Щит света

Глава 17

— Зло здесь! — Василиса кричала в голос, рискуя напугать домашних.

Мы с Иннокентием недоуменно переглянулись. Ни он, ни я ничего не чувствовали. Скверны, или же, говоря языком Кеши, порчи поблизости не было. Я посмотрел на глаза Василисы, но они были обычного цвета, а значит, сейчас она не пророчествовала. Да и выглядела она взволнованной, но вполне себе земной девчонкой.

На всякий пожарный я мысленно обратился к Цапу, но суслик, как выяснилось, пребывал в благодушном состоянии в обществе ненаглядной кисы и никакой скверны рядом тоже не ощущал.

— Василиса, что случилось? — я разговаривал с девушкой мягко, как с ребенком.

— Зло пришло, — всхлипнула она, а затем, не сдержавшись, зарыдала.

Еще через десять минут аккуратных уговоров и расспросов выяснилось, что на Василису совместно наехали двое новых слуг, о прибытии которых вчера упоминал Спиридон. И чем-то они настолько нашу вещую обидели, что та впала в самую натуральную истерику.

Эх, как бы ей подсказать, что не всё зло одинаковое. А то скверна — зло. Наглые слуги — зло. И поди еще разбери, что конкретно в этот раз приключилось. Эх, в сортах дерьма разбираться…

В любом случае, требовалось мое участие. Я встал и спросил:

— А где Вроцлав?

— В село пошёл, — всхлипнула Василиса.

— Спиридон?

— В Пятиречье уехал с самого утра, я ему с собой еды собрала, чтобы голодным не остался. Он меня поблагодарил и по плечу погладил.

— А Иоланта?

Девушка задумалась, потом неуверенно сказала:

— Вроде бы возле кошки была.

— Так, слушай меня. Сейчас ты находишь Иоланту, затем вы обе будете ждать меня… ну, пускай возле кошачьей лежанки, почему бы и нет. Ни с кем из новых слуг в полемику не вступай.

— Куда не вступай? — не поняла девушка.

— В то самое, — подмигнул мне Кеша и тоже встал. — Я с тобой, Демьян.

— А как же твоя работа? — я кивнул на будущее древко.

— Мне все равно нужно рукам отдых дать. Да и не делаются такие вещи быстро. Быстро только лемминги плодятся.

Мы спустились в гостиную, где уже с хозяйским видом оглядывалась по сторонам парочка, юный бугай и девушка ему под стать, с такими выдающими со всех сторон данными, что ни капли не удивительно, как они смогли напугать собой нашу трепетную вещую. Хм, в памяти Демьяна их не было, но… веяло от них чем-то знакомым до боли.

Первым меня заметил бугай. Ткнул подругу под ребра и осклабился в любезной, как ему казалось, улыбке.

— Григорий и Марьяна Шепотковы, — представился он. — Прибыли сюда по вашей настоятельной просьбе.

— Не припоминаю, чтобы я вас о чем-то просил, — холодно заметил я. — Спиридон ваши кандидатуры одобрил?

Парочка недоуменно переглянулась.

— Сказали же, в усадьбе никого не осталось, — голос у юной бабенки был визгливый, что совершенно не вязалось с её обликом. — Вот мы и решили вам на помощь выдвинуться.

Так, хрень какая-то. Спиридон вчера предупредил, что он договорился о новых слугах. И отдельно заметил, если выделенные от села слуги не подойдут, я в полном праве отправить их восвояси и затребовать новых. Интересно, он хотя бы видел эту парочку? Или счел ниже своего достоинства лично заниматься рекрутингом?

Ладно, со Спиридоном отдельно поговорим, а как и зачем пришельцы обидели Василису, я выясню прямо сейчас.

— Моя кухарка сообщила, что вы вели себя с нею неподобающе.

— Неподо… как? — опешил парень.

— Нехорошо, — растолковал ему Иннокентий. — Гадости ей говорили. Обещали, что отправите её в свинарник говно убирать. Выражали сомнения в том, что она умеет барину кровать согревать. Заверили, что с таким теловычитанием на нее ни один мужчина не позарится.

Ай молодца! Всё как по полочкам разложил. Интересно, когда эти убогие поймут, что после подобного залета их в моем доме никто не примет даже на должность избавителя от мышиного помета?

