Щит света

Глава 28

— Да где носит этого Демьяна?

— Похоже, он слишком-то к нам торопится.

— Даю вам слово, господа, что еще немного, я найду первого же попавшегося слугу, потребую от него привести сюда графа и выскажу этому несносному мальчишке прямо в лицо всё, что о нем думаю!..

Я счел, что достаточно промариновал посланцев Луцкого, тем более Цап, пробравшись в кабинет через секретный лаз из комнаты Василисы, полностью передал мне их беседу. Надо будет подумать, чем бы побаловать суслика, поскольку его помощь пришлась мне весьма кстати.

Узнав, что он мне больше не нужен, Цапушка тут же покинул кабинет и умчался к своей несравненной кисе. Интересно, у нее котята глазки уже открыли? Как они будут воспринимать свою тощую няньку? Как объект для охоты, или Цап по устоявшейся традиции будет откупаться от них мышами?

Усилием воли выбросив из головы мысли о семейной жизни суслика, я вошел в кабинет.

— Что это? Лопата? — вытаращился на меня мужчинка в красных рейтузах.

— Зачем подтверждать очевидные вещи, — как и в прошлый раз я уселся напротив ходоков, оккупировавших кожаный диван. — Я же не тыкаю в вас пальцем как дикарь и не кричу: ой, у вас пятно на рейтузах!

Посланец тут же скосил глаза вниз. Ага, купился. Это тебе так, мимоходом за все те гадости, что успел обо мне наговорить, пока думал, что я вас не слышу.

— И все-таки, зачем вы принесли сюда лопату? — спросил требовательный тип, который меньше минуты назад грозился мне что-то там высказать.

— Вы когда-нибудь волшебную палочку видели?

— Нет, — опешил собеседник.

— Вот и считайте это волшебной палочкой. Моей персональной волшебной палочкой. Кстати, — обратился я к доселе молчавшему третьему члену делегации. — Так что вам сказал кум? Видите ли, я от природы очень любопытен, мне интересно, как он объяснил, почему от подвод так воняет и откуда они вообще едут. Хотя стоп, — я сделал вид, будто что-то припоминаю. — Полагаю, это же именно вы рассказали ему, что барон Луцкий готовится потребовать с меня контрибуцию? Тогда всё понятно: ваш хитрый родственник вздумал опередить вас. Вывезти добро до вашего появления в моей усадьбе.

Рейтузоносец и требовательный с нехорошим прищуром посмотрели на третьего товарища, который шел пятнами.

— Можете быть спокойны, господа: все несметные богатства по-прежнему при мне. Я сразу удивился, насколько упал уровень представительства посланников барона, поэтому ни на секунду не поверил этим жалким недотепам. Я сказал сам себе: не может такого быть! Они позорят Луцкого! Этого умнейшего и, не побоюсь этого слова, мудрейшего человека! Представляете, они почему-то решили, что за проигрыш Новаков в войне должен заплатить совершенно посторонний человек!

— Хватит ломать комедию! — рявкнули красные рейтузы, на что я совершенно невинным и естественным жестом провел по древку лопаты, и посланник чуть прикрутил свой пыл, сообщив уже вполне нормальным голосом. — Вы не можете являться посторонним человеком, поскольку присвоили себе имущество покойных Новаков, не выплативших барону Луцкому назначенную им контрибуцию в размере четырехсот рублей. И мы предлагаем добровольно передать нам эти средства, после чего претензии в ваш адрес будут сняты. Должен отметить, барон был крайне милосерден, когда назначал размер контрибуции, приняв во внимание бедственное положение семьи, которой он объявил войну.

— Да, неловко как-то вышло на голодранцев нападать. Оружие чистишь, форму наглаживаешь, а сражаться-то и не с кем, — глубокомысленно кивнул я. — И чего затевал такую бессмыслицу, спрашивается? Одни сплошные расходы с этими войнами. Вы так барону и передайте.

Последнюю фразу я произнес с намеком, по очереди посмотрев в глаза каждому из присутствующих в кабинете. Если не дураки и не трусы, то донесут своему начальству, что граф изволит зубы показывать и предупреждает: если через полгода Луцкий не одумается и захочет объявить войну уже Черкасову, сам же и пострадает от своего решения.

