Последний Хранитель Империи

Глава 2 Предложение, от которого стоило отказаться

Степан «Лихой» Лихачёв был той ещё занозой в заднице. Одарённый маг с Покровом Волка, бесстрашный картёжник, патологический лжец и ходячая катастрофа на двух ногах. Где бы ни возникал Лихой, за ним неизменно тянулся шлейф из кровавых драк, разбитых сердец и разъярённых кредиторов. Его считали живым воплощением неприятностей — если где-то что-то могло обернуться полным дерьмом, там обязательно обнаруживался Лихой со своей идиотской ухмылкой, от которой любой здравомыслящий человек инстинктивно проверял кошелёк.

— Вольский! — взревел он, расталкивая посетителей и направляясь к нашему столику. — Сенька, мать твою! Нашёл!

Я инстинктивно напрягся. Наша последняя «совместная операция» с Лихим закончилась ночёвкой в камере городской стражи и взяткой, опустошившей мой кошелёк на полгода вперёд. Степан был ходячей неприятностью, но при этом обладал удивительным талантом находить возможности там, где другие видели лишь проблемы.

— Лихой, — я кивнул, стараясь выглядеть как можно более безразличным. — Какими судьбами?

Он словно не заметил холода в моём голосе, с размаху обрушился на свободный стул с такой силой, что тот жалобно скрипнул, словно предчувствуя очередную авантюру. Лихой хлопнул меня по плечу с силой, от которой у любого нормального человека образовался бы новый синяк, и расплылся в широченной улыбке.

— Эй, Савелич! — крикнул он трактирщику, даже не взглянув в его сторону. — Четыре кружки твоего лучшего пойла! Сегодня я угощаю своих друзей!

Савелич нахмурился, но молча кивнул. Он знал Лихого не хуже, чем мы. И, судя по его лицу, прекрасно помнил последний раз, когда тот «угощал друзей», а потом исчез, оставив после себя неоплаченный счёт.

— Давно не виделись, Лихой, — Рита холодно изучала его, слегка прищурившись. Её серебристые глаза казались сейчас почти металлическими, отражающими тусклый свет масляных ламп таверны. — Последний раз ты обещал нам «верное дело» и «никаких проблем».

— А разве были проблемы? — делано удивился Степан, принимая от трактирщика кружки и расставляя их перед нами. Пена шапкой стекала по бокам, распространяя запах хмеля и ячменя. — Маленькие недоразумения, не более. Издержки профессии, как говорится!

— Три дня в камере — это «маленькое недоразумение»? — фыркнул я, вспоминая каменный пол, крыс размером с небольшую собаку и сокамерника, который пытался стащить мои сапоги, пока я спал. — Ты называешь это недоразумением?

— Сеня, Сеня, — Лихой наклонился ко мне и крепко обнял, отчего я поморщился. От него пахло дешёвым табаком, спиртным и чем-то ещё, подозрительно напоминающим сырость городских подвалов. — Ты всё ещё злишься из-за того случая? Да брось! Мы же выкрутились! Зато какая история для внуков!

— Сначала надо дожить до возраста, когда появятся внуки, — буркнул я, отстраняясь и делая глоток эля. — Что тебе нужно, Лихой? И не говори, что просто решил навестить старых друзей.

Степан огляделся по сторонам, словно боялся, что за соседними столиками притаились шпионы, затем резко подался вперёд и заговорил тише, понизив свой обычно громкий голос до заговорщического шёпота:

— У меня есть дело. Такое дело, которое сделает нас очень и очень богатыми. — Он выдержал драматическую паузу, наслаждаясь произведённым эффектом. — Очень… богатыми!!!

Я переглянулся с Филей. Тот уже наклонился вперёд, глотая наживку целиком, как голодная щука. Его глаза загорелись азартом — Лихой всегда знал, как зацепить нашего рыжего.

— Последний раз ты говорил то же самое, — заметил Серый. — И чем всё закончилось?

— Да что вы заладили про тот раз! — раздражённо махнул рукой Лихой, расплескав часть эля на стол. — Сейчас всё совсем по-другому. Верное дело, чистое. Без крови, без стражи. Нужно просто… слегка изменить маршрут одной посылки.

