Последний Хранитель Империи

Глава 4 Тяжелое утро

Проснулся, как зомби после вечеринки некромантов — такой же разобранный и четким желанием, чтобы меня окончательно добили. Голова раскалывалась, внутри был такой развал, будто там проводили практикум по боевой магии, а во рту поселилась пустыня с собственной экосистемой. Вот что значит — отмечать свой академический провал фирменным элем Савелича.

Я с трудом разлепил веки и уставился на потолок своей комнаты в общежитии. Трещина над кроватью, похожая на карту несуществующего континента, никуда не делась. Я наблюдал за ней уже третий год, и порой мне казалось, что она подмигивает мне, когда никто не видит.

— Сень, а ты знаешь, как должен пойти шахматист, чтобы создать морально-психологический дискомфорт своему противнику? — бодро произнёс Филя, сидя за нашим общим столом и копаясь в каких-то бумагах.

Я с трудом приподнялся на локтях, ощущая, как по черепу перекатывается гулкая волна боли.

— Иди к чёрту, — прохрипел я, морщась. — Давай хотя бы сегодня без твоих шуточек.

Филя, будто и не заметив моего состояния, расплылся в улыбке на все тридцать два зуба.

— Ну ты же знаешь, я не успокоюсь, пока не получу ответ, — весело напомнил он, подмигнув.

Я тяжело вздохнул, смиряясь с неизбежным.

— Ну и как же? — сдавленно спросил я.

Филя облокотился на стол, наклонился ко мне и заговорщически прошептал:

— Он должен пойти под себя.

— Филя-Филя… Который час?

— Почти девять, — ухмыльнулся он. — Лекция Вершининой через двадцать минут.

Я застонал и рухнул обратно на подушку. Профессор Вершинина вела историю магии и обладала уникальной способностью превращать самые захватывающие события в натуральное снотворное. Но она же была единственным профессором, который относился ко мне без презрения, и пропускать её занятия было бы верхом неблагодарности.

— Дай мне умереть спокойно, — пробормотал я, натягивая одеяло на голову.

— Нет времени умирать, — Филя безжалостно стянул с меня одеяло. — У нас большие планы, забыл? Сто тысяч рублей ждут нас!

Воспоминания о вчерашнем вечере хлынули потоком. Лихой, его предложение, загадочный артефакт… и мой провал на экзамене, грозящий отчислением. Всё это смешалось в голове в адскую карусель.

— Вот зараза, — я сел на кровати, растирая виски. — У тебя есть вода?

— Есть кое-что получше, — Филя протянул мне флакон с мутноватой жидкостью. — Мое фирменное средство от похмелья. Три капли кактусового сока, немного желчи жабы и щепотка…

— Избавь меня от подробностей, — я выхватил у него флакон и сделал осторожный глоток. Жидкость обожгла горло и взорвалась в желудке маленькой сверхновой. Я закашлялся. — Чёрт! Это же чистый спирт!

— И еще кое-какие ингредиенты, — подмигнул Филя. — Но главное, что работает, согласись!

Удивительно, но он был прав. Мерзкий туман в голове начал рассеиваться, а тело наполнялось неожиданной бодростью.

— Если я умру от этого пойла, клянусь, буду являться тебе каждую ночь, — пригрозил я, натягивая брюки и рубашку. — И поить еще более ядреной штукой.

— Напугал ежа голой жопой, — хмыкнул Филя, собирая свои бумаги в потрёпанную сумку. — Давай быстрее. Я хочу успеть перехватить Серого и Риту перед лекцией.

Через пять минут мы уже неслись по коридорам общежития, лавируя между сонными студентами и угрюмыми смотрителями. Академия Покрова размещалась в старинном комплексе зданий на окраине Петергофа — три основных корпуса, общежития, хозяйственные постройки и обширный парк для практических занятий. Всё это было обнесено высокой стеной с охранными рунами.

Выглядело это надежно, но студенты уже давно научились сбегать во время занятий, просто перенакладывая защитные чары на одну из стен. Нет такого заклинания, которое способно удержать молодых парней, если в городе их ждет свидание с молодой красоткой.

Мы выскочили во внутренний двор, залитый утренним солнцем, которое наконец-то пробилось сквозь вечную петергофскую хмарь. Студенты всех курсов спешили на занятия — одни с деловым видом, другие явно против своей воли.

