Песнь Теней и Звёздного света

Глава 24

Я просыпаюсь за несколько часов до рассвета и просто молча смотрю в потолок. Вчера за ужином, когда Атлас сказал, что утром я встречусь с королём, я не позволила себе задуматься о том, что принесёт этот день. Но теперь это единственное, о чём я могу думать.

А что, если я слепа к истинным намерениям троновианцев и добровольно иду прямо в логово дракона, в пасть льва? Я — ягнёнок, ведомый на заклание тремя красивыми братьями, владеющими магией. Я не уверена, что за человек король Сорен. Всё, что я знаю, — он дядя братьев Харланд и правит королевством моих врагов. Кто знает, может меня бросят в камеру с запахом канализации или станут пытать, чтобы узнать информацию о моём городе, родителях или магии Бастиана.

Король Троновии не поверит, что наследница трона Мидори не знает ничего важного о политике, стратегии, экономике или тайнах, доступных королевской особе.

А что, если Атлас обманул меня? А что, если он сыграл свою роль, отвлекая меня, чтобы я ослабила бдительность и не прислушалась к здравому смыслу?

Мои расшатанные нервы выливаются в капли пота по линии роста волос. Я была дурой.

Никогда не доверяй троновианцу. Простое правило. Меня учили ему с самого рождения. И всё же, стоило мне впервые оказаться рядом с врагами, вместо того чтобы следовать подготовке, я подружилась с ними, ела с ними за одним столом… даже жаждала одного из них.

Я предательница своего народа? А мой ли это народ — мидорианцы, чтобы я могла так говорить?

Я протираю глаза ладонями и стону. У меня так много вопросов, и я не стала ни на шаг ближе к ответам.

Когда я слышу движение в доме: захлопывающиеся двери, разговоры, шаги вверх и вниз по лестнице, я скидываю с себя одеяло и нехотя выбираюсь из своей уютной постели. У меня не так много одежды, и я не совсем уверена, что будет уместно надеть на встречу с королём Сореном. Всё, что у меня есть, — это чёрные брюки, свободная белая блуза и мои дорожные сапоги.

До нашей вылазки через Баву меня бы ни за что не застали в таком виде, особенно перед представителем знати, но это лучшее, и единственное, что у меня есть, и в этом удобно. Придётся обойтись. Надеюсь, король не увидит проблемы в моём наряде.

Я фыркаю и закатываю глаза. Королю Сорену вряд ли есть дело до моей одежды. Как и любой монарх, он чего-то хочет и довольно скоро я узнаю, чего именно он желает от меня.

Одевшись, я выскальзываю из комнаты и направляюсь вниз. Проходя второй этаж, где находятся библиотека и рояль, замечаю спящего принца Ронана, свернувшегося клубком на кожаном диване, одна нога которого торчит из-под одеяла. Он громко храпит и переворачивается на живот. Я качаю головой и сдерживаю смешок, продолжая спуск к столовой.

Атлас, Никс, Финн и Эрис уже сидят за столом, раскладывая себе еду: яйца, масляные булочки, ломтики бекона, фрукты и йогурт. В центре стола стоит стеклянный кувшин с апельсиновым соком, а аромат свежесваренного кофе манит меня, зовёт насытиться и напиться вдоволь.

— Доброе утро, соня, — улыбается Никс и машет мне рукой, приглашая присесть. — Мы как раз собирались тебя разбудить к завтраку.

Я заставляю себя улыбнуться в ответ, хоть нервы и берут верх.

— Доброе утро.

Все сидят на тех же местах, что и вчера вечером, так что я воспринимаю это как сигнал занять своё рядом с Атласом, где уже накрыто для меня. Когда я прохожу мимо, Атлас встаёт и отодвигает для меня стул, мягко придвигая его обратно, как только я сажусь.

— Спасибо, — наши взгляды встречаются, когда он садится рядом.

— Не за что, — он подносит кружку кофе к губам и сдувает пар.

— Как спалось? — спрашивает Эрис с противоположной стороны стола, привлекая моё внимание.

— Хорошо, — лгу я.

— То есть, ты хочешь сказать… — Никс накладывает мне щедрую порцию яичницы, — что глаз не сомкнула.

— Если она не спала, то, скорее всего, из-за храпа Ронана, — хихикает Эрис, хрустя толстым ломтем бекона.

