Стажер магического сыска 3

Глава 2

Прошел всего один день после того досадного случая, но он уже забылся Анной, как сущая ерунда, уйдя в тень бесчисленных хлопот их маленького детективного агентства, когда минувший аукцион напомнил о себе самым неожиданным образом…

От окна тянуло холодом, Воронцова поежилась, но не отошла — уж больно красиво падали большие хлопья снега, словно природа решила украсить Парогорск к празднику. Интересно, чем сейчас занят Павел Евгеньевич? Вдруг тоже думает о ней, прямо сейчас, в эту секунду? От этой мысли даже стало теплее, но Анна тотчас одернула себя. Будто маленькая девочка, право слово. На службе надо думать о службе, а не отвлекаться. Впрочем, свою неуёмную энергию вроде и некуда было приложить. Хлопоты хлопотами, но как будто новых больших дел и не намечалось. Даже закоренелые преступники предпочитают отмечать праздники, а не заниматься лиходейством. Что же до бытовых преступлений, которые зачастую волнообразно возрастают в праздничные, пусть даже и в такие светлые дни, то это забота полицейского участка, а не маленького агентства «Порфирий, Воронцова, Буянов».

Воронцова отошла от окна, вполуха прислушалась к ожесточенному спору между Глебом и Порфирием. Словесная баталия шла ни на жизнь, а насмерть — выбирали куда сегодня пойти отужинать. Анна с улыбкой подумала, хорошо, что кот не носит головные уборы. А то он до того ярился, доказывая, что идти надо к «Смирновым» на рябчиков в сметане, топорща усы и щеря маленькие белые клыки, что явно готов был хлопнуть картузом об пол и топтать его ногами, не в силах мириться с вариантом «К Перовскому, на пироги с рыбой».

— Вечно мы по вашему поступаем, — пустил в ход последние резервы Буянов. — Никаких компромиссов.

Анна с усмешкой покачала головой. Раз в дело вступили такие отчаянные аргументы, все прочие доводы уже растрачены.

— По моему? — Порфирий задохнулся от возмущения, аж присев на задние лапы и глянул на Воронцову, будто ища у той поддержки против такой бесчестной клеветы. — Да моё мнение никогда не учитывается! Только что не умоляю его бросить жалкую подачку, хоть корку хлеба сухую, хоть понюхать тех восхитительных рябчиков, а он… А о-о-он!..

И тут в дверь робко постучали.

Глеб с Порфирием тут же оборвали перепалку, придав себе самый благонравный вид, как уважаемым серьезным частным детективам, не забыв быстро обменяться напоследок суровыми взглядами.

— Войдите! — громко сказала Анна.

В кабинет зашла маленькая женщина в сером платье. Тонкая, будто спичка, черные волосы, уже щедро серебрящиеся сединой затянуты в строгий пучок на затылке. Глаза раскраснелись, нос немного припух. Возможно плакала прямо перед дверью, долго пытаясь найти душевные силы, чтобы постучаться.

— Прошу, присаживайтесь, — сказал поднимаясь Глеб и указал рукой на кресло.

Гостья села на самый краешек, словно готовясь в любой момент броситься прочь или опасаясь, что прогонят и надо будет уйти поскорее. Скрестила сухие ладони на коленях. Судорожно сглотнула, но не сказала ни слова.

Глеб и Анна обменялись недоуменным взглядами.

— Здравствуйте, — мягко спросила Воронцова, — как вас зовут? Чем можем помочь?

Гостья открыла рот, сделала нервный вдох, чуть не сорвавшийся во всхлип, достала из сумочки белый платочек, промокнула им уголки глаз. Но снова ничего не ответила.

Глеб сердито вздохнул, а Анна уже раздумывала, где можно будет быстро достать успокоительные капли, когда женщина наконец заговорила.

— Меня зовут Ирина. Ирина Петровна Савельева. Жена Михаила Игоревича Савельева.

Глеб задумчиво потёр бровь, кинул растерянный взгляд на Анну Витольдовну, дескать «должно ли было нам что-то сказать это имя?». Воронцова только слегка пожала плечами.

— Что же привело вас к нам? Чем можем быть полезны? — спросила она.

— Михаил Игоревич пропал, — наконец-таки сообщила госпожа Савельева.