— Вольский! — окликнул меня знакомый голос.

Я обернулся и увидел Игоря Соколова, старосту нашего курса и по совместительству — главного зануду Академии. Высокий, подтянутый, с безупречной стрижкой и неестественно прямой спиной, он выглядел как иллюстрация из учебника «Идеальный маг Империи».

— Какая честь, — протянул я с наигранным восхищением. — Сам староста решил почтить нас своим вниманием! Филя, ущипни меня, я должен быть уверен, что не сплю.

Соколов поморщился. Его Покров Орла проявлялся золотистым свечением вокруг глаз, что в сочетании с вечно недовольным выражением лица делало его похожим на хищную птицу.

— Комиссия по твоему делу собирается завтра в десять утра, — сухо сообщил он. — Профессор Столыпин просил передать, что ты должен явиться в полной академической форме и с отчётом о всех своих достижениях за три года обучения.

— Достижениях? — я картинно задумался. — Может лучше со списком самых эпичных провалов? Он намного длиннее и интереснее.

На лице Соколова промелькнуло что-то, похожее на удовлетворение. Он с самого первого курса считал меня позором Академии и не упускал случая напомнить об этом.

— Твои шутки неуместны, Вольский, — отчеканил он. — Ты дискредитируешь всю систему образования. Студент третьего курса, не способный удержать простейший Покров! Это…

— … показывает, насколько плохи ваши методы обучения? — невинно предположил я. — Или доказывает, что в вашей идеальной системе есть брешь размером с мое эго?

Соколов побагровел, а стоящий рядом Филя издал звук, похожий на сдавленный смех.

— Завтра в десять, — повторил староста. — И не смей опаздывать!

Он развернулся и зашагал прочь, расправив плечи так, будто проглотил шомпол.

— Какая же он зануда, — пробормотал Филя, когда мы продолжили путь к учебному корпусу. — Он реально думает, что станет великим магом, если будет ходить, как будто ему палку в зад засунули?

— Он уже считает себя великим, — усмехнулся я. — И, знаешь, что самое обидное? У него действительно сильнейший Покров на курсе. Талант, помноженный на самомнение и зубрёжку, — убийственная комбинация.

— Да не парься, — Филя хлопнул меня по плечу. — После нашего дела мы покажем всем этим чистеньким выскочкам, чего стоим.

Мы поднялись по широким мраморным ступеням главного корпуса, миновали тяжёлые дубовые двери с бронзовыми ручками в виде двуглавых орлов, и окунулись в привычную атмосферу Академии.

Ровно в тот момент, когда мы вошли в главный холл, раздался звонок, означающий начало первой пары. Студенты ускорили шаг, а преподаватели, дежурившие в коридорах, начали подгонять отстающих.

— Смотри-ка, кто там, — шепнул Филя, кивая в сторону боковой галереи.

Там, возле высокого стрельчатого окна, стояли Рита и Серый. Они о чём-то негромко беседовали, и судя по серьёзному выражению лица Риты, разговор был не из приятных.

Мы направились к ним, лавируя между спешащими студентами. Рита заметила нас первой и помахала рукой. В утреннем свете, проникающем сквозь витражи, она выглядела особенно хорошо — каштановые волосы уложены в сложную, но элегантную причёску, безупречная форма сидела как влитая, подчёркивая фигуру. Глядя на неё, никто бы не догадался, что вчера она до полуночи пила эль в сомнительной таверне.

— Выглядишь ужасно, — вместо приветствия сказала она, окинув меня критическим взглядом. — Хотя, должна признать, даже с похмельем ты сохраняешь свой особый… шарм.

— Для тебя стараюсь, — я подмигнул, вызвав у неё улыбку.

— Ладно, хватит светских бесед, — встрял Филя, переводя взгляд с меня на Риту. — У нас есть дело поважнее. Что думаете о предложении Лихого?

Серый, до этого молчавший, пожал своими массивными плечами:

— Звучит опасно. Но деньги хорошие.

— Я провела небольшое расследование, — Рита понизила голос, хотя вокруг нас уже почти никого не осталось. — Расспросила кое-кого из отцовских знакомых. В последние дни действительно ходят слухи о перевозке какого-то ценного груза. Но деталей никто не знает.

— А я проверил маршрут по карте, — добавил Филя. — Место для перехвата выбрано идеально. Узкий переулок, мало свидетелей, несколько путей отхода.

