Концессия. Книга 4. Там, на островах

Глава 6−5

-//-

Бейра-ду-Сеу, 02.06.24 г. ООК, поздний вечер

— Вот он, блин, прохлаждается! — возмущённо рыкнул Монти, выглянув из-за корпуса «Ласточки», за которой я, собственно, и укрывался всё это время. — Угадала эрманита Инес! Трезвый хоть?

— Да что ему будет, с ящика-то? — ухмыльнулся нарисовавшийся следом за сеньором Алонсо Вова — как всегда, возмутительно бодрый и слегка поддатый. — Самоустранился, и рад стараться! А партнёры по опасному бизнесу, понимаешь, с ног сбиваются, чужие косяки исправляя!

— Вов, ты дурак? — с ленцой возмутился я. — Это ж твой удел по жизни, косяки разруливать! Вот только насчёт чужих ты загнул.

— Чего это, Проф? — изумился тот.

— Того это! — передразнил я приятеля. — Любой косяк, к которому ты хоть какое-то касательство имеешь, по определению твой. И я тебе больше скажу, дорогой друг Владимир! Твоё участие в чём-либо уже отягчающее обстоятельство!

— Проф!

— Точно-точно, — поддакнул мне Монти, и Вова незамедлительно одарил его уничтожающим взглядом:

— Вот так, значит? Кинжал в спину? Мало мне одного лепшего кореша — двурушника и прощелыги, так ещё и ты?

— Суровая правда жизни! — развёл руками Инкин брательник. — Но по большей части, конечно, твоя репутация.

— Во, другое дело! — смягчился Вова. — Проф, а пивас у тебя где?

— Кончился, — меланхолично ответил я.

— И давно?

— Сразу после обеда.

— А чего ж ещё не принёс? Совсем обленился⁈

— Вов, ты не поверишь! Не хочу!

— Фига се! — хором поразилась неугомонная парочка.

— Сам в шоке, — хмыкнул я. — А вы чего припёрлись? Морально поддержать товарища?

— Скорее, унизить, — ухмыльнулся Вова.

— Ага, поизмываться, — поддержал его Монти. — Потому что ну а фигли ты⁈

— Аргумент, — вынужденно признал я. — А чего раньше не заявились? Решили растянуть удовольствие?

— И это тоже, Проф, и это тоже. Плюс ждали, когда ты будешь в кондиции, — пояснил Вова.

— Облом, так-то! — развёл руками теперь уже я. — Но, раз уж припёрлись, проходите, садитесь! Готов ответить на все ваши вопросы, даже такие стрёмные, как «доколе» и «какого, собственно, хрена»!

— Уверен? — на всякий случай уточнил Монти. — Дело серьёзное, может, до завтра подождём? Инес, опять же, расслабляющий массаж сделает…

— Ага, и возьмёте меня тёпленьким! — не повёлся я на посулы я. — Нет, давайте уж сейчас побазарим, по свежей памяти.

— Вот этого я и боялся, — вздохнул Алонсо.

— А я предупреждал! — походя буркнул Вова. — Ладно, чего на сухую? Ты, Монти, устраивайся, а я пока за пивасом метнусь. Или чего покрепче взять?

— На хрен! — решительно воспротивился я.

— Я тоже воздержусь, Влад.

— Окей, не хотите, как хотите! — не стал спорить тот, и был таков.

Ну а я, пока суть да дело, невольно погрузился в воспоминания, перенёсшие меня на городской пляж сегодня утром:

— … благодарю тебя за всё то хорошее, что ты сделал для нашего сообщества, камара Энрике! — с торжеством в голосе во всеуслышание объявил местре Арунья, и протянул мне пояс-кордау — мой собственный, полученный ещё на батизаду из рук Дьогу, то бишь местранду Гачиньи. — Отныне и навсегда нарекаю тебя именем «Трока» и объявляю почётным профессором школы Капоэйра Аманьесер! Носи с честью!

