Последний Хранитель Империи

Глава 15 Клуб

— Вы готовы? — спросил я, окидывая взглядом Риту и Серого.

Они молча кивнули. На лице Риты читалось плохо скрываемое беспокойство, но взгляд оставался твёрдым. Серый же был спокоен как скала — ничего нового.

— Береги себя, — Рита сжала мою ладонь, её глаза вспыхнули серебристым блеском Покрова Совы.

— И ты не лезь на рожон, — я подмигнул ей, пытаясь разрядить обстановку, хотя желудок скручивало от напряжения.

Я вернулся в комнату, открыл шкаф и вытащил свой лучший костюм. Иссиня-чёрный, с тонкой серебристой вышивкой по лацканам, он был единственной по-настоящему дорогой вещью в моём гардеробе — выигрыш в памятной карточной партии с заезжим купцом. Я специально приберегал его для особых случаев. Что ж, сегодняшний вечер определённо подходил под это определение.

Я тщательно повязал галстук, застегнул запонки и критически осмотрел себя в зеркале. Этакий молодой аристократ, которому море по колено — ровно такой образ мне и нужен сегодня. Моё лицо отразилось в потускневшем стекле — сосредоточенное, с напряжённой линией губ, но в глазах плясали знакомые огоньки азарта.

— Так значит, книгу оставляем у Вершининой? — Рита прислонилась к дверному косяку, наблюдая за моими приготовлениями.

— На время. Хранить ее в общажной комнате слишком опасно, — ответил я, расправляя лацканы пиджака. — Корнилов наверняка приставил соглядатаев к академии. Так что в кабинете профессора с её защитными чарами Реликт будет в большей безопасности… по крайней мере, пока мы разбираемся с Пахомовым.

— Возможно, ты и прав, — протянула девушка, рассматривая мой прикид. — Выглядишь как настоящий аристократ.

— Внешность решает всё, особенно когда идёшь в элитное заведение, — ответил я, поправляя манжеты.

— Думаешь, он клюнет на твою наживку?

— Послание было достаточно ясным, — усмехнулся я. — Он обязательно придет и захочет проучить наглого выскочку.

— Знаешь, — Рита подошла ближе, помогая поправить галстук, — когда ты в таком костюме и с таким выражением лица, я почти верю, что у нас всё получится.

— Конечно получится, — я подмигнул ей. — Я ведь грёбаная легенда картёжного мира.

В её глазах мелькнуло сомнение, которое она тут же постаралась скрыть. Мы оба понимали, что наш план безумен, но это единственный шанс получить недостающие страницы Реликта, не штурмуя особняк Пахомова в лоб.

— Тогда удачной игры, — она отступила к двери. — И… будь осторожен. Пожалуйста.

Когда дверь за ней закрылась, я ещё раз взглянул в зеркало, теперь с большей серьёзностью. На мгновение мне показалось, что в отражении мелькнула тень другого лица — аристократическая усмешка Александра. Но, возможно, это была лишь игра света.

— Пора, — шепнул я своему отражению. — Время показать, из какого я теста сделан.

«Императорский клуб» сиял всеми огнями, как рождественская ёлка посреди тёмного Петербурга. Массивное здание в стиле барокко, с позолоченными куполами и хрустальными окнами, притягивало к себе всех, кто считал себя сливками столичного общества.

У входа дежурили двое вышибал, каждый размером с небольшой шкаф. Они придирчиво осматривали каждого посетителя, отсеивая недостаточно богатых или известных, чтобы переступить священный порог. Я подошёл к ним с небрежной уверенностью человека, привыкшего к таким местам.

— Арсений Вольский, — я даже не повысил голос.

Один из вышибал сверился со списком, затем уважительно кивнул и отступил в сторону, позволяя мне пройти.