— Выплата нам этой суммы — чистая формальность, но эта формальность должна быть исполнена, — подал голос требовательный.

— Почему же этот пустяк, формальность, как вы утверждаете, имеет такое огромное значение? Неужто барон Луцкий, страшно представить, бедствует и остро нуждается в средствах?

— Наш барон не привык отказываться от своего, — пискнул третий, после чего вновь благоразумно заткнулся.

Так бы и сказал, что ваш барон-крохобор за копеечку малую сам удавиться готов и других удавить, иначе бы не жаловались на него арендаторы.

— Минутку, господа. Мне надо подумать!

Я махнул рукой, давая понять, что меня не стоит тревожить расспросами, после чего изобразил жестокие муки выбора на челе, а сам обратился мыслеречью к Спиридону.

«Багаж Новаков рассортировали? Там что-нибудь полезное для нас или слуг есть?»

«В основном ношеные вещи. Люди их брать не захотели, потому как Новаки и семья Бартоша страшной смертью умерли. Посуды немного, с неполный сервиз. Часы герцога. Ну и украшения женские».

«Дорогие?»

«Бижутерия в основном. Золото и те, что с камнями, я отдельно отобрал».

«В сумме много вышло?»

«Если вещи не учитывать, то плюс-минус рублей на триста пятьдесят. Они, похоже, часть успели проесть, пока в Перепелицыно жили, потому что денег при них не обнаружено ни рубля. И скажу тебе честно, если поехать в город, чтобы цацки эти на реализацию подать, больше маяты выйдет, нежели толку, поэтому и не стал тебе про них говорить».

«Тогда поступим так…»

Я быстро рассказал Савватьевичу, что надо сделать, а главное, в какие сроки, после чего вновь обратил внимание на посланников Луцкого, давая понять, что мои тяжкие раздумья подошли к концу.

— Что же, господа, вы меня убедили. Я прикинул все нюансы и счел, что барон Луцкий имеет полное право на контрибуцию.

Кажется, я умудрился ошарашить троицу. Они явно не ожидали, что я сдамся столь легко. Посланники переглянулись и заулыбались.

— Тогда давайте в честь того, что все недоразумения между нами разрешены, побалуем наши рецепторы…

Я добыл из сейфа коньяк и хрусталь, порадовавшись, что вовремя попросил Вроцлава заменить практически опорожненную бутылку на новую. Разлил, пригубил напиток сам, довольно почмокал губами, после чего жестом предложил чокнуться. Мы сдвинули рюмки, посланцы барона отдали должное моему гостеприимству, и мы завели ничего не значащий светский разговор про погоду, назойливых насекомых, новые моды и почему предпочтительнее жить на природе нежели в Смоленске. Я не забывал подливать гостям коньяк, заодно прикидывая, насколько меня еще хватит, и мысленно поторапливал заместителя.

«Готово! — сообщил Спиридон, когда бутылка уже показывала дно, а я был готов выть на Луну. — Я там еще кое-что от себя добавил, будешь доволен».

— Идемте же, господа! Прошу за мной! — я отставил рюмку в сторону и быстрым шагом вышел в коридор, пока никто не успел поинтересоваться, где же я храню наличные средства, если не в сейфе, и зачем нам в таком случае покидать кабинет.

Мы проследовали на выход, и столпились на крыльце. На крыше экипажа, на котором прибыли посланцы барона, красовался намертво привязанный огромнейший узел из нескольких простыней. Его размеры были чудовищны, чуть ли не с сам экипаж, а одна из простынь в мелкий цветочек добавляла особой живописности сей инсталляции.

— Что это? — выдавил из себя мужичок в рейтузах.

— Наследство Новаков! — торжественно заявил я. — Мои люди тщательно собрали все их вещи и драгоценности, чтобы передать барону Луцкому. Они отдельно просили заверить барона, что не пропустили ни единой принадлежащей им мелочи. Луцкий получит всё, что принадлежит ему по праву! Этой мой жест доброй воли. Я передаю вам положенную контрибуцию и тем самым заверяю барона в своем почтении.

Стоящие неподалеку Спиридон и Вроцлав были подчеркнуто невозмутимы, но я-то видел, что у обоих в глазах пляшут бесенята. А еще возле дома почему-то очень сильно пахло парфюмом, но к делу это отношения не имело.

