Щит света

Глава 2

— А я красивая? Я ведь вправду красивая?..

Детский голос повторял эту фразу снова и снова.

Я скосил глаза на могилу, возле которой обосновался. Деревянный крест. У его подножия грубо намалеванный маслом портрет семьи. Ох, вы тут сразу все полегли, бедолаги. Мать, отец, старшая дочь и младшая. Та самая, чей голос я услышал. Угорели в избе. Что-то там печник с пьяных глаз намудрил, вот они в тот же вечер после ремонта и отправились к праотцам. Трое старших ушли сразу, а маленькая задержалась, не захотела уходить. Уж очень ей обидно было, что никто на неё внимания не обращает. Ангелы потоптались возле, махнули крылом, да и оставили душу на земле. Типа раз ребенок, то все равно райских кущ не минует.

Нехорошо. Ох, нехорошо. Я не ангел, конечно, но мне порой побольше известно, чем им. Скверна такие души очень любит. Одно дело из земли тупую костянку поднимать. А вот если к костям душа привязана, тут самый сок начинается. Надо бы малышку в свет отправить, избавить её от страшной участи. Я, конечно, не знаю, добралась ли скверна и до этого мира, но лучше бы перестраховаться.

— Привет! — потянулся я к ней сознанием.

— Ты меня слышишь? — обрадовалась она.

— Конечно, слышу!

— Я красивая?

— Ещё какая! — я не кривлю душой, для меня, в прошлом деда и прадеда, все дети симпатяги.

— А почему со мной никто не играет?

— Потому что ты умерла, милая.

— Ну и что?

— Живые не играют с мертвыми. Живые уважают мертвых.

— А это как? — похоже, мне удалось её заинтересовать.

— Живые обращаются к опыту мертвых, когда им нужен совет. Живые поминают мертвых, не забывая их деяния. Живые благодарны мертвым за свое появление на свет, — привычно произношу я слова из нашей Книги поколений; интересно, есть ли такая в этом мире?..

— Ух ты! А можно с тобой дружить?

— Я скоро уйду далеко и не смогу тебе отвечать. А тебе давно пора к семье. Ты ведь соскучилась по ним?

— Очень!

— Тебе открыть калитку?

— А ты сможешь?

Хороший вопрос. На миллион практически. В своем прошлом воплощении — да легко. Все равно что вздох сделать. А вот сейчас…

Я ничего не отвечаю. Из последних-распоследних сил формирую над могилой проем портала, напоминающий собой дверь. Там за гранью — свет, в котором душа завершит наконец-то земной путь. А дальше по желанию: останется или рискнет и вновь попытается стать живой. Без памяти, без прошлого опыта, опираясь исключительно на веру в собственный дух. Вот такая небесная рулетка, мимо которой непонятным образом пролетел я сам.

— Там тепло, — неуверенно говорит девочка.

— Конечно. Там ровно так, как ты хочешь, чтобы было.

— А ещё я вижу мать-и-мачеху.

— Если пройдешь чуть дальше, заметишь и свои любимые нарциссы, — да, запрещённый приём, но я не вру.

На той стороне каждый видит то, что хочет и к чему готов. Жаль, что я там не задержался. Считай, только вошел, как сразу же попросили на выход. Видимо, чем-то смущал мой покой Высших, раз меня быстро сослали обратно, да ещё в таком побитом варианте.

— А это не больно? — малышка явно чего-то боится.

— Нисколько. Ты ведь каталась на качелях? Очень похоже. Тебе понравится, обещаю.

Я вижу, как из могилы доверчиво проступает еле заметное светло-зеленое облачко, тянется ввысь, а затем исчезает в проеме. Выжидаю для верности еще десять секунд и отключаюсь. Одновременно гаснет и дверь-портал.

Пришёл в себя уже затемно. Где-то слышались крики, собачий лай. Ставлю на что угодно: это ищут меня. Но увы, избитое и измученное тело еще на один марш-бросок было просто не способно, поэтому уйти дальше я не мог. Недолго думая, перемахнул через оградку и лег рядом с семейной могилой девочки, спрятав сбоку лопату. Все души из этого захоронения наконец-то достигли света, поэтому опасаться каких-то неприятных последствий своего поступка не приходилось. Вытянулся насколько смог, укрытый от посторонних глаз раскидистым кустом бузины, и вновь заснул.

