Ренегат космического флота

Глава 10

«Гремящий» повис на орбите рядом с эскадрой. И хотя я не чувствовал себя в безопасности тут до тех пор, пока губернатор системы не присягнёт Елизавете, всё равно позволил себе немного расслабиться, пока эсминец совершал дозаправку, а грузовые боты заполняли наши трюмы припасами.

Контр-адмирал Платонов посетил борт «Гремящего» и о чём-то долго разговаривал с принцессой, его подчинённые вернулись на свои корабли. Ослушаться адмирала они вряд ли смогут, но Давыдов меня самую малость беспокоил.

В любом случае, даже если «Эгида» вдруг окажется на стороне регентского совета, командиры двух остальных кораблей слепо доверяли своему адмиралу, а втроём мы сумеем дать достойный отпор крейсеру. Уже проверено. Пусть контр-адмирал и угрожал мне, но это не распространялось на самооборону, а я пообещал ему избегать боёв столько, сколько это будет возможно. Я вообще втайне надеялся, что нам удастся обойтись без кровопролития.

Пропаганда уже работала.

Грязь полилась на регентский совет безостановочным потоком, почти на всех его членов, Игнатов, как и обещал, достал наружу всё грязное бельё, какое смог нарыть. Обвинения в государственной измене, участии в организованной преступности, отмыве денег, коррупции, содомии. А с учётом того, что ни одно обвинение не было голословным, популярности им это нисколько не прибавляло. Все доказательства, которые можно было раскрыть, не нанеся вреда агентам, собравшим эту информацию, прикреплялись к постам, фотографии, видеоматериалы.

Короче говоря, вброс прошёл масштабнейший, и граф Стечковский, исполнявший в регентском совете роль ответственного за связи с общественностью, допустил страшную ошибку. Начал всё это удалять, банить и перекрывать ИИ-ботами. А такое всегда работает в обратную сторону, только привлекая внимание к постам, которые без этого могли пройти незамеченными.

Всё потихоньку налаживалось, и я чувствовал, как с появлением в нашей команде адмирала Платонова наши силы многократно возросли и будут расти дальше, как снежный ком. Главное, не останавливаться, и тогда мы сможем прогнать узурпаторов.

Вскоре со мной связался лично губернатор Нового Фороса, граф Белогорский. Вероятнее всего, после того, как поговорил с контр-адмиралом.

— Командор Мясников? — осторожно спросил он, вызвав меня напрямую. — Это граф Белогорский.

— Ваше Сиятельство… — хмыкнул я.

Я собирался сам с ним связаться в ближайшее время, но граф меня опередил. Наверное, даже застал врасплох. Вызова я не ожидал.

— Не сочтите за назойливость, господин командор, но мы с вами должны встретиться, — сказал он. — Дело не терпит отлагательств. Её Величество уже приглашена вместе с вами, но я решил, что мне стоит пригласить и вас, лично, а не через третьих лиц.

Отказываться нельзя, пусть даже вся эта дипломатическая суета меня порядком утомила.

— Я понял, Ваше Сиятельство, благодарю вас, — сказал я. — Мы обязательно прилетим.

— Отлично! — выдохнул губернатор. — Время визита и состав делегации согласуем, вам нужно оформить пропуска. Мой секретарь свяжется с вашим помощником.

Я чуть зубами не скрежетнул от всей этой бюрократии. Ладно хоть заниматься этим придётся не мне, но даже так бумажная волокита заставляла меня кипеть. Зачем всё так усложнять? Я не понимал.

Мы с губернатором распрощались, я — коротко и сухо, он — долго и витиевато, так, что я даже устал выслушивать его тираду, которую можно было бы заменить одним коротким «до свидания».

Судя по всему, обо мне ему доложил контр-адмирал Платонов. Ну или он уже давно нас ждал, если с ним связался граф Серебряный. Губернаторы поддерживали связь друг с другом, это я знал точно.

Мир большой политики одновременно пугал меня, манил и вызывал отвращение, но я вынужден был окунуться в него с головой, вольно или невольно распутывая клубки взаимоотношений высших чинов Империи. К счастью, у меня были проводники в этот мир, в лице принцессы Елизаветы и адмирала Ушакова, у которых я мог спросить абсолютно любую информацию. Почти про всех значимых участников этой большой игры.