Я задумчиво потёр подбородок:

— Всё звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но… — я сделал паузу, обводя друзей взглядом, — если это правда, мы могли бы решить все наши проблемы одним махом.

— Вольский! — прогремел голос из глубины коридора. — Опаздываете, как всегда?

К нам приближалась профессор Вершинина — невысокая полная женщина с вечно растрёпанными седыми волосами и глазами цвета расплавленного серебра.

— Профессор Вершинина! — я расплылся в самой очаровательной из своих улыбок. — Мы как раз спешили на вашу лекцию. Просто остановились, чтобы обсудить… эээ… особенности проявления Покрова Совы в условиях изменения напряжённости внешнего магического поля.

Вершинина смерила меня скептическим взглядом:

— Вольский, ваша способность генерировать наукообразную чушь поистине впечатляет. Если бы вы вкладывали столько же усилий в практические занятия, возможно, ваш Покров был бы меньше похож на капризного ребёнка с СДВГ.

Филя фыркнул, а Рита прикрыла улыбку рукой.

— Я работаю над этим, профессор, — заверил я. — Просто мой Покров — индивидуалист, и не признаёт авторитетов.

— Как и его носитель, — вздохнула Вершинина. — В аудиторию, живо! И да, Вольский, — она понизила голос, — я слышала о вашем вчерашнем провале. Зайдите ко мне после занятий. Возможно, я смогу что-то сделать.

Она развернулась и быстрым шагом направилась к аудитории. Мы поспешили за ней.

— Что она имела в виду? — шепнул Филя.

— Понятия не имею, — честно ответил я. — Но мне нужна любая помощь, так что после пар обязательно к ней загляну

Лекция Вершининой, вопреки обыкновению, оказалась интересной. Она рассказывала о малоизвестных событиях в истории магии Империи — о таинственном исчезновении целой группы магов во время правления Первого Императора, о загадочных артефактах, способных изменять природу Покровов, и о древних текстах, в которых упоминались неизвестные ныне формы магии.

Я слушал вполуха, погрузившись в размышления о предстоящем деле и о собственном туманном будущем. Рядом Филя строчил конспект с такой скоростью, что его перо разбрызгивало чернила во все стороны. Серый, сидевший за нами, время от времени негромко похрапывал. А Рита на соседнем ряду внимательно следила за профессором, иногда делая пометки в своём идеально организованном блокноте.

После лекции нас ждали практические занятия по боевым искусствам. Мой персональный ад — особенно когда дело касалось спаррингов с участниками, у которых Покров работал как часы, а не как испорченный будильник.

Двадцать студентов собрались в огромном зале с такими высокими потолками, что там впору было запускать воздушных змеев. Зеркальные стены множили наши отражения, создавая иллюзию целой армии будущих магов. В центре расстелили тренировочные маты, у стены выстроились стойки с учебным оружием, которое, впрочем, могло покалечить не хуже настоящего.

Профессор Дубровин — высокий костлявый старик с седой бородой, которой позавидовал бы любой мудрый маг из детски сказок — бродил между нами, оценивая стойки и отпуская комментарии острее любого клинка из арсенала. Его Покров Медведя клубился вокруг тела тёмно-коричневым свечением, похожим на дым от горящего торфа.

— Господин Вольский, — остановился он рядом со мной, растягивая слова с особым удовольствием садиста, — после вчерашнего… представления будет особенно интересно посмотреть, на что вы способны в честном бою.

Я перехватил самодовольную ухмылку Игоря Соколова, который застыл у края зала, словно хищная птица перед броском. Ну конечно, кто же ещё? Лучший студент курса, любимчик всех преподавателей от обычных аспирантов до ректора Корнилова.

— Против Соколова? — уточнил я, не скрывая скепсиса.

— Именно, — с лёгкой усмешкой подтвердил Дубровин. — Покажите нам, чему научились за три года.

Все взгляды обратились к нам. Я почувствовал, как Филя беззвучно шепчет: «Не лезь», но уже шагнул на середину зала.

Мы сошлись с Соколовым в центре. Первые секунды мы кружили друг вокруг друга, выискивая слабые места. Соколов атаковал первым — резкий выпад в корпус. Я успел уйти в сторону, перехватил его руку и попытался завести за спину. Он выкрутился, но я тут же добавил серию коротких ударов, загнав его в оборону.

