Ренегат космического флота

Глава 16

Боевая, мать её, тревога. Если тревога ложная, Козлов у меня отправится обратно на артиллерийскую палубу простым техником. А если нет, то этот неопознанный корабль я распылю на атомы без всякого сожаления.

Я бежал на мостик так быстро, насколько мог. Нужно ведь не только прибыть на пост, нужно ещё надеть скафандр. Ещё и треть команды, как назло, отсутствует. Не то чтоб это сильно снижало управляемость эсминца, но живучесть и надёжность резко проседали. Я бы предпочёл, чтобы вся команда целиком находилась на своих боевых постах.

— Что случилось⁈ — выпалил я, бегом врываясь на мостик и начиная облачаться в защитный скафандр.

Лейтенант Козлов сидел один, угрюмо пялясь в мониторы, старпом в это время развлекался на поверхности. Я наконец нахлобучил на голову шлем, застегнулся и рухнул в кресло рядом с помощником.

— Что тут, чёрт возьми, случилось, — повторил я вопрос.

Козлов заметно нервничал.

— Боевой крейсер в систему зашёл, движется сюда, — доложил он. — На связь не выходит.

— И ты перепугался? — фыркнул я раздражённо. — Нас тут целая эскадра.

— Название-то хоть транслирует? — спросил я.

— Никак нет, — проворчал второй помощник.

Я сам взглянул на мониторы, намётанным глазом вычленяя всю важную информацию из вороха сообщений. И впрямь целый крейсер. На всех парах летит к планете, молча. Соблюдает режим тишины, и если бы не Козлов, вовремя заметивший тепловой и гравитационный след, нас могли бы застать врасплох.

— Врубайте матюгальник, — приказал я.

Будем транслировать по всем диапазонам связи, чтобы крейсер нас наверняка услышал. Одновременно с ним услышит вся система.

— Говорит командор Мясников, малый эсминец «Гремящий», неизвестному крейсеру, приказываю немедленно прекратить манёвр сближения! — объявил я.

Как об стенку горох. Либо не услышал, либо не послушал.

— От Богданова что-нибудь было? — быстро спросил я.

Эскадра адмирала находилась чуть дальше от планеты, чем мы, и в случае нападения должна первой принять на себя удар.

— Никак нет… Прямой канал с «Эгидой» организовать? — спросил Козлов.

— Конечно! — воскликнул я.

Помощник принялся раздавать указания связистам, а я боролся с искушением отвести эсминец подальше от планеты, как меня учили. При обороне обитаемой колонии командир корабля обязан занять высокую орбиту, чтобы обломки или снаряды не попали куда не следует. Или чтобы противник случайным выстрелом не попал по планете. Но это писалось для войны с чужаками, которым плевать на жертвы среди мирного населения. Для гражданских войн и тому подобных конфликтов уставы не писаны.

Не то чтоб я собирался прикрываться Новым Форосом. Если он пострадает — ущерб будет непоправимым. Но и делать ровно то, чего от меня ожидают — прямой путь к поражению, особенно если учесть, что крейсер превосходит нас и бронёй, и огневой мощью.

— Контр-адмирал Платонов на прямой линии, — доложил мне дежурный связист.

Сейчас всё зависит от того, как поступит он, командир эскадры. Либо он выдвинет корабли на перехват неизвестного крейсера, либо…

Я всё же надеялся, что адмирал поступит правильно.

— Господин адмирал, вам известен этот корабль? Координаты, вектор и тепловой след высылаю, — сказал я.

С ответом Платонов помедлил, хотя крейсер продолжал лететь прямо к нам, и совсем скоро доберётся до первого рубежа обороны — «Эгиды» и её спутников-корветов. Второй рубеж — орбитальная станция с её орудиями. Третий — мы, напоследок. А если дело дойдёт до планетарного ПВО, то пиши пропало, эти бездельники могут сбивать только беззащитные челноки.

— Нет, командор, этот корабль мне неизвестен, — сказал контр-адмирал. — Начинаем перехват.

Я снова передал в матюгальник требование прекратить манёвр. Остановиться в космосе трудновато в том плане, что ты всё равно летишь в пустоте, и твоя скорость зависит именно от точки отсчёта. Даже если вокруг всё кажется неподвижным, ты летишь вместе со звездой вокруг центра Млечного Пути, а сама галактика при этом летит навстречу Андромеде, и так далее. Поэтому я требовал завершить манёвр и снизить скорость.

