Щит света

Глава 18

— Оно сказало ждать.

— Твое сердце хотя бы намекнуло, чего именно тебе следует ждать? — я с интересом посмотрел на Евдокию.

— Ждать — это… — замялась девушка. — Это не про что-то конкретное. Это только о времени.

Понятно, что ничего не понятно. Ох, сложно с этими шаманскими детьми. На ровном месте такого туману умудряются напустить, но уже и то хорошо, что хотя бы не пристает ко мне со своими материнскими планами.

Черт дери, я не монах. А сестра темного — безумно красивая барышня. На нее все мужики заглядываются, включая даже Вроцлава, до которого достучаться то ещё приключение. И при других обстоятельствах я бы с удовольствием познакомился с ней ближе, но… после того, что она мне поведала, между нами будто бы разверзлась пропасть. Если для ребят-северян в порядке вещей, что их детей воспитывают чужие люди, то в моей голове это не помещалось от слова совсем.

— Попросишь Спиридона зайти ко мне?

— Да, конечно же, — в глазах Евдокии мелькнуло облегчение, она подскочила и отправилась к двери, а я на секунду едва не зарычал от бессилия.

Да что же это такое? Ладно, пусть с Эндирой мы женились по воле родителей, поэтому странно было бы ожидать от девушки горячей любви к навязанному ей парню. Но Ельзею и Иммею я выбрал сам по обоюдному согласию. Они, конечно, оказались не самыми простыми в быту супругами, но то, что мы любили друг друга — неоспоримый факт. Я знаю, что такое страсть, когда достаточно всего лишь взгляда, чтобы мгновенно пожелать близости с девушкой, да такой, чтобы со стен ковры падали и слуги ходили на цыпочках. Но то, что предлагала Евдокия, в мою картину мира решительно не помещалось.

Решив, что размышлять ещё и на тему моего потенциального отцовства я сейчас категорически не готов, волевым усилием выбросил из головы соответствующие мысли.

— Да, Демьянушка, чего изволишь? — ворвался в комнату счастливый Спиридон, которому никто не удосужился сказать, что он измазал лицо, пока принимал роды у кошки.

— Хочу завтра в Перепелицыно поехать. Лошади нужны. И одежда, — я бросил взгляд на свой костюм, добавляющий визуально с десяток лет возраста, но не мудрости.

— Договорюсь! — тут же сделался серьезным экс-Марк. — Время отъезда важно, или особого значения не имеет? А то с портным могут быть… тонкости. Старик Яков спешки не терпит.

— Ты его еще раньше успел застать? — поинтересовался я. — В своей прежней жизни?

— Ага, — вздохнул Савватьевич. — Золотой человек. Профессионал от бога!

— Так сними с меня мерки и слетай к нему.

— Свят-свят! — Спиридон аж отодвинулся.

— Что не так?

— Если я на ночь глядя приеду с мерками на нашего графа, к утру все будут рассказывать, как тебя убили, а теперь к похоронам готовятся. Нет-нет. Проще завтра лично встретиться и рассказать, чего хочется. Яша умеет правильно слушать.

— Но он же не волшебник. За час новую одежду не пошьет, я правильно понимаю?

— За час не пошьет, но за день сделает точно, особенно для графа. У его семьи надел до последнего кусочка земли используется, он ради родни костьми ляжет, чтоб тебе угодить и из арендаторов не вылететь.

— Раз его близкие такие трудолюбивые хлеборобы, чего ж сам по той же стезе не пошел? — поинтересовался я больше ради любопытства.

— В семье не без… странного, — дипломатично соскользнул Спиридон.

— Ладно, тогда завтра ты везешь меня к Якову, — заключил я и жестом отпустил экс-управляющего.

Или всё-таки управляющего? Голова кругом идет. Вроцлав — он больше за усадьбой следит. Спиридон за Пятигорьем. О, придумал! Чтобы не путаться, стану именовать Спиридона своим заместителем.

Ночь прошла спокойно. Никто не порывался меня убить или спалить усадьбу, чего я в глубине души опасался. Да и тренировка удалась на славу, если не считать того, что я слегка потянул мышцы. Энергетические каналы тоже прокачал, но навскидку определить, насколько они окрепли, не смог. Впрочем, не страшно. Каждый день постепенно возвращает мое тело к тому состоянию, к которому я привык в прошлой жизни, а излишне спешить в таком тонком деле — только вредить. Не хотелось бы по собственной глупости остаться выгоревшим.