Внутри клуб выглядел ещё роскошнее, чем снаружи. Высокие сводчатые потолки, расписанные фресками с полуобнажёнными нимфами, хрустальные люстры, каждая размером с карету, зеркальные стены, отражающие блеск драгоценностей и золотых монет. Всё кричало о богатстве, роскоши и… Пороке.

Я медленно двинулся через зал, кивая знакомым лицам и улыбаясь особенно красивым дамам. Завсегдатаи клуба меня знали — я был кем-то вроде местной знаменитости. Студент из Академии Покрова, умеющий обыграть в покер даже самых опытных шулеров, но всегда остающийся в рамках приличных ставок.

До сегодняшнего дня, конечно.

Я намеренно шёл медленно, позволяя всем разглядеть мой дорогой костюм, новенькие туфли и небрежно повязанный галстук. Слухи распространялись здесь быстрее пожара — к тому моменту, когда я дойду до главного зала, половина Петербурга уже будет знать, что Арсений Вольский явился в «Императорский клуб» при полном параде и, судя по всему, готов играть по-крупному.

У бара меня перехватила Элиза — одна из самых красивых девушек клуба, с кожей цвета карамели и глазами, способными свести с ума любого мужчину.

— Сеня! — она чмокнула меня в щёку, оставляя яркий след помады. — Какой сюрприз! Ты сегодня один?

— Для тебя — всегда один, — я подмигнул, обвивая рукой её талию. — Что нового, красавица? Кто сегодня при деньгах?

Она наклонилась ближе, обдавая меня ароматом дорогих духов:

— За большим столом сидит Граберский. Проигрывает третью ночь подряд. За рулеткой — князь Всеволожский, как всегда, пьян и щедр. А вот за вип-столом, — её голос понизился до шёпота, — настоящая акула. Говорят, сам Василий Пахомов сегодня решил почтить нас визитом.

— Пахомов? — я изобразил удивление. — Интересно…

— Даже не думай, — Элиза предостерегающе сжала моё запястье. — Это не тот человек, с которым стоит связываться.

— Я просто посмотрю, — я успокаивающе погладил её по руке. — Обещаю, никаких глупостей.

Её смех был похож на перезвон хрустальных колокольчиков.

— Ты и глупости — две неразлучные вещи, Арсений.

Я подмигнул ей и двинулся дальше, к главному залу, где размещались столы для покера. Оказавшись внутри, я сразу заметил большой стол, окружённый толпой зрителей. За ним шла бойкая игра — фишки перемещались с молниеносной скоростью, карты шуршали, как осенние листья.

Я подошёл ближе, бросив взгляд на игроков. Пять человек, все в дорогих костюмах, с непроницаемыми лицами профессиональных картёжников. Один из них — Граберский, краснолицый помещик, известный своей страстью к азартным играм и неумением вовремя остановиться. Судя по его перекошенному лицу и растрёпанной шевелюре, слухи не врали — он действительно был в глубоком минусе.

— Место для ещё одного игрока найдётся? — спросил я с улыбкой, которая всегда действовала на людей как красная тряпка на быка.

Граберский поднял на меня глаза и выругался:

— Только тебя нам тут не хватало, Вольский! Иди, играй со своими студентами на пуговицы.

— Боишься проиграть студенту? — я приподнял бровь, доставая из кармана увесистый мешочек с золотыми монетами. — Или ты уже всё спустил?

Граберский побагровел, но другой игрок — сухощавый старик с моноклем — усмехнулся и указал на свободное место:

— Присаживайтесь, молодой человек. Свежая кровь никогда не помешает.

Я небрежно кинул на стол пять золотых рублей — вступительная ставка.

— Благодарю, — я опустился на стул и принял карты от крупье.

Игра пошла быстро и напряжённо. Я не форсировал события, давая себе время освоиться и присмотреться к противникам. Граберский играл отчаянно и нервно, постоянно повышая ставки. Старик с моноклем был холоден и расчётлив, никогда не рискуя больше, чем было необходимо. Остальные трое были обычными любителями — богатыми, но не особенно умелыми.