Проснулся на рассвете от холода. Собак уже не было слышно, что внушало надежды, что я всё-таки выберусь живым из этой заварухи. Жирок Демьяна, увы, ничуть не обеспечивал тело теплом. Зато… и это очень странно, но я чувствовал себя гораздо лучше, чем вчера. Прямо вот небо и земля! Похоже, мое новое тело регенерирует куда быстрее, чем я ожидал. А почему, в чём дело?..

Быстро провожу диагностику и нахожу причину. Каким-то образом дверь портала, выпустив девочку, вернула мне затраченную энергию, серьезно ее преумножив. Я был в тот момент в не слишком годной кондиции, поэтому на сознательном уровне ничего не уловил. Зато тело жадно впитало весь полученный от процесса выхлоп.

Эту теорию следовало проверить и немедленно. Мне не составило особого труда найти ещё несколько душ, которые пока ещё были привязаны к своим мертвым телам. Короткий разговор, и вот они по очереди уходят к свету. А я с каждой открытой-закрытой дверью получаю основательную дозу энергии. Рёбра уже практически не болят, горло не саднит.

Что ж, теперь хотя бы можно спокойно идти, а не тащиться, еле переставляя ноги. И что делать с лопатой? Странное, но оружие всё-таки.

Осматриваю себя. М-да. Рыхлое тело в заляпанной глиной одежде. Позорище…

…хотя это как посмотреть. Ведь это самое тело сегодня становится владельцем усадьбы. Вот только как всё провернуть, чтобы окончательно не потерять связь с реальностью и не упокоиться рядом с местом своего ночлега?

И тут я почувствовал, как что-то вскарабкалось мне на ногу. Я сфокусировался. Какой-то облезлый грызун вцепился в брючину, проколов ее и достав коготками до кожи. Тьфу, крыса, что ли?! Мерзость какая! Попытался согнать её с голени, но наглое существо тут же перепрыгнуло на вторую ногу, после чего быстро-быстро взбежало вверх по брюкам и пиджаку. А затем я почувствовал щекотку возле правового уха и тихий шёпот-писк, оформившийся в мыслеречь:

— Цап с тобой…

Я закрыл глаза и принялся вспоминать, на каких условиях брал этого засранца. Напрягал голову так и сяк, но был вынужден признать: фамильяр действительно накрепко соединен со мной. И даже моя смерть в исходном мире для него не стала преградой: более того он умудрился найти себе здесь материального носителя!

Внимательно присмотревшись к его новому облику, я понял, что поначалу ошибся. Не крыса это, а молодой тощий суслик. И хвост у него не голый, а в жидкой шерсти. Ладно, в кого получилось, в того и переродился, тут никаких претензий.

Во времена моих ранних сражений со скверной это существо, которое тогда было ящеркой, привлекло внимание странным поведением. Стоило ей почувствовать поблизости силу мертвых или измененных, как она раздувала свой воротник и всячески демонстрировала неудовольствие. Зато млела, попадая на свет, и обожала греться в лучах солнца. Я счел, что подобный питомец мне пригодится, и приручил ящерку, назвав её Цап, потому что в момент нашего знакомства она едва не откусила мне палец. Позже, когда мы подружились, она так смешно постанывала, когда ей чесали брюшко! А потом, когда срок её земной жизни подошёл к финалу, я привязал крохотный огонёк её души к своей. Уж очень ящерке не хотелось уходить за грань к мертвым. Ответом на это стала теплая волна благодарности где-то в моей голове.

Так… значит, пройдоха Цап вновь в строю, да ещё каким-то чудесным образом обрел способность внятно доносить свои мысли. Что ж, тогда действительно пора возвращаться в родовую усадьбу. Один в поле не воин, но нас-то уже двое, включая фамильяра!

Я подхватил лопату и отправился в путь, с восторгом отмечая подъем сил. Ха, теперь и повоевать можно! Тем более от рохли Демьяна никто боевых умений не ждет. Значит, будет кое-кому сюрприз. Реакция у тела, конечно, пока ниже среднего, но навыки-то никуда не делись. Хотел было сказать, что это мышечная память, как сам же понял, что это ерунда. Нет, всего лишь умения моего прошлого тела постепенно стали прошиваться в нынешнее.

