Последний Хранитель Империи

Глава 14 Новая цель

Карета рода Давыдовых впечатляла — массивный черный лакированный корпус с серебряными вставками и фамильным гербом на дверцах. Два вороных жеребца с угольно-черной гривой били копытами, как будто им не терпелось рвануть вперед. Такой экипаж стоил, пожалуй, как месячный бюджет всей Академии.

Мы разместились внутри: обивка из темно-синего бархата, серебряная фурнитура и мягкие сиденья, словно тебя обнимает само облако. Серый, занимавший пространства как три обычных человека, пытался сжаться, чтобы никому не мешать, но всё равно выглядел как медведь в посудной лавке.

Как только дверца захлопнулась, граф Давыдов посмотрел на всех присутствующих тяжелым взглядом, от которого хотелось провалиться сквозь землю. Затем он прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Серебристое сияние разлилось по его лицу, сконцентрировавшись вокруг глаз — Покров Совы активировался в полную силу.

— Теперь, — произнес он негромко, но каждое слово словно высекалось в камне, — я хочу услышать правду. Всю правду.

От него буквально волнами исходила аура власти и уверенности. Это был человек, привыкший принимать решения, определяющие судьбы других людей. Человек, слово которого могло уничтожить или спасти жизнь.

Я посмотрел сначала на Риту, потом на Вершинину. Обе кивнули — бессмысленно врать тому, кто видит ложь насквозь, как будто смотрит через стекло. Покров Совы у графа был настолько мощным, что любая лапша на уши выдала бы меня с потрохами еще до того, как я успел бы раскрыть рот. Мой собственный Покров, конечно, мог бы замутить воду, скрыть кое-какие детали… да только какой в этом смысл? Выделываться перед человеком, который только что выдернул меня из когтей Корнилова? Нет уж, такой херней я не страдаю.

— Мы попытались ограбить курьера, перевозившего некий артефакт, — я выдохнул и решил выложить всё как есть. — Нам дали наводку, что можно перехватить ценный груз, который стоит около ста тысяч рублей.

Брови графа слегка приподнялись, но он жестом предложил мне продолжать.

— Мы не ожидали, что на эту же посылку будет охотиться полгорода, — я потер переносицу. — Арабы, люди Корнилова, какие-то воры-недоумки… всё смешалось. В суматохе я схватил контейнер с артефактом, который оказался… Реликтом. Особенным Реликтом.

— Особенным для тебя лично, — уточнил граф, буравя меня серебристым взглядом.

— Да, — я кивнул. — Это оказалась древняя книга, которая откликается на мой Покров. Она содержит образ моего предка, графа Александра Вольского, который… — я замялся, подбирая слова, — смог на время овладеть моим телом.

Профессор Вершинина резко выпрямилась.

— Александр Вольский? Тот самый? — в её голосе прозвучало нескрываемое удивление.

— Вы его знаете? — я посмотрел на нее.

— Только по историческим хроникам, — она покачала головой. — Он был… неоднозначной фигурой. Придворный маг при Императорском дворе во времена Первой Династии, известный как «Странник меж Покровов». О нём ходили легенды, что он жил тысячу лет назад, когда Покровы только-только начали формироваться в их современном понимании. Его считали эксцентричным чудаком, но при этом пугающе могущественным магом даже по меркам той эпохи, богатой на сильных практиков.

Граф Давыдов нахмурился.

— Я полагаю, Реликт до сих пор у вас? — спросил он, глядя мне прямо в глаза.

— Да, — я не видел смысла скрывать. — Он спрятан в общежитии.

— И именно из-за него Корнилов так отчаянно пытается добраться до тебя, — констатировал граф. — Интересно…

— Мы не понимаем, почему он так зациклен на мне, а не на самом Реликте, — признался я. — Он знает о существовании книги, но, кажется, больше интересуется моим Покровом.

— Покровом Зверя, — тихо произнесла Вершинина, и граф бросил на нее быстрый взгляд.

— Екатерина, советую пореже озвучивать это вслух. У наших врагов есть сильные владельцы Покрова Ворона, и они могут… «услышать» наш разговор.

— И что это значит? — спросил я.

Граф Давыдов откинулся на спинку сиденья.

— Это значит, мой юный друг, что ты оказался в центре очень опасной игры. Игры, которая ведется уже не одно столетие. — Он сделал паузу. — Покров Зверя — не просто легенда или миф. Это… потенциальная угроза установленному порядку. Угроза власти Совета Двенадцати.

Карета остановилась. Мы прибыли к общежитию.

— Приехали, — граф открыл дверцу. — Господин Вольский, господин Сероволк, профессор Вершинина, прошу вас подняться наверх. Мне нужно переговорить с дочерью наедине. Мы присоединимся к вам через некоторое время.