Василиса приготовила роскошный завтрак, и вот тут мне пришлось собрать всю свою волю, чтобы положить на тарелку вдвое меньше еды, чем того требовали глаза Демьяна. Сырники — это хорошо и вкусно, но слишком уж нажористо, особенно в компании с вареньем и сметаной. Вася, правда, своей волей пыталась положить мне добавки, но я быстро поймал её на горячем и в шутку погрозил пальцем: мол, всё вижу.

Получается, я уже неделю в этом мире провел. Эх, столько всего разного произойти успело, что кажется, будто бы целый месяц прошел.

С удивлением сообразил, что не слышу Цапа. Подошел к кошачьей лежанке, где кормились слепые новорожденные, и застал уморительную картину: умаявшийся суслик прилег с краю и крепко спал. Перенервничал вчера за подругу, бедолага. Ну, пусть спит дальше, мне пока его помощь не требуется. Когда я уже уходил, киса проводила меня подозрительным взглядом, после чего притянула Цапа к себе и вылизала, словно он был одним из ее котят. Ну хоть не съела, и на том спасибо.

А вскорости Спиридон сообщил, что пора ехать к портному. Смешной худой старичок с носом-клювом ловко обмерил меня и внимательно выслушал пожелания. Я на всякий случай спросил, нет ли у него подходящей одежды, которую можно быстро подогнать под мою фигуру, от чего Яков внезапно зашипел как рассерженный кот и замахал руками:

— У меня ателье, а не магазин готового платья! Только индивидуальный пошив, исключительно, слышите меня, юный граф? Я себя уважать перестану, если скачусь до такого. Заезжайте завтра, ваш заказ будет готов.

Что ж, я хотя бы попробовал…

Пожалуй, я наконец-то смог внятно сформулировать, почему на встрече с Матеушем хочу выглядеть на все сто. Не как вчерашний забитый подросток, который чудом дорвался до власти, а как полноценный правитель, чтобы лишить Новака даже остатков иллюзии, что он с семейством сможет когда-либо сюда вернуться. А иметь под боком этот змеюшник у меня не было ни малейшего желания. Ладно, еще один день ожидания погоды не сделает, а потенциальный эффект того стоит.

Вернувшись в усадьбу, я разыскал Иннокентия, который уже вовсю колдовал над узорами для будущего древка. И как-то споро у него все ладилось, что я, наблюдая за его ловкими руками, даже забыл зачем пришел. Но Кеша сам напомнил, задав вопрос.

— Придумал, как нам сеятелей искать?

— И Властелина.

— Думаешь, это не тот аристо, чей портрет ты мне показал?

— Я же тебе рассказывал про франта, помнишь? Когда я случайно его исцелил вместо того, чтобы убить, он много чего успел поведать. И по его словам выходило, что возможностью осквернять людей его одарил лично Властелин.

— Пусть так. А к чему ты это ведешь?

— Франт аж захлебывался от восторга, описывая ту единственную встречу с Властелином. Дескать, само божество снизошло до своего верного слуги. Из чего я делаю вывод, что сеятели жили отдельно от Властелина. Иначе бы дурачок строил свой рассказ иначе, типа: да я сейчас лично Властелину на тебя нажалуюсь, и он тебя в бараний рог свернет.

— Где двое, там и трое, — пожал плечами Иннокентий. — А то и десяток. Мы же не знаем, сколько еще сеятелей успел наклепать этот Властелин. Вот поэтому и говорю, что надо искать хотя бы тех, о ком знаем.

— Кстати, совсем забыл! — повинился я. — У тебя найдется лист бумаги и чем рисовать?

В комнате Кеши ничего подходящего не было, но он быстро сгонял и принес необходимое. С непривычки я посадил жирную кляксу, но потом все же приноровился держать перо под нужным углом и минут за десять изобразил набросок герба, который сеятели увезли с собой.

— Видел где-нибудь?

— Нет, — покачал головой темный. — Я бы запомнил такую зверушку, — ткнул он пальцем в змеелюда.

