Ренегат космического флота

Глава 23

Орбитальная бомбардировка — это не шутки. Достаточно направить к планете любой достаточно крупный объект, чтобы не сгорел в атмосфере, разогнать его и зашвырнуть. Остальное сделает гравитация.

От этой угрозы я похолодел так, словно опять вышел на посадочную площадку Королёва-12, прямо в метель. Миллер не шутил.

Что хуже всего — даже если я вновь обрушу на него огонь из всех орудий, он успеет выстрелить по планете. Залп из главного калибра «Минервы» пусть и не расколет планету, но её обитателям всё равно придётся несладко. Катаклизм будет сравним с падением метеорита, уничтожившего динозавров на Старой Земле.

— Ты преступник, Миллер! — прорычал я. — Военный преступник! Это геноцид, мать твою!

— Десять секунд, — проигнорировал меня капитан первого ранга.

Я чувствовал, как мои помощники, не отрываясь, глядят на меня. Шантажировать меня, держа целую планету в заложниках… Я поверить не мог, что капитан Миллер осмелился на такую подлость.

— Чтоб ты сдох… — зашипел я. — Из всех орудий, пли!

Мы могли обстреливать крейсер почти безнаказанно, оставаясь вне пределов досягаемости его пушек и ловко маневрируя за его кормой, но сейчас я пошёл на риск. Приблизился к нему почти вплотную (по космическим меркам), чтобы ударить всем, чем только можно.

«Минерва» снова утонула во вспышке, и в тот же момент сама открыла огонь.

Я прильнул к монитору, глядя, как снаряд летит к планете. Обитаемых планет не так-то много, и каждая из них — большая ценность как для Империи, так и для всего мира. А тут Миллер так просто взял и пальнул по планете… Ради чего?

Снаряд на полной скорости вошёл в атмосферу планеты, вспыхнул ослепительно белым метеором из-за сопротивления воздуха, изменил траекторию под действием гравитации… И вылетел обратно в космос, сделав половину витка вокруг Королёва-12. Слишком большая скорость снаряда, чтобы его притянуло к земле, а наш выстрел сбил Миллеру прицел, так что непосредственно по планете он не попал.

Я выдохнул с облегчением, мои помощники тоже. Теперь главное не дать ему второй попытки.

— Конец тебе, ублюдок… — сквозь зубы пробормотал я.

Второй наш выстрел особого урона «Минерве» не нанёс, вскрыл броню, разгерметизировал пару трюмов и сбил её с траектории импульсом, но даже так я был доволен результатом.

— Миллер! Третий залп станет последним! Твой реактор больше не защищён! — объявил я на всю систему. — Это ли не знак? Сама Вселенная на моей стороне! Кому ты служишь? Ты служишь негодяям, и вот результат!

«Гремящий» уже делал третий заход. Я предпочёл бы, конечно, если бы Миллер выбросил белый флаг и сдался на милость победителя, но, зная этого упрямца, он скорее шагнёт за борт, чем сложит оружие.

Его орудия ПКО, до этого безостановочно поливавшие нас огнём, вдруг затихли, и я отвернул в последний момент, так и не отдав приказа стрелять.

— В чём дело? — спросил Козлов.

Бывшему артиллеристу хотелось стрелять и крушить, чтобы ядерные взрывы расцветали огненными шарами, а металл плавился и разлетался мелкодисперсной пылью. Я же, несмотря на своё прозвище, был не столь кровожаден.

— Они не стреляют, — сказал я.

— И что? — не понял второй помощник.

Я не успел ответить. «Минерва» начала передавать сообщение.

— Говорит «Минерва», капитан второго ранга Пшеничный! Просьба прекратить огонь! Повторяю, прекратить огонь! — раздался незнакомый голос.

Кавторанг Пшеничный мне не был знаком, но, судя по воинскому званию, это был кто-то из помощников Миллера.

— Отключите щиты и двигатели, Пшеничный, — потребовал я.

«Минерва» безропотно выполнила моё требование, оставаясь полностью беззащитной, и я расслабленно потянулся в кресле. Это победа. Будь это не «Минерва», а какой-нибудь иностранный, вражеский корабль, наш бой вошёл бы во все тактические учебники. Мы застали противника врасплох и победили на корабле меньшего класса. Во многом нам, конечно, повезло, но если бы не слаженные и чёткие действия экипажа «Гремящего», у нас ничего бы не получилось.