Ситуация всколыхнула воспоминания о той злосчастной вахте, когда я, в нарушение всех инструкций, подстрелил туранский корабль с беглыми рабами. Тот тоже не отвечал ни на какие сигналы. Но, в отличие от этого крейсера, он хотя бы транслировал название и координаты, а этот шёл в режиме полной тишины.

Корветы выдвинулись на перехват, «Эгида» развернулась всем корпусом так, чтобы взять крейсер в прицел. «Новик» и «Посадник» мчались друг за дружкой, действуя в паре, чтобы в случае боестолкновения прикрывать товарища.

Неизвестный крейсер их увидел, начал медленно менять траекторию. Я ожидал, что он сейчас откроет огонь по тому или другому корвету, но нет, незваный гость пытался от них уклониться, только и всего. Кто-то им управлял, но почему-то даже сейчас не выходил на связь, когда над ним повисла ощутимая угроза быть расстрелянным из главного калибра «Эгиды». Побольше нашего, между прочим.

— Говорит капитан третьего ранга Юсупов, крейсер «Гелиос»! — вдруг выдал он, точно так же, в матюгальник, на всю систему. — Командору Мясникову! Запрашиваю убежища!

Я нахмурился. Если это уловка… Да и почему он не ответил сразу? А потом чуть не хлопнул себя по лбу, коснувшись шлема скафандра. Внутрисистемная связь не может превышать скорость света, поэтому все сообщения шли с заметной задержкой.

«Гелиос», крейсер космического флота Его Императорского Величества, кажется, один из новых кораблей, потому что прославить это имя он не успел. В списке кораблей он точно был, название это я уже встречал, а вот фамилию эту я слышал впервые. Да и командовать крейсером кап-три не может, это должность для капитана первого ранга.

— Юсупов, объяснитесь! — потребовал я, а потом отдал связистам приказание наладить прямой канал.

Отбой тревоги давать было ещё рано. Неизвестно, что у него на уме. Однако теперь, когда «Гелиос» подошёл поближе, так, чтобы наши сенсоры могли его не просто засечь, но и осмотреть, стало ясно, что крейсеру изрядно досталось. Он уже с кем-то подрался.

— Запрашиваю убежища! Нужен ремонт и припасы! Идём из Катеринополиса, вступили там в бой с силами узурпаторов! — ответил кап-три уже по закрытой связи.

— С силами узурпаторов? — не понял я.

— С теми, кто верит совету! — пояснил Юсупов.

А вот и первая кровь. Хотя я ожидал, что пролить её придётся мне.

Я быстро открыл справочник, нашёл в нём «Гелиос», посмотрел, кто занимает на нём должность командира. Капитан первого ранга Сташевский.

— Где капитан Сташевский? — спросил я.

— Убит! — бодро ответил кап-три.

Я вздохнул, но Юсупов не обратил на это внимания и продолжил.

— Он оказал сопротивление при задержании, — сказал он. — Мы приняли решение не подчиняться его преступным приказам!

— Вы что, подняли мятеж? — спросил я.

— Мы, верные Его Величеству офицеры, решили присоединиться к вам, командор! — с нескрываемым пафосом ответил он, явно гордясь этим поступком.

Значит, мятеж. Очень лестно, с одной стороны, с другой — мне было ужасно тоскливо осознавать, что всего этого могло и не быть, если бы не мой манифест, отправленный накануне.

— Сколько ещё, кхм, задержанных у вас на борту? — спросил я.

— Девятнадцать человек, господин командор, — сказал Юсупов. — Офицеры и операторы, наиболее упрямые в своих заблуждениях.

— А вы по должности…

— Второй помощник, господин командор, — произнёс Юсупов.

— А старпом?..

— Ранен, ему пробили голову гаечным ключом, — доложил кап-три. — Но он наш. Как только оклемается.

— Как его зовут, чёрт побери, — проворчал я.

— Капитан второго ранга Черненко, — сказал Юсупов.

— Ясно… Займите стабильную орбиту, параметры высылаю, — приказал я. — Ожидайте, будет вам ремонт. И припасы тоже. Конец связи.

Я нажал отбой, тяжело вздохнул, посмотрел на лейтенанта Козлова.

