюсь в догадках, какое отношение вы имеете к Армии?

— Мой муж, капитан Андрей Андреевич Нестеров служит по авиационному ведомству, он начальствует каким-то отделом при штабе округа. Впрочем, я не очень разбираюсь в его делах, поскольку мой супруг крайне неохотно говорит на темы служебной деятельности.

— Не могу не одобрить такой позиции вашего супруга. Однако я проголодался и хочу немного повозиться на кухне. Вас не фраппирует такое поведение мужчины?

— Что вы, Александр Вениаминович, напротив, это интересно!

На кухне Александр нацепил фартук, быстренько проинспектировал имеющиеся запасы в холодильнике и шкафах. Набор продуктов был недурен. Он быстро настрогал батон, смазал ломти майонезом, разложил их на противне. Сверху положил колбасу, нарезанные пластиками помидоры, сверху посыпал тёртым сыром и отправил противень в духовку. По счастью, здесь была электрическая духовка, с нею меньше возни. Пока возился, разговаривал с гостьей, расспрашивал о здешних делах, так непохожих на жизнь Европейской России. Многие ли тамошние дамы могут похвастаться участием в охоте на тигра? А вот Анастасия Валерьевна на такой охоте бывала дважды.

Поспели бутерброды, Александр выложил их на тарелки и взялся за чай, но успел налить только гостье, как раздался новый звонок в дверь. Не снимая фартука, он пошел к двери и обнаружил за нею ещё одну красавицу.

— Гликерия Павловна Горбунова. — представилась дама, с удивлением глядя на фартук поверх генеральского мундира.

— Входите дорогая соседка. — Александр лучился гостеприимством — Мы тут собрались немного погонять чайку, может быть, присоединитесь?

И не слушая смущённого лепетания гостьи, под локоток повлёк её на кухню. И с удовольствием увидел, как дамы обменялись уничтожающими взглядами.

— Присаживайтесь, Гликерия Павловна, сейчас я и вам подам чай. Должен сказать, что вода здесь превосходная и чай заваривается удивительно вкусный.

Утро началось прескверно. Для начал зареванная Рут, племянница генерала, сообщила, что она беременна и не намерена делать аборт. Потом Роджер, старый преданный слуга, во время бриться головы, неловко махнул рукой и пролил тазик умеренно горячей воды на спину своему господину. Вдобавок он поскользнулся на куске мыла и едва не отрезал ухо хозяину. Хвала небесам, что отвернуть бритву он успел, и чиркнул по голове лишь обухом, зато пребольно. Автомобиль заглох в миле от штаба и всё не мог заводиться, так что ехать оставшееся расстояние пришлось в броневике охраны, разумеется, выгнав оттуда нижних чинов кроме шофера, а проклятые узкоглазые, набежавшие со всего Шанхая, пялились на остановившийся кортеж и чирикали на своём мерзком наречии, наверняка что-то издевательское.

До своего кабинета, генерал-полковник Фредерик Рудольф Ламберт, десятый граф Каван, добрался в самом отвратительном расположении духа.

— Неужели сегодня настолько маленькая почта? — проворчал он, глядя на одинокий конверт, лежащий на серебряном подносе — В чём подвох, Арчибальд?

— Почта, как обычно, ожидает на приставном столике, сэр.

Ламберт покосился на столик, там возвышалась привычная гора конвертов, пакетов и бандеролей.

— Почему же это письмо отдельно? — неприязненно глядя на конверт проворчал генерал.

Он давно приучил своего бессменного секретаря самые неприятные послания подавать сразу, а особо неприятные — отдельно.

— Сэр, вам лучше прочитать его самому. Скажу лишь, что я и все известные мне офицеры получили точно такие же письма, и это не подвох, а полноценная ловушка.

— Содержание писем идентично?

— Так точно, сэр. И по результатам прочтения вы должны принять какое-то неординарное решение.