Я начал постепенно увеличивать агрессию, выигрывая одну партию за другой. Фишки перед другими игроками таяли, как весенний снег, а моя стопка росла с каждой минутой. Я флиртовал с девушками, которые окружили стол, заказывал шампанское всем желающим, громко комментировал каждую удачную комбинацию.

— Вам везёт, молодой человек, — заметил старик с моноклем, проигрывая мне очередную партию.

— Это не везение, — я подмигнул ему. — Это талант.

Краем глаза я заметил движение у входа в зал. Туда, где находились вип-столы, проходил мужчина средних лет с властным лицом и холодными глазами. Василий Пахомов. Он был одет в безупречный чёрный костюм, на его пальцах поблёскивали массивные перстни.

Наши взгляды на мгновение встретились, и я позволил себе самодовольную улыбку. Он едва заметно кивнул и скрылся за тяжёлой бархатной портьерой, ведущей в отдельный кабинет.

— Джентльмены, — я поднялся из-за стола, забирая выигрыш, — это было увлекательно, но мне пора попытать счастья в более… интересной компании.

Граберский, проигравший мне около сотни рублей, выругался сквозь зубы.

— Вольский, ты щенок! — выкрикнул он мне вслед. — Думаешь, если выиграл пару ставок, то стал большой шишкой?

Я даже не обернулся, направляясь прямиком к вип-залу. Около входа дежурили два охранника, но, к моему удивлению, они без возражений пропустили меня внутрь. Видимо, Пахомов уже распорядился.

Внутренний зал был меньше и роскошнее основного. Здесь играли по-настоящему большие люди — те, кто мог позволить себе проиграть за ночь больше, чем обычный человек зарабатывал за год. В центре стоял покерный стол из красного дерева, инкрустированный перламутром и слоновой костью.

За покерным столом из красного дерева сидело несколько человек, но выделялся один — в центре, с идеально ровной спиной и холодным, оценивающим взглядом. Василий Пахомов. Он перебирал фишки длинными, ухоженными пальцами, не поднимая глаз от стола. Когда я подошёл, он едва заметно махнул рукой, и все остальные игроки мгновенно поднялись и покинули зал, словно по невидимой команде.

— Присаживайтесь, господин Вольский, — произнёс Пахомов, жестом указывая на стул напротив. — Я давно наслышан о ваших… талантах.

Я опустился на стул, стараясь выглядеть расслабленно. В «Императорском клубе» — нейтральной территории для всех влиятельных людей столицы — даже Пахомов не мог позволить себе нарушить неписаные правила. Здесь я был в относительной безопасности, и мы оба это понимали.

— Польщён вашим интересом, — ответил я, принимая колоду карт от подошедшего крупье. — Хотя не могу понять, за что удостоился чести играть с самим Василием Пахомовым.

Он позволил себе тонкую улыбку.

— Считайте это… профессиональным любопытством, — он начал тасовать карты с непринуждённой элегантностью опытного игрока. — Мне говорили, что вы умеете читать противников лучше, чем любой медиум.

— Просто внимательно слежу за деталями, — я улыбнулся в ответ.

Пахомов сдал карты, и игра началась. Мы делали ставки, повышали, сбрасывали, и с каждым ходом напряжение нарастало. Он был хорош — чертовски хорош. Его лицо оставалось непроницаемым, движения — выверенными до миллиметра. Но я не зря считался лучшим картёжником Петергофа.

— Интересно наблюдать за вашей игрой, — заметил Пахомов, повышая ставку на тридцать золотых. — Всегда познавательно видеть, как играют… те, кто не боится рисковать.

— Жизнь — это вечный риск, — я без колебаний поддержал его ставку и добавил ещё двадцать. — Особенно в нашем случае, не так ли?

— И почему же? — его глаза сузились, как у хищной птицы.