Никс указывает на неё пальцем:

— Точно! Рон не давал тебе спать всю ночь, Китарни? — подмигивает он, в голосе слышатся насмешка и лёгкий подтекст.

— Возможно, всё дело в том, что Атлас всю ночь расхаживал по своей комнате, как дикий зверь в клетке, — вмешивается Финн, получая за это злобный взгляд исподлобья от своего старшего брата.

— Обещаю, я спала прекрасно, — я удваиваю ложь, упрямо избегая взгляда кого-либо из них. Вместо этого намазываю масло на хлеб и начинаю рвать его на кусочки, запихивая в рот вместе со своей ложью.

— Я рад, что ты хорошо выспалась, — протяжно произносит Атлас, и его бархатный голос вынуждает меня посмотреть на него. Его пальцы обводят край кофейной кружки, но всё его внимание сосредоточено только на мне. — Если бы я оказался на твоём месте — в стане врагов, накануне встречи с вражеским королём, — я бы нервничал. Возможно, даже не сомкнул бы глаз, перебирая в голове десятки вопросов без ответов.

Мы несколько секунд молча смотрим друг на друга, пока он не добавляет:

— Некоторые даже могут часами метаться по комнате, не в силах успокоить разум.

Если бы я не спросила его в Баве, умеет ли он читать мысли, я бы точно решила, что у него есть этот дар. Это лишь доказывает, насколько он наблюдателен. Я чувствую, что он видит меня. Чувствую себя почти раздетой догола, вынужденной обнажить все свои страхи и неуверенность — и вот он, не выдавая меня перед остальными, успокаивает одним лишь намёком. По-своему, он протягивает мне руку, давая понять, что всё будет хорошо.

На мгновение на меня накатывает чувство покоя, но нашу безмолвную связь разрывают громкие, неуклюжие шаги. Я перевожу взгляд с Атласа на Ронана, спускающегося по лестнице. Его волосы растрёпаны, глаза налиты кровью, а рубашка расстёгнута до самого низа, открывая загорелую грудь с татуировками и рельефом мышц.

— Доброе утро, всем, — Ронан хрустит шеей из стороны в сторону, а потом пританцовывая садится на стул рядом со мной.

— Доброе утро, — я натягиваю сдержанную улыбку, хотя он, похоже, меня не замечает. Наблюдаю, как он плюхается на место, хватает булочку и откусывает большой кусок.

— Ты произвёл сильное первое впечатление вчера, Рон, — мурлычет Никс, толкая кузена локтем в бок.

— Не могли бы вы, пожалуйста, не кричать? — Ронан потирает вискѝ круговыми движениями, хотя Никс и близко не повышал голос. — Я больше никогда не буду пить, — стонет он, хватается за холодный стакан с апельсиновым соком и прижимает его ко лбу.

— Ты говоришь это каждое утро, когда просыпаешься с похмельем, — замечает Финн, откидываясь на спинку стула и делая глоток кофе.

— Казалось бы, я уже должен был научиться на своих ошибках, но, видимо, наша семья слишком упряма, чтобы идти лёгким путём, — Ронан наконец поворачивается ко мне полностью, и его челюсть отпадает, будто он впервые меня замечает. Глаза расширяются от ужаса, и я понимаю, что в его голове проносится всё, что произошло прошлой ночью. — Принцесса Илария?

— Принц Ронан.

Он хлопает ладонью по пылающей щеке:

— Я думал, всё это был странный сон. Прошу прощения, если мои слова или поведение вас чем-то оскорби…

Я накрываю его руку своей и дважды похлопываю:

— Уверяю вас, я нисколько не обиделась, — я убираю руку. — К тому же, я успела проникнуться чувством юмора ваших кузенов, пока мы пробирались через Баву.

Удивление затуманивает его взгляд, но затем он широко улыбается:

— Слава звёздам! А то я бы никогда не услышал конца, если бы вы рассказали моему отцу о вчерашнем.

— Тогда это будет нашим маленьким секретом, — улыбаюсь я, заворожённая его гипнотизирующими карими глазами. — Боюсь только, мой внешний вид может оскорбить вашего отца. У меня нет ничего действительно подходящего для такой встречи.

Ронан отмахивается и фыркает, закидывая руку за спинку моего стула:

— Моя дорогая, вы — само воплощение красоты. Мой отец будет настолько очарован вами, что вы можете надеть хоть мешок из-под картошки и ему будет всё равно.