— Отбой тревоги, дамы и господа, — произнёс я по внутренней связи. — Это победа. Благодарю всех, отличная работа.

Возможно, я поспешил с отбоем тревоги, но команде требовался отдых. Бой хоть и закончился, а «Минерва» висела в пустоте без щитов, капитан Миллер всё равно мог выкинуть какой-нибудь фортель. Это могла быть какая-нибудь уловка.

— Вы стреляли по мирной планете, «Минерва», — произнёс я.

— Это был приказ капитана Миллера, — ответил Пшеничный. — Он взят под стражу. Мы… Мы сдаёмся.

Я задумчиво поскрёб подбородок. Сдаются… Это, конечно, замечательная новость, но что мне с ними теперь делать?

— Уходите на миллиард километров и приступайте к ремонту, — приказал я. — Уход с назначенной орбиты будет считаться попыткой к бегству.

— Есть, — кратко ответил Пшеничный.

«Минерва» развернулась, начала отходить. В гипер им пока не уйти, с Новой Москвой не связаться, хотя в этом я не уверен.

— Разрешите идти, господин командор? — спросил меня старпом.

Они со вторым помощником уже сняли скафандры и убрали на место. Пока я тут болтал с нашими гостями.

— Ступайте… — разрешил я. — Андерсена ко мне отправьте сюда.

— Есть.

Оба покинули мостик. Я неторопливо снял скафандр, вернулся на место, запустил проверку систем. «Минерва» нас немного потрепала, но не критично, всего лишь царапины, которые чинятся кувалдой и матерным словом. Мы вломили им куда сильнее.

— Разрешите, господин командор? — на пороге появился адъютант.

— Разрешаю.

Ему требовалась подготовка, если он хотел нести вахту самостоятельно, и я раскрывал ему все тонкости управления «Гремящим», те, которым не обучают в Академии.

Он занял место старшего помощника, бегло просмотрел предыдущие записи и логи, восстанавливая в воображении ход битвы.

— Повезло… — выдохнул он наконец.

— Повезло, — согласился я.

— Теперь обратно в Новую Москву? — спросил адъютант.

— Пока нет, — ответил я.

Сперва нужно было решить, что делать дальше. Возможно, спросить совета у принцессы или у подполковника Игнатова. В столичной системе — два линкора, крейсер и корвет. Всё ещё слишком много для одного «Гремящего». Мы и «Минерву»-то забороли только чудом и хитростью.

Крейсер отошёл на заданную орбиту, подальше от планеты. Щиты он по-прежнему держал выключенными, и, судя по всему, не собирался устраивать неприятности. Хотя даже в таком состоянии он мог доставить нам массу проблем. Я запросил характеристику кавторанга Пшеничного. Вечный второй номер, вечно в тени. Даже немного странно, что он осмелился взять Миллера под стражу и отстранить от командования. Хотя в критической ситуации, когда угроза идёт уже не твоему положению, а твоей жизни, многое можно переосмыслить.

Мы же подлетели к планете, я запросил прямую линию с губернатором.

— Поздравляю с победой, командор… — мрачно произнёс он после обмена короткими приветствиями. — Ох и напугали же вы нас…

— Приношу свои извинения, Ваше Сиятельство, — сказал я. — Я и подумать не мог, что капитан Миллер осмелится на бомбардировку планеты.

— Это всё, что нужно знать о сторонниках Бородина и совета, — проворчал граф Серебряный.

— «Минерва» останется тут, в системе, с вами, — сказал я.

— Не могу сказать, что я этому рад. После того, что было, — сказал он.

— Не думаю, что кавторанг Пшеничный попробует повторить атаку, — сказал я. — Вам ничего больше не угрожает.

— Теперь мне угрожает половина Империи, командор, пока вторая половина за этим наблюдает, — произнёс граф. — Вам следует поторопиться. Скоро все графы и губернаторы сделают свой окончательный выбор, и лучше бы в вашу пользу.

— Как раз вы и можете этому поспособствовать, Ваше Сиятельство, — сказал я. — Вы же занимались этим? Связывались с родичами, друзьями, знакомыми?

Граф Серебряный замолчал. Пауза затянулась настолько, что я понял, что он почти ничего из этого не делал.