— Потому что вам любопытно, — я показал свою комбинацию — каре тузов. — А любопытство — ваша слабость.

Пахомов посмотрел на мои карты, затем выложил свои — фулл-хаус из королей и десяток. Я забрал банк, и его глаза на мгновение вспыхнули чёрным огнём.

— Смелое заявление, — произнёс он, пока крупье собирал карты для новой партии. — Хотя, должен признать, не лишённое оснований. Вы меня заинтриговали, господин Вольский.

— Зовите меня Арсений, — я позволил себе нахальную улыбку. — Мне кажется, мы с вами можем перейти на более неформальное общение.

Пахомов рассмеялся — коротко и сухо, как треск пистолетного выстрела.

— Арсений, значит, — он кивнул. — Что ж, я даже начинаю понимать, почему Корнилов так вами интересуется.

— А вы? — я поднял глаза от карт. — Почему вы мной интересуетесь?

— Потому что вы украли то, что принадлежит мне, — его голос стал холоднее льда. — Артефакт. За который один аравийский шейх был готов отдать двести тысяч рублей золотом.

— Вот как? — я хмыкнул, сохраняя невозмутимость. — Должно быть, какое-то недоразумение. Я обычный студент, а не расхититель гробниц.

Пахомов выложил карты, не сводя с меня взгляда. Стрит-флеш. Я сбросил свои, признавая поражение в этой партии.

— Вы слишком много знаете для студента, — заметил он, забирая выигрыш. — И слишком нагло ведёте себя для человека, которого видели в центре Петербурга во время… определённых событий.

— Не стану отрицать, что оказался не в то время не в том месте, — я пожал плечами, принимая новые карты. — В Петербурге столько интересного происходит. Особенно по ночам.

— И теперь? — Пахомов поднял ставку вдвое.

Я поддержал его ставку и добавил ещё пятьдесят золотых, почти всё, что у меня было.

— Теперь я просто хочу прояснить ситуацию, — я сделал паузу, внимательно наблюдая за его реакцией. — На меня охотятся люди Корнилова, какие-то арабы в тюрбанах, а теперь, похоже, и ваши. Все хотят какой-то артефакт, о котором я имею весьма смутное представление.

Лицо Пахомова осталось невозмутимым, но на долю секунды в глазах мелькнуло что-то похожее на недоверие.

— Ва-банк, — я выложил все оставшиеся фишки на стол одним решительным движением. — Давайте сыграем по-настоящему, Василий Дмитриевич. На кону информация — о Корнилове, о вашем артефакте, и о том, почему за этим всем охотится половина Петербурга. Но если выиграю я, то вы оставите в покое и меня, и моих друзей.

Пахомов окинул взглядом мои фишки, затем слегка наклонил голову, разглядывая меня как особо интересный экспонат в кунсткамере.

— В «Императорском клубе» мы играем по правилам, — его тонкие губы изогнулись в подобии улыбки. — Нейтральная территория… удобная условность для деловых встреч. Но не забывайте, молодой человек, эта защита не распространяется за его пределами.

— Тем ценнее возможность цивилизованного разговора здесь и сейчас, — я улыбнулся, не разрывая зрительного контакта. — Уверен, мы оба предпочитаем решать вопросы без… лишнего шума.

— Красивые слова. Но мне кажется, вы блефуете, — произнёс он, однако в голосе не было уверенности. — Так что я приму вашу ставку.

— Проверим, — я открыл карты и развернул их веером на столе. Флеш-рояль. Высшая комбинация в покере.

Пахомов смотрел на мои карты несколько долгих секунд, затем медленно перевернул свои. Каре валетов — сильная комбинация, но недостаточная против моей.

— Впечатляюще, — он откинулся на спинку стула, разглядывая меня с новым интересом. — Очень впечатляюще. Но это ведь только карты, не так ли?