Единственное, что выбешивало помимо осознания, что мирным путем с родственничками договориться не выйдет, так это проснувшийся аппетит, и громко урчащий живот это подтверждал. Я был готов умять в одно лицо молочного поросенка, сожрать пару стейков, в конце концов хотя бы плошку тартара и запить эту роскошь десятком перепелиных яиц. Мяса хотелось просто до дрожи, что и немудрено: вчерашний день выдался непростым, а утроба Демьяна и так скромностью не отличалась. Ничего, мне бы только выстоять по возвращении в усадьбу, а там и разносолы будут. Сегодня можно себе позволить, праздник как-никак, хе-хе.

По пути заприметил еще одну могилу с неприкаянной душой, разумеется, сделал крюк, поговорил и отпустил её к свету, с удовлетворением отметив, что вновь стал чуточку сильнее. Энергетические каналы уже не выглядели тоненькими ниточками, готовыми порваться в любую секунду. Эфир свободно перемещался по телу, а это значит, я способен уже на что-то большее.

Надо отметить, что магия света в плане боя имеет специфику, она хороша только против скверны. На обычного человека она практически не действует, а это значит, что полагаться на нее во время разговора с Новаками не стоило. Максимум, что стоило бы попробовать, так это ослепить их яркой вспышкой и дезориентировать. На всякий случай буду иметь это в виду.

Регенерация, кстати, всего лишь приятный побочный эффект магии. Курсирующий по энергоканалам эфир попутно лечит всё, до чего прикоснется. Вчера, когда осколок ребра находился в опасной близи от пульсирующего сердца, сложнее всего было не отодвинуть его обратно, а призвать первую искру эфира и заставить ее задержаться в теле. Именно на это я потратил львиную долю времени, остальное уже было делом техники. Повезло и в том, что Демьян был одарен от рождения, просто не знал об этом, да и развитием его никто не занимался. Если человек не обладает склонностью к магии, раскачать каналы просто не получится, потому что они отсутствуют. В этом же теле они были изначально.

Когда перешел по мосту, оставив кладбище позади, отметил, как изменился шаг: стал пружинистым, уверенным. Я перестал пользоваться лопатой как посохом и закинул ее на плечо. Необходимость на что-то опираться при ходьбе пропала.

А вот с плечами интересный казус вышел. Судя по всему, Демьян привык ходить ссутулившись. А у меня всегда был правильный разворот плеч. Тело упорно пыталось вернуть свое прежнее положение, мозг негодовал и в фоновом режиме контролировал, чтобы я не сгибался и прямо нес голову. Ничего, привыкну. Кто выглядит забитым и обиженным, тому и достается, а я жертвой не буду ни за что и никогда.

По дороге к усадьбе встретил несколько селян. Мужики шарахнулись от меня, истово крестясь, и только отважная бабулька — божий одуванчик спросила:

— Что с тобой, Демьянушка?

— Да вот, родные меня за оградой прикопать решили, — с ходу придумал я легенду. — А я, негодяй этакий, очень жить хочу.

— Ты что ж, сам себя лопатой из-под земли достал? — всплеснула руками бабка.

— Какое там, — махнул я рукой. — Повезло, что неглубоко прикопали, задохнуться не успел. Сел, потом встал, так и выбрался. А лопату они сами бросили. Теперь вот иду этой лопатой братьям свою благодарность выражать.

— Ох, что деется, что деется, — запричитала старушка, но как мне показалось, весьма одобрительно.

Похоже, мою родню здесь недолюбливают. И это мне на руку.

Цап благоразумно не отсвечивал, сидя в кармане изгвазданного пиджака. Эх, Демьян, ну и одежду ты себе выбирал. Вроде же молодой, а одет как сельский дед…

Вообще-то, это была чистой воды авантюра. Ладно сами родственнички, так у них ещё и слуги есть. Налетят, скрутят и пиши пропало. Но под коврик это злодеяние уже не замести, как ни старайтесь. Не зря же я такой красивый прямо по главной улице иду к усадьбе, а не полями пробираюсь, как вчера. Пусть народ на меня полюбуется. Заодно засвидетельствует, что я был жив в день своего семнадцатилетия.

В обеденном зале за богато накрытым столом ожидаемо обнаружились папаша, две его женушки и их злобные отпрыски. Неужто мой день рождения празднуют? И без меня, вот негодяи! Впрочем, шуток-прибауток не слыхать, видимо, компашка не в настроении.