— Вы этим не занимались. Вы играли за обе команды, — глухо произнёс я.

Вот тебе и добрый дедушка граф Серебряный.

— И был бы полным глупцом, если бы этого не делал! Ставить надо на победителя! — воскликнул он.

Я на мгновение пожалел, что не позволил Миллеру разбомбить планету, но потом вспомнил, что Серебряный там не один, да и он, скорее всего, даже не пострадал бы, укрывшись в подземном бункере.

— Вы что, шутите? — мрачно спросил я, понимая, что он всё-таки не шутит.

— Мальчик мой… Это политика, — сказал он.

Я чуть не выругался на него матом. Сдержался только чудом.

— Вы утратили моё доверие, граф, — холодно процедил я.

— Однажды вы научитесь никому не доверять с самого начала, — сказал он.

— Конец связи, — буркнул я.

Итак, что мы имеем. Три с половиной системы на нашей стороне, если считать Дер Эквинум, находящийся в далёкой жопе мира, небольшой флот из трёх крейсеров, малого эсминца и двух корветов, раскиданный по галактике, одну принцессу на борту корабля и всю остальную Империю против нас. Славно. Это, конечно, тоже результат, но совсем не тот, на который я рассчитывал.

В моих мечтах Новая Москва должна была пасть к нашим ногам, как гнилое яблоко. Народ должен был восстать в едином порыве, присоединяясь ко мне, капитаны боевых кораблей отказались бы подчиняться генштабу и направили бы свои орудия против регентов, аристократы и промышленники осыпали бы нас деньгами на поддержку восстания. Реальность оказалась куда прозаичнее.

Каждый тянул одеяло на себя вместо того, чтобы сплотиться против общего врага, и это делало нас уязвимыми и слабыми. Я начинал понимать, почему императоры прошлого держали всех в ежовых рукавицах, жёстко контролируя всё происходящее в государстве. Насаждали фактически армейскую дисциплину во всех сферах государственного управления. Возможно, мне стоит присмотреться к опыту наших предшественников. Особенно тех, кого на трон возводили армия и космофлот.

Я задумчиво откинулся назад в кресле, игнорируя всё вокруг, тяжело вздохнул. Ощущение было крайне паршивое, как будто бы всё, за что я брался, приводило меня только к новым неприятностям. Даже победы, заработанные кровью и потом, оборачивались всего лишь пшиком.

Взглянул на часы. До конца вахты ещё сорок минут.

— Вахту досидишь, — бросил я адъютанту. — Козлов тебя сменит.

— Есть… — удивлённо произнёс Андерсен.

Я поднялся и вышел из рубки. Гадкое, неприятное чувство никуда не делось, наоборот, только усилилось, я чувствовал себя везде лишним, ненужным. Я прошёлся от кормы до носа и обратно, заглянул в реакторную, в трюмы, в медблок. В медблоке Гуссейнов обрабатывал ожог одному из артиллеристов какой-то вонючей мазью неприятно-зелёного цвета.

— Господин командор! — воскликнул фельдшер, не отрываясь от своего занятия. — Чем могу помочь?

— Пока ничем. Я подожду, — сказал я.

Обожжённый оператор покосился на меня, Гуссейнов как ни в чём не бывало продолжил накладывать мазь. В медблоке перед ним все равны, и это правильно.

— Если хочешь, положу сюда на пару дней, — предложил фельдшер.

— Не, я нормально, — ответил артиллерист. — Спасибо.

— Должен будешь, — усмехнулся Гуссейнов.

Оператор наконец вышел.

— Должен будет? — хмыкнул я.

У Гуссейнова забегали глазки, он занервничал.

— Выражение такое, господин командор, я ничего такого не имел в виду, — торопливо забормотал он.

— Смотри мне, — проворчал я. — Дай мне чего-нибудь… Успокоиться. Как в тот раз.

— Как в тот раз? — переспросил Гуссейнов, начиная рыться в ящиках стола.

— Да, — недовольно буркнул я.

Мне самому неприятна была даже мысль о том, чтобы подсесть на фарму, на допинг, и я невольно переносил эту неприязнь на Гуссейнова. Но отчего-то понимал, что сейчас мне поможет только она, чудо-таблетка. Других способов я не находил. Пить до потери сознания, подобно капитану Сахарову, я не собирался, провести время в компании Её Высочества мне не позволит Игнатов. Но расслабиться и отвлечься мне было необходимо, иначе котелок просто закипит.