Он зарычал от злости и пошёл в лобовую. Несколько раз я еле успевал уклониться — удары были быстрыми и тяжёлыми. Но я держался. Пара удачных подсечек, жёсткий захват — и вот Соколов с глухим стуком падает на мат. Тренировочный зал замер.

Я сделал шаг назад, переводя дыхание.

Казалось бы, всё, бой закончен. Но Соколов взвыл от злости — непривычно для своего холодного нрава — и активировал Покров Орла. Его кожа вспыхнула золотистым свечением, движения стали резкими и стремительными.

«Чёрт, серьёзно?» — пронеслось у меня в голове. Ладно, если игра пошла по крупному…

Я сосредоточился, потянулся внутрь себя — туда, где обычно только хаос. И к своему удивлению почувствовал ответ. Мой Покров вспыхнул бледно-голубым светом, окутывая кожу тонкой дымкой.

По залу прокатился шепот удивления.

Мы снова бросились друг на друга. Его удары стали быстрее, сильнее. Но я, впервые в жизни, ощущал, что могу не просто держаться, но и отвечать на равных. Почти минуту мы дрались, обмениваясь ударами, блоками, подсечками. Моё тело работало на пределе, но Покров всё ещё держался.

И тут Соколов активировал второй уровень Покрова. За его спиной вспыхнул аурный орёл: гигантский, золотистый, с расправленными крыльями. Его скорость и сила мгновенно перешла на другой уровень.

Дубровин, наконец, понял, что дело может кончиться очень плохо.

— Довольно! — его голос, усиленный магией, прокатился по залу.

Мы оба замерли, тяжело дыша. Мой Покров мигнул и потух, оставив после себя странную пустоту.

— Господин Вольский, господин Соколов, — старик смерил нас холодным взглядом, — ваши способности впечатляют, но напоминаю: у нас учебное занятие, а не турнир на выживание.

Я усмехнулся про себя. Чёрт возьми, даже с побитыми рёбрами это стоило того. Выражение лица Соколова, смесь злости и непонимания, было лучшей наградой.

Но все же досталось мне не слабо, поэтому уже через пару секунд я с удовольствием распластался на скамейке.

Рита подошла и села рядом:

— Ты в порядке? — спросила она тихо. — Это было… необычно. Твой Покров, он был другим.

— Заметила, да? — я устало откинулся на стену. — Я сам не понимаю, что происходит. Последние дни он ведёт себя странно. Сильнее, ярче, но всё так же нестабильно.

— Я говорила тебе, — она наклонилась ближе, понизив голос до шёпота, — это может быть связано с пробуждением особого Покрова. И то, что я нашла вчера в библиотеке…

— Вольский, Давыдова! — окликнул нас Дубровин. — Если ваше воркование закончено, может, присоединитесь к остальным?

Рита вздохнула и поднялась:

— Поговорим после занятий, — шепнула она, возвращаясь к практике.

Я остался на скамье, наблюдая, как другие студенты работают со своими Покровами — уверенно, стабильно, без всяких нестабильных вспышек. Соколов особенно выделялся — его Покров Орла сиял золотистым светом, ровным и сильным, как солнце в ясный день.

И всё же в этот раз я не чувствовал обычной зависти и горечи. Что-то изменилось. Может быть, во мне, может быть, в моём непокорном Покрове. И я был полон решимости выяснить, что именно.

После практических занятий нас ждал обед в академической столовой — просторном зале с высокими сводчатыми потолками и длинными столами, за которыми могло разместиться до трёхсот студентов. Витражные окна, изображающие двенадцать классических Покровов, отбрасывали разноцветные пятна на каменный пол и дубовые столы.

Мы заняли наши обычные места в углу, подальше от преподавательского стола и от наиболее шумных компаний первокурсников.

— Итак, — начал Филя, придвигая к себе тарелку с жарким, — когда приступаем к подготовке операции?

— Не так громко, — Рита бросила быстрый взгляд по сторонам. — У стен есть уши.

— У нас есть три дня, — я задумчиво ковырял вилкой в своей порции. — Сегодня отдыхаем и собираем информацию. Завтра выбираемся на место и изучаем маршрут. Послезавтра готовим всё необходимое.