— Это Корник. Легенды гласят, что он был сильным противником и страстно желал отомстить людям за то, что они подчистую истребили его народ. Змеелюды, впрочем, были еще теми отморозками, похищали детей ради своих кровавых ритуалов, так что сами подписали себе смертный приговор. Последним остался Корник, который сошелся в бою с предком Эндиры, моей старшей супруги, и проиграл. Чтобы сохранить память о той славной битве, предок добавил его изображение на свой герб.

— Это все, конечно, очень увлекательно, — дипломатично начал Иннокентий, но…

— Если ты увидишь этот герб, значит, скверна где-то рядом, — прервал я собеседника. — И да, я сам не понимаю, как родня моей жены из прошлого мира с этим связана.

Кеша задумчиво взял набросок герба и принялся его изучать.

— Может, этот самый Властелин — змеелюд? — неуверенно предположил он.

— Вряд ли, — покачал я головой. — Иначе бы франт точно об этом упомянул. Да и странно как-то было бы ему испытывать привязанность к гербу, на котором запечатлен момент поражения последнего змеелюда. Опять же, я всю прошлую жизнь воевал со скверной и уж поверь, будь среди них змеелюды, я бы это запомнил.

— Надо показать твой рисунок Евдокии, — заключил темный. — И Спиридону. Этот парень много где бывает, а глаз у него острый.

— Так и поступим, — кивнул я, внутренне досадуя, что мысль про Спиридона пришла в голову не мне первому.

После обеда меня отозвал Вроцлав. В доме говорить он почему-то не захотел, так что мы выбрались на свежий воздух, чему я был только рад.

Управляющий несколько раз убедился, что никого поблизости нет, после чего спросил:

— Я попрощался с Ульяночкой, отпустил её память с миром. То есть никаких преград в этом смысле нет. Но… мне кажется, ко мне в жены уже просится одна девушка. А я чувствую себя неловко, уж слишком быстро всё происходит, неправильно это как-то…

— Ты Василису имеешь в виду? — я не стал ходить вокруг да около.

Вроцлав кивнул.

— Так она в жены просится, или тебе это только кажется? Ты уж определись.

— Ну, напрямую она ничего не говорила, — Вроцлав неожиданно покраснел как маков цвет. — Но я же вижу, как она ко мне относится. И улыбается, и за руку берет. Даже специально для меня вкусненькое оставляет. А когда поняла, что я стараюсь с ней поменьше пересекаться, стала меня подзывать ради того, чтобы я от нее гостинцы Иоланте передал. Хотя что ей мешает это самой сделать, Иоланта все равно на кухне торчит?

— Пока не вижу ничего крамольного, — пожал я плечами. — А ты что к Василисе чувствуешь?

— Да не знаю я! Юная она, хоть и пытается серьезно себя вести.

— Опять ты не о том. Нравится она тебе или нет? Если нет, то я отдельно с ней побеседую, попрошу тебя в покое оставить. Негоже управляющего от важных дел отвлекать, — сгустил я краски, уже предполагая, каким будет ответ.

— Нет, что ты, не надо! — замахал руками Вроцлав. — Получается, обидишь девчонку ни за что только потому, что она ко мне с симпатией относится.

— А зачем ты тогда её избегаешь?

— Потому что неловко мне, — заерзал Вроцлав и обхватил себя за плечи. — Если отвечу ей, то, получается, обнадежу. А я в себе не уверен. Хоть и отпустил жену, всё равно ж она здесь, — положил он руку на сердце.

— Ох, наплел да натворил затейник, — вздохнул я. — Значит, слушай меня внимательно. Никто тебя на Василисе жениться не принуждает, даже сама Василиса. Все, что ей от тебя требуется — доброе слово и улыбка. Она ведь женщина, а они остро чувствуют, кому их ласка как воздух нужна. Не зря же ее Иоланта обожает. А ты от нее закрыться пытаешься, обижаешь ее этим. Не думай лишнего, живи сегодняшним днем. Вася, может быть, всего лишь пытается у тебя улыбку вызывать, а ты мысленно её уже под венец повел и сам того убоялся.

— А ведь и правда, — горько усмехнулся Вроцлав. — Сам придумал, сам разволновался. Как есть дурак.

— Но-но, не наговаривай на себя! — я хлопнул его по плечу. — Просто жизнь тебя не баловала, вот и ждешь отовсюду подвоха.