Это признание далось ей с такой болью, что она тотчас заплакала снова. Пришлось подождать, пока иссякнет поток слез, который не могли остановить робкие Глебовы «успокойтесь, все будет хорошо, мы вам поможем», и она наконец сможет продолжить. Ирина с благодарным кивком приняла стакан воды от Воронцовой, выпила до дна.

— Итак, — осторожно сказал Глеб, опасаясь, что бедная женщина снова может разрыдаться и пояснения затянутся до утра. — Пожалуйста, успокойтесь. Мы вам поможем. Но нам надо знать как можно больше. Когда вы видели мужа в прошлый раз, что он вам говорил, куда направлялся, с кем общался. Любая деталь может оказаться очень важной, постарайтесь.

— Вчера, — ответила Ирина, нервно перебирая пальцами по стакану. — Он сказал, что поедет в клуб. Сел в паровик и уехал. И не вернулся. И его нету. Я прождала его всю ночь, глаз сомкнуть не могла. Утром уже побежала в полицию. просила помочь, но мне сказали, что если муж ушел от жены и всего день его нет, то искать не станут. Поводов нету, говорят. Представляете?

— А я не удивлен. Они могли, — вставил Порфирий. — Никакой деликатности, как не было, так и нет. Этот новый начальник, как его, окаянного, Пожарский, тот ещё сухарь. Прямо как некоторые.

Он кинул многозначительный взгляд на Глеба.

— Именно! Я даже к самому начальнику пришла, кланялась, умоляла. А он мне «нет» и всё тут. Идите мол, домой, мужа дожидайтесь. А уж коли на третий день не явится, тогда и приходите, не раньше, — Ирина с надеждой посмотрела на кота, будто тот единственный во всей комнате, кто может понять её горе.

— Значит, в околотке отказались принимать ваше заявление? — сердито переспросил Глеб, чувствуя не то досаду на бывших коллег, не то укор совести, что сам был не там и не смог сразу помочь этой убитой горем женщине.

— Не приняли, — вздохнула Ирина.

— Всё понятно, — кивнула Анна Витольдовна. — Вам нечего бояться, мы не они, мы не отмахнемся от вас просто так, Ирина Петровна. Что за клуб, в который направлялся ваш муж?

— Клуб коллекционеров, он в нем уже лет двадцать состоит. Улица Восточная, дом пятнадцать. Они там проводят свои собрания. Миша позавчера снова какую-то редкую штуку купил. Простите, я сама-то в этом ничего не понимаю, лишь бы муж был счастлив. Но он очень радовался, хвастался ей. Такой счастливый ходил.

— А вы знаете, где он приобрел себе новый экспонат? — спросила Анна Витольдовна, уже заранее зная ответ.

— Конечно, — Ирина кивнула. — В аукционном доме Табакова. Он всегда туда ходил, на все торги. Денег это стоило нашей семьей немеряно, но я бы все отдала, чтобы Мишенька мой счастлив был.

Она уронила лицо в ладони и горько заплакала.

Глеб тяжело выдохнул, барабаня пальцами по столу. Женские слезы настолько тяготили его, что он боролся с малодушным желанием выйти на улицу, под благовидным предлогом «покурить», да там и переждать.

— Во что был одет ваш муж, когда вышел из дома? — спросила Воронцова, когда Савельева немного успокоилась.

— Черная дубленка, цилиндр, костюм его любимый, в клеточку,

Анна Витольдовна вздернула брови, покивала своим мыслям.

— К нему кто-то приходил? — спросила она. — Звонки, письма? Что-то такое?

— Да, — ответила Савельева. — Письмо ему пришло. Мишенька сказал, что это от товарищей из клуба. Поздравляют с удачным приобретением и приглашают прямо сегодня приехать и похвастаться новым экземпляром. Он такой радостный был, такой радостный. Поцеловал меня, сказал, что скоро вернется и уехал тотчас.

Картина складывалась такая, что итог дела, скорее всего, увы, несчастную Ирину не обрадует. Воронцова медленно покивала, грустно думая о том, каковы шансы, что Михаил всё ещё жив. И шансы те были невысоки.

— Итак, — сказала она, — подытожим. Позавчера ваш муж приобрел нечто на аукционе. Вернулся домой. Получил письмо, приглашение в клуб. Сел в паровик, уехал. Пока что ещё не вернулся. Всё так?

Ирина часто закивала.

