Концессия. Книга 4. Там, на островах

Глава 2–5

-//-

Там же, тогда же

— Что, прямо здесь?

— Ну да, — недоумённо повертел головой Дьогу. — Что такого?

— А мне… — неожиданно оробел я, — можно⁈ Без этой, как её? Батизады?

— Было бы нельзя, не предложил бы, — пожал плечами местранду. — Готов?

— Не-а.

— Ну а теперь-то что⁈

— Без круга? Одни?

— На пляже, помнится, тебя это совсем не смущало!

— Там всего лишь тренировка. А тут… ты же жогу предлагаешь? Чтобы со всеми традициями?

— Правильно.

— Ну и где рода⁈

— Главное, что есть игроки, камара Энрике!

— Ладно, врубай музыку, — покорился я судьбе-злодейке.

— Нет.

— Что «нет»?

— Не врублю.

— А как же тогда?.. — растерялся я.

— Слушай свою внутреннюю музыку, камара Энрике! И старайся войти в ритм!

— Вот это ты сейчас загнул, амиго! Как я могу войти в ритм, если его нет?

— Значит, нужно сделать так, чтобы он появился! — без тени сомнения заявил Дьогу. — И, если тебе от этого станет легче, то я тебе помогу!

— Ну и как же? — заломил я бровь.

— А вот так! — хлопнул в ладоши местранду. Потом ещё раз. И ещё. — Слушай!

Хм… ну да, один из распространённых ритмов капоэйры, как, бишь, его? Токе Ангола. Медленная, но вполне себе узнаваемая мелодия. Даже без беримбау и погремушки-кашиши́.

— А ещё, так уж и быть, местранду Гачинья споёт для амиго Энрике ладаинью! — подмигнул мне Дьогу. И сразу же впрямь затянул, не переставая отбивать ладонями ритм: — Камара Энрике терзаем сомненьем! Терзаем сомненьем камара Энрике!

Фига се! Это же он специально на интере, чтобы я всё понимал! Что-то тут очень необычное творится! Как бы не пожалеть потом…

— Камара Энрике не верит местранду! Местранду не верит камара Энрике! — надрывал тем временем глотку мой приятель.

Ну да… есть немного… а ещё, как бы это дико ни звучало, но меня так и подмывало начать хлопать в ладоши. И чтобы непременно в такт. Признаться, я уже с трудом сдерживался.

— Не верит местранду адепт капоэйры! Адепт капоэйры не верит местранду! — подлил масла в огонь Дьогу.

Да чтоб тебя! Сорвался всё-таки! Ну а куда деваться? Умеет Маседа заразить своей уверенностью. Такое ощущение, что даже до деревьев способен до… э-э-э… — отставить! — достучаться. При должном старании, разумеется.

— Не верить местранду плохая затея! — шутливо погрозил мне пальцем тренер. — Плохая затея не верить местранду!

Ой, вот только на совесть давить не надо! А то ведь я сейчас подпевать начну, а это, уж поверьте на слово, зрелище не для слабонервных! Поющий Олег это даже похлеще танцующего Вовы!

— Местранду за это накажет жестоко! — подытожил бодрящее песнопение Дьогу. — Ха-ха, камарада!

Упс… а вот эту фразочку я знаю! И означает она переход к следующей стадии — лювасау, оно же приветствие непосредственно перед началом жоги. И тут, хочешь, не хочешь, а придётся подпеть…

— Местранду за это накажет жестоко, камарада! — послушно повторил я, даже умудрившись попасть в такт. Ну, почти.

— Местранду адепта пнёт под зад! Под зад адепта пнёт местранду! — перешёл от увещеваний к угрозам Дьогу.

Что ж, теперь моя очередь.

— Под зад адепта пнёт местранду, камарада!

— Получит по рёбрам адепт капойэры! Адепт капоэйры получит по рёбрам!

— Адепт капоэйры получит по рёбрам, камарада!

— И прямо сейчас! — Дьогу шагнул мне навстречу, но, вместо того, чтобы выбросить какой-нибудь удар, присел на корточки в позиции кокоринья и выставил перед собой ладони — традиционное приветствие противника в жоге.