Завидев меня, Анджей и Кшиштоф изменились в лице. Папаша посмотрел с энтомологическим интересом, а мачехи не придумали ничего лучше, чем открыть свои поганые рты:

— Пся крев, как ты посмел явиться сюда в таком виде?

— Ты совсем с головой поссорился? Что это у тебя в руках? Ты перепутал благородный дом со свинарником?

В ответ я долбанул лопатой по одному из стульев. Стулья — приданое матери Анджея, не жалко. Обломки колченогого уродца веером разлетелись во все стороны. Демьяна в детстве с них разве что ссаными тряпками не гоняли. Дескать, запачкает, обивку порвет, ату его. Что же, долг платежом красен.

Мачехи перешли на ультравизг. Я недовольно поморщился, и мой помощник поспешил явиться из кармана. Пробежался по полу, быстро зацепился лапками за платье и через пару мгновений укусил мерзкую бабёнку за щеку. Она истошно завопила и, безуспешно пытаясь смахнуть агрессора, выбежала прочь. Её подруженька рванула следом. Так, уже попроще, а то у меня от заполошного визга голова болит.

— Я человек великодушный, — начинаю речь, — поэтому даю вам целых два часа на то, чтобы покинуть усадьбу. Если увижу, что вы злоупотребили моим гостеприимством, пеняйте на себя. Время пошло.

Троица недоуменно переглянулась. Похоже, таких слов от Демьяна они точно не ожидали услышать.

— Чего сидим? — гаркнул я. — Ходите с голым задом отсюда вылететь?

— Сынок, что с тобой случилось? — Матеуш попытался изобразить неискреннюю улыбку.

А вот глаза у него, кстати, как у гадюки, холодные и немигающие.

— А то ты не в курсе, что братцы вчера решили избавиться от меня.

— Как тебе удалось сбежать? — не выдержал Кшиштоф, за что сразу же огреб от папаши затрещину.

Что с него взять? Простодушное дитя, только что поломавшее отцу попытку вывернуться из ситуации с минимальными репутационными потерями.

— А я притворялся, — широко улыбаюсь я ему. — Хотел выяснить, насколько далеко вы оба можете зайти.

— Папа, вот видишь, он сам говорит: это была игра, — тут же подал голос Анджей. — Мы с Демьяном просто играли.

— И кого ты сейчас лечишь? — я уже не сдерживаюсь и не пытаюсь изображать из себя увальня-добряка. — Вы хотели меня убить, у вас это не вышло. Сначала травили ядом, потом решили забить до смерти. Но сегодня мне исполнилось семнадцать лет, а значит, я вступаю в права распоряжения этой усадьбой и прочим имуществом. И как хозяин я говорю вам: вон отсюда!

— Братик, ну зачем же так? — похоже, до Анджея не дошло, что его хитрожопость я вижу насквозь. — Садись за стол, давай всё обсудим. И отметим твой день рождения. Ты же видишь, мы тебя ждали, приготовили твои любимые кушанья…

Пока он говорил это, подходил всё ближе и ближе. А потом совершил рывок ко мне.

Вот только я, предвидя это, сделал шаг в сторону. Отбросил лопату, поймал руку Анджея, поднырнул под нее плечом, а затем, не выпуская его кисти, резко выпрямился.

Раздался тошнотворный хруст сломанных костей, братец сначала заорал от боли, а потом осел на пол, за малым не потеряв сознание. И это послужило сигналом для оставшейся парочки. Я не стал церемониться с ними и изображать честный бой. Подхватил с пола лопату и огрел ею Кшиштофа. Хоть плашмя, зато прямо по голове. Ещё минус один боец.

А вот с папенькой придется трудно. Мы закружили по комнате, напряженно вглядываясь друг в друга. Судя по его поджарой фигуре, он в отличие от Демьяна про тренировки не забывал. А мое тело вот-вот начнет задыхаться. Надо заканчивать этот балет как можно скорее.

— Ты не Демьян, — вдруг сказал Новак-старший. — Я не знаю, кто ты или что ты такое, но ты не он. Я видел, как он рос, видел его характер. Он весь пошел в покойную Милолику, такой же застенчивый, вечно боящийся собственной тени мальчишка. И ты — не он.

Я спокойно кивнул в ответ и поудобнее перехватил лопату.

— Теперь раз ты знаешь мою тайну, мне придется тебя убить.

И я ринулся на противника.