Пока лейтенант Андерсен занимался подготовкой нашего визита на поверхность планеты, я инспектировал трюм «Гремящего». Вернее, то, что нам загрузили по запросу младшего лейтенанта Драчёва, нашего зампотыла. Я шёл вдоль рядов и стеллажей, забитых ящиками с провизией, зампотыл семенил следом. Основную часть занимали рационы питания, сублиматы, занимающие минимум пространства и полезной массы, но и некоторая часть свежих продуктов тоже теперь имелась.

— Теперь месяца на два хватит, полной автономности, — доложил заместитель по организации тылового обеспечения.

— Это с учётом воды и кислорода? — спросил я.

— Так точно, господин командор, — кивнул Драчёв.

— Отлично, — хмыкнул я, надеясь, что два месяца автономности нам не понадобятся.

Хотелось сделать всё быстро, затяжной конфликт мы не осилим. При всей храбрости наших офицеров и операторов, без крепкого тыла даже самый храбрый воин не сможет сражаться долго, когда ему некуда отступить и негде передохнуть. И я надеялся, что Новый Форос как раз таки станет нашим крепким тылом.

Привезли нам всё свежее, даже у сублиматов срок годности истекал только через пять лет. Хорошо, когда под боком аграрный мир, который всё это и производит.

А ещё на борту снова появился кофе, и я не отказал себе в удовольствии выпить чашечку, пока лейтенант Андерсен занимался подготовкой визита. Не удержался.

Я как раз сидел в кают-компании и думал, налить ещё или не стоит перебарщивать, как ко мне подошёл адъютант.

— Господин командор, всё готово к полёту, — доложил он.

— Её Высочество тоже? — спросил я.

— Так точно, — кивнул адъютант.

— Тогда пять минут на сборы и выходим, — сказал я.

Я оделся, как обычно, в парадный мундир, который теперь носил едва ли не чаще повседневного кителя, затянул ремень с табельным «Кракеном» в кобуре, взглянул на себя в зеркало. Если сравнивать с фотографией с выпускного бала… Отличий вышло бы не так много, но поменялось самое главное — взгляд. Он не потускнел, но стал гораздо более холодным и колючим, как ветра Королёва-12. Я, можно сказать, видел некоторое дерьмо.

Скрепка напомнила мне, что пора идти к челноку, и я, протерев напоследок туфли, вышел в коридор. Лейтенант Козлов опять будет завидовать, что я лечу на планету, пока вся остальная команда висит на орбите, но я почему-то не радовался этой поездке. С удовольствием остался бы на «Гремящем».

Со мной летел адъютант, принцесса снова была одна, и я подумал, что ей, наверное, тоже нужен помощник или секретарь. Ефрейтор Стыценко, широко улыбаясь, обернулся со своего места.

— Все готовы, все пристегнулись? — спросил он.

— Готовы, — за всех ответила принцесса Елизавета.

— Пое-е-ехали, — протянул пилот, начиная отстыковку от корабля.

В этот раз лететь до планеты было совсем недалеко, эскадра, да и «Гремящий» тоже, висела совсем рядом, в полумиллионе километров от поверхности, так что челнок добрался в считанные минуты до границы атмосферы и начал входить по пологой траектории.

— Сейчас может стать немного жарко, — объявил пилот.

Мы добрались до плотных слоёв и начали тормозить об атмосферу. Наименее энергозатратный способ сбросить скорость — использовать атмосферу планеты и её гравитацию. Новый Форос тянул нас к себе с силой в 1,1G, планета размерами и массой превосходила Старую Землю, взятую за эталон. Можно вообще не тратить энергию на торможение, а сделать всё с помощью атмосферы, но для этого придётся сделать слишком много витков вокруг планеты.

Стыценко уверенно держал челнок на курсе, понемногу сбавляя скорость относительно планеты, как вдруг челнок тряхнуло.

— Мать твою! — воскликнул пилот.

Он заложил крутой вираж, такой, что даже у меня потемнело в глазах от перегрузки, а содержимое желудка подкатило к горлу.

— По нам стреляют! — прокричал Стыценко, уходя в крутое пике.

— Кто⁈ — крикнул я.

— Кто-то! — сварливо ответил пилот. — Я без понятия!

— Земля или воздух⁈

— Земля, ПВО! — воскликнул он.