В конверте оказались два факсимиле[2]. На первом листе оказался ответ МИД Великобритании на ноту МИД Российской империи. Всего десять строк, написанных прекрасным каллиграфическим почерком, а сколько в них смыслов! Великобритания объявляла всех солдат, офицеров и генералов, заключивших контракты с Первой, Второй и Третьей Индийскими Туземными армиями, авантюристами и наёмниками. Но это не главное. Главное, что Великобритания отказывала этим людям в своем покровительстве на весь период заключенного контракта.

Второй лист, написанный обычной скорописью, оказался открытым письмом, которое майор Стенли-Каллаган разослал во все более или менее крупные газеты и журналы. Разумеется, в Великобритании, её колониях и в Китае они изданы не были. Майор коротко и по-военному чётко поведал миру историю своего попадания в плен, не утаив тот факт, что все детали его личного дела отлично известны русским. Последнее он отнёс на счёт торгашей, организовавших марш армии, в которой он имел несчастье служить так, что в решающий момент она оказалась совершенно без топлива и боеприпасов, но не побрезгавших заработать по тридцать сребреников за каждое офицерское досье. В заключение майор Стенли-Каллаган упомянул, что с ним и его сослуживцами русские обошлись вполне милостиво, но не факт, что такое же отношение ожидает остальных англичан, особенно если они вздумают применять личное и коллективное оружие.

От такого чтения сердце злосчастного военачальника застучала с перебоями, а голову сдавил раскаленный обруч.

— Арчибальд! — прохрипел генерал перекошенным ртом.

Верный секретарь подал ему рюмку с отвратительным на вкус успокоительным зельем, стакан содовой для запивки, и наконец произнёс:

— Начальники разведки, контрразведки и военной полиции ожидают в приёмной. Кроме того, я счёл за благо пригласить военного прокурора армии, начальника правового управления и генерального консула Великобритании в Шанхае.

Спустя несколько минут приглашенные расселись у стола совещаний. Повисло напряжённое, молчание. Генералы, офицеры и гражданские чиновники, присутствующие в кабинете, знали о причине вызова, но никто не желал выступить первым. Молчание затянулось так, что воздух, казалось, заискрился разрядами.

— Мистер Эбергард Менахем Конвэй! — как взрыв гранаты в замкнутом пространстве прогремел голос генерала Ламберта — Нам долго ждать ваших объяснений?

— Что вы имеете в виду, генерал? — вскочил дородный мужчина обряженный в тёмно-синий фрак с высоким воротником и золотой вышивкой в виде дубовых листьев на воротнике, груди, манжетах и длинных фалдах. Он нервно вытирал руки о тёмно-синие брюки с золотыми лампасами.

— Не делайте вид, что вам неизвестно содержание такого письма! — генерал потряс смятым конвертом — Такие бумажки нынче получили все офицеры, рождённые в Метрополии!

Два генерала — военный и от дипломатии — сверлили друг друга яростными взглядами.

— Генерал! — выдохнув воздух носом, прорычал генеральный консул — Я всю ночь бомбардировал Форин-офис телеграммами о содержании ноты, факсимиле которого получили вы и другие военнослужащие Третьей Индийской Туземной армии. Единственный внятный ответ касался подлинности ноты.

— Ну! — подбодрил дипломата генерал.

— Нота подлинная. — нехотя сказал консул и опустился на свой стул — Но мне неизвестны причины, заставившие мое руководство ответить русским именно в такой форме.

— Что значит «в такой форме»?

— Это значит, что обычно Форин-офис отвечает гораздо более округло и обтекаемо.

Генерал-полковник Фредерик Ламберт никогда не был дураком, не потерял он рассудка и сейчас. Он сразу понял, что имел в виду профессиональных дипломат, назвав их всех «военнослужащими Третьей Индийской Туземной армии». Он резко сбавил градус:

— Для начала, сэр Конвэй, я приношу свои извинения за резкий тон, который я себе позволил. Ситуация уж очень неординарная.

— Принимаю ваши извинения, сэр Ламберт. — сидя поклонился консул — Признаться, я не принял вашу вспышку на собственный счёт и не держу на вас ни грана зла.