Профессор! Профессор, блин! — возопил я про себя. Какая, мать вашу, горькая ирония! В универе не довелось, ну, хоть здесь сподобился. Так что, что бы я там ни говорил, а вот и она, очередная ступенька! С одной стороны, вроде отрадно — от нешуточного головняка благополучно избавился. С другой — заметно просел в местной вертикали власти, поскольку статус «профессор эме́риту», если по-португальски, подразумевал ровно то, что подразумевал — чисто декоративное звание. И этот мой новый статус местре Арунья даже вручаемым поясом умудрился подчеркнуть. Как? Да очень просто! Мог, в принципе, и над мастерским, кипенно-белым, поиздеваться, но, видать, решил, что несолидно. А вот над тем кордау, что из неокрашенного растительного волокна, вручаемым на первой ступени развития, и поизмываться не грех. Правда, к текущему моменту он уже успел немного подзавять, и теперь его при должной фантазии можно было условно считать бледно-коричневым. Очень бледно, скорее бежевым, но тем не менее! А местре на него по всей длине дополнительно намотал красную бечёвку, то бишь все политесы соблюдены. Профессор? Профессор! Кордау коричнево-красный? Коричнево-красный! А то, что профессор липовый, сиречь почётный, а цвет основы вовсе не от красителя, а от естественного процесса увядания — это уже детали. Человек посторонний, или просто не в теме, особой разницы и не увидит. Зато все заинтересованные лица в курсе, и отношение с их стороны теперь соответствующее. Каковое, собственно, и написано на лицах доброй половины присутствующих на форматуре — тоже почётной, к слову. А собрался сегодня на пляже, да с утра пораньше — десяти ещё нет — так скажем, цвет общества. Тут тебе и адепты капоэйры, и священнослужители. Правда, в круг, символизирующий неполноценную роду, собрались исключительно высокоуровневые персонажи: капоэйристы с уровня инструктора, а мракобесы — начиная со старших жрецов. Вёл церемонию местре Арунья, местранду Гачинья был на подхвате, а падрину Жайми с отрешённым видом наблюдал за действом, так ни разу и не вмешавшись.

Да и смысл, если всё, что здесь и сейчас происходит, целиком и полностью замысел местре Аруньи? Не кэпа Секейры, прошу заметить, а именно великого мастера школы! И хотелось бы ввернуть что-то типа «никогда такого не было, и вот опять», да никак! Реально никогда не было. Почётная форматура сегодня впервые в истории архипелага. Да и на старушке Земле, в Бразилии, вряд ли когда-нибудь подобное случалось. В других единоборствах — сплошь и рядом, а в капоэйре… увы! Понятия не имею, как такое вообще Арунье в голову пришло. Но, надо отдать ему должное, решение изящное. Что называется, и нашим, и вашим. С одной стороны, однозначное понижение в статусе, с другой — что угодно, но не низложение с изгнанием. Этакий перевод на ничего не значащую должность, она же синекура, с сохранением лица попавшего в опалу бывшего местре. Вернее, не так. Это с точки зрения Эшу и Ориша я отработанный материал и отрезанный ломоть, на который теперь наплевать и растереть. А вот у людей совсем другое отношение: как ни крути, а драться я горазд. И в свободном бою, когда не нужно придерживаться стилевых канонов, запросто вынесу в одну калитку любого из местных крутых парней, вплоть до самого местре Аруньи. И это я утверждаю без ложной скромности, поскольку позавчера в цирке под силовым куполом на собственном опыте убедился, что не так страшен чёрт, как его малюют. По сути, не имей я перед собой цели подставить Эшу Урсу под замес, я бы кэпа порвал на британский флаг. А уж за пределами места силы, особенно такого мощного, как на острове с вратами, это вообще дело нескольких секунд. До первого хорошего попадания, если по совести. Это я к тому, что, лишившись Эшу, мастером боя быть не перестал. И, пожалуй что, Арунья нашёл золотую середину — профессор, он же учитель, он же вторая мастерская степень, самое то в сложившейся ситуации. Потому что даже теперь, после поражения в правах и обретения нового статуса, выше меня в табели о рангах только Дьогу и Секейра. Плюс ещё трое равных, то бишь тоже профессоров. А также семеро инструкторов и тринадцать градуаду — всех, кто званием ниже, в круг не допустили, и они в большинстве своём толпились за его пределами. Ну, как толпились? Человек двести в общей сложности собралось, с учётом жреческой части. Но последние меня интересовали постольку поскольку — их падрину Жайми держал в кулаке, в отличие от бойцов. Помните, с чего я начал? Правильно, с кислых рож доброй половины присутствующих. Но, если отсеять сантеро, то из капоэйристов к фракции разочарованных можно было отнести лишь двух инструкторов и восьмерых из тринадцати градуаду — тех самых бунтарей, молодых да ранних. Витора, кстати, среди них я не обнаружил, но мне показалось, что он мелькнул пару раз в толпе зрителей.

