Стажер магического сыска 3

Глава 6

Анна замолчала, не зная, как исправить сложившуюся ситуацию, но выручил кот:

— Наши вам соболезнования, — мурлыкнул он, склоняя голову набок. — Мы с коллегой не знали о кончине господина Щукова, иначе ни за что не позволили бы себе подобную бестактность, — заверил вдову Порфирий Григорьевич.

— Благодарю, но извинения излишни, — женщина улыбнулась коту. — Это произошло не сегодня и не вчера, боль утраты уже успела притупиться.

— Понимаю вас, понимаю, — закивал кот. — Ах, как жаль, что нам не удалось встретиться со столь выдающимся архитектором. А ведь у нас имелись к нему вопросы. Так ведь, Анна Витольдовна?

— Именно так, — подтвердила Анна. — В свете последних событий я надеялась, что господин Щукин сможет рассказать нам кое-что о своих творениях, но теперь я понимаю, что мы зря вас побеспокоили. Извините, мы, пожалуй, пойдем.

— А может, останетесь на чай? — неожиданно предложила женщина. — Ко мне редко кто заходит, а тут такие приятные посетители. Я — Ангелина Самсоновна, вдова Ивана Сидоровича.

— Очень приятно, очень, — тут же объявил кот. — А я — Порфирий Григорьевич, коллега Анны Витольдовны в детективном агентстве.

— Наверное, быть детективом очень увлекательно, — предположила Ангелина Самсоновна. — Но, впрочем, что это я вас держу в дверях? Совсем из ума выжила. Проходите, а я самовар поставлю. Чай у меня замечательный, с шишками, лесом пахнет. Вы к такому как относитесь?

— Замечательно, — заверила Анна.

Кот же, в свою очередь, чуть отвернулся, чтобы не выдавать эмоций. Впрочем, вдова и так всё поняла:

— А для вас, Порфирий Григорьевич, курочка имеется. Одобряете ли вы птицу?

— Жареная или тушёная? — заинтересовался Порфирий, топорща усы.

— Томлёная в печи, с морковью и лавровым листом, — вдова улыбнулась. — Подойдёт?

— Вполне, — согласился Порфирий. — Если грудка имеется, так я бы прямо сейчас и отведал.

— Сейчас всё приготовлю, — и хозяйка засуетилась, накрывая на стол. Расставляя крутобокие чашки в красный горох, выставляя начищенную до блеска тарелочку с колотым сахаром и щипчики к ней. Поставила блестящий поджаристой корочкой пирог, дышащий теплом, для Анны, а для Порфирия Григорьевича — куриную грудку, как и заказывал кот.

Порфирий тут же принялся за угощение, а Ангелина Самсоновна села напротив Анны и, наполнив чашку чаем, подвинула её к Воронцовой:

— Вы, если о чём хотели распросить, так спрашивайте. Я Ванечке много помогала, хоть образования у меня и нет, зато, как он говорил, фантазий — океан.

— Знаете, на самом деле у меня вопрос только по одному зданию, — призналась Анна. — Вы помните его работу над замком-фантазией Люмэ?

— Ну, как же такое забудешь! — оживилась вдова. — Заказ-то чудной был. Ванечка над ним вместе с другом своим, Андреем, забыла уже, как по батюшке будет, работал.

— И что в нём было столь чудного? — Анна взяла щипчиками кусочек сахара и, положив в чай, вопросительно взглянула на Ангелину Самсоновну.

— А вот что, — вдова подперла подбородок рукой, и взгляд её устремился вперёд, словно пробиваясь сквозь время. — Кругом дома имелся целый комплекс построек: конюшня там, для прислуги флигель, но кроме них имелись ещё и развлечения для гостей. Вот их мы с Ванечкой и придумывали. Как сейчас помню, пришёл он домой после встречи с заказчиком и говорит: «Милая моя, станешь моей Ариадной, держащей путеводную нить?» А я знай себе смеюсь. Ариадна! Придумал тоже. Молодые были, счастливые. — Хозяйка вздохнула. — По правде говоря, в свою работу для Люмэ Ваня меня не посвящал. Но нет-нет да спрашивал, что мне из мифов больше нравится.