Ну, раз приглашают, придётся ответить тем же… опять же, выбранный Маседой токе предполагает медленную и вдумчивую игру, позволяющую легко избежать контакта. Правда, боюсь, что это временно…

Тем не менее, я точно так же опустился на корточки перед Дьогу и упёрся своими ладонями в его. Наши взгляды скрестились, и я… с изумлением осознал, что в ушах по-прежнему звучит примитивный, но крайне навязчивый ритм. Правда, к банальным хлопкам в ладоши добавился некий ритмичный зуд… пчёлы, не пчёлы, а… ну да, как будто простейший трансформатор гудит, только прерывисто. Да что за хрень⁈ И вроде как статикой в такт щекотит⁈ Не хватало только, чтобы ещё и светомузыка врубилась в виде искр и дуговых разрядов…

Впрочем, додумать мысль я не успел — Дьогу ловко сместился чуть назад, развернулся на корточках (кажется, это называется трока де негачива) и выбросил в мою сторону меа луа ди компассу. Ну, как выбросил? Медленно и плавно обозначил, так что мне не составило абсолютно никакого труда уйти в негачиву — корявенькую и упрощённую, в версии «модерна», пропустив его ногу над головой — и ответить эси добраду, сиречь раунд-киком из приседа, да ещё и с опорой на руки. Из стойки такой удар, кстати, называется мартелу — то есть «молот». Естественно, я промазал. Да и цели перед собой такой — попасть — не ставил. Наоборот. Если я правильно понял намерение местранду, он решил наращивать темп постепенно и очень ненавязчиво, чутко реагируя на мои ответочки. Вот прямо как сейчас — резистенсиа, она же прогиб в пояснице назад, с переходом в макаку — сальто из гимнастического моста — и выход во фронтальную стойку. Правда, в ней он не задержался, сразу же затанцевав в жинге, так что мне тоже поневоле пришлось изобразить нечто подобное.

И знаете что⁈ Набат в ушах только усилился! Такое ощущение, что у меня сердце в такт стучать принялось, судя по толчкам крови в барабанные перепонки. Ну и электрический гул, куда же без него.

— Местранду доволен камарой Энрике! — прихлопнул в ладоши Дьогу. — Камарой Энрике доволен местранду! Ха-ха, камарада!

Да твою же дивизию! Обещал же, что не будет быстро! Едва, блин, успел отшатнуться от банального меа луа ди френчи, а потом нырнуть под кейшаду. А вот дальше пришлось снова сесть в негачиву, на этот раз в версии режионал, и крутануться в растейре — попытке подцепить подсечкой опорную ногу Дьогу, который как раз в этот момент ударил — надо признать, очень аккуратно — армадой. И я почти дотянулся. Но именно что почти — Дьогу успел не только завершить технику, но и уйти от моего выпада стандартным для капоэйры колесом с опорой на обе руки.

Снова жинга… и хлопки в ладоши, каждый из которых теперь ещё и отдавался эхом в кронах деревьев, окружавших полянку сплошной стеной. Странно… а раньше этого не было! Чего ещё ждать? Разве что ту самую ранее анонсированную «светомузыку»…

… очередная сшибка — моя бикейра, она же фронт-кик подушечкой стопы — переход в кокоринью, разворот, шапа де костас — бэк-кик с опорой на руки — и в довершение комбинации неуклюжая пародия на растейру де костас — заднюю сметающую подсечку. Хорошо, что темп всё ещё довольно медленный, иначе я бы в собственных конечностях запутался и позорнейшим образом растянулся на земле. Но нет, бог миловал! Даже снова в стойку удалось вернуться, благо Дьогу этому не препятствовал. Он вообще ограничился тем, что всего лишь разорвал дистанцию. Ну а пока я ретировался, изобразил выпендрёжный парафузу — что-то типа «торнадо», но со своей спецификой. Ну и пару замороченных акробатических элементов с вращениями, сальто и перекатами по нижнему уровню. Чисто в демонстрационных целях, как я понял. Потому что заподозрить в намерении меня унизить я его ну никак не мог, хе-хе! Но почему-то именно его, унижение то есть, и почувствовал. А от этого кровь ещё сильнее прилила к щекам и ударила в уши с удвоенной силой. Аж в глазах на миг потемнело! Или это… ну да! Явно сверкнуло, только на периферии зрения! Вот же зараза!