Мы с Серым переглянулись, но спорить с графом никто из нас не решился. Мы вышли из кареты и направились в общежитие, оставив Риту наедине с отцом.

Граф Давыдов дождался, когда дверца закроется, и только тогда повернулся к дочери. Его строгое лицо смягчилось, как бывало только наедине с ней.

— Маргарита, — он вздохнул, поправляя безупречные манжеты, — когда я разрешил тебе поступить в Академию вместо обучения у домашних наставников, я надеялся, что ты расширишь кругозор и найдешь единомышленников. Но ограбление в центре Петербурга… — он покачал головой, — это уже не бунтарство, а настоящее безрассудство.

— Я знаю, отец, — Рита опустила глаза. — Мы не думали, что всё настолько выйдет из-под контроля. Моё предчувствие кричало об опасности, но… не о такой масштабной.

Граф Давыдов внимательно изучал лицо дочери. Он был строгим, но справедливым отцом. И самое главное — он верил ей.

— Ты поставила под удар не только себя, — его голос стал тише, — но и своих друзей. Ты хоть понимаешь, во что вы вляпались? Это не студенческие шалости, девочка моя. Здесь замешана большая политика.

Он достал из внутреннего кармана тонкий лист бумаги с печатью и протянул Рите.

— Мои люди выяснили, что контейнер, который вы похитили, принадлежал Василию Пахомову, — в голосе графа появилось напряжение. — Ты слышала это имя?

Рита побледнела.

— Теневой король Петербурга… Но отец, мы не знали! Лихой ничего не сказал о нём!

— Пахомов — чрезвычайно опасный человек, — граф покачал головой. — Его влияние в преступном мире столицы огромно, а связи простираются до самых высоких кругов. Я получил информацию, что он собирался заключить крупную сделку с шейхом Мурадом Аль-Нахаром из Аравии. Продать ему этот самый Реликт за двести тысяч рублей золотом.

— Двести тысяч⁈ — Рита в изумлении уставилась на отца. — Но Лихой говорил про сто…

— Разумеется, — усмехнулся граф. — Пахомов известен своими… фокусами с иностранными коллекционерами. Судя по всему, он планировал продать шейху подделку или какую-то второстепенную реликвию за бешеные деньги. Это его излюбленный трюк — обманывать богатых иностранцев, которые не могут потом обратиться к властям.

Граф задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику.

— Самое пикантное в этой истории то, что у шейха на самом деле нет таких денег. Он разорен и отчаянно ищет какое-то лекарство для сына. Пахомов, видимо, нашел его слабое место и решил сыграть на этом. Два мошенника столкнулись лбами, а вы оказались между ними.

— Понимаю, — кивнула Рита, собравшись с духом. — Прошу тебя, возьми Вольских под защиту. Арсений — мой друг, и он в серьезной опасности.

Граф отвернулся к окну, разглядывая каменные стены Академии.

— Это далеко не так просто, как кажется, — произнес он, взвешивая каждое слово. — Совет расколот на два лагеря. Корнилов и его приспешники фактически держат Императора за горло — он превратился в марионетку. Я не могу открыто взять Вольских под крыло — это будет воспринято как объявление войны.

Он снова повернулся к дочери:

— Но я могу отреагировать на попытку напасть на мою дочь, — продолжил граф. — Приставлю к тебе охрану. А ты, в свою очередь, можешь проводить с Арсением столько времени, сколько пожелаешь. Так он окажется под моей защитой… косвенно.

Рита подалась вперед и крепко обняла отца.

— Спасибо, — прошептала она.

Граф Максим Давыдов обнял дочь, позволив себе редкую, теплую улыбку.

— Будь осторожна, Маргарита, — он отстранился и заглянул ей в глаза. — Я пришлю людей приглядывать за тобой. И… передай своему другу, чтобы был предельно осмотрителен. Корнилов не бросает начатое на полпути, а Пахомов не оставляет свидетелей. Особенно тех, кто расстроил его сделку с иностранными толстосумами.

Рита кивнула. Граф открыл дверцу кареты:

— Иди. Твои друзья ждут. И не забывай, что я всегда на твоей стороне.

С этими словами он мягко подтолкнул дочь к выходу, а сам остался в карете, готовый вернуться в Петербург.

Когда мы поднялись в мою комнату, я тут же метнулся к тайнику. К счастью, тут без сюрпризов — Реликт лежал на месте, куда я его спрятал. Металлический контейнер тускло поблескивал в полумраке комнаты, и когда я открыл крышку, голубоватое сияние мгновенно разлилось по стенам, отбрасывая причудливые тени.