Показуха как она есть, чистой воды. Без строгого следования ритуалам, без песнопений, без музыки, без динамической медитации — то есть без всего того, чего тот же местре Арунья велел мне любым способом избегать. И в неурочное время — ещё до полудня, хотя обычно подобные церемонии принято проводить на закате, при свете костров. Но зато в присутствии множества свидетелей жреческого сословия и самого мэра — единого в двух лицах в качестве представителя как светских, так и духовных властей. Всё-таки, что ни говори, а умён Арунья — р-раз, и лишил оппонентов главного козыря! Нет у них теперь предводителя, а, стало быть, и любая попытка бунта обречена на провал. И я при этом, что характерно, не опозорен, репутация не потеряна, авторитет не опорочен. Просто нет у меня теперь абсолютно никакой власти. Даже просто права голоса я лишён. Могу только советовать, да и то лишь тогда, когда попросят. Говорю же, почётный профессор как он есть! Присутствию рады, напоят, накормят, развлекут со всем почтением, но чтобы в дела школы нос сунуть — ни-ни! Правда, у местре Аруньи на меня некие виды имеются, как на человека уважаемого, но абсолютно никем не ангажированного. По его мнению, я теперь идеальный третейский судья. Но только по его, потому что лично я про себя только похихикал, услыхав подобное. Такое ощущение, что Арунья про коррупцию знать не знает. А вот мы с Вовой, да и с Монти тоже, можно сказать, на этом собаку съели. Так что есть варианты, как развернуться, есть. Главное, заранее не засветиться, выдержать паузу и ударить в нужный момент. Но это уже забота сеньора Алонсо, а не моя. Я здесь, на островах, отныне и навсегда не более чем наёмный работник. К счастью. И не только… вернее, не столько для меня, хе-хе.

Кстати, из неприятного, ну, помимо кислых рож бунтарей, ещё погода — она сегодня подкачала. С моря тянуло свежестью, и задувал чувствительный ветерок, нёсший по пляжу песок и швырявший на разгоряченную кожу и в лица прохладные капли. Но с этой неприятностью вполне можно было смириться, тем более что церемония затянуться не грозила. Несостоявшиеся бунтовщики попытались было что-то там вякнуть, но их очень быстро и решительно заткнули профессора. Дьогу даже впрягаться не пришлось, не говоря уж про градоначальника и его подручных-сантеро.

Впрочем, по большому счёту мне жаловаться не на что — лично для меня обошлось без последствий. Ну, если не считать упущенную вкупе с ответственностью нешуточную власть, которая, как по мне, скорее проклятие, а не благословение божье. Но я тут больше про скандалы и месть со стороны обманутых в лучших чувствах «молодых да ранних». И это было самое слабое место плана: как они воспримут ранее небывалое? Может, упрутся рогом и станут упорно игнорировать факт лишения местре Урсу связи с его Эшу? Или вовсе начнут отрицать? Ведь я им как реальная сила и не нужен вовсе, моя основная роль — символ. Ну и оправдание, как в глазах окружающих, так и в собственных. Мол, мы не банальным переворотом балуемся, а помогаем восстановить справедливость, чтобы новый местре занял полагающееся ему по праву место, а не прозябал в тени старого главы школы. Соответственно, крушение надежд в такой ситуации выглядит особенно обидно. Мне аж страшно стало, когда я представил, как буду рассказывать тому же Витору, что, мол, давай-ка ты, дружочек, угомонись, и товарищей своих обломай! Меня ж не просто побьют, меня конкретно отметелят, чтобы просто дать выход разочарованию. А от толпы даже я при всех моих умениях вряд ли отмахаюсь. Плюс Бейра-ду-Сеу, как ни крути, городок довольно маленький, тут все всех знают, так что прятаться не вариант. Разве что незамедлительно дать по тапкам, желательно даже не возвращаясь в город. Собственно, именно это предложение я кэпу Секейре и озвучил, аргументировав изложенными выше соображениями. Его, что характерно, тоже проняло. Как минимум, задумался он крепко. И думу тяжкую думал весь обратный путь, да не один, а в компании сеньора Примейру. И ведь надумали, стервецы! Выгрузили меня в транспортном хозяйстве, наказав не высовывать носа за пределы его территории, а в идеале вообще в «нумере» торчать, и убыли организовывать церемонию. Каковая сегодня и случилась, к моему вящему удовольствию — с Инкой целый день развлекаться, оно, конечно, хорошо, но… скажем так: довольно утомительно. Во всех смыслах, в том числе и мозговыносящем. Ладно, к вечеру Вова завалился, да не один, а в компании с пивасом и соответствующим случаю набором закусок, так что посидели славно. А потом ещё и выспались неплохо — утренней тренировки-то теперь нет! И вот он, апофигоз — тьфу! — апофеоз действа! Я теперь не местре Урсу, а всего лишь профессор эмериту Трока, то бишь «Выключатель». Типа, с одного удара свет вырубаю. И ведь не поспоришь!..

