Щит света

Глава 26

— Демьян, ты уверен? — в очередной раз переспросил Иннокентий.

— Как никогда в жизни, — кивнул я. — Соединяй наши души и тронемся в путь. Нам сейчас любой козырь в рукаве лишним не будет.

— Авантюра, — покачал он головой, но послушно отправился в моей компании на облюбованную еще накануне полянку, пока Евдокия сторожила бывших сеятелей, которые, впрочем, никуда не планировали разбегаться из-под ее надзора и чувствовали себя в полной безопасности, хоть охотница и была готова в любую секунду воспользоваться своим луком.

Впрочем, временно пленные в ожидании нашего с Кешей возвращения не скучали, а споро заделывали выкопанную ими яму над импровизированным склепом. Ибо сами насвинячили — сами пусть и убирают за собой. С этим никто из них спорить не собирался, восприняв мое требование как должное.

Мы, кстати, развили за эту ночь поистине небывалую деятельность. Посудите сами.

Я выяснил у Прохора судьбу несчастной Людки. Оказывается, товарищ в плаще, который нам вовсе не товарищ, а Властелин собственной персоной, забрал ее к себе в личные помощницы сразу после обряда. Если Арлатар и франт служили Властелину с радостью и добровольно, то в случае с новой пятеркой было очевидно, что он на этот раз никого уговаривать миром не стал, а попросту обманул. Осквернил своей волей и заставил выполнять поручения.

Что удивительно, сеятели как один противились, но ничего не могли с собой поделать. Как объяснил Прохор, а за ним подтвердили и остальные, нельзя было и помыслить отказаться от исполнения желания злодея. Сразу же начинало ломить все тело, а в ушах набатом отзывались слова Властелина. Рассказать кому-то о том, что с ними происходит, они тоже не могли — прямой запрет любителя плащей. А это значило, что их близкие находятся сейчас в крайнем волнении и не понимают, куда все подевались. Некому беспокоиться было только за Прохора ввиду отсутствия семьи. Но мужики наше объяснение, что им придется еще немного задержаться здесь, а только потом отправляться по домам, восприняли без злости. Уж очень их радовало исцеление изуродованных рук и то, что проклятый голос пропал из их голов.

Выяснили мы и откуда взялась та единственная разбудившая нас сегодня вспышка скверны. Как ему и было велено, по прибытии на место Прохор снял левую перчатку и сразу же определил по пульсации в руке, где именно надо копать, чтобы изъять тело Арлатара, после чего немедленно натянул перчатку обратно. Выходит, перчатка действует в обе стороны. Не только экранирует эманации скверны от таких как я или сын шамана, но и не дает оскверненным в полной мере воспользоваться новыми возможностями. Хех, представляю себе, как бесился сынуля, когда был вынужден их носить.

Самому Властелину через их защиту пробиться, как нечего делать. Об этом говорит то, что задания пятерке он раздавал, когда они уже были облачены в перчатки. Обманщик заявил, что прежде, чем он расскажет, какое дело им хочет поручить, он собирается вручить всем по небольшому подарку, который следует немедленно примерить. Как только убедился, что все сделано, тут же и создал новых сеятелей. Сколько времени это заняло, рассказать нам не смог никто, похоже, все лишились чувств. А когда пришли в себя, принялись стягивать перчатки, потому что ладони в них немыслимо зудели. Успели ужаснуться тому, какими изуродованными стали их руки, на что тут же получили окрик от Властелина и быстро надели навязанный подарок обратно. Светить новых слуг перед нами раньше срока осквернитель явно не хотел.

По дороге сюда, ладони, кстати, болеть и чесаться перестали, видимо, организм как-то начал привыкать к противоестественному соседству со скверной. Кроме рук никаких изменений в себе селяне не чувствовали, да и уже не слишком беспокоились по этому поводу. Воля Властелина продолжала подавлять их, делая послушными марионетками.