Вершинина застыла в благоговейном трепете, её глаза широко распахнулись за стеклами очков, а на лице появилось выражение, с которым обычно смотрят на чудо.

— Можно? — она протянула руки, и её пальцы слегка подрагивали от волнения.

Я аккуратно передал ей книгу, и профессор приняла её так, словно держала в руках новорожденного младенца — бережно, с трепетным вниманием к каждому движению.

— Удивительно, — прошептала она, осторожно проводя пальцами над светящимися древними рунами на обложке, не касаясь их, но словно ощущая исходящие от них потоки энергии. — Такие Реликты невероятно редки. За всю свою карьеру я видела подобные экземпляры лишь в закрытых коллекциях Совета. И то только издали.

Вершинина продолжала изучать книгу, её лицо выражало искреннее восхищение.

— Покров действительно откликается на вас, — сказала она с нескрываемым восторгом. — Этот тип Реликтов крайне необычен. По сути, это нечто вроде учебника или инструкции, где заложенное воспоминание прежнего владельца служит проводником для потомка, передавая знания и умения.

— Александр Вольский говорил, что эта книга — не сам Кодекс, а лишь руководство к нему, — вспомнил я. — Он упоминал о двенадцати Кодексах, разбросанных по всей Империи.

Глаза Вершининой загорелись лихорадочным огнем.

— Двенадцать Кодексов! — воскликнула она. — Это полностью совпадает с древними легендами о разделении Первичного Покрова.

В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла Рита. Её лицо выражало спокойную решимость человека, получившего поддержку могущественного союзника.

— Отец обещал помочь, — сказала она, прикрывая за собой дверь. — Не напрямую, конечно. Он пришлет охрану, которая будет приглядывать за мной, а косвенно — за всеми нами.

Вершинина понимающе кивнула.

— Твой отец уже много лет поддерживает мои исследования. Мы преследуем одинаковые цели — восстановление истинного знания о Покровах.

— Вы работаете на моего отца? — Рита явно удивилась этому открытию.

— Скорее, сотрудничаю, — улыбнулась Вершинина. — Мы обмениваемся информацией. Граф предоставляет мне доступ к семейному архиву Давыдовых, а я делюсь своими исследованиями древних текстов.

Профессор снова переключила внимание на Реликт, бережно перелистывая пустые с виду страницы.

— Арсений, расскажите подробнее о вашем опыте общения с предком, — попросила она. — Как именно вам удалось установить контакт с образом Александра?

Я описал своё видение — сумеречное пространство, затянутое туманом, встречу с Александром, его аристократические манеры и просьбу «одолжить» тело.

— Он обещал помочь мне найти Кодексы и раскрыть истинную силу моего Покрова, — закончил я. — Но взамен попросил «доступа» к моему телу.

— Типичная сделка с подобными Реликтами, — кивнула Вершинина. — Образ прежнего владельца предлагает знания в обмен на временное воплощение. Возможность снова ощутить жизнь, пусть и ненадолго. Для некоторых древних магов это было способом достичь своеобразного бессмертия.

— И как мне снова связаться с ним? — я нервно постукивал пальцами по столу. — Нужно понять, что произошло и как это контролировать.

— Обычно для этого достаточно прямого контакта с книгой в состоянии глубокой концентрации, — пояснила Вершинина. — Держите Реликт обеими руками, закройте глаза и сосредоточьтесь на образе Александра. Визуализируйте его, призовите его присутствие.

Я взял книгу, чувствуя, как уже знакомое тепло разливается по пальцам. Закрыл глаза и представил своего предка — его надменную улыбку, прямую осанку, холодный, пронизывающий взгляд. Мысленно я тянулся к нему, пытаясь нащупать ту невидимую нить, что связывала нас.

Но ничего не происходило. Книга просто лежала в моих руках, слабо светясь голубоватым светом, но никак не реагировала на мои попытки.

— Странно, — нахмурилась Вершинина, наблюдая за моими тщетными усилиями. — После первого контакта связь обычно устанавливается гораздо легче. Что-то мешает формированию соединения.

Она осторожно взяла книгу из моих рук и начала внимательно перелистывать страницы. Внезапно её брови сошлись на переносице.

— Тут не хватает нескольких страниц, — произнесла она встревоженно, проводя пальцем по рваным краям. — Посмотрите внимательно — видите здесь? Эти страницы были извлечены с особой тщательностью.

— Что за чертовщина⁈ — я выхватил книгу. И правда — в середине зияла прореха, будто кто-то вырезал несколько страниц хирургическим ножом. Остались только жалкие обрывки бумаги, вросшие в переплёт. — Как такое возможно?

Рита задумчиво посмотрела на Реликт, и в её глазах мелькнуло понимание.