— Вранье это! — взвизгнула бабенка. — Да и какая ж это кухарка? Худая как кишка! Сразу видно, к продуктам её подпускать негоже. То ли дело…

Тут она обвела руками свои окорока и скромно потупилась.

Логикой здесь и не пахло. Всё равно, что требовать от умелого седока предъявить общественности квадратную задницу, устойчивую к долгой скачке.

— Вы откуда такие бойкие взялись? Никогда не поверю, что Спиридон не объяснил вам условия работы.

— Ой, да было бы что объяснять, — отмахнулся парень. — Дядька мой в вашей усадьбе полтора десятка лет провел, всё хозяйство насквозь знает, и мне объяснил.

Я еще раз посмотрел на парня, мысленно слегка уменьшил его и состарил… Ага, теперь я знаю, кого он имел в виду. Того самого хрыча, который в день рождения огреб в ухо за отказ подготовить всё необходимое для моего мытья.

— И что же сказал дядька? — в моем голосе заструился яд, но простодушный бугай этого не заметил.

— Да спокойная работа, чай не в поле на солнцепеке корячиться. Веди хозяйство, господам улыбаться не забывай, и всё отлично будет.

— Я же вроде сказал, что в моем доме, — я сделал акцент на «моем», — ноги не будет из семей тех, кто бунт учинил и едва меня жизни не лишил.

— Так дядька ж ничего, — удивился бугай и развел руками, — он не участвовал, а в коридоре в сторонке стоял.

— Стоял и ждал, пока другие бойкие слуги со мной расправятся? — нахмурился я.

И тут в доме послышался шум, какой бывает только когда в нем одновременно появляется сразу с десяток человек. Парочка тревожно переглянулась, а я попросил Иннокентия.

— Не в службу, а в дружбу, сходи, посмотри, кто там к нам пожаловал.

Кеша кивнул и вышел. А я продолжал смотреть на Шепотковых, со злорадством отмечая, как идут пятнами их лица.

— Ничего больше мне сказать не желаете? — осведомился я.

— Мы ж к вам со всей душой! — рванулась вперед бабенка. — Своё хозяйство оставили, малых родне рассовали, лишь бы вам услужить. А вы на нас исподлобья глядите, хотя мы за вас…

Я поднял ладонь вверх, не желая больше продолжать этот балаган. Почти одновременно с этим вернулся Кеша и сообщил:

— Там Вроцлав людей из села привел, которых вчера Спиридон нам присмотрел. Сейчас будет им объяснять их обязанности.

При этих словах парочка как-то совсем скисла, а у меня окончательно сложилась мозаика.

— Выходит, вы вчера услышали, что в усадьбу требуются новые слуги. Вам сюда попасть не светило от слова никак, за что можете передать своему дядюшке отдельное спасибо, поэтому вы решили опередить остальных, пораньше заявиться. По нахалке отработать, как говорится, чтобы, когда появились те, кто должен, вы бы уже передо мной выслужились и место за собой закрепили. Годный способ, не спорю. Вот только вы мою драгоценную кухарку обидели, тем и свою гнилую натуру показали. Поэтому пошли прочь, пока я вас лично пинками не погнал.

— Да чо ж это деется? — набрала воздуха в легкие бабенка.

— Еще минута, — я не стал дожидаться, до чего она еще договорится, и прервал её возмущенную речь, — и семья Шепотковых со всей родней будет лишена наделов как неблагонадежные арендаторы. Вам же в поле корячиться зазорно, сами сказали. Так зачем вы мне такие нужны? Работать не умеете, характер мерзкий, даже мою золотую кухарку обидеть умудрились.

— Вы уж простите супругу мою, — неожиданно поклонился мне бугай, одновременно дернув жену за руку. — Она не со зла. Просто язык у нее раньше головы летит.

От этого неожиданного признания Марьяна раскрыла рот, да так и осталась стоять с выпученными глазами и хлопающими губами, как аквариумная рыба. Но Григорий уже споро подтянул её к себе и направил к выходу. Бабенка попыталась сопротивляться, за что огребла пониже спины и поневоле ускорилась.

На всякий случай я обратился к Цапу и попросил его проследить за парочкой и передать мне, о чем они будут говорить, когда покинут усадьбу. Суслик был не слишком рад поручению, но отказать мне не мог, заодно поделившись переживанием за судьбу своей увесистой кисы и аккуратной просьбой присмотреть за ней, пока фамильяра не будет.