Я чувствую, как ноги Атласа слегка шевелятся, но продолжаю смотреть на Ронана:

— Вы слишком добры.

— Когда я впервые встретила короля Сорена, — вмешивается Эрис с ободряющей улыбкой, — я провела почти пять дней на корабле и даже не успела как следует помыться перед тем, как меня к нему привели. Обещаю, всё будет хорошо.

Похоже, королю Сорену не впервой встречать иностранную принцессу, оказавшуюся в Троновии по тревожной причине. Он принял Эрис с распростёртыми объятиями и даровал ей амнистию, но взамен она отреклась от своего титула и гражданства, выбрав свободу и жизнь среди троновианцев.

Если бы мне предложили то же — присягнуть Троновии и отказаться от права на Мидори — я не уверена, что сделала бы такой выбор. В отличие от Эрис, я не бегу от жестокого мужа. Я не избегаю родителей, проигнорировавших мои мольбы о помощи.

Но с другой стороны… не уверена, что быть обманутой и одурманенной теми, кому я доверяла, лучше, чем открытое и грубое предательство.

Я бросаю натянутую улыбку подруге и молча доедаю завтрак.

***

Финн и Эрис прощаются с нами и желают удачи, пока мы вчетвером усаживаемся в королевскую карету, которую прислал сам король. Атлас помогает мне забраться внутрь и садится рядом. Никс и Ронан занимают места напротив, их спины обращены в сторону движения. Никс стучит по потолку закрытого экипажа, давая знак кучеру, что мы готовы, и уже через секунду карета резко дёргается вперёд и мы начинаем путь по пологому склону, ведущему к дворцу в центре города.

Мы проезжаем по мостам над каналами, проносимся мимо аппетитных ресторанчиков, скользим вдоль ярких домиков, выстроенных в ряд. Наша дорога к Старнборо, или, как его называют мидорианцы, к Чёрному замку, проходит быстро. Интересное название для дворца, особенно если учесть, что мой дом в Мидори зовётся Золотым дворцом. Но, насколько я могу судить, замок вовсе не чёрный и даже не тёмный. Белоснежные шпили тянутся к небесам, покатая красная крыша контрастирует с тёплыми песочными стенами.

Нас встречает длинный, узкий мост, переброшенный через ленивую реку, который ведёт к арочной главной заставе. У подножия каменной стены стоят солдаты, а по верху ворот патрулируют стражники с арбалетами за спиной, готовые в любой момент сразить незваного гостя.

Проезжая за железные ворота, я вздрагиваю от звука цокота копыт по булыжной мостовой. Это лишь сильнее расшатывает мои и без того напряжённые нервы.

Что подумает обо мне король?

Даст ли он мне шанс объясниться, прежде чем бросит в тюрьму?

Чего он от меня хочет?

Стоит ли рассказать ему о своей магии?

А что, если он потребует присягнуть ему на верность, а я откажусь?

Я даже не осознаю, что грызу палец, пока Атлас не тянется, не берёт мою руку и не укладывает наши сцепленные пальцы себе на бедро. Я резко поворачиваю голову, чтобы встретиться с ним взглядом, но он смотрит прямо перед собой. Перевожу взгляд на Ронана и Никса — заметили ли они это? Принц глядит в окно, совершенно не обращая на нас внимания. А вот Никс, едва наши глаза встречаются, тут же расплывается в ухмылке. Его взгляд скользит от меня к нашим с Атласом рукам и обратно. Он поднимает брови в насмешливом жесте, но, к счастью, оставляет возможные комментарии при себе. Спасибо звёздам!

Я снова перевожу взгляд на Атласа, который теперь смотрит в окно, хотя его крепкая хватка моей руки всё ещё не ослабла. Замечаю, как подрагивает его колено. Это едва уловимо, я бы и не заметила, если бы моя рука не лежала у него на бедре. И тут до меня доходит: он нервничает. И от этого мне хочется расплакаться.

Он должен быть моим якорем в бурю, водой для моего пылающего пламени. Он всегда был собранным, уравновешенным. Я рассчитывала, что таким же он будет и сейчас, когда сопровождает меня на встречу со своим королём. Но, возможно, есть нечто, чего он мне не говорит. Что-то, чего он боится… Что-то, что может случиться, как только я переступлю порог Старнборо.