— Карты — это жизнь в миниатюре, — я забрал выигрыш, внутренне ликуя, но сохраняя внешнее спокойствие. — Всё дело в том, когда рискнуть, а когда сбросить карты. И, конечно, в том, чтобы знать, когда твой противник блефует.

Пахомов задумчиво постукивал пальцами по столу, разглядывая меня с холодным интересом коллекционера, оценивающего редкий экспонат.

— И это всё? — произнёс он наконец, слегка приподняв бровь. — Вы просто собираетесь уйти? После такой… впечатляющей партии?

Вот здесь нужно быть тоньше и предложить встречу. Так я смогу отвести от себя подозрения, когда он узнает о случившемся.

— Ну почему же, — я небрежно перебросил выигранную фишку между пальцами. — Думаю, мы с вами можем наладить весьма взаимовыгодное сотрудничество. Особенно теперь, когда меня отчислили из Академии Покрова и я, скажем так… свободен от прежних обязательств.

Пахомов сцепил пальцы, его лицо оставалось непроницаемым, как маска из фарфора. Несколько мгновений он изучал моё лицо, словно пытаясь прочесть невидимый текст.

— И чего же вы хотите, Вольский? — спросил он наконец, выделяя каждое слово с едва уловимой угрозой.

— Аудиенции, — ответил я с деловитой простотой. — Возможности поговорить без лишних ушей. Я могу рассказать много интересного о действиях Корнилова и его людей. Возможно, мы даже сможем решить вопрос с вашим пропавшим артефактом… взаимовыгодным образом.

Пахомов пристально смотрел на меня, и я чувствовал, как его Покров прощупывает меня, пытаясь выявить ложь или подвох. Я внутренне напрягся, но сохранил уверенную улыбку. Чертов Покров Ворона… никогда не знаешь, чего от него ожидать.

— Хорошо, — он кивнул после долгой паузы. — Завтра в полдень. Я пришлю экипаж к Академии Покрова.

— Договорились, — я поднялся, собирая выигрыш. — Было приятно сыграть с вами, Василий Дмитриевич.

Он тоже встал, и наши глаза оказались на одном уровне.

— И ещё кое-что, Арсений, — его голос стал тихим и опасным. — Если вы меня обманываете… это будет наша последняя встреча.

— Я всегда держу слово, — ответил я с максимальным спокойствием, на которое был способен.

В этот момент к столу стремительно подошёл мужчина — высокий, худощавый, с бесстрастным лицом. Он наклонился к своему хозяину и что-то быстро прошептал ему на ухо. Я не расслышал слов, но по тому, как моментально изменилось лицо Пахомова, стало понятно: наш план сработал.

Глаза Пахомова сузились, черты лица заострились, а вокруг его фигуры внезапно вспыхнуло иссиня-чёрное свечение — Покров Ворона проявился с такой мощью, что воздух вокруг словно сгустился.

— Как это возможно… — процедил он сквозь стиснутые зубы, не глядя на меня, будто уже забыв о моём существовании.

Не теряя ни секунды, я развернулся и направился к выходу, сохраняя спокойный шаг, хотя каждый нерв кричал о необходимости бежать. План сработал идеально — ребята успешно проникли в особняк и нашли то, за чем мы охотились. А я выполнил свою часть, удерживая Пахомова в клубе достаточно долго.

Покидая «Императорский клуб», я позволил себе мимолетный вздох облегчения. Нервы звенели, но игра стоила свеч. Где-то в этот самый момент Рита и Серый должны были уже заканчивать свою часть операции.

Я ускорил шаг, растворяясь в вечернем Петербурге. Пахомов рано или поздно узнает о пропаже и, скорее всего, вспомнит о подозрительно своевременном визите дерзкого студента. Оставалось надеяться, что запутанные следы дадут нам фору — достаточную, чтобы успеть разобраться с Реликтом.

Тусклые фонари отбрасывали призрачные тени на брусчатку, а в воздухе витало предчувствие приближающейся бури. И это касалось не только погоды.