— Командира своего завалили, понял? — хмыкнул я. — Второй помощник.

— А я чего? — не понял Козлов.

— Да так, ничего… — буркнул я.

По-хорошему, всю команду «Гелиоса» надо бы привести к ответственности, убийство командира это серьёзное преступление. Но и разбрасываться верными людьми тоже нельзя, мы не в том положении, чтобы выбирать. В конце концов, это я поднял мятеж, а они всего лишь решили к нему присоединиться. Хотя я на их месте сделал бы всё совсем по-другому.

— Дайте мне адмирала, — попросил я у связистов. — Лично его, по закрытому.

Платонов явно ждал.

— Ну, что у вас, командор? — нетерпеливо спросил он.

— Это наши, — сказал я. — Но есть нюанс.

— Какой ещё нюанс? — фыркнул адмирал.

— Вам не понравится, — хмыкнул я. — Судя по всему, часть команды подняла бунт. Командир мёртв, заправляет всем второй помощник.

— Бунт⁈ — рыкнул адмирал.

— Так точно, — сказал я. — Но сделали они это для того, чтобы присоединиться к нам.

Платонов раздражённо засопел. Бунт на корабле — больная тема для любого флотского командира, и к бунтовщикам отношение везде было строго негативное. Хотя сам Юсупов наверняка думал, что это не бунт, а сопротивление преступному приказу или что-то в таком духе. Восстановление справедливости.

— Делайте с ними что хотите, командор, но в системе они мне тут не нужны, — заявил контр-адмирал Платонов после недолгих раздумий.

— Им нужен ремонт и пополнение припасов, — сказал я. — И я уже пообещал, что они это получат.

Адмирал промолчал.

— У нас нет выбора, господин адмирал, — твёрдо сказал я. — Мы теперь в одной упряжке, и будем сотрудничать. Хоть с бунтовщиками, хоть с пиратами, хоть с чёртом лысым.

— С каждым днём я всё больше жалею, что согласился, — проворчал он.

— Назад пути нет, господин адмирал. Ну или вы можете покинуть нас как частное лицо, — сказал я.

— И опозориться на всю галактику⁈ Ну уж нет, я пойду до конца, — рыкнул Платонов. — Хорошо, командор, пусть подходят к станции, там их встретят. Впрочем, я сам им об этом скажу. И добавлю пару ласковых.

— Надеюсь на ваше благоразумие, господин адмирал, — с облегчением проговорил я.

— Но как только мы с этим закончим, они покинут Новый Форос, — потребовал он. — Уверен, вы найдёте им применение.

— Не сомневайтесь, господин адмирал, — сказал я.

— Конец связи, — попрощался он.

Я нажал на клавишу, растёкся амёбой в кресле, снял шлем скафандра.

— Отбой тревоги, — скомандовал я.

Лейтенант Козлов тут же продублировал приказ по общей связи, выключил, наконец, сирену и огни, тоже снял шлем. Он взглянул на монитор с таймером, до конца его вахты оставалось ещё три с половиной часа.

— Идите отдыхать, господин командор, дальше я сам, — произнёс он.

Я продолжал сидеть в кресле, равнодушно глядя на приборы. Из меня будто вынули стержень и выпили все силы. Даже шевелиться не хотелось. Да и куда идти? Снова к принцессе? Это будет крайне неловко и для меня, и для неё. В свою каюту? Ещё хуже.

— Когда там туристы возвращаются? — спросил я просто для того, чтобы не молчать.

— Туристы? Через два с небольшим должны, — ответил второй помощник.

— Понятно, — хмыкнул я.

Мне будет гораздо спокойнее, когда весь экипаж снова будет на борту.

Я вдруг вспомнил, что ещё можно сделать, пока я тут, на мостике. И вызвал подполковника Игнатова. Не лично, видеться с ним лишний раз я не хотел, просто по внутренней связи. Очные встречи только по исключительным поводам, а этот повод исключительным не был, так, небольшая просьба.

— Слушаю вас, командор, — ответил разведчик.

— Нужна кое-какая помощь, пробить одного офицера по вашим каналам, — сказал я.

— Я догадывался, — хмыкнул подполковник. — Командира «Гелиоса»? Я уже всё подготовил. Капитан первого ранга Сташевский… Награды и взыскания, полагаю, вам не интересны, да?