Мне в голову приходила только одна причина, почему наш враг на сей раз поступил именно так. Потерю франта он еще пережил: человека принесли в жертву в неимоверных мучениях именно ради того, чтобы задобрить разочарованного потерей его функциональности Властелина. А вот наша расправа над Арлатаром и кучером окончательно вывела его из себя. Искать новых сеятелей, готовых следовать за ним, скажем так, по идеологическим причинам — долго и, скорее всего, трудно. Не удивлюсь, если за те условные семь месяцев, что он уже находится в этом мире, та троица были единственными, кого удалось перетянуть на свою сторону. И то он действовал не в одиночку, а с помощью моего сына-ренегата, который явно был главным помощником в новом мире. Вновь терять больше полугода Властелин был не готов, поэтому начал действовать грубо и поспешно. Ему были нужны люди, подвластные его воле. Ждать, пока новый сеятель кого-то осквернит, а душа оскверненного через неделю-полторы отойдет от света настолько, что сама по доброй воле отправится на поиски Властелина и будет с радостью исполнять его приказы, мой враг не смог и не захотел.

Кажется, кое у кого изрядно пригорает. И я даже не знаю, плохая для нас это новость или хорошая.

Мы с сыном шамана дошли до полянки. Он уселся, скрестив ноги и положив на них посох.

— Мне что делать? — спросил я его.

— Тоже садись, — махнул он рукой перед собой. — А потом просто сиди спокойно. Ты свое согласие дал, духи об этом знают, поэтому еще раз спрашивать не станут.

— Я так понял, ты впервые этот обряд проводить станешь? Да еще и над собой, получается?

— Духи осведомлены, что я согласен связать с тобой свою душу, — недовольно отозвался Лэгэнтэй. — Отец мне рассказывал про обряд. Я видел, как он проходит. И вообще, если тебе так хочется потрепать языком, то найди для этого другое время, пожалуйста. Мне надо сосредоточиться.

Я не стал злить Кешу, а вместо этого плюхнулся напротив него на то место, которое он указал. Лопату положил на свои колени ровно так, как он посох. В этом не было какого-то особого смысла, но мне почему-то показалось, так будет правильно.

Сын шамана поднес ладони к вискам, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, после чего негромко не то замычал, не то запел и опустил руки обратно на колени.

Поначалу мне было странно. Не сказать, что не по себе. Просто непривычно. Ночной примолкший лес, темноволосый парень с посохом издает гортанные звуки, чередуя их с протяжными нотами, и я тут в роли наблюдателя и пассивного участника действа.

А затем мне захотелось закрыть глаза. Вот прямо настоятельно что-то изнутри в черепушку постучалось: мол, давай, делай, что говорят. Впрочем, Иннокентий уже некоторое время назад тоже смежил веки, поэтому я не стал противиться зову. Вряд ли Властелин успел отправить по наши души новых сеятелей, а других врагов здесь и сейчас, думаю, нам бояться не стоит.

Не сказать, что после этого произошло что-то экстраординарное. Я внимательно вслушивался в себя, но ничего особенного уловить не мог. Вот по голове пробежала приятная щекотка, будто что-то хорошее вспомнилось. Затем на душе уютно стало, будто в маминых объятьях. Ох, мама, как давно это было, я уже безвозвратно взрослый, пусть в этом теле мне исполнилось всего семнадцать лет… И вот снова щекотка, но уже такая, требовательная, словно учитель пальцами по затылку пробежал и вихры взлохматил.

«Ну как, получилось?» — мыслеречь Лэгэнтэя раздалась в моей голове так неожиданно, что я вздрогнул и вцепился в лопату.

«Это мне лучше у тебя поинтересоваться», — ответил я ему.

— Значит, полный порядок, — уже вслух произнес Кеша. — Ну что, пошли? Хотя мне до сих пор твой план кажется безумным.

Мы поднялись, опершись кто на посох, кто на лопату, и потопали обратно к усадьбе.

— Ну как, сейчас-то с тобой можно поболтать? Или ты там, не знаю, очень устал от обряда? — осторожно осведомился я.

— Демьян, тебе когда-нибудь говорили, что ты приставучий как…

— Как репей? — с готовностью подсказал я. — В прошлой жизни неоднократно. Но ты скажи, если не хочешь общения, я и помолчать могу.

— Да спрашивай уже! — усмехнулся Кеша. — А то я не вижу, что ты разве на месте не подпрыгиваешь.

— А вот этот обряд его только один раз провести можно? — я тут же воспользовался добротой Иннокентия, потому что, во-первых, не хотел попусту терять драгоценное время, а во-вторых, ночная дорога слегка действовала мне на нервы.