— Надо бы Василису еще успокоить, — поделился Иннокентий. — Она-то не знает, что её обидчикам сюда вход заказан.

— Пошли, — вздохнул я. — Заодно посмотришь на эту когтистую засранку, которая моего фамильяра очаровала. Говорит, она себя нехорошо чувствует, он волнуется.

— Хм, странно. Мне показалось, ей рожать дня через три, не раньше, — прикинул Кеша. — Хотя после пожара ей несладко пришлось, сроки могут и сдвинуться.

— Что?! — я остановился и попытался хоть как-то переварить неожиданную информацию. — У нас будут котята?

— Ну да, — кивнул сын шамана. — Я ж поэтому так долго с ней возился, чтобы малышам не навредить, а точечно по травмам пройтись.

— И когда ты собирался сообщить мне о том, что мы взяли сюда не просто кошку, а будущую мать?

Иннокентий с недоумением посмотрел на меня.

Да твою ж оглоблю через проушину, как говорил незадачливый гробокопатель! Да, раньше я мог ненадолго обратиться к свету, вернее, к его исцеляющей стороне и прицельно увидеть подобные аспекты. Но здесь, в этом теле я еще и тысячной доли прежней мощи не набрал, а уж разбираться в особенностях протекания кошачьей беременности точно не планировал. И выходит, темный сын шамана в этой стезе преуспел больше меня.

Обидно. Досадно. Да и ладно.

Василису и Иоланту мы нашли там, где и предполагалось, возле наглой кисо-матери. Девчонки осторожно гладили кошку и о чем-то тревожно переговаривались.

— Василиса, те, кто тебя обидел, здесь жить не будут, — сразу сообщил я. — А в дальнейшем веди себя как настоящая царица кухни.

— Это как? — загорелись глаза девчонки.

— Берешь в руки половник и каждому, кто тебе гадости говорит, бьешь этим половником по кумполу.

— А тех, кто особенно обидел, можешь и горячим супом облить, — добавил Иннокентий, не забыв мне подмигнуть.

— Но они… такие большие были. И вели себя, будто… будто я пыль под ногами, — растерянно сообщила Вася.

— Размер брюха не имеет значения, — я похлопал себя по пока еще увесистым бокам. — Сегодня оно есть, завтра уже нет. Вот и сдулся авторитет. А тебе нужно понять важную вещь: ты — не просто кухарка. Ты — наш общий страж.

— Страж? — пискнула девчонка, а Иоланта ободряюще сжала ее ладошку, призывая успокоиться.

— А кто же еще? — продолжил я. — Человеку нужно есть. Если еда окажется негодной, ухудшится самочувствие. Даже отравиться можно, после чего несколько дней в лежку лежать. А ты защищаешь всех нас, кто здесь живет. Готовишь вкусное и полезное, не позволяешь чужакам вторгаться на кухню.

— Меня оттуда сегодня едва не выгнали, — всхлипнув, призналась Василиса. — Марьяна сначала хихикала, а потом…

— Забудь про неё, — мне не хотелось по второму кругу выслушивать оскорбления, которыми одарила недалекая молодка мою протеже. — Просто помни: на нашей кухне выше тебя никого нет. Любого, кто захочет подвергнуть сомнению твои кулинарные таланты — смело гони прочь. Если сама не справишься, зови Вроцлава. Да что там — любого из нас зови. Правда, думаю после сегодняшнего случая храбрецов больше не найдется. И да, кстати, что там сегодня у нас на обед?

— Опять зайчатина, — виновато развела руками Василиса. — Удалось из остатков сварить охотничий суп. И даже второе получилось, только вот мало его. На всех, кто сегодня приехал, не хватит.

— А это уже не наши проблемы. Думаю, Спиридон этот вопрос отдельно решил.

— Кто это меня поминает добрым словом? — экс-управляющий бодро зашел к нам, после чего вдруг нахмурился, посмотрев на кошку. Резко присел к ней, потрогал живот…

— Ты чего так рано вернулся?