Мне безумно хочется спросить, что его так тревожит, но я сдерживаюсь. Он не выставил моё волнение этим утром напоказ, поэтому и я не стану разоблачать его тревогу перед роднёй. Даже если бы он рассказал мне о каждой мысли и эмоции, терзающей его, это бы ничего не изменило. Мне всё равно придётся войти в Чёрный замок и предстать перед его королём. А мысль о том, что я могу больше никогда не выйти оттуда, не даёт мне покоя.

Когда наша карета останавливается перед огромными двустворчатыми деревянными дверями, я сжимаю руку Атласа, наконец привлекая его усталый взгляд.

— Что бы ни случилось там внутри, — шепчу я, — я хочу, чтобы ты знал: я ценю всё, что ты для меня сделал.

В его глазах вспыхивает что-то похожее на страх.

— Почему это звучит, как прощание?

Я хотела бы дать ему ответ, такой, который бы успокоил нас обоих. Но правда в том, что это вполне может быть прощанием. Я действительно не знаю, чего ожидать внутри замка. Но одно я знаю точно: Атлас, хочет он того или нет, будет бессилен защитить меня, если его король замыслил что-то недоброе.

Атлас уже говорил мне, что преклоняет колено только перед своим королём. Он не станет рисковать жизнью и честью, чтобы спасти меня снова, особенно если это означает предать свою кровь и страну.

Так что да. Это может быть прощание. Я надеюсь, что нет. Несмотря на то, что разум вопит, чтобы я отрицала это, сердце моё тянется к Атласу. Возможно, ему не суждено быть частью моего будущего, и, возможно, это моя вина, что я позволила себе привязаться к нему.

— Добро пожаловать в Старнборо! — Ронан хлопает в ладоши и потирает руки. Он проходит мимо меня и распахивает дверцу кареты раньше, чем слуги успевают подойти. Выпрыгнув наружу, он поворачивается и протягивает мне руку.

Я заставляю себя улыбнуться и принимаю его жест. Теперь, стоя перед домом своих врагов, я по-настоящему поражена тем, насколько волшебным выглядит Чёрный замок. Мы проходим через открытые двери, и как только оказываемся в просторном двухэтажном фойе, Ронан поворачивается ко мне, берёт мою руку и целует её.

— Здесь я с вами прощаюсь, — улыбается он.

— Я думала, ты идёшь с нами на встречу с отцом.

— Так и есть, — он указывает на свою повседневную одежду и щёлкает языком. — Но я ведь не могу явиться туда с перегаром и в таком виде, правда? — он подмигивает и показывает на Атласа с Никсом. — Проведите её длинным путём, — без лишних слов принц взбегает по ковровой дорожке на лестнице и исчезает за арочным проёмом на верхнем этаже.

Я перевожу взгляд с Атласа на Никса и обратно.

— Что за длинный путь?

***

Длинный путь… он и правда длинный. Вместо того чтобы подняться по лестнице, как это сделал Ронан, и сразу оказаться в сердце замка, где находится тронный зал, Атлас и Никс провожают меня по длинному панельному коридору с дверями и картинами по обе стороны. Здесь темно, лишь железные люстры, уставленные сотнями свечей, дают немного света.

На стенах семейные портреты, пейзажи, сцены древних сражений и даже картина с Кристосом, первым королём Троновии, верхом на его драконе, изрыгающем пламя.

— Среди них есть твои? — спрашиваю я у Атласа, нарушая напряжённую тишину между нами.

Он улыбается и засовывает руки глубоко в карманы.

— Пара есть.

— Покажешь?

Он слегка наклоняет голову, давая понять, чтобы я шла за ним. Мы сворачиваем за угол и оказываемся лицом к лицу с портретом прекрасной пары. Лицо мужчины выглядит добрым и мягким, его карие глаза гипнотизируют. У обоих длинные тёмные волосы: у него до плеч, у неё ниспадают до самой талии. Он, конечно, красив, но зелёные глаза женщины, сверкающие, как драгоценности, словно пронзают мою душу. А её насмешливая улыбка кажется подозрительно знакомой.

— Кто они? — тихо спрашиваю я, и удивляюсь, когда Атлас отвечает:

— Мои родители.

— Твои родители? — теперь я вижу семейное сходство. — Красивая пара. У тебя мамины глаза.

Атлас улыбается:

— Они оба маги огня. Одни из самых могущественных. Мою мать зовут Сорайя, она сестра-близнец дяди Сорена. А отец, Рафаэль, был его лучшим другом с детства.