— Камара Энрике способен слышать! — довольно пропел Дьогу, ни на мгновение не прерывая танца-жинги. — Способен слышать камара Энрике! Ха-ха, камарада!

Да чтоб тебя! Ну и о какой технике тут думать, когда он настолько темп взвинтил⁈ Тут бы хоть как-нибудь увернуться! Хрен с ней, с техникой! Тело на рефлексах работает, и ладно! Благо боксёрских навыков как раз хватило. Разве что действовать пришлось в несколько непривычной амплитудной манере, что-то типа легендарного «пик-а-бу», да подсаживаться в коленях чуть глубже. С другой стороны, я уже давно понял, что все эти эшкивы, резистенсиа и кокориньи суть уклоны и нырки. Тут, главное, опять не опозориться, как в первый вечер в Бейра-ду-Сеу. Впрочем, Дьогу это далеко не самонадеянный Витор, Дьогу и впрямь мастер в своём деле, так что его так легко на хук не поймаешь. Ну и оставалось только держать дистанцию да изредка самому огрызаться самыми «дальнобойными» техниками — джебами да фронт-киками. Да, ещё пару раз удалось ответить бэк-киками с разворота — не дотянулся, и одной армадой — а тут едва сам на растейра де костас не нарвался. Ну, как не нарвался? Скорее всего, Дьогу меня просто пожалел.

К этому моменту на меня ещё и эффект туннельного зрения обрушился, изрядно сузив обзор, но при этом странным образом обострив восприятие реальности. До такой степени, что токе Ангола теперь в буквальном смысле отдавался в зрительных нервах — ритмичными вспышками коронных разрядов в просветах между древесными стволами, и, такое ощущение, что ещё и хор вступил — электрический гул теперь больше напоминал рёв толпы, в котором тоже ничего, кроме ритма, понять невозможно…

— Эшу довольны камара Энрике! — внезапно огорошил меня Дьогу. — Камара Энрике довольны Эшу! Ха-ха, камарада!

Присед, тока де негачива, меа луа ди компассо… мой уход в эшкиву, рывок навстречу партнёру по игре и… кажется, это называется растейра де мао: я походя цапнул Дьогу за лодыжку и в буквальном смысле выдернул из-под него опорную ногу, благо завершить удар он к этому моменту ещё не успел.

Чистая победа⁈ Как бы не так! Я бы на месте Маседы однозначно ляпнулся на пятую точку, но Дьогу умудрился вывернуться в воздухе, что твой кот, и приземлиться вполне осмысленно — через макаку в кокоринью. Ну а дальше вообще дело техники — разорвать дистанцию да преспокойно танцевать в жинге. И хоть бы бровью повёл!

Пришлось самому проявить активность, атаковав меа луа ди френчи… только лишь для того, чтобы нарваться на банда де костас — заднюю подножку. Дьогу без проблем поймал мою бьющую ногу, а вот опорную подбивал уже куда осторожнее, чтобы я себе что-нибудь не свернул при падении. Я бы даже сказал, что он меня не уронил, а аккуратно положил, дав возможность откатиться и снова оказаться на ногах. Зачем? Да кто бы знал! Правда, от осознания того факта, насколько близок я был к унизительному поражению, меня словно молнией пронзило. С макушки до пят. И пелена кровавая взгляд застила… на секунду, не больше, но тем не менее!

Нет, надо это дело прекращать! Не нравится мне такое вот моё состояние. Никогда ничего подобного со мной не было! Это как бы и не я вовсе! А кто⁈ Кто-то. Не суть. А суть в том, что не хочу! Решительно не желаю! И единственный способ всё это прекратить — выйти из игры. Прямо сейчас. Немедленно. Ну-ка, как там надо действовать? Снова на корточки и ладонью по земле?..