— Картина сыром по маслу «не ждали»? — бойко огрызнулся Савватьевич. — У меня нет такого принципа, чтоб от восхода до заката спину горбить. Как дела сделал, так и приехал. Сейчас паренек нам продукты свежие принесет. Васенька, ты уж сходи, проконтролируй, что куда пристроить! — улыбнулся он девчонке, и снова с легкой укоризной посмотрел на кошку. — Я ж тебя просил, Лаванда, дождаться меня, всё по уму сделать. Куда ж торопишься?

— Лаванда?

— А ты на глаза ее посмотри! Фиалковые! — расплылся в улыбке Спиридон.

Я посмотрел. На мой взгляд радужка была обычного серого цвета. Ладно, пусть даже голубого. Но от фиалок там не было ровным счетом ничего. Никогда не понять мне сумасшедших любителей домашних животных.

— Ты тоже в кошачьих беременностях понимаешь? — спросил я больше для проформы.

— А кто ж в них не разбирается? — искренне удивился Савватьевич. — Девочка кругленькая, ладошку на пузико положишь — в неё изнутри головенки толкаются. Всё ж понятно как божий день!

А дальше меня как-то ловко оттеснили на роль наблюдателя, чему я кой веки раз был только рад. Иоланту запрягли гладить кису и всячески успокаивать в процессе. Кеша и Спиридон принялись подхватывать крохотных коше-младенцев, причем двоих хиленьких и не дышащих Иннокентий своими методами вернул к жизни. Где-то в процессе ко мне мыслеречью обратился Цап, которому я не без ехидства поведал, что тот стал приемным папашей. В ответ меня затопило волной счастья, а еще через десять минут суслик ворвался к нам и начал что-то насвистывать возле уха своей красотки.

Идиллия. Как есть — идиллия.

Вот только я помнил, ради чего Высшие забросили меня сюда. Временная передышка — конечно, хорошо, но… Не стоит недооценивать врага, который может создавать легионы буквально по одному движению рук своих последователей.

Да и с Матеушем мы кое-что не договорили. Не нравится мне, что он по-прежнему отирается поблизости. Перепелицыно — это такая деревенька, которая ни к кому официально не приписана, да никто на нее и не зарится из-за болотистой местности. Этим-то мой папаша, или же приемный папаша и воспользовался. Гнать его оттуда у меня власти нет. Но и ему до меня дотягиваться руки коротки, особенно после того, как Спиридон предотвратил хищение средств с Пятигорья. Ситуация может оставаться в подвешенном виде сколь угодно долго, но мне надо встретиться и поговорить с герцогом. Заодно узнаю, откуда у меня внезапно появилось отчество Павлович. Что-то мне подсказывает, он с огромным удовольствием поведает мне об этом.

Главное — не убить его в процессе разговора. А то, что у меня возникнет подобное желание, я понимал предельно остро. В этом теле всё ещё были проблемы с самоконтролем, которые доставляли мне немало хлопот. И главным раздражителем Демьяна был даже не Матеуш, а Анджей с Кшиштофом, что в какой-то мере и понятно. Ладно, справлюсь. Мелочи на фоне всего прочего, если так посмотреть.

Оставив всю доморощенную акушерскую команду ворковать над малышами и их измученной, но безумно гордой мамой, я отправился на кухню, где опробовал и охотничий суп, и второе. Василиса меж тем стояла у плиты и воодушевленно рассказывала, сколько продуктов привезли нам сегодня с села, и что она собирается из них приготовить. Поварешку, кстати, из рук не выпускала, даже когда она была ей не особо нужна, из чего я сделал вывод, что барышня с моей легкой руки обзавелась собственным оружием. Да и кто я такой, чтобы её судить? У меня вон даже лопаты нормальной нет…

Решив навестить Матеуша с самого утра, я отправился в свою комнату. Попавшиеся по дороге новые слуги приветливо улыбались и представлялись, я изображал в ответ радушного хозяина и выражал надежду на долгое и плодотворное сотрудничество. Не знаю, когда Спиридон успел их так вышколить, но его подход к снаряду мне нравился. Старый пройдоха не зря ел свой хлеб. Небо и земля по сравнению с тем, как относились здесь раньше к Демьяну.

Я открыл дверь и почти сразу же заметил девичий силуэт на своей кровати.

— Я всё решила, — сообщила мне Евдокия.

— Отлично, но с этого места поподробнее, пожалуйста!

— Отец всегда говорил мне слушать свое сердце. Я послушала его.

— И что оно тебе сказало?..