— И какие же были вашими любимыми? — проворчал Порфирий, вылизывая тарелку.

— Про Медузу Горгону нравилось и про золотое руно. Разные, как видите, — улыбнулась Ангелина Самсоновна. — Да вы кушайте, может, ещё пирога или курочки?

— Нет, благодарим, — ответила Анна за обоих. — Да, безусловно, жаль, что ваш супруг скончался. Наверняка у него остались бумаги по тому проекту.

— А знаете, вы ведь правы, — хозяйка поднялась из-за стола. — Я, если признаться, ничего в его кабинете не трогала. Так всё и лежит, как при Ванечке. Постороннему человеку почудится, что в комнате бардак, но это у него называлось творческий беспорядок. Хотите глянуть?

— Очень, — Анна поднялась следом за ней. — Для нас будет честью побывать там, где создавались шедевры.

— Скажете тоже — шедевры, — отмахнулась вдова. — Но господин Люмэ остался доволен и деньгами не обидел. И потом Ваню и друга его в книге указали об необычных зданиях Парагорска. Только у меня той книги нет, она для высоких чинов была.

— Именно в ней я и узнала о вашем муже, — призналась Анна. — Увы, не знала, что он умер.

— Да, знаете, однажды просто не проснулся. Был человек — и нет его. Вот как бывает, — хозяйка нахмурилась, и Анне почудилось, что та сейчас заплачет. Но, прогнав тень печали, Ангелина Самсоновна поманила её за собой. — Давайте не будем о грустном. Идите, я покажу вам кабинет.

Комната господина Щукина больше всего напоминала кабинет его товарища Жукова. Рулоны чертежей, сложенные на полках, некоторые торчат из корзины, другие листы лежат на столе и даже на кресле расположились наброски. Вдоль одной стены шли полки, заваленные бумагами, а у другой притулился секретер. На единственном свободном клочке стены висело несколько рисунков в рамках и пара благодарственных писем.

— Вот, сами видите, только работой и жил, — хозяйка погладила чертежи. — Только он и знал, где у него что лежит.

— Но бумаги по дому Люмэ тоже тут?

— Да, должны быть в секретере. Он их отдельно хранил, — Ангелина Самсоновна подошла к секретеру и, открыв его, поискала внутри. — Вот, синяя сафьяновая папка. — Она прижала её к груди. — Однако так непривычно трогать его бумаги без его разрешения. А друг его, Андрей, он вам помочь не смог? У него, знаю, такая же папка имелась. Им их Люмэ и преподнёс.

Анна переглянулась с котом, который успел запрыгнуть на подоконник и теперь что-то разглядывал сквозь стекло.

— Вы простите, что мы не сказали сразу, но господина Жукова, Андрея Аркадьевича, вчера убили. Нас наняла его крестница для проведения расследования, и мы склонны думать, что причиной нападения стали именно бумаги и чертежи по проекту Люмэ.

Сафьяновая папка выскользнула из рук вдовы, ударилась о пол и раскрылась, обнажив пустое нутро.

— Как же так? Как же так? — запричитала Ангелина Самсоновна, не замечая случившегося. — Кто же посмел поднять руку на Андрея? Такой милый мужчина был, обходительный, добрый, а уж талантливый! Что ж это в мире делается?

— Именно с этим мы и пытаемся разобраться, — заверила Анна, поднимая с пола папку. — А вы уверены, что бумаги хранились тут?

— Уверена? — переспросила хозяйка и тут же закивала. — Конечно, уверена. Сколько раз я её видела. Сколько лет Ванечка её прятал. Но я не понимаю, куда подевались чертежи. Это ж его наследство. — Губы её задрожали, и лицо некрасиво скривилось, предвещая близкие слёзы.

— Возможно, к вам кто-то приходил и спрашивал об этих бумагах, или это был непрошеный гость, — предположила Анна, обнимая вдову за плечи.

— Нет, нет, никого не было. Я бы знала. Но как же так? — продолжала причитать Ангелина Самсоновна, пока Анна провожала её на кухню.

Порфирий, в свою очередь, задержался в кабинете и пришёл уже, когда обе женщины вновь сидели за столом. Хозяйка утирала глаза батистовым платком с кружевным окаймлением, а Анна отмеряла ей валериановых капель.