— А что насчёт твоего отчисления? — спросил Серый, впервые за день проявляя беспокойство. — Завтра же комиссия.

— Если всё пройдёт как надо, это уже не будет иметь значения, — я пожал плечами. — Получив долю с этого дела, я смогу поступить в любую академию Империи. Или вообще забыть о формальном образовании.

— Ты очень легко к этому относишься, — заметила Рита, внимательно изучая меня.

— А какой смысл страдать? — я улыбнулся. — Что будет, то будет. В крайнем случае, стану профессиональным картёжником. Или авантюристом. Или даже гидом для богатых иностранцев — говорят, они щедро платят за колоритные истории о Петербурге. Правда, этим занимаются только мошенники…

— Кстати о мошенниках, — Филя понизил голос, — вы заметили, что в последнее время Лихой приносит только неприятности? Нет, его наводки по-прежнему хороши, но там всегда несколько подводных камней. И это в лучшем случае.

— Вот поэтому мы будем очень осторожны, — я сделал глоток компота. — Никаких лишних рисков. Мы изучим место, проверим охрану, и только потом решим, стоит ли оно того.

— А если решим, что не стоит? — спросил Серый.

— Тогда найдём другой способ разбогатеть, — я ухмыльнулся. — Мир полон возможностей для четырёх талантливых молодых магов.

— Трёх талантливых и одного с дефектным Покровом, — поправила Рита, но в её глазах плясали весёлые искорки.

— Эй, ты видела меня сегодня! — я изобразил обиду. — Два с лишним минуты стабильного Покрова!

— А потом эпичный провал, — напомнил Филя. — Хотя, должен признать, это было впечатляюще. Я думал, зеркала потрескаются от отдачи.

— Профессор Дубровин выглядел так, будто проглотил лимон, — хихикнула Рита. — Особенно когда увидел, что ты побил свой рекорд.

Мы обсуждали последние академические сплетни, строили предположения о личной жизни профессоров, вспоминали особенно забавные случаи из нашей учёбы. В такие моменты я почти забывал о всех проблемах — о своём дефектном Покрове, о грозящем отчислении, о рискованном предложении Лихого. Здесь, в окружении друзей, я чувствовал себя… нормальным.

Наше веселье прервал внезапный шум у входа в столовую. Группа старшекурсниц ворвалась в зал, возбуждённо переговариваясь и размахивая руками. За ними следовал хмурый смотритель, безуспешно пытавшийся утихомирить девушек.

— Что там происходит? — нахмурилась Рита, вытягивая шею, чтобы лучше видеть.

— Сейчас узнаем, — Филя вскочил с места и через минуту вернулся с сияющими глазами. — Вы не поверите! В Академию приехал посланник из столицы! Прямо из Санкт-Петербурга, от самого Совета Магистров!

— И что ему тут понадобилось? — спросил я с внезапным беспокойством. Лица из столицы редко появлялись в Петергофе просто так.

— Говорят, он будет присутствовать на нескольких комиссиях по отчислению, — Филя бросил на меня виноватый взгляд. — В том числе и на твоей, Сеня.

Я почувствовал, как внутри что-то холодеет. Если Совет Магистров прислал своего представителя ради какого-то заурядного студента с дефектным Покровом… это было странно. Очень странно.

— Может, это никак не связано, — Рита заметила мою реакцию и попыталась успокоить. — Возможно, он просто проводит обычную проверку.

— В разгар семестра? — я покачал головой. — Нет, тут что-то не так. Мне нужно поговорить с профессором Вершининой. Она обещала помочь.

— Она просила зайти после занятий, — напомнила Рита. — У нас ещё семинар по теоретической магии и факультатив по языкам проклятий.

— К чёрту семинар, — я поднялся. — Это важнее. Встретимся в «Сером Медведе» вечером, обсудим план действий.

— Только не наделай глупостей, — Рита бросила на меня обеспокоенный взгляд. — И не опаздывай вечером. Нам нужно всё тщательно обдумать.

Я кивнул и быстрым шагом покинул столовую, направляясь к кафедре истории магических искусств, где обычно можно было найти профессора Вершинину.

По пути я пытался собраться с мыслями. Что могло привести столичного посланника в Петергоф именно сейчас? И почему моё отчисление вдруг стало таким важным, раз требует присутствия представителя Совета? Почему-то мне казалось, что ответ на этот вопрос очень важен…