Утро следующего дня встретило меня небольшим теплым дождем, что, впрочем, ничуть не помешало тренировке. Слуг я предупредил о своем желании помыться сразу по возвращении с площадки, так что они уже готовили все необходимое. Сегодня я собирался быть безупречным со всех сторон. По крайней мере, хотя бы в собственных глазах.

Спиридон успел сгонять к портному и привезти мне новые вещи, в которые я и облачился по выходе из купальни, с удовлетворением отметив, что Яков был прав: одежда четко по твоему размеру даже сидит иначе.

Затем настала очередь Иннокентия, который с гордостью вручил мне — нет, не древко, а уже полностью собранную лопату. Судя по тем взглядам, которыми они обменялись с заместителем, тут опять не обошлось без помощи Спиридона, который договаривался с кузнецом. Я с огромным удовольствием принял дар, отошел на центр комнаты, где было попросторнее, и ради пробы несколько раз крутанул ее в руках.

Ого! Так это не просто лопата с красивым резным древком, а артефакт?! Да к тому же светлый! Как из-под рук темного мастера могло такое получиться?

Я задал этот вопрос сразу, как Спиридон вышел за какой-то надобностью, и мы остались наедине с Кешей.

— Если бы я не удерживал свою силу внутри, вышло бы что-то вроде моего посоха, — охотно объяснил Иннокентий. — Но тебе было бы неприятно держать его в руках. Да и пользоваться бы так, как мог это сделать я, у тебя бы не вышло, слишком уж разная у нас сила.

— Пусть так. Ты удержал свою тьму, но лопата получилась не нейтральной, а светлой! Что за чудо?

— Я ведь говорил, что мой приемный отец, Шаман ночи, дружит с Шаманом дня. Они многое знают о силе друг друга. А значит, знаю и я. Я вырезал знаки света, которые направят твою силу, а чтобы свет заструился и дерево ожило, использовал кольцо. Я заметил, что ты не каждый день пьешь его энергию, поэтому дождался, пока камень впитает солнце, а затем впустил солнце сюда, — Кеша бережно провел рукой по древку.

Что не день, то открытие. Темный, оказывается, не просто мастер, а еще и артефакторщик. Что ж, зато подгон он мне организовал просто царский! Что-то мне подсказывает, что вряд ли буду этой лопатой копаться в огороде, а вот навешать знатных люлей последователям скверны смогу запросто.

— Экипаж подан! — к нам вновь заглянул Спиридон.

— А что, не на бричке поедем? — удивился я.

— Как можно, — всплеснул руками заместитель. — Визит важный, непростой человек едет. Это каждому должно быть понятно. Поэтому только экипаж с кучером по форме снаряженным.

Я подхватил лопату и вышел во двор.

Экипаж действительно впечатлял. Пара вороных застыла прямо напротив дверей, на козлах сидел столь важный господин с зажатыми в руках вожжами, что мне самому не грех было бы поучиться у него этой важности. Что ж, Новаки будут впечатлены, или я ничего уже не понимаю в этом мире.

Дорога до Перепелицыно неожиданно оказалась довольно утомительной, так что я даже успел вздремнуть. Разбудил меня Спиридон, которого я решил взять с собой, раз уж этот пройдоха знал все входы-выходы. Заместитель критически оглядел меня, смахнул с плеча микроскопическую пылинку и поправил мне выбившийся вихор.

— Серьезный мужик! — кивнул он, а затем поинтересовался, глядя на лопату. — В экипаже оставишь?

— Только если под твою личную ответственность. Хотя нет, — прикинул я объем дружелюбия Новаков. — Так с ней и пойду. Заодно напомню, при каких обстоятельствах они огребли от меня.

Спиридон на это ничего не сказал, но судя по веселым искоркам в его глазах, он не видел ничего зазорного в том, чтобы отдельно понервировать мою бывшую семью.

Встретиться решили в резной беседке словно бы на нейтральной территории. Ко мне вышел только Матеуш, чему, признаться, я был только рад. Лишний раз любоваться рожами своих братьев и мачех совершенно не хотелось.

— Зачем пожаловал? — с места в карьер начал герцог.

— Граф Демьян Павлович Черкасов изволит знать, откуда у него такое отчество, — я с презрением посмотрел на Матеуша.

Похоже, мой план сработал. Человек моментально покраснел и ответил мне взглядом, полным ненависти. Что ж, кажется, сейчас я узнаю много интересных подробностей относительно своего появления на свет…