Когда эмоции слегка улеглись, а дом заполнил запах лекарства, хозяйка нахмурилась:

— Знаете, вот сейчас я вспомнила, что незадолго до Ваниной смерти пришла домой, а у нас бумагой жжёной пахнет. Я ещё спросила, отчего это. А он сказал, что бы я не обращала внимания. Как вы думаете, мог ли он те чертежи сжечь? — она посмотрела на Воронцову.

— Всё возможно, однако этого мы уже не узнаем.

— К слову сказать, вас никогда не смущало, что с вашего окна столь прекрасный вид на крышу? — поинтересовался кот, укрывая лапки хвостом.

— Наоборот, Ване это нравилось. Вроде как над городом живём. А восходы из того окна — до чего чудесные, — вдова вздохнула и вновь поникла головой.

— Мы с коллегой отойдём на секунду, — сказала Анна и, дождавшись кивка, вышла с котом из гостиной. — Ну, что, нашёл? — сразу же спросила Воронцова.

— Я немножко осмотрел квартиру, — начал Порфирий. — Чужих аур, кроме нашей хозяйки и нас, нет. Да и окно в кабинете закрыто, и следов взлома не имеется. А благодаря снегу на крыше видно, что вчера или сегодня никто не приходил этим путём. Так что склонен считать, что или, зная о том, что документов тут нет, никто не станет вламываться к вдове, или придет в ближайшее время.

— Да, выбор вариантов невелик, — Анна прищурилась. — Давай исходить из худшего, то есть что убийца не в курсе и явится. Думаю, что, убив старика-архитектора, он и тут не станет делать исключения. Значит, надо попросить Ангелину Самсоновну удалиться из квартиры.

— А что станем делать мы? — уточнил кот.

— Устроим засаду, — предложила Анна. — Других вариантов у нас всё равно нет.

Порфирий задумчиво огляделся и, согласившись, муркнул:

— После угощения я согласен недолго побыть сторожем, но только недолго. Неделю я тут сидеть не собираюсь.

— Полностью вас поддерживаю, — заверила его Воронцова и вернулась в кухню.

Хозяйка сидела у окна, вглядываясь в густые зимние сумерки, превращавшие город в темный силуэт с отблесками фонарей. Заслышав шаги, она обернулась:

— Уходите? — в её голосе звучали одновременно печаль и тревога.

— Скорее хотим попросить вас переночевать у друзей или знакомых, — призналась Анна. — Мы опасаемся, что тот, кто проник и убил господина Жукова, придет и к вам.

— Нет, нет, я никуда не пойду, — Ангелина Самсоновна замотала головой. — Это наш с Ванечкой дом, и если кто-то явится сюда, то пусть уж меня убивает. Но я за порог ни на шаг.

— Мы хотим устроить засаду, — пояснила Анна, — и вам тут будет опасно.

— А вам, вам разве не будет? — удивилась хозяйка. — Нет уж, дорогие мои. Если вы остаётесь, то и я тоже. Хотите, постелю вам в комнате для гостей?

— Боюсь, сегодня мы не станем спать, — проворчал Порфирий. — Вот вы ложитесь именно там. — И, предвосхищая возражение вдовы, пояснил: — Если кто и появится, так станет вас искать в вашей спальне, и это даст нам время его обезвредить. Правильно я говорю, Анна Витольдовна?

— Безусловно, — согласилась Анна.

Повздыхав и поохав, вдова всё же согласилась на их доводы и, удалившись на покой в гостевую, оставила кота и Анну одних в кабинете покойного супруга.

— Никогда не любил сидеть в засаде, — признался Порфирий, устраиваясь за секретером. — Крайне нудное занятие.

— Разве для котов это не первостепенный навык? — усмехнулась Анна. — Затаиться, выждать, поймать.

— Тунец и жареная уточка так не ловятся. А до остального мне нет дела, — фыркнул кот. — А если вы, многоуважаемая, намекаете на мышей, то я крайне огорчён вашей предвзятостью.

— Ни в коем разе, — заверила Анна, скрываясь за портьерой.

Часы пробили десять вечера, затем одиннадцать и полночь. Царившая в квартире тишина давила на уши. Чудилось, что весь мир вымер, осталось лишь дыхание да цокот стрелок за стеклом.