Не успел — Дьогу, как будто предугадав мою попытку слиться, бросился в атаку. Вернее, не то, чтобы бросился… а вышел из жинги в исходную позицию для кейшады, на неуловимое мгновение оказавшись повернут ко мне боком, и мне не оставалось ничего другого, как опрокинуть его приёмом чизора де костас, он же банальные самбистские «ножницы»! Напрыгнул, как когда-то учил Вова, в районе поясницы, и вынудил сесть на задницу, скрутив корпус. Ну а дальше довольно много вариантов, от перехода на болевой на ногу до добивания — хоть кулаком, хоть локтем, хоть, при должной сноровке и расторопности, головой. А проще всего пяткой в пах долбануть — той ногой, что сверху. Собственно, именно так я и поступил, разве что чуть подправил прицел, чтобы угодить в пузо, по мышцам пресса. Но даже от этого Дьогу утробно ойкнул и на миг расслабился. Этой его секундной слабости мне вполне хватило, чтобы выпростаться из-под поверженного противника и банальнейшим образом его оседлать, перебравшись в ' фулл маунт'. Ноги нейтрализовал, сам нависаю сверху… бей, не хочу! Вколачивай удар за ударом пудовыми кулаками — в идеале по голове, но и по предплечьям — если противник прикрылся — тоже сойдёт, поскольку их довольно быстро можно отсушить. И добить либо тупо прямыми, либо хаммер-фистом… в общем, классика не особо мною любимых смешанных единоборств.

Если бы не одно крайне странное обстоятельство: как только я запустил Дьогу в челюсть первый панч — с правой, сильнейшей, руки — где-то над головой полыхнуло, и на Дьогу спикировал… сначала мне показалось, что магический «огненный шар». Но потом сознание внезапно замедлилось, и «шар» в полёте преобразился в… нет, не огненного, а, скорее, «коронного» призрачного… леопарда? Ягуара? Кто там ещё из кошек? Манул? Нет, поизящнее… ну да, или рысь, или обычная домашняя кошара, только раскормленная раза этак в три! И эта вот «прелесть», сотканная из гудящих разрядов, дуг и одиночных искр, летела прямо на меня! Если точнее, то в лицо. Растопырив передние лапы в характернейшем жесте, не сулившим мне ничего хорошего… эх, сейчас как полоснёт когтями-молниями по морде, и мало не покажется! Ну вот нахрена было до такого доводить, а?

Да, в это мгновение меня больше всего такой вот незамысловатый вопрос занимал. Буквально — за что⁈ Не «как», или «что, чёрт побери, ты такое», а именно — за что⁈ Дьогу, ты же меня сейчас покалечишь!.. Мне же теперь только на чудо и остаётся надеяться…

… которое, к моему неописуемому удивлению, сразу же и произошло — очередная вспышка, как бы ни помощнее первой, и на «кошака» сбоку налетел ещё один энергетический сгусток, моментально сбив… как же это слово? Фамильяра, во! Короче, огненный тотем Дьогу, пусть будет так! — в сторону. Полыхнуло, хлобыстнуло по ушам громовым раскатом, прошибло до печёнок током… и куча-мала распалась надвое, обратившись чуток похудевшим «кошаком» и вымахавшим почти в рост человека… медведем! В смысле, не прямо медведем, а его грубо приблизительным, но вполне узнаваемым энергетическим абрисом. Что за медведь, сказать трудно — весь усреднённый, как будто мультяшный. Но мишка, это точно! Даже со спины это видно. Вздыбился на задние лапы, нависнув над сжавшимся «кошаком», взревел… то есть, кхм, взгудел! — и как был, задницей вперёд, прыгнул прямо в меня, ещё в полете «вывернувшись наизнанку» и раззявив впечатляющую пасть. Каковой, собственно, и откусил мне голову…