— У них был брак по договорённости? — я снова вглядываюсь в картину, вставая рядом с Атласом плечом к плечу.

Он качает головой:

— Нет. На самом деле, их любовь в своё время вызвала громкий скандал. Моя мать была обручена с лордом Кромвеллом, одним из советников моего деда. Он был старым вдовцом — дважды овдовел — и положил глаз на мою мать ещё когда она была подростком.

— И что случилось? Она вышла за него?

— Мои родители были влюблены друг в друга почти всю жизнь. Когда пришло время официально объявить о свадьбе с лордом Кромвеллом, моя мать ослушалась отца и короля, и отказалась выходить за него.

— Твой дед рассердился?

— Был в ярости, — говорит Атлас, ловя мой взгляд и удерживая его. — Он бросил моего отца в тюрьму и пригрозил казнить его, если мать не подчинится его воле. Но она сказала, что лучше будет с человеком, которого любит, чем станет женой мужчины, который сделает из неё трофей.

Он вновь смотрит на портрет, который сам написал.

— Дед приказал казнить их обоих на рассвете. Им дали соседние камеры, и всю ночь они провели, держась за руки. Но когда наступило утро, их выпустили и помиловали.

— Твой дедушка изменил своё мнение? — удивляюсь я.

— Нет. Он умер во сне.

Я приподнимаю бровь и медленно поворачиваюсь к нему.

— Его убили?

— Официально причиной смерти названы естественные причины, — он усмехается, и по выражению его лица ясно: за этими словами скрывается больше, чем кажется.

— А неофициально?

В уголке его губ появляется едва заметная улыбка.

— Ходят слухи, что дядя Сорен защитил свою сестру-близнеца и лучшего друга единственно возможным способом.

Я заглядываю в глаза Сорайе и улыбаюсь.

— Она любила его настолько, что была готова жить и умереть рядом с ним.

— И они до сих пор счастливы в браке.

— Ты говорил, что она сестра-близнец короля Сорена?

Он кивает:

— Младше на минуту. И единственная из близнецов с огненной магией.

— Значит, чтобы править Троновией, магия не обязательна?

Атлас прислоняется плечом к стене и откидывает волосы с лица:

— Корона переходит перворождённому, есть у него магия или нет. Когда Ронан станет королём, он будет первым огненным правителем со времён нашего прадеда.

— Это невероятно! И ты говорил, что твой отец маг?

— Один из самых сильных, да. Забавно, — усмехается он, — два несравненных огненных мага, а ни один из их сыновей не унаследовал этой стихии.

Я делаю шаг к нему и вглядываюсь в его манящие зелёные глаза:

— Кажется, Целестиалы даровали их непоколебимой любви трёх одарённых аномалов.

— Возможно, — тихо отвечает он.

Никс, который до этого молчал, вдруг издаёт недовольный гортанный звук. Когда мы оборачиваемся, он смотрит на портрет, надув грудь и копируя позу пожилого мужчины в военной форме.

— Никс? — мой взгляд мечется между младшим Харландом и стариком с белыми бакенбардами. — Что ты делаешь?

— Он что, не мог выглядеть ещё более запорным? — качает головой Никс.

— Кто это?

— Откуда мне знать, — пожимает плечами он, опуская скопированную позу.

— Это наш прадед и тёзка Никса: генерал Никодэмус Делэйни. Говорят, он был последним из троновианских всадников драконов, прежде чем огнедышащие исчезли.

— Исчезли? — я скрещиваю руки на груди. — Или вымерли?

Атлас пожимает плечами, потирая затылок.

— Очень хороший вопрос. К сожалению, мы не знаем.

Где-то вдалеке раздаётся бой часов, и Никс говорит:

— Думаю, Рону мы дали достаточно времени. Давайте не будем ещё больше злить дядю, заставляя его ждать.

Я нехотя иду за братьями вверх по второй величественной лестнице в конце коридора, и мы направляемся по длинному проходу, по обе стороны которого тянутся окна. Коридор упирается в двойные двери, на которых выгравирован полумесяц. Прислужники в безупречных зелёных мундирах тянутся к дверным ручкам.

Вот и всё. Сейчас я узнаю свою судьбу.

Я закрываю глаза и глубоко, ровно вдыхаю, в тот самый момент, когда двери распахиваются.