Анна осторожно повертела головой, разминая затекшую шею. Возможно, Порфирий был прав, и документы давно украли. А может, они и вовсе никому не нужны, и всё необходимое вор нашёл у покойного Жукова. Однако внутреннее чутьё заставляло оставаться на месте

Когда стрелки показывали половину третьего, а глаза уже слипались, намекая на сон, Анна услышала скрежет. Тихий, почти неразличимый. В первый миг ей пришло в голову, что это Порфирий скребёт паркет, однако звук отличался. Больше походило на то, что царапают стекло. Чуть выглянув из-за портьеры, она увидела, что окно заволокло морозной вязью, что в целом неудивительно, ведь зима же. Однако в нижней части медленно появлялась царапина, точно кто-то скребся снаружи, желая попасть в дом. Вот царапина замкнулась, образовав круг. Раздался треск, и часть стекла исчезла. В образовавшуюся дыру просунулась рука и, нащупав замок, повернула его.

Раздался щелчок, после чего фрамуга тихо распахнулась, и вместе с морозом в комнату проник человек. Тёмная одежда превращала его в часть теней, царивших в кабинете, отчего рассмотреть лицо не было никакой возможности.

Анна прищурилась, используя особый взгляд, и поджала губы. Перед ней был маг. Его аура так и светилась силой. Мужчина, а Воронцова решила, что это именно он, принялся рыться среди бумаг, вероятно, ища папку или нечто иное.

Вот он прошёл вдоль полок, быстро оглядел стол, используя световой пульсар вместо фонарика. Затем двинулся к секретеру и, отворив его, почти сразу схватил синюю папку.

Ждать дальше не имело смысла:

— Стоять на месте! Вы арестованы, — заявила Анна, направляя на грабителя руку, окутанную сиянием.

Не ожидавший такого приёма, вор подался назад и умудрился наступить на кота.

— Да чтоб вас! — взвыл кот, вцепляясь в отместку когтями в ногу обидчика.

Человек вскрикнул, выронил папку и одновременно с этим махнул рукой. Воздух задрожал от используемой магии, и Анна едва успела отшатнуться, как мимо неё, будто разъярённые осы, пронеслись ледышки. Одна из них скользнула так близко, что оцарапала Воронцовой щёку.

Охнув, она отвлеклась лишь на миг, но этого хватило, чтобы вор метнулся мимо неё и кувырком выскочил в окно.

— Держи его! — заорал Порфирий, устремляясь следом.

— Осторожнее! — только и успела выкрикнуть Анна, как оба исчезли из виду.

Не желая оставаться в стороне, Воронцова, подхватив юбки, перелезла через подоконник. Поскальзываясь на покрытой снегом крыше, она присоединилась к погоне.

Увы, чужак был куда быстрее. Тогда Анна замерла на месте, прицелилась и выпустила ряд пульсаров. Большинство не достигли цели, но один успел таки зацепить грабителя.

Удар магии пришёлся аккурат в спину. Вор пошатнулся, замедлился. Этого хватило для Порфирия.

Догнав злодея, кот с боевым криком кинулся вперёд и вцепился тому в бок.

Вор, в свою очередь, вновь отмахнулся. Ещё одна порция сосулек понеслась над крышей.

Анна пригнулась, собралась с силами и выстрелила ещё раз.

— Лишь бы не задеть кота, — пронеслась в голове мысль.

Грабитель, успевший скинуть с себя Порфирия, прыгнул через проулок.

Пульсар Воронцовой настиг его в полёте. Тело незнакомца дёрнулось, обмякло. Долетев до противоположной крыши, он ударился и скользнул во тьму.

Чертыхаясь, Анна добралась до того места, где вор боролся с котом. Порфирий сидел у самого края и, вылизывая бок, то и дело поглядывал вниз.

— Где он? — тихо спросила Воронцова.

— Там, — буркнул кот. — Прилип к брусчатке.

— Что ж, это не тот результат, на который я рассчитывала, — призналась Анна.