… по крайней мере, именно так мне показалось перед тем, как «выключился свет». И этот впечатляющий опыт оставил в моей памяти неизгладимый след — если судить по тому факту, что «кусь» я вспомнил сразу же, как только пришёл в себя. Как быстро — без понятия. Но первое, что я осознал, прогнав видение и прислушавшись к собственному организму — меня тащат. Или, скорее, волокут мордой вверх и спиной вперёд, обхватив подмышками. Откуда-то в голове всплыла строчка из древней революционной песенки — «… след кровавый стелется по сырой траве» — но реальность с текстом несколько расходилась: искрила пыль под пятками, которыми я скрёб тропинку. Хм… а топсайдеры куда делись⁈ Помнится, на Игбоду я обутым пришёл… а теперь, такое ощущение, мешком по голове ударенный. И не с какой-нибудь мукой, а с натуральным цементом! Вместо мозгов вата, да в ушах оглушительный звон, забивающий все остальные звуки окружающего мира… хотя нет, если прислушаться, то и всякие скрипы с шорохами доносятся. И треск статики. И пыхтение Дьогу… но при этом странным образом нет боли, и картинка подозрительно чёткая. Головокружение? Муть? Приступы тошноты? Ну, разве что последние. Да и те не очень сильные, вполне поддающиеся контролю. И всё⁈ Странно… хотя нет, есть ещё один симптомчик — внутренности в ком скручены. Ну, по ощущениям. Они, понятно, именно так в брюхе и расположены, но обычно этого совсем не чувствуется. Обычно, но не сейчас. Н-да… хорошо хоть, не прослабило! А то позору не оберёшься!.. Блин! Ещё сильнее перекорежило! Аж за живот схватиться пришлось, и зайтись в мучительном кашле.

Кстати, не очень-то и удобно такими вещами заниматься волоком. Не мне, мне-то пофиг! Дьогу. Вот он меня и уронил… нет, это мне показалось. На самом деле довольно плавно замедлился и аккуратно опустил мою голову на утрамбованную тропинку. Но даже столь деликатное касание отдалось в мозгах-«вате» хорошим таким ударом в челюсть. Из тех, что не просто вырубают, а приводят к более плачевным последствиям, например, к сотрясению… да-да, «ваты»! А ещё по всем нервным окончаниям от макушки до пят хлестануло, наконец, болью. Правда, вспышка оказалась настолько быстротечной, что я даже вякнуть не успел — плеснуло кипятком, фигурально выражаясь, и всё снова в норме. Н-да… забавно…

— Очнулся, камара Энрике? — заботливо поинтересовался Дьогу, нависнув надо мной натуральной скалой.

— Э-э-э…

— Молодец! Встать можешь?

— Ну-у-у…

— Аккуратней, без резких движений! — предостерёг меня приятель. — Тебе сейчас нельзя дёргаться, у тебя сенсорная гиперчувствительность.

— Гипер… что⁈ — выдохнул я, рывком, вопреки предупреждению, приняв положение сидя. — Так это… не ты?.. По рылу?..

— Гиперчувствительность… сенсорная…

Мне показалось, или у Дьогу голос и впрямь виноватый? Да и взгляд чего-то отводит… этак стыдливо? Мало носком землю не ковыряет… а так прямо пластический этюд «Виноват, накосячил»! Иногда нечто подобное Сигизмунд выдаёт. Но лишь в тех немногочисленных случаях, когда попадается с поличным. Ну и на одиночной акции, когда на подельников вину не свалишь. Гачинья! Ха! Наверняка ведь это тебя местре таким прозвищем наградил! И я, кажется, догадываюсь, почему! И даже ухмыльнулся… бы, да мимические мышцы подвели — их судорогой свело. Ненадолго, но факт есть факт.

— Что… это… было?.. — с трудом дотянулся я рукой до виска.

Правой и до правого же, если это имеет хоть какое-то значение. А на левую пришлось опереться, потому что меня даже от столь незамысловатого действа заметно качнуло.

— Тебя выбрал Эшу! — подозрительно торжественно сообщил мне тренер. — Так что… пожалуй, батизаду.

Инициация… ну да, конечно! Я как раз что-то такое и подозревал. Мелькали в голове некие смутные ассоциации… с чем? Да, пожалуй, не с чем, а с кем. С Пепе. Эскучар эспиритус «аграриев» из Порто-Либеро. Правда, верить в такое не хотелось, вот я и гнал эти проблески сознания прочь. Ну и… загнался, в общем. И поделом!

— Так… не считается же?.. — в два приёма выдохнул я.

— В твоём случае — очень даже! — заверил Дьогу. И протянул мне руку: — Вставай, местре…

— Троку? — подсказал я местранду, воспользовавшись помощью.

Ну а чего народному творчеству пропадать? Раз уж прозвали?..

Кстати, на ногах сразу стало легче. Правда, картинка перед глазами на мгновение подёрнулась графическими артефактами — ну, такими, в мелкий квадратик. Настолько неуловимо для сознания, что я решил на это внимания не обращать. Не замутило, и ладно! Плюс звон в ушах чуть стих. Ещё чуток, и вообще нормально будет.