— Вы поможете найти его? — дрожащим от волнения голосом спросила она. — С ним всё будет хорошо?

— Конечно, всё с ним будет хорошо, — Глеб подошел ближе, присел рядом, осторожно положил руку на локоть Савельевой. — Вы сейчас езжайте домой, вдруг он уже там? Если вернется, то вы нам обязательно позвоните, а мы прямо сейчас начнем его искать, чтобы он как можно быстрее ехал домой. И крепко его отчитаем, чтобы больше так вас не заставлял волноваться, хорошо?

С благодарной наивной улыбкой Ирина поднялась, попрощалась и вышла.

Анна Витольдовна глубоко вздохнула. Одно дело мечтать о новом заказе, чтобы было куда канализировать свою кипучую деятельность, а не зарастать мхом, просиживая в кабинете. Но увы, новый заказ и означал новое человеческое горе, а к чужим страданиям Воронцова не смогла огрубеть даже за столько лет службы.

— Вы зачем ей сказали, что вернем её мужа домой? — с холодом в голосе спросила она, поворачиваясь к Буянову. — Вы же понимает, что…

— Всё я понимаю, — перебил её Глеб. — Приобрел что-то ценное, получил странное письмо, уехал и не вернулся? Нам всем очень повезет, если Михаил Игоревич обнаружится хотя бы в больнице, а не в мертвецкой. Только пусть эта бедная женщина ещё хоть несколько часов проведет в душевном спокойствии, надеясь, что муж вернется.

— Если он не вернется, будет только хуже, — заметил Порфирий. — Чем раньше поймет, тем раньше смирится. Как бы жестоко это не звучало.

— Меня уже терзают подозрения, что лучше несчастной Ирине не станет, — Глеб нервно дернул плечом. — Поводов для оптимизма, кажется, нет.

— Ну отчего же? — мурлыкнул Порфирий. — Варианты всякие бывают. Ушел в бега, едет в Париж с любовницей, на радостях от удачной сделки отравился в запой. Может он с друзьями на зимнюю рыбалку отправился, откуда нам знать? Мужчины в долгом браке всякие фортеля могут выкинуть.

— Вы сами-то в это верите, Порфирий Григорьевич? — спросила Воронцова.

— Не особенно, — во вздохом признался кот. — Куда как вероятнее, что некто положил глаз на приобретение невезучего Савельева. Выманил из дома с артефактом. За него его и того…

— Я тоже так думаю, — кивнула Воронцова. — Что с ним случилось нам ещё предстоит узнать. Но область поиска господина Савельева может оказаться, однако, слишком большой. У нас нет таких ресурсов, как у полиции, с их штатом городовых. Не можем позволить себе такой роскоши, чтобы объявить поиск во всем городе.

Она заложила руки за спину, сделала несколько шагов вперед и назад.

— Значит так. У нас имеются только две зацепки сейчас. Первая — это отправиться в клуб коллекционеров на Восточной улице. Нельзя не рассмотреть вариант, что Михаил Игоревич там действительно был. Проверить надо все варианты, во-первых. Во-вторых, там могут и подсказать, кто ещё мог позариться на новое приобретение в коллекции Савельева.

Она откашлялась

— По странной превратности судьбы, я видел его приобретение, кстати.

— Вот как? — Глеб изумленно посмотрел на неё. — Когда только успели?

— Позавчера я тоже была в аукционном доме Табаковых. И за лот, на который положил глаз Михаил Игоревич разгорелась нешуточная борьба. Потому его и запомнила. Очевидно, для кого-то предмет действительно представляет собой неимоверную ценностью

— Что же это было? — спросил Порфирий. — Карты сокровищ? Ключ от всех дверей?

— Нет, статуэтка созданная Яковом Брюсом.

— Признаться, мне этого ничего не сказало, — Глеб пожал плечами.

— Мне тоже. Знаю об этом немногим больше вашего. Так что, надеюсь, в клубе на Восточной улице нас заодно просветят сильнее.

— Какая вторая зацепка? — спросил Глеб.

— Его автомобиль, — ответил Порфирий. — Он испариться не мог. Если господин Савельев не покидал город, нахождение паровика подскажет, где он закончил свой путь. А ауры на месте, в свою очередь подскажут, возможно, как именно этот путь закончился.