Я ведь Щит света, а не Шаман ночи. Это Лэгэнтэю сейчас самое раздолье, а я мне вот надоело в тьму вглядываться и ветки от лица отводить, чтобы не поцарапаться.

— Хочешь еще с кем-нибудь быть на связи? — ни на секунду не удивился Кеша. — В целом никаких запретов нет. Но тут надо тонкую вещь понимать. Ты вот ко мне проникся, это любому видно. Соратником своим считаешь. Если со мной что-то случится, на помощь бросишься. То есть по-настоящему меня поддержишь, и я ровно так же поступлю, ведь наши души не просто так связаны между собой. Здесь очень важно, как два человека друг к другу относятся, готовы ли чем-то важным пожертвовать, если придется.

— Стоп, откуда тебе знать, что я был искренен? Может, мне от тебя только мыслеречь нужна, а в остальном я такой-сякой негодяй и брошу тебя в беде.

— Будь так, духи бы не связали нас. И отныне я знаю, что твои помыслы предо мной чисты. Как и мои пред тобой.

— А что, раньше сомнения были? — удивился я.

Иннокентий предпочел не отвечать, но его молчание было самым красноречивым ответом.

Вот ведь шельмец! Ещё и меня под шумок проверить решил! Что ж, хвалю! Мы же без году неделя знакомы, кто его знает, что там у меня на уме. А то, что Евдокию спас…

При мысли об этом стало немного обидно. Выходит, даже избавление Огдооччуйа от скверны в мой послужной список было зачтено с оговорками. Типа молодец, но полного доверия пока не заслужил. И только перед обрядом Кеша наконец-то без экивоков принял меня как друга.

Ладно, чего я как кисейная барышня выискиваю, к чему придраться да на что обидеться. Глупости это. Я ведь тоже поначалу к Иннокентию с изрядным подозрением относился, хоть где-то глубоко внутри и чувствовал, что нельзя нам разделяться, одно дело делаем. Так что замяли для ясности.

— Кстати, еще один вопрос!

— Валяй, все равно же не отстанешь.

— Вы с сестрой тогда кучера завалили. Когда возле его тела стоял, тьмы твоей не почувствовал. Вы что, с ним просто так, физически сшиблись, без всякой магии?

— Это у тебя, чародей, есть боевые заклинания, — усмехнулся Лэгэнтэй. — А шаманы ни с кем не воюют. Они общаются, просят или требуют.

— Хм, — озадачился я. — Я же видел, как ты работаешь. Как окутываешь тьмой оскверненные тела, и скверна покидает их. Да, душа тоже отлетает, такой вот досадный побочный эффект, но мне почему-то казалось, тебе ничто не мешало окутать тьмой того же кучера.

Кеша ответил мне не менее огорошенным взглядом.

— А ведь верно. Я не знаю, что произойдет с сеятелем, если я попытаюсь справиться с ним силой ночи. Наверное, примерно то же самое произойдет. Скверна исчезнет с его тела, а сам он умрет, и мне придется призывать ангелов, чтобы позаботились о его душе. Не пробовал как-то.

— Ну и не надо, — тут же в корне прервал я зарождающуюся дискуссию. — Поступил бы ты так с прошлыми сеятелями, я бы и слова тебе не сказал. Но теперь, когда мы знаем, что людей в этот блуд втягивают против их желания, живыми оскверненными в нашей команде занимаюсь исключительно я. В одно лицо, так сказать. Прямо поклясться тебя попрошу: откажись от лечения!

— Отказаться от лечения? — опешил Иннокентий. — Никогда я тебе такой клятвы не принесу, даже не требуй. Как бы иначе я тогда руку сестры спас, если бы таким словом связан был?

— Точно. Переформулируем, пожалуй. Не клятву, а обещание. Оставь живых оскверненных мне, а остальных сам лечи, как и сколько захочешь. С одной поправкой: если оскверненные нападают, а меня поблизости нет, тогда в приоритете спасение тебя и твоих близких. Тогда уже лупи по ним, чем можешь, главное сам в живых останься.

— Договорились! — и мы с сыном шамана стукнулись: он посохом, я древком лопаты.