— Позвольте, речь шла о выплате контрибуции, то есть о деньгах, — выдавил из себя требовательный, справившись с шоком.

— Контрибуция возникла вследствие хранения у меня наследства Новаков. Следовательно, само наследство и должно быть отправлено в счет затребованной контрибуции. Умоляю вас, господа, поспешите и заверьте барона, что отныне между нами нет ни единой досадной недосказанности и повода для претензий. Ведь как вам уже наверняка известно, Пятигорье больше не скупает продукцию у арендаторов Луцкого.

С этими словами я аккуратно подтолкнул посланников в спины, вынуждая занять места в экипаже согласно купленным билетам. Провинившийся занял место возницы, а рейтузы и требовательный залезли внутрь. Экипаж еще сильнее просел, его рессоры угрожающе заскрипели. Бедные лошадки, получив охлест вожжами по крупу, героически напряглись и сдвинули эту недвижимость с места, после чего медленно и печально поволокли ее прочь.

— Как думаешь, доедут, или поломаются и им придется все барахло по дороге собирать? — вполголоса поинтересовался я у Вроцлава.

— Если вовремя догадаются выйти из экипажа, то, пожалуй, и довезут все в целости и сохранности, — прикинул управляющий.

— А теперь колись, что ты там еще им положил, — обратился я к Спиридону.

— Да видишь какое дело вышло, — повинился Савватьевич. — Тела Новаков и семьи Бартоша, как водится, омыли и в хорошей одежде хоронили. А ту одежку, в которой они были убиты, сняли и должны были сжечь при первой же возможности, да все так с этими похоронами замотались, что забыли. И у меня тоже из головы вон вылетело проверить. А тут думаю, дай узнаю, что там. Вот и выяснилось, что как лежали окровавленные шмотки в сарае в темном углу, так и лежат. Мы с Вроцлавом не побрезговали, все вперемешку с остальным положили.

— Руки-то хоть помыли?

— Обижаешь! — насупился Спиридон. — Вроцлав еще и лосьон нам принес, полили густо, чтоб уж наверняка любой запах отбить и заразу в дом не принести.

Вот, собственно, и ответ, откуда парфюмом несло.

Из-за двух подряд делегаций от барона, фальшивой и настоящей, никто так и не притронулся к завтраку, что серьезно огорчило Василису. Но идти в гостиную в обществе благоухающих лосьоном заместителя и управляющего было не осмысленно. В четырех стенах этот тяжелый и назойливый запах свел бы меня с ума буквально за несколько минут.

— Можем организовать перекус на свежем воздухе? — осведомился я у Вроцлава.

— Конечно, — кивнул он и отправился отдавать распоряжения.

Мы разместились в уютной беседке позади дома, куда слуги споро принесли все необходимое. Стол накрыли скатертью и уставили яствами, а мест за ним как раз хватило на всю нашу компанию, включая Васю.

— Как же тут здорово! — она вертела головой во все стороны, забывая о еде, которую с любовью приготовила для нас. — Такое место красивое!

— А ты что, раньше здесь не была? — удивилась Евдокия, которая давным-давно успела изучить все окрестности судя по тому, что дичь на кухне не переводилась и всегда была свежайшей.

— Нет, — простодушно призналась Василиса. — Как-то не до этого было.

— Ну да, ты же постоянно на кухне торчишь и не уходишь оттуда, — вздохнул я, сообразив, в чем дело. — А значит, придется кое-кому взять над тобой шефство. Вроцлав, — обратился я к управляющему. — С тебя ежедневные прогулки с Василисой не менее двух часов. И Иоланту с собой прихватывайте, а то я опять видел, как кое-кто из библиотеки не вылазит, — я в шутку стукнул малявку пальцем по носу. — Была бы ее воля, даже за столом с книжкой сидела.

— Будет исполнено, — краешками губ улыбнулся Вроцлав, но я понял, что мое поручение управляющему пришлось по душе.

— А вдруг я из-за этого что-нибудь приготовить не успею? — разволновалась Вася.

— Значит, мы все дружно обойдемся без какого-то блюда. Мне вон вообще худеть надо, — я погладил себя по пузу, удовлетворенно заметив, что оно уже не выпирает так, как раньше, еще немного, и появится нормальная мужская талия.