Челнок снова лихо крутанулся в воздухе, совершенно не приспособленный для таких виражей и нагрузок, крупно задрожал, будто больной в лихорадке. Стыценко матерился сквозь зубы, совершенно никого не стесняясь, он вцепился обеими руками в штурвал, прилагая все усилия, чтобы стабилизировать полёт.

— Высота десять тысяч, пад… Снижаемся! — объявил он. — Сука, стреляют!

В иллюминаторе можно было увидеть тёмно-зелёные просторы здешних девственных лесов. Я заметил несколько ярких вспышек внизу, и к нам белыми росчерками устремились новые противовоздушные ракеты.

Побледневшая принцесса вцепилась в кресло, лейтенант Андерсен растерянно заглядывал в кабину пилота, будто это могло как-то помочь. Я же отстегнул ремень, пытаясь удержать равновесие, встал, хватаясь за спинки кресел. Ефрейтору требовалась моя помощь, пусть он и не говорил об этом.

Челнок снова тряхнуло, я едва не упал на принцессу, она только пискнула, схватив меня за талию, чтобы помочь устоять на ногах.

— Командор, вы куда⁈ Вернитесь на место! — мельком оглянулся ефрейтор Стыценко.

Я не обратил внимания на фамильярность, не до того. Протиснулся между креслами и рухнул на место второго пилота.

Но не успел даже сориентироваться в происходящем. Раздался взрыв, сотрясший челнок, в последний раз, и мы начали пикировать вниз. Стыценко сжимал штурвал так, что побелели пальцы, а я срочно вызывал «Гремящего».

— Это «Гремящий-1»! Терпим бедствие! Координаты… — торопливо передавал я.

Счётчик, показывающий нашу высоту над поверхностью, стремительно уменьшал показания, ефрейтор Стыценко изо всех сил старался держать челнок ровно, на лице пилота застыло злое и испуганное выражение. Земля приближалась с каждой секундой.

— Мы горим! — воскликнул Андерсен.

— Знаю! — рыкнул Стыценко. — Держитесь!

Приземление вышло жёстким.

Удар вышел такой силы, что я отключился, а когда наконец очнулся, ощущение было, словно меня пропустили через мясорубку. Лейтенант Андерсен, с запёкшейся на лице кровью, торопливо отстёгивал меня от кресла и что-то кричал, но я слышал только тонкий назойливый писк в ушах.

— Где принцесса⁈ — крикнул я. — Она жива⁈

Андерсен крикнул что-то мне прямо в лицо, но я ничего не услышал. То, что нам надо выбираться, я понял без слов.

Внутри что-то нестерпимо болело, каждый вдох отдавался свирепой вспышкой боли. Похоже, несколько рёбер сломано. Я поднялся, опираясь на адъютанта, заковылял к выходу. Стыценко на своём месте отсутствовал, похоже, уже выбрался раньше меня.

Я не сразу понял, где мы находимся. Только когда Андерсен выволок меня наружу, мне стало дурно от осознания. «Гремящий-1», наш челнок, рухнул на планету в глухом лесу. Инопланетном лесу. И что самое плохое, челнок горел.

Неподалёку, на полянке, принцесса Елизавета перевязывала нашему пилоту разбитую голову. Все живы. Это главное. А челнок… Не самая большая проблема.

Ко мне постепенно начал возвращаться слух. Стыценко шипел и матерился сквозь зубы, ничуть не смущаясь принцессы, Андерсен бормотал что-то себе под нос. Горящий челнок шипел и трещал, исторгая клубы чёрного дыма, поднимающегося над лесом. Отличный ориентир для спасателей… Или для убийц.

А ещё я вспомнил кое-какую особенность Нового Фороса. До того, как его бескрайние просторы распахали и засеяли земными культурами, а на месте глухих лесов возникли города и посёлки, эта планета классифицировалась как мир смерти. В учебниках её упоминали как пример успешного терраформирования.

Это отчасти было лукавством, для человека и других углеродных форм жизни эта планета подходила изначально. И эти углеродные формы жизни тут уже существовали. Довольно агрессивные, хоть и примитивные. Воспринимающие людей исключительно как диковинный деликатес. Первые здешние колонисты именно так и закончили свою историю освоения Нового Фороса. Так что я на всякий случай расстегнул кобуру, радуясь, что взял с собой табельное.