Когда мы вернулись к усадьбе, яма уже была закопана и даже с горем пополам опять засажена травой. Мужики сидели вокруг и молчали.

— Чего такая тишина-то стоит? — спросил я их.

— Так ваша девка, — кивнул Прохор на Евдокию, — нам заткнуться велела. Иначе, говорит, весь дом перебудим, а там дети спят.

— Это она права, — спохватился я. — Ладно, еще пара приготовлений и поедем отсюда. Кеша, вы тоже через окно выскочили? Я так и понял. Сходи, пожалуйста, закрой его, а то Цапушка волнуется, что ему приходится туда-сюда между нашими комнатами носиться.

«А твое окно закрыть?» — поинтересовался мыслеречью Иннокентий.

«Нет, — ответил я. — Иначе как ты наружу вновь попадешь? Только если через главную дверь. И кто тогда ее закрыть сможет, если все спят? Так что лезь в свою комнату, закрывай там окно, а через окно моей комнаты выйдешь. Если что случится, пока нас не будет, Цап найдет, кого по тревоге разбудить».

Кеша кивнул и ушел, а окружающие, похоже, даже не поняли, что у нас случилась небольшая заминка из-за короткого разговора, который они слышать не могли.

Эх, как же быстро привыкаешь к хорошему!

Еще минут через пять, как и договаривались, Иннокентий вышел с другой стороны дома, и мы отправились в путь. Властелин был столь любезен, что заранее сообщил Прохору и остальным, куда им следует привезти тело, которое они обнаружат под моей усадьбой. Видимо, считал их всех то ли тупыми, то ли забывчивыми. А так вылетит приказ Властелина из одной головушки, другая всем остальным напомнит.

Всех, кроме Прохора, мы отправили пешком по домам с наказом ни на какие сомнительные заработки больше не соглашаться, никуда далеко от домов не ходить, перчаток в дар не принимать и не надевать, и всем своим знакомым о том рассказать. Дескать, ходит неподалеку злой чародей, который Люду украл и мужиков едва насильно своими слугами не сделал. И кабы не чудо, пропали бы все.

Велел молчать им только о том, куда и с каким заданием отправил их Властелин и мое имя не называть. Мне пока лишняя реклама ни к чему. Дескать, шли по ночной дороге, пока их не спасли и перчаток окаянных не лишили, а после этого повернули назад. Кто спас? Да пойди, рассмотри в темноте… Легенда, конечно, слабенькая, на троечку с минусом, но все же лучше хоть какая-то чем никакой вовсе. Напоследок еще разок припугнул полицейскими, дождавшись испуганных кивков в ответ. Ну и посоветовал по возвращении не пить, чтобы близкие не сочли их рассказ белой горячкой, а отнеслись к предостережению серьезно.

Что же до Прохора… я пока решил оставить его при себе, благо что мужик не слишком-то и возражал. Все равно нам был нужен кучер для экипажа, в котором нужно было доставить к месту встречи с Властелином тело Арлатара. Экипаж этот, кстати, Прохор добыл из помойки, когда его за старостью лет и откровенной ветхостью уже собирались пустить на дрова слуги барона Луцкого. Доволок до своего двора, пересобрал, украсил как мог и за отдельную плату выдавал всем желающим прокатиться.

— Свадьбы играют, ко мне идут, — разоткровенничался Прохор. — Навестить кого в городе требуется, тоже ко мне. На бричке-то под пеклом али дождиком никому не нравится в долгую дорогу отправляться. А тут с комфортом, как господа едут. И мне прибавка к финансам изрядная. А то же барон такие копейки платит…

Ладно, после этой истории, коли живы останемся, непременно дам Спиридону наказ, чтобы он поактивнее с арендаторами Луцкого работал, а то вишь ты, мнутся еще чего-то, телятся. Им уже и наделы готовы, земля простаивает, а они все у моря погоды ждут, наивные.

А еще в задуманном мною плане поимки Властелина Прохор должен был сыграть очень важную роль. Я отдельно заверил мужика, что рядом со мной бояться ему нечего и некого, затем еще раз уточнил с Кешей точку встречи, надел пару экспроприированных у мужиков белых перчаток и лег на дно кареты.

— Трогай помалу!