Я напрягся. «Изменить маршрут посылки» на языке таких, как Лихой, обычно означало грабёж среди бела дня. Я обменялся взглядами с Ритой. Она едва заметно покачала головой — плохой знак. Интуиция Совы не так часто ошибалась, и если Рита чувствовала неладное, то стоило прислушаться.

— Продолжай, — всё же сказал я, игнорируя предупреждение. В конце концов, я только что провалил экзамен, и перспектива отчисления дышала мне в затылок. Терять было особо нечего. — Что за посылка?

Лихой расплылся в широкой улыбке, показывая не самые ровные зубы. Он быстро огляделся и вытащил из внутреннего кармана своего пальто потрёпанную, сложенную несколько раз бумагу. Судя по желтизне и потёртостям на сгибах, карта была старой или намеренно состаренной.

— Вот, — он развернул её на столе, придавив углы кружками, чтобы бумага не сворачивалась. Это была карта части Петербурга с отмеченным красными чернилами маршрутом и какими-то пометками на полях. Почерк был неразборчивый, словно писавший куда-то торопился. — Слушайте и не перебивайте.

Он наклонился ещё ниже, и мы невольно подались вперёд, образуя тесный круг заговорщиков.

— Через три дня по этому маршруту повезут артефакт, — Степан говорил вполголоса, но с таким азартом, будто только что нашёл карту к сундуку с золотом. — Штука старая, редкая и стоит, как бюджет небольшого города. Перевозят в каком-то навороченном магическом контейнере. Возможно, просто декоративная безделушка, но при этом дико ценная. Коллекционная вещь, понимаете? Перевозчик — обычный курьер, даже не маг. Охрана — минимальная, для виду. Пара стражников, не больше.

— Откуда информация? — спросила Рита, постукивая пальцами по столу. В её глазах мелькнуло серебристое свечение — Покров Совы активировался, пытаясь почувствовать ложь.

Я заметил, как Лихой на долю секунды отвёл глаза, словно не мог выдержать этот пронизывающий взгляд. Крошечная деталь, но она не ускользнула от моего внимания.

— От надёжного человека, — быстро ответил он, отхлебнув эля для храбрости. — Старый друг в столичной курьерской службе. У него доступ к закрытым маршрутам. Инсайдерская информация, так сказать.

— И этот «старый друг» просто так сливает информацию о ценных грузах? — Рита скептически изогнула бровь, откидываясь на спинку стула. — Что-то не верится в такую бескорыстность.

— Ему нужны деньги, — Лихой пожал плечами, и в его голосе появились нотки искренности, которые я не ожидал услышать. — Жена больна, понимаешь? Лечение в частной клинике, всё такое… У нас же медицина какая — либо плати, либо помирай медленно и мучительно. В общем, он даёт наводку, мы делаем дело, он получает процент. Все довольны, никто не пострадал.

Слишком складно для правды, слишком много деталей. Обычно, когда Лихой начинал добавлять душещипательные подробности, это значило, что он лжёт и пытается отвлечь внимание.

— И что ты предлагаешь? — спросил я, внимательно изучая карту. Маршрут проходил по не самым оживлённым улицам Петербурга, но и не по совсем уж глухим переулкам. Умно — не привлекать внимание слишком тихим маршрутом.

— План простой, — Лихой воодушевился, видя, что я проявляю интерес. Его руки летали над картой, показывая точки и объясняя детали. — Перехватываем груз на этом участке, — он ткнул пальцем в отмеченное место, где улочка делала крутой поворот, образуя идеальное место для засады, — меняем маршрут, доставляем артефакт по другому адресу. Там нас уже ждут люди, которым эта штука нужна. Деньги — на месте. Чистый расчёт, никаких отсрочек. Делим на пятерых. По-братски.

— А сколько? — подал голос Серый, который до этого внимательно слушал, не вмешиваясь в разговор.

— Сто тысяч рублей, — Лихой произнёс сумму с таким видом, словно только что объявил, что мы все получили титулы наследных принцев.

Я присвистнул. Сто штук — это был пропуск в другую жизнь. Для каждого из нас — кроме, разве что, Риты. Она и без того родилась с золотой ложкой во рту.

— Слишком много для «просто декоративной безделушки», — заметила Рита, и я мысленно поблагодарил её за здравомыслие. Кто-то из нас должен был сохранять ясную голову.