— Когда мы разговаривали с отцом в карете, он рассказал мне важную деталь. Этот Реликт изначально принадлежал Василию Дмитриевичу Пахомову, — она встретилась со мной глазами. — Тому самому, кого называют Вороном Петербурга. Теневой делец, коллекционер редкостей.

— И что с того? — спросил я.

— А то, что у него есть особая схема обогащения, — Рита выпрямилась. — Отец рассказывал, что Пахомов намеренно портит ценные артефакты перед продажей. Вырывает ключевые страницы из магических книг, убирает важные детали из амулетов… А когда новый владелец обнаруживает, что артефакт не работает…

— Пахомов предлагает свою «помощь» в поиске недостающих частей, — задумчиво продолжила Вершинина. — За отдельное вознаграждение, разумеется. Весьма изобретательно.

— Именно, — кивнула Рита. — Коллекционер оказывается в безвыходном положении. Либо признать, что его обманули и потерять репутацию…

— Либо заплатить ещё раз, — я присвистнул. — Хитро устроился.

— По информации отца, все вырванные страницы Пахомов хранит в тайнике под своим особняком на Английской набережной, — закончила Рита. — Там целая коллекция таких «запасных частей». И если мы хотим сделать Реликт снова функциональным…

— Нам нужно заглянуть к этому Пахомову, — я почувствовал, как внутри разгорается знакомый азарт. — Причём без приглашения.

Серый, до этого молча слушавший, наконец подал голос:

— Проникнуть в особняк одного из самых влиятельных людей Петербурга? — он скептически покачал головой. — Это уже не студенческая авантюра, Сеня. Это самоубийство.

— А у нас есть выбор? — я обвел всех взглядом. — Без этих страниц Реликт бесполезен. Кроме того, — я понизил голос, — если Пахомов хранит вырванные страницы в своем тайнике, возможно, там есть и информация о местонахождении Кодексов.

Вершинина задумчиво постукивала пальцем по столу, обдумывая ситуацию с академической тщательностью.

— В этом есть определённая логика, — произнесла она наконец, взвешивая каждое слово. — Однако нам потребуется тщательная подготовка. По моим сведениям, особняк Пахомова защищён не только физической охраной, но и сложной системой магических барьеров. Некоторые из них относятся к запрещённым категориям защитных чар.

Я подался вперёд, чувствуя, как внутри разгорается азарт:

— Значит, нам нужно добиться, чтобы нас пригласили внутрь, — подытожил я, и губы сами растянулись в хищной улыбке. — И я, кажется, знаю, как это осуществить.

Тем же вечером в особняке Пахомова на Английской набережной Филипп Ветрогонов нервно переминался с ноги на ногу, стоя перед массивным письменным столом. Василий Дмитриевич Пахомов сидел в кресле, холодно разглядывая рыжеволосого студента, словно тот был особенно неприятным насекомым.

— И почему я не должен приказать своим людям выкинуть тебя в Неву? — ледяным тоном спросил Пахомов. — Ты имеешь наглость явиться ко мне после того, как твоя банда сорвала мою сделку?

Филя держался уверенно, хотя внутри все сжималось от страха. Он знал, что играет с огнем, но отступать было уже поздно.

— Потому что я знаю, где находится ваш Реликт, господин Пахомов, — он позволил себе легкую улыбку. — И знаю, кто его украл. Более того, — он сделал паузу для драматического эффекта, — я знаю, почему он так ценен и для Корнилова, и для арабского шейха.

Пахомов подался вперед, его глаза сузились.

— Продолжай, — процедил он.

— Реликт — это древняя книга, связанная с Покровом Зверя, — Филя говорил быстро, боясь, что его решимость может испариться. — Моему другу, Арсению Вольскому, удалось активировать её. И теперь он… изменился.

— Вольский? — Пахомов нахмурился. — Тот самый студент, что устроил дебош с кабаном?

— Именно, — кивнул Филя. — Только это был не совсем он. Это был его предок, овладевший его телом через Реликт. И, господин Пахомов, — он наклонился вперед, — мой друг прямо сейчас готовится использовать силу Реликта, чтобы обнаружить древние Кодексы. Те самые, что порождают все двенадцать Покровов Империи.

Пахомов медленно поднялся, и его Покров Ворона начал проявляться — черное свечение с мерцающими точками окутало его фигуру.

— И ты предаешь своего друга… почему? — его голос стал тихим и опасным.

Филя глубоко вздохнул.

— Потому что он больше не мой друг, — ответил он с горечью. — Тот, кто сейчас контролирует Сеньку, это уже не Арсений Вольский, которого я знал. Это существо, одержимое властью и готовое пожертвовать нами всеми. — Он поднял взгляд на Пахомова. — И я хочу его спасти. Даже если для этого придется его предать.