— Совершенно верно, — кивнула Анна. — Но тут как раз вскрывается наша слабость — ограниченные ресурсы. Мы неделями можем искать паровик. А если он загнан в какую-то глушь за городом, то и вовсе не найдем, только потратим время.

— Это как искать иголку в стоге сена, — с важным видом эксперта покивал Порфирий. — Каждый двор, каждый сарай, каждая яма. Ветер в поле проще поймать.

— Именно так, — снова кивнула Анна Витольдовна. — Вот вы, друг мой, поисками паровика и займетесь.

— Кто? Я⁈ — кот аж вскочил на лапы и заозирался, будто обращались к кому-то другому в этой комнате. — Анна Витольдовна, я, конечно, хорошо во всем, к чему приступаю… Но, право слово, я не волшебник все-таки!

— Не волшебник, — с мягкой улыбкой согласилась Воронцова, — но чудеса показывать умеете. Тем более, когда предстоит опрашивать других котов и собак. Они смогут что-нибудь разнюхать. А нам с Глебом Яковлевичем эта задача не по плечу. Вся надежда на вас.

— А вы? — кот перевел сердитый взгляд с Анна на Глеба и обратно. — Вы, господа мои хорошие, делать что собрались? На перинах почивать, пока я буду трудиться, не покладая лап? Ждать, пока Порфирий Григорьевич вам всё на блюдечке принесет, да? Я-то думал вы хорошие, а вы вон какие. Не люблю я вас больше, так и знайте!

— Отнюдь, мы с Глебом Яковлевичем съездим в этот клуб, проверим кто что знает. Так или иначе, но эти ниточки где-то завязываются в один узелок. Парогорск город небольшой, есть все шансы, что так или иначе мы получим подсказку, кто же так мог настолько заинтересоваться получением артефакта, который купил Михаил Игоревич, что даже готов был пойти на преступление. А если не узнаем, то вся надежда только на нахождение паровика.

Глеб мысленно прикинул, что за подобными делами «работы на денек, все же как на ладони» обычно и скрывается глубокая беспросветная бездна. Но решил не делиться вслух этими соображениями — не хватало ещё только сеять уныние среди друзей.

— Да с меня все шерсть облезет, пока я найду какого-нибудь уличного бродягу, который видел паровик! На улице холод собачий! — кот в возмущении забарабанил хвостом по столу.

— С меня лучший тунец, — как бы невзначай сказал Глеб.

— И рябчики? — кот с подозрением глянул на товарища.

— И рябчики.

Порфирий на минуту расплылся в мечтательной улыбке, затем снова презрительно сощурился.

— Решительно невозможно это терпеть, — пробурчал кот в усы. — Один меня доводит своими пирогами с рыбой… Да-да, Глеб Яковлевич, голубчик, я к вам обращаюсь. Другая говорит иди, мол, Порфирий Григорьевич, друг мой красивый и умный, найди то, не знаю что, незнамо где!

— Ну не… — попыталась сказать Анна.

— Ой, всё! — перебил её кот, сердито распушив хвост. — Сам разберусь. А может и заявление на увольнение напишу. Вот гадайте теперь, раз вы такие. Мучайтесь. Не любите вы меня. Не цените. Вы-то без меня не справитесь. А я в вашей помощи не нуждаюсь, сам разберусь, как-нибудь.

Кот спрыгнул со стола, демонстративно громко, чтобы все видели, как сильно он обиделся таким несправедливым по его мнению распределением труда, потопал прочь. Остановился у закрытой двери, глянул на неё, сел на задние лапы, оглянулся.

— Ну что вы сидите, Глеб Яковлевич⁈ Что вы всё время сидите? Помогите, откройте мне дверь!

Стараясь не смеяться Буянов поднялся, повернул ручку, приоткрыл.

— Ой, всё! — повторил Порфирий и вышел из кабинета.

— Как думаете, — спросил Глеб, прислушиваясь, как кот топает вниз по лестнице, будто целая рота солдат, — какова вероятность, что он заранее ушел пробовать рябчиков к «Смирновым»? Причем в кредит. Причем в кредит на моё имя.

— Ненулевая, — улыбнувшись ответила Воронцова. — Но это ничего, пусть возьмется за дело на сытый желудок, работы предстоит впереди много.

— Едем сейчас в клуб? — спросил Буянов.

— Вперед, Глеб Яковлевич.