— Ты же знаешь аристократов, — ухмыльнулся Лихой, разводя руками. — Они готовы отвалить состояние за какую-нибудь древнюю побрякушку, только чтобы похвастаться перед другими богатеями. «Смотрите, у меня есть штуковина, которой тысяча лет! Она стоит как ваш особняк!» — он скорчил гримасу, пародируя надменного аристократа.

Филя уже практически вибрировал от возбуждения, не в силах усидеть на месте:

— Звучит отлично! Я в деле! — Он потёр руки, словно уже считал свою долю. — Когда начинаем?

— Подожди, — я положил руку ему на плечо, удерживая от преждевременного энтузиазма. — Давай сначала всё обдумаем. Где гарантии, что нас не подставят? Что это не ловушка? Не хочу снова оказаться в тюрьме, и на этот раз без возможности откупиться.

Лихой выпрямился и внезапно посерьёзнел. Он подался вперёд, глядя мне прямо в глаза с такой интенсивностью, что мне стало не по себе. Его обычная маска показного веселья исчезла, и проступило что-то другое — расчётливое, даже жёсткое.

— Сенька, — его голос стал тише и тверже. — Ты чего хочешь от жизни? Отсиживаться в этой дыре? Я слышал про твой экзамен. Все уже знают. — Я сжал зубы, готовясь к «удару», который точно последует. — Тебя вышвырнут из Академии, и что дальше? Возвратишься с позором в свой нищий городок? Ты забыл, что у вашего рода ни гроша за душой? Или, может, всё-таки стоит рискнуть и попасть в столицу? Там деньги, там связи, там настоящая жизнь! Не то что здесь, в Петергофе, — прозябание между парами по теории Покрова.

Я стиснул зубы ещё крепче. Он умел бить по больному. И что хуже всего — он был прав. Без Академии, без диплома, да еще и с репутацией «того парня с дефектным Покровом» мои перспективы были туманны, и это ещё мягко сказано.

— Этот контейнер? — внезапно спросил Серый, переводя разговор в конструктивное русло. — Какого он размера?

Лихой замялся, словно впервые задумался об этом вопросе.

— Ну, небольшой такой, примерно с руку, — он показал размер жестом. — Запечатанный, конечно.

— Кто продавец? — спросила Рита прямо, не отводя взгляда от лица Лихого. — И кто покупатель?

Лихой отвёл взгляд, делая вид, что изучает что-то в своей кружке.

— Я не в курсе всех деталей. Знаю только посредника. Это безопаснее для всех.

— То есть ты предлагаешь нам украсть что-то, не зная, что именно, у кого-то, не зная кого, и продать кому-то, о ком ты тоже ничего не знаешь? — Рита скрестила руки на груди, её голос стал холоднее, чем зимняя Нева.

— Да какая разница? — вспылил Лихой, хлопнув ладонью по столу так, что кружки подпрыгнули. — Деньги настоящие! Дело простое! Вы слишком всё усложняете! Я думал, вы авантюристы, а не перепуганные курицы!

В таверне повисла тишина. Несколько посетителей за соседними столиками покосились в нашу сторону, но быстро потеряли интерес — в «Сером Медведе» достаточно часто случались эмоциональные сцены и споры.

Я смотрел на карту, на отмеченный маршрут, на пометки на полях. Что-то не складывалось, детали не стыковались, но перспектива заработать большие деньги и вырваться из провинциального Петергофа в столицу была слишком соблазнительной. Особенно сейчас, когда моя академическая карьера явно подходила к бесславному концу.

— Хорошо, — я наконец принял решение, откидываясь на спинку стула. — Но сначала мы всё проверим. Разведаем маршрут, изучим охрану, только потом решим, стоит ли оно того.

Лихой хлопнул в ладоши с таким довольным видом, словно уже подсчитывал барыши:

— Отлично! Я знал, что ты не подведёшь, Сенька! Я всегда говорил, что у тебя чуйка на настоящие дела!

— Я еще ничего не решил, — буркнул я, хотя понимал, что уже почти согласился. Чувство близкой опасности смешивалось с предвкушением чего-то нового, и это пьянило сильнее, чем трактирный эль.