— Приятно видеть, что вы подготовились, господин полковник, но это было зря, Сташевский убит, — сказал я.

Игнатов помолчал немного.

— Говорят, о мёртвых надо говорить либо хорошее, либо ничего? Пожалуй, мне тогда нечего сказать, — произнёс разведчик.

— Меня интересует капитан третьего ранга Юсупов, — сказал я. — Кто такой, откуда, чем успел отметиться.

— Понял, — сказал Игнатов. — Подготовлю записку.

— Спасибо, господин полковник, — сказал я.

Если уж даже Игнатов не смог найти ничего хорошего о капитане Сташевском, то, скорее всего, он был настоящей мразью. Таких офицеров, к сожалению, в космофлоте тоже хватало. Чаще всего — чьи-нибудь родственники, друзья или знакомые, со связями в верхах. Протеже какого-нибудь очередного адмирала дурели от безнаказанности, и вот, закономерный итог. Убит собственными подчинёнными.

Сопротивлялся при задержании, как же. Вероятнее всего, капитана застрелили, а уже потом объявили, что он пытался напасть и всё такое. Надеюсь, мне не доведётся повторить его судьбу. Я, однако, старался команду не тиранить, быть строгим, но справедливым командиром. И команда это вроде бы тоже понимала.

Я нехотя поднялся, чувствуя, как у меня всё болит, так, словно меня перемололи в мясорубке, а потом наскоро слепили обратно, принялся медленно снимать скафандр, чтобы убрать его на место. Козлов уже разоблачился и теперь сидел в кресле, жуя заранее приготовленный бутерброд и попивая чай из термоса. Моё присутствие его заметно тяготило, он то и дело поглядывал на меня украдкой, думая, будто я не замечаю его быстрых взглядов. Оно и понятно, присутствие начальства почти всегда действует именно так.

Как-то даже смешно. Целый эсминец в моём распоряжении, а податься некуда.

— Удачной вахты, лейтенант, — пожелал я на прощание. — Если что, сразу зови.

— Спасибо, господин командор, — прошамкал набитым ртом второй помощник.

Я покинул мостик, пошёл по коридору шаркающей кавалерийской походкой, медленно и неотвратимо. Мысли мои были заняты двумя вещами — «Гелиосом» и Её Высочеством. Затрудняюсь сказать, что тревожило меня больше.

Ноги сами принесли меня к гостевой каюте, и я замер перед дверью. Даже для того, чтобы просто постучать, потребовалось волевое усилие.

— Это я, Ваше Высочество, — произнёс я.

— Открыто! — отозвалась она.

Я вошёл в каюту, чувствуя какую-то неприятную робость, будто я был не прославленным командором космического флота, а сопливым мальчишкой. Моё поспешное бегство, пусть даже по тревоге, всё испортило.

Елизавета сидела за столиком, напротив зеркала, и прихорашивалась, даже не повернувшись ко мне, так что я остановился на входе.

— Что было? Что за тревога? — спросила она.

Очевидно, настроение у неё пропало. У меня, впрочем, тоже.

— Крейсер пришёл, с перебежчиками. Приняли за силы вторжения, перепутали, — сообщил я. — В нашем случае лучше перестраховаться.

— Перебежчики? — удивилась принцесса.

— Так точно, «Гелиос», — кивнул я. — Подняли бунт на корабле и прилетели к нам. Присоединиться к нашему делу.

Елизавета широко распахнула глаза, чуть ли не подскочила на месте.

— Бунт подняли? Ради меня⁈ — спросила она.

Жаль было её разочаровывать. Лгать ей тоже не хотелось.

— Думаю, у них были ещё причины, — сказал я. — Их бывший командир… Прямо скажем, не образец достойного офицера.

— Ну и ладно, — вздохнула она и вдруг лукаво улыбнулась. — А вы, господин командор, считаете себя достойным офицером?

— Смею на это надеяться, — вполне серьёзно ответил я.

Елизавета поднялась, поправила причёску, подошла и прильнула ко мне, глядя прямо в глаза.

— Я считаю вас, господин командор, самым достойным во всём космофлоте, — улыбнулась принцесса, поправив воротник моего кителя.

Настроение тут же вернулось, и я не устоял перед искушением снова её поцеловать, а она охотно на этот поцелуй ответила.