— Вот, господин командор, — фельдшер протянул мне целую таблетку вместе со стаканом воды.

— Премного благодарен, — сказал я.

Таблетка ухнула в желудок, следом за ней — полный стакан воды, а вслед за ними пришло полное безразличие. Наконец-то.

Гуссейнов выжидающе смотрел на меня. Ждал хоть какой-то моей реакции, но не дождался. Возможно, ждал, что я предложу оплату или что-то вроде того. Жаль было его расстраивать… Хотя нет, не жаль. В данный момент жалости я не испытывал ни к кому и ни к чему. И к себе тоже.

Из медблока я вышел совсем другим человеком. Нет, я оставался всё тем же командором Мясниковым, но все эмоции и привязанности слетели с меня, как шелуха, теперь я был холодной бездушной машиной. Я больше не переживал и не злился, я стал ходячей эффективностью.

В мозгу со сверхсветовой скоростью мелькали варианты событий, возможные проблемы и их решения. Я не тратил время и энергию на самокопание. Я внезапно понял, что без малейших колебаний разбомбил бы Королёв-12, окажись я на месте капитана Миллера. Да что там, я бы и Новую Москву разбомбил, случись такая необходимость. К счастью, такой необходимости у нас не было, наоборот, это только повредит нашему делу.

Новую Москву нужно было взять целой и невредимой. Желательно без единого выстрела, как в космосе, так и на земле. Но это уже как получится, перспективы мирной передачи власти казались мне весьма туманными.

В голове родился дерзкий план, настолько дерзкий и фантастический, что я чуть не расхохотался в голос, идя по коридору эсминца. Теоретически он мог бы даже сработать, но на практике всё обязательно пойдёт наперекосяк, это к гадалке не ходи. Хотя попробовать, наверное, можно. Как будто у нас есть куча вариантов.

Я быстро поднялся обратно на мостик, почти бегом, не желая терять ни секунды. Лейтенант Андерсен сидел за мониторами с максимально сосредоточенным лицом, вглядываясь во все показания одновременно. Он вдруг напомнил мне самого себя во время моей первой вахты. Ему, к счастью, не придётся расстреливать незваных гостей. В этот раз мы сами отправимся как незваные гости.

В Новой Москве наверняка думают, что «Минерва» порвала нас на маленькие клочки. Догнала, навязала бой и уничтожила, легко и играючи, а теперь собирает трофеи и немногочисленных выживших. Пришло время их всех жёстко обломать.

— Курс на Новую Москву, — приказал я. — Готовь всё к переходу в гипер, немедленно.

— Что у вас с глазами, господин командор? — нахмурился Андерсен.

— Не понял вопроса, лейтенант. Это к делу вообще не относится. Готовьте переход, — сказал я.

— Есть… — недоверчиво покосившись на меня, буркнул адъютант.

Я уселся в кресло, после долгой вахты и сидения на одном месте оно показалось мне чертовски неудобным.

— Всё в порядке, господин командор? — спросил Андерсен, заметив, как я ёрзаю в кресле.

— В полном, лейтенант, — ответил я.

Он, кажется, не поверил. Но всё-таки приказание выполнил. «Гремящий» развернулся по направлению к Новой Москве и начал набирать скорость, чтобы занырнуть в гиперпространство.

— Поделитесь планом, господин командор? — спросил Андерсен.

— Нет, — отрезал я.

За действиями лейтенанта я почти не следил, он всё делал сам. Я только поглядывал на показания, готовый в случае чего подсказать ему, что и как исправить, но лейтенант пока справлялся и без меня. Похоже, его можно допускать до самостоятельного несения службы на мостике. С чем я его и поздравил.

— Поздравляю, лейтенант. Вы допускаетесь к несению службы. Я распоряжусь, чтобы вас внесли в расписание, — сказал я.

— Благодарю, господин командор, — просиял он.

— Начинайте переход, — приказал я.

Получилось у него не слишком-то ловко, в гипер мы погрузились рывком, так, что у меня желудок подскочил к горлу. На нижней палубе от такого перехода кому-нибудь наверняка поплохело.

Но теперь мы снова летели к столице. Ещё час с небольшим, и мы будем в Новой Москве.