— Нет, — мотнул головой Дьогу. — Это имя тебе больше не подходит. Эшу!

— Что «Эшу»? — не врубился я.

— Тебя избрал Эшу! И имя должно ему соответствовать! Я видел твоего… зверя. Но никак не пойму, кто это, — понурился Маседа.

— Так я… и твоего… толком…

— Ты видел моего Гачинью⁈ — сделал большие глаза Дьогу.

— Ну-у-у… кошак и кошак! Для домашнего… крупноват… фух! А для рыси… мелок!

— Зато у тебя!

— Медведь.

— Да? — удивился приятель. — Понятно теперь, почему я не узнал! Я про такого зверя только слышал!

— И… что же?..

— Ну, любопытен он сверх меры… ещё, вроде бы, всеядный! И сладкоежка! Что еще?..

— Потом в сетке посмотришь, не отвлекайся! — окончательно пришёл я в себя. — Ты лучше скажи, мой вероломный амиго: какого хрена это было⁈ Что за призрачные танцы⁈ И почему мой… Эшу?.. Почему он мне башку откусил⁈

— Спокойней, кама… нет, не так! Местре Урсу!

— Да с какого перепугу я местре⁈ — перестал я хоть что-то понимать в происходящем. — Окстись, Дьогу! Я капойэрой меньше, чем полгода занимаюсь! С перерывами! Мне до местре как до Беатрис на карачках!

— Нет, — вперил в меня взгляд Дьогу, — ты местре. Тебя выбрал Эшу, и твой Ориша отныне — Огу́н, бог битвы! Это свершившийся факт. Просто прими, как данность. А остальное придёт… со временем.

— Да что остальное-то⁈ — натурально взревел я.

— Точно Урсу! — наставил на меня указательный палец Маседа, на всякий случай отшагнув назад. — Держи себя в руках, местре!

— Так, ладно! — медленно выдохнул я. — Попробуем ещё раз. Что это было?

— Эшу.

— М… ф-фух… и что дальше? — с трудом сохранил я самообладание.

— Таков Путь! — чуть виновато развёл руками Дьогу. — Путь Капоэйры Аманьесер. То, что отличает нашу школу от всех остальных.

— Долбаные фанатики, — буркнул я себе под нос.

— Это не фанатизм, местре Урсу! — не дал сбить себя с толку Маседа. — Это реальность Роксаны. Реальность островов. Реальность Капоэйры Аманьесер. Новая, третья, реальность. Мост между Иколе Айе и Иколе Орун. Путь.

— Н-да уж…

— В нашей школе, школе Капоэйра Аманьесер, важна не техника… вернее, не только и не столько техника, сколько понимание духа, или, если хочешь, внутренней сути игры! — снова принялся втолковывать мне Дьогу. — А оно приходит не сразу, а по мере физического развития адепта. И, когда ученик готов, он прозревает и начинает не только видеть, но и осознанно взаимодействовать с Эшу. И в этом — осознании и понимании тесной связи между Иколе Айе и Иколе Орун через Эшу — и кроется глубинный смысл Игры!

— Так что же произошло… на Игбоду? — пристально уставился я в глаза приятелю.

— Ты оказался готов, — пожал тот плечами. И с чуть ироничной усмешкой добавил: — Местре!

— Ладно, проехали! — мотнул я головой, с удивлением осознав, что звон в ушах полностью исчез. — Ну, допустим, прошёл я инициацию! Но с какого перепугу сразу местре? Даже ты, вон, местранду! Может и мне… того? Аппетиты поумерить?

— Увы, Энрике! — снова развёл руками Дьогу. — Тут я бессилен! Да им и виднее!

— Кому, блин⁈

— Да Эшу же!

Пу-пу-пу-у-у-у, как говорил один известный персонаж…

— Ну и что теперь делать? — озадачился я вслух.

Вопрос, как нетрудно догадаться, риторический. Однако Дьогу воспринял его всерьёз:

— Как что⁈ Готовиться к официальному обряду! У нас есть две недели, Энрике, и тебе придётся уложиться в срок! Как у вас говорят? А, точно: кровь из носу!