— Ваше Высочество, вы в порядке? — спросил я, быть может, чуть громче, чем следовало.

Елизавета посмотрела на меня и растерянно улыбнулась.

— Кажется, да, — сказала она. — А вы?

— Похоже, рёбра поломал, — стараясь не дышать глубоко, произнёс я. — Нам надо уходить.

— Почему? — спросил Андерсен.

Голоса звучали как через толстое покрывало. Я в целом ощущал себя очень погано, предательская слабость разливалась по телу, и даже для того, чтобы просто стоять, приходилось собирать всю волю в кулак.

— Дым… — сказал я. — По нам стреляли. Наверняка захотят проверить, что с нами стало. Добить. Даже если далеко мы отсюда не уйдём, лучше подождать в другом месте.

Возражений ни у кого не нашлось, разве что ефрейтор тоскливо поглядывал на полыхающий челнок, верой и правдой служивший ему столько времени. Пусть казённое имущество, но Стыценко всё равно прикипел к нему душой. Тем более, что там внутри остались аварийные рационы питания, сигнальные пистолеты и прочее добро, которое никто в суматохе не догадался взять с собой. А лезть в горящий и чадящий челнок ради барахла, которое могло уже и сгореть, желающих не нашлось.

Инопланетный лес представлял собой ровные ряды высоких деревьев с толстыми зелёными стволами и пышным зонтиком листьев-семян на самом верху. Если углубляться в ботанику, это были не совсем деревья в привычном для нас понимании, а что-то вроде гигантских хвощей, но я всё равно мысленно воспринимал их как деревья.

Подлесок, к счастью, был не слишком густым, высотой чуть выше колена, и состоял из таких же хвощей, просто меньшего размера. Я бы не удивился, если бы вся здешняя флора принадлежала к одному виду, но ксеноботаникой я никогда не увлекался и делать такие выводы не мог. Главное, что нам не приходилось через него продираться, мы могли спокойно идти друг за другом, а примятая нами трава быстро поднималась обратно, маскируя след.

Дорогу особо не выбирали, просто пошли прочь от горящего челнока, стараясь держаться низины. Вода на всех планетах ведёт себя одинаково, так что если мы пойдём к низине, то непременно выйдем к какому-нибудь ручью, а если пойдём по его течению, то к какой-нибудь реке. А там уже будут шансы выйти к людям.

— Что со связью? — спросил я. — Есть у кого-нибудь?

— Никак нет, — буркнул Андерсен.

— Связи нет, — сказала принцесса.

У меня её тоже не было, но сначала я подумал, что повредил что-нибудь во время жёсткого приземления. Похоже, дело было не в этом.

— Белогорский, сука… — проворчал я, ковыляя вслед за адъютантом, который прокладывал путь.

— Не в его стиле, — тяжело дыша, сказала принцесса, идущая следом за мной.

Процессию замыкал ефрейтор, то и дело оглядывающийся на горящий челнок. Ладно, могло быть и хуже. Нам вообще крупно повезло, что мы смогли приземлиться в таких условиях. Армейская техника не подвела и в этот раз.

— А что же в его стиле? — хмыкнул я.

— М-м-м… Подставить. Опозорить. В самом крайнем случае — отравить, — перечислила она. — Граф Белогорский ненавидит силовые решения.

— Понял, обедать с ним не будем, — протянул я задумчиво.

Если не он, то кто? Недоброжелателей, конечно, хватало, и у меня, и у принцессы. Но не у всех из них есть доступ к планетарному ПВО. А это отработало именно ПВО, стационарные установки обороны. Но разбираться с этим мы будем потом, сейчас главное — выбраться из этого леса.

Над головой, высоко над верхушками деревьев, прострекотали беспилотники, следом промчался десантный бот. И непонятно, то ли это прилетели нас убивать, то ли это спасательная команда. Как это выяснить — тоже непонятно.

Лейтенант Андерсен, идущий впереди, вдруг застыл как статуя, я чуть не врезался в него. Он протянул дрожащую руку в сторону ближайших кустов и показал на здоровенного серо-зелёного краба размером с доброго телёнка. И этот лобстер-переросток нас, кажется, тоже заметил, потому что повернулся прямо к нам, забавно перебирая ножками, и защёлкал клешнями.