— Ещё бы! — фыркнул Порфирий. — Как скажите, на милость, мы его допросим и узнаем, зачем ему все эти чертежи полувековой давности? Ну? Нет, Анна Витольдовна, право слово, я вам удивляюсь. — Объявил он и, гордо задрав хвост, направился обратно к распахнутому окну.

— Итак, ещё раз поясните мне, с какой целью вы устроили засаду в доме госпожи Щукиной? — Пожарский, прибывший на место гибели незнакомца вместе с Кузьмой Макаровичем, сверлил Анну взглядом сквозь стекла лорнета.

— Наше расследование привело меня в этот дом. Мы с коллегой опасались, что следующей жертвой «ледяного убийцы» может стать вдова архитектора Щукина, который в своё время сотрудничал с покойным Жуковым, — пояснила Анна.

— И грабитель так кстати появился именно в тот момент, когда вы устроили засаду? — Пожарский скривился.

— Прошу прощения, но на что вы намекаете? — холодно спросила Анна.

Владимир Филиппович ещё раз глянул на Воронцову и, не желая продолжать беседу, отвернулся:

— Что там? — обратился он к сыщику.

— Судя по ауре, это тот же человек, что побывал в доме убитого архитектора, — как вы говорите, Анна Витольдовна. Он с крыши прыгнул?

— Хотел перепрыгнуть, не удалось, — поправила Кузьму Макаровича Анна.

— Ну вот видите, вспугнули вора, он со страху то и того, — согласился сыщик.

— И вот ещё что: он магией холода заморозил стекло, чтобы проникнуть в дом, а после стрелял льдинками, сосульками, — добавила Воронцова, стоя у тела погибшего. Она сама вызвала полицию, не желая оставлять труп — вот так посреди улочки.

— Сосульки! — обрадовался сыщик. — Это многое объясняет. Следы выстрелов без пуль на теле Жукова — они просто растаяли. Умно!

— Не вижу повода для восторга, — оборвал его Пожарский. — Вам есть ещё что сказать, госпожа Воронцова?

— Пожалуй, нет.

— Тогда вы свободны. Идите домой, а позже зайдите в участок для дачи показаний. Впрочем, процедура вам знакома, если ещё не забыли.

— Не забыла, — отозвалась Анна и, кивнув Кузьме, покинула переулок.

Сев в машину, она потерла щёки, стараясь взбодриться, и тут же охнула: ссадина от льдинки щипала.

— «Идите домой», — передразнила она нового начальника. — Ну уж нет, у меня и другие дела имеются.

Порфирий и Глеб ждали её у библиотеки.

— Вас не на день оставить нельзя, — укорил её Буянов. — Только отвлёкся, как вы уже по крышам скачете. Анна Витольдовна, ну вот правда, а если бы он вас убил?

— На одного коллегу стало бы меньше, — резюмировала та и переступила порог.

Давешний студент уже был тут. Он стоял на вытяжку перед Аглаей Петровной, а та знай поучала:

— И последнее: ни при каких обстоятельствах вы не должны выносить библиотечные книги за пределы библиотеки без ведома хранителя. Поняли меня? Повторите.

— Не брать книги без хранителя, — проворчал тот. — Ну, теперь-то мне можно получить мои учебники назад?

— Одну минуту, молодой человек, — остановила его Анна и, прищурившись, считала ауру. Толкового снимка у них не было за отсутствием аурографа, да и в магазине хватало людей. Однако наметанный взгляд подсказал, что сходные черты имеются. Впрочем, это ещё ничего не доказывало.

— Порфирий, прошу, — обратилась Воронцова к коту. Тот вышел вперёд, подошёл к портфелю, который сейчас стоял подле ног студента, и, обнюхав его, важно заявил:

— Селедка. Что и следовало доказать. Причём именно та — дешёвая, с постным маслом.

— Я не понимаю, что происходит, — засуетился студент. — Причём тут селёдка?

— Вы что, опять принесли рыбу? — задохнулась от возмущения директриса.

Глеб же, улыбаясь, взял у неё из рук книги студента и, глянув на них, кивнул:

— Полное собрание украденных томов. Вам есть что сказать, юноша?

Но студент лишь потупил взгляд.

— Значит, дело закрыто, — важно объявил Порфирий и, подумав, добавил: — Даже два. Стоит отметить. Только чур — тунцом.