Филя был в восторге — он всегда жаждал приключений и с трудом усидел бы на месте, даже если бы его привязали. Серый молчал, но по его взгляду я видел, что он уже мысленно подготовился к делу, как делал всегда — без лишних слов, но с полной выкладкой. Только Рита оставалась напряжённой и недоверчивой. Её тонкие пальцы нервно постукивали по столу, выдавая беспокойство, которое она пыталась скрыть.

Когда Филя и Серый отошли к стойке за новой порцией эля, а Лихой вышел «отлить», она наклонилась ко мне, взяв за руку:

— Не верю я ему, Сеня. Что-то здесь не так. Слишком много умалчивает, слишком гладко говорит. И мой Покров… — она запнулась, подбирая слова. — Он буквально вопит об опасности.

— Знаю, — вздохнул я, накрывая её руку своей. — Но во-первых, моя чуйка почему-то требует согласиться на это дело, а во-вторых, что мне вообще терять? Из Академии меня всё рвано отчислят.

— Жизнь, например, — её глаза блеснули серебром, Покров Совы на мгновение проявился ярче. — Мой Покров… он чувствует опасность. Большую опасность. То, что Лихой назвал «артефактом» — это что-то серьёзное, Сеня. Не какая-то безделушка для коллекционеров.

Я стиснул её руку крепче:

— Тогда не участвуй. Я справлюсь сам, с Филей и Серым.

— И оставить вас одних влипать в неприятности? — она горько усмехнулась, откидывая прядь волос за ухо. — Нет уж. Если ты идёшь — я иду с тобой. Кто-то же должен вытащить вас, когда всё пойдёт наперекосяк.

— Когда? Не если? — я попытался пошутить, но вышло не очень убедительно.

— Ты же Вольский, — она слабо улыбнулась, и на мгновение мне показалось, что в её глазах мелькнуло что-то большее, чем просто дружеская забота. — С тобой всегда «когда», а не «если».

И этом она была права. Чертовски права.

Степан Лихачёв сидел в дальнем углу, уже слегка захмелевший, но с удивительно ясными глазами. Он медленно пил эль, изредка поглядывая на часы, словно ждал кого-то или чего-то.

Когда последний посетитель, шатаясь, вышел в ночь, а Савелич отправился в подсобку, Лихой быстро огляделся и достал из внутреннего кармана запечатанный конверт с красным грифом: «Не вскрывать при посторонних». Сломанная печать на конверте была не простая — с магическими символами, которые изменяли цвет, когда к ним прикасались.

Оглядевшись ещё раз, он аккуратно развернул лист тонкой бумаги, испещрённый строгим канцелярским почерком:

«Контейнер принадлежит: Пахомов В. Д. Артефакт неизвестный. Степень опасности: неизвестна. Контакт без допуска — смертельно опасен. После перехвата немедленно доставить по указанному адресу. О любых отклонениях от плана докладывать незамедлительно.»

Лихой нервно усмехнулся и бросил письмо в догорающий камин. Бумага вспыхнула ярко-синим пламенем — верный признак зачарованного документа — и вместе с ней сгорели последние доказательства его осведомлённости. Следом за письмом отправилась и записка с точным временем и местом провоза артефакта.

— Ничего, ребята справятся, — прошептал он, наливая себе ещё одну кружку из забытого кем-то кувшина. — Если повезёт — даже не узнают, во что вляпались… пока не станет слишком поздно.

Он залпом выпил эль и уставился в огонь, наблюдая, как последние клочки письма превращаются в пепел. Совесть кольнула его, но он быстро заглушил её мыслями о деньгах, которые получит за свою «наводку». Много денег. Достаточно, чтобы начать новую жизнь где-нибудь далеко от столицы, где его не найдут ни власти, ни те, на кого он работал.

В конце концов, это не его проблема, что будет дальше. Он просто посредник. Всего лишь звено в цепи. А Вольский… что ж, Вольский всегда выкручивался из передряг. Парень с мозгами и командой талантливых магов за спиной. Может, и в этот раз повезёт.

А может, и нет.

За окном сверкнула молния, осветив на мгновение пустынную улицу за окном. Где-то далеко прогремел гром, словно предвещая бурю, которая вот-вот разразится. Лихой передёрнул плечами, допил эль и, бросив несколько монет на стол, быстро вышел из таверны. Пора было возвращаться в Петербург.