— В таком случае прошу ответить коротко и ясно: значит ли эта нота, что Великобритания отказалась от нас?

— Вы люди военные, прямые, поэтому отвечу максимально прямо: да, означает.

— Благодарю, сэр Конвэй и более вас не задерживаю. Прошу понять: ситуация экстраординарная, требуется срочное её разрешение.

Когда за консулом закрылась дверь, генерал повернулся к начальнику правового управления армии:

— Я хочу услышать чёткий и ясный ответ на вопрос, каков на сегодняшний момент правовой статус у всех присутствующих здесь людей и наших подчинённых? Господа, можете не вставать, у нас нет времени на соблюдение всех церемоний.

— Ваше высокопревосходительство, я бы мог ответить потоком слов, но ограничусь лишь двумя: мы наёмники.

— Что могут сделать с нами русские, в случае добровольной сдачи в плен и в случае пленения в бою?

— Всё, что дозволено делать с разбойниками — от отпуска на свободу до казни на месте. Но думаю, большинство ждёт каторга, хотя руководство ждут всякие интересные варианты.

— Последнее что я бы себе желал, это быть повешенным на суку. — пробормотал генерал и повернулся к военному прокурору:

— Чем нам угрожает разрыв контракта с нашей стороны?

— Ваше высокопревосходительство, готовясь к нынешнему разговору, мы с начальником правового управления, в обществе лучших своих специалистов, по букве разобрали типовой контракт, который мы все подписали.

— И к какому выводу вы пришли?

— Ваша светлость, выяснилось, что все мы продали себя в самое настоящее рабство. Освободиться от контракта мы можем в нескольких чётко оговоренных случаях, а именно: смерть или тяжёлое увечье, не дающее возможности выполнять контрактные обязательства.

— Это не тот вариант, о котором мы все мечтаем.

— Второй случай это попадание в плен в условиях невозможности вести бой.

— Хм… Тут есть над чем подумать, но продолжайте.

— Третье: мы выплачиваем неустойку у размере полугодового жалованья, хотя я думаю, что скорее нас ожидает долговая тюрьма. И наконец, наниматель по своим причинам разрывает с нами отношения.

— Это всё?

— Всё, ваша светлость.

— Кто-то хочет дополнить?

Молчание.

— В таком случае совещание закрыто. Прошу задержаться начальников разведки, контрразведки и военной полиции, остальные свободны.

Три полковника передвинулись ближе к генеральскому столу, и замерли, всем своим видом изображая напряжённое внимание.

— Что нужно делать по линии контрразведки и военной полиции, я думаю, ясно. Сейчас вы, господа, выйдете и продиктуете моему секретарю всё, что требуется для поддержания железного порядка в армии. Не упустите даже ничтожной мелочи, поскольку любая ошибка грозит нам с вами смертью. Я подпишу любые драконовские меры, а ваша задача — вовремя вскрыть и в зародыше задавить любой не то что бунт, а попытку невыполнения прямого указания командира или начальника. Идите, господа.

Двое встали и отсалютовав генералу вышли.

— Вот что полковник Дулиттл. — сказал генерал — В течение этого дня вы должны дать мне направления, где сосредоточены самые устойчивые русские соединения и характеристики на всех русских офицеров в ранге от начальника штаба дивизии до командующего. Это первое. Мне нужны три ваших подчинённых, старших офицеров, свободно владеющих русским языком и верных короне на уровне безусловного инстинкта. Офицеров я жду через три часа.

Когда дверь закрылась, генерал поднял трубку телефона:

— Майор, передайте начальнику штаба, что я жду его через полчаса с полной картиной расположения наших, союзных и русских войск.

И положил трубку.

[1] Либрокубикуларист — человек, который любит читать в постели.

[2]Факсимиле (от лат. fac simile — букв. «делай подобное») — воспроизведение любого графического оригинала — рукописи, рисунка, чертежа, гравюры, подписи, монограммы — передающее его вполне точно, со всеми подробностями.