— А если…

— У тебя куча народа, которая так и рвется помочь тебе. Вот и раздашь всем задания. Кто-то картошку чистит, кто-то лук. Кто-то посуду моет. И всё успеешь. Учись управлять людьми, пригодится.

В ответ на это Вася лишь вздохнула, но безо всякой печали. Задумалась, похоже, над моими словами, уже хорошо. А то же пытается разорваться и туда, и сюда, а потом сама себя виноватой чувствует.

Идея организовать застолье на открытом воздухе оказалась весьма удачной, благо что погода позволяла не беспокоиться из-за дождя или сильного ветра. И я мысленно загадал: если только мы из-за происков Властелина не окажемся где-то далеко от усадьбы, будем по возможности хотя бы раз в день сидеть в беседке за общим столом.

— Кстати, мужик этот ваш, который Прохор — хваткий парень. Похоже, мою, — тут Спиридон осекся и сообразил, что за столом дети, — зазнобу уведет.

— Ого! А я и не знал, что у тебя кто-то появился.

— Да у меня много кто есть, — с масляной улыбкой поведал Савватьевич. — Вот и с Таисьей мы дружбу водили. Но она как Прохора завидела возле меня, так сама не своя сделалась. И он тоже. Мне отойти надо было по делу, с народом потолковать. Возвращаюсь, а эти двое уже це… целую крынку молока выпили, — заключил он, виртуозно обойдя вопрос, как не рассказать при Иоланте подробности, которые ей знать не стоит.

— Это проблема? — обеспокоился я.

— Не-а, — широко расплылся в улыбке старый котяра. — Таисья доставучая и прилипчивая, что банный лист. Если Прохор ее подле себя удержит, премного ему благодарен буду.

— Участок ему подобрали?

— Отож! И даже домик один нашли незанятый. Он уже помчался вещи собирать, да перевозить. Как говорится, куй железо, пока не сперли!

— Уж не тот ли домик, где семья угорела? — напрягся я.

— Вроде тот самый, а что?

— Надобно срочно там печь проверить, а то еще и Прохор пострадает.

— Сегодня же займемся, — заверил меня Спиридон. — Вот за это точно не переживай. Мне этот мужик живым и здоровым нужен, иначе Таисья опять проходу давать не будет. Она ведь еще и ревнивая вдобавок…

Потом я рассказал для тех, кто еще был не в курсе, кому и почему мы были обязаны утренней делегацией. Эта история изрядно повеселила всех. Незадачливые мошенники, заслышав от одного из трех посланников барона, что те завтра отправятся ко мне за контрибуцией потому, что я завладел наследством Новаков, решили опередить их и взять нахрапом неведомую карибуцию, которую они представляли как много-много-много вещей и продуктов, потому и нагнали сюда такую толпу с подводами, в то время как настоящая делегация рассчитывала поживиться исключительно деньгами. Ничего, достойно наказаны и те, и другие охотники до чужого добра.

— Кстати, с охраной усадьбы надо что-то делать, — заметил я, когда все поели и начали расходиться кто куда. — Мы ведь можем это организовать? И Пятигорье под ударом, не зря там сеятели вертелись. Наверняка пытались прикинуть, как лучше нам навредить.

— За Пятигорье не волнуйся, — тут же отозвался Спиридон. — Там сейчас птица не пролетит без того, чтобы у нее пропуск не спросили.

— А арендаторы? Они же свою продукцию туда привозят. Значит, под их видом может и лихой человек пожаловать.

— Чай не дурной, успел озаботиться, — фыркнул Савватьевич. — Арендаторам нынче дозволено только до склада скупки ездить. Они там разгружаются, расчеты ведут и довольные с деньгами обратно едут. А на саму территорию Пятигорья им хода нет как раньше. Так оно и попроще стало, а то метались раньше туда-сюда. Курей в одно здание сдавай, овощи в другое тащи. А теперь все в одном месте сбыть можно. А Пятигорские уже сами сортируют что куда отправить.

Мы бы еще поболтали с заместителем, как я буквально кожей почувствовал приближающуюся опасность. Всё мое естество буквально взвыло от неясной тревоги.

И нет, это была не скверна.