— Поприветствуем профессора Троку, камарас! — тем временем переключился местре Арунья с меня на остальных присутствующих. — Ола!

— Ола!!! — вразнобой отозвался круг, а за ним и основная масса зрителей.

— Будь справедлив и беспристрастен! — напутствовал меня напоследок Арунья, и, потеряв ко мне интерес, велел Дьогу: — Начинай игру, местранду!

— Да, местре! — коротко поклонился тот, и засуетился, раздавая распоряжения музыкантам и потенциальным участникам роды.

Ну, что тут сказать? Понял, принял, осознал! Потому что не дурак, дурак бы не понял, хе-хе. А я под шумок, как бы сказал Вова, огородами к Котовскому, свалил за пределы круга, ловко нырнув в толпу, а затем, протолкавшись локтями и вырвавшись на оперативный простор, зашагал по пляжу в сторону «лодочного гаража», благо не особенно и далеко…

Правда, незамеченным уйти не удалось, о чём и возвестил через несколько мгновений знакомый голос:

— Подождите, местре!

Ну да, кто бы это ещё мог быть, лениво подумал я, обернувшись на ходу и наткнувшись взглядом на взволнованного Витора. И столь же лениво попросил:

— Зови меня камара Энрике, Витор. Я больше не местре.

— Нет, местре, — упрямо мотнул головой тот.

— Ну, тогда хотя бы профессор! — смирился я с неизбежным.

— Но… почему, местре⁈ — так и не сдался паренёк, успевший меня не только догнать, но и пристроиться рядом, чуть ли не в ногу. — Что произошло⁈ Почему всё… вот так⁈ Мы же совсем иное планировали!

— Ты плохо слушал местре Арунью? — хмыкнул я. — Он же всё объяснил!

— Чтобы вы, местре, и вдруг вызвали гнев Олокуна? — скривился в недоверчивой гримасе Витор. — Да с чего бы⁈

— С того, что у нас с местре Аруньей был честный поединок, и, раз он выиграл, то я, получается, проиграл! — всё так же на ходу развёл я руками. — А почему проиграл? Правильно! Потому что прогневал Олокуна! Чем — не спрашивай, сам в шоке! Хотя… есть у меня одно предположение…

— Какое? — напрягся Витор. — Думаете, Ориша почувствовал ваше намерение оспорить власть местре Аруньи, и ему это не понравилось?

— Скорее, он просёк наш истинный замысел — с потрясением устоев и выставлением таинств Эшу напоказ, — воспользовался я возможностью, чтобы заронить в излишне умную голову Витора сомнение. — Подумай об этом, парень! И представь, что может и с другими… ну, желающими… произойти. Мне-то, по большому счёту, пофиг, я человек посторонний, и Эшу получил случайно. А вы, местные, с ними с рождения! Вот ты, Витор, хотел бы остаться без Эшу?

— Нет, — мотнул тот головой. — Но… можно с вами поговорить, ме… профессор?

— А смысл? Я всё сказал! — отрезал я. — Реальной власти у меня теперь нет, а послужить вывеской для «народно-освободительного движения» я не горю желанием. Если ты понимаешь, о чём я.

— Не очень, ме… профессор! Какого ещё народно-освободительного движения?

— Фальшивого, — охотно пояснил я. — Липового. Даже фейкового, если угодно. А на деле — банального передела сфер влияния с целью срубить побольше бабла.

— А что в этом плохого… профессор?

— А чего хорошего? — парировал я. — Перемены, а тем более насильственные, всегда основа для бардака и анархии… если ты…

— Да понимаю, понимаю! — не дал мне договорить Витор. — Ладно, вас я тоже понял, профессор эмериту! Прощайте!

— А вот это вряд ли, — хмыкнул я, даже не оглянувшись на резко отставшего парня. — Сам ещё прибежишь, как миленький. Катер-то я тебе готовлю!

Но это, как вы понимаете, уже совсем другая история. Хоть и непосредственно, сдаётся мне, связанная с причиной неурочного визита неугомонной парочки.

— Ну и что ты можешь сказать в своё оправдание, амиго Энрике? — выдернул меня из воспоминаний дрожащий от едва сдерживаемой ярости голос Монти.

Инкин родственник к этому моменту уже с удобством разместился в найденном неподалеку кресле, демонтированном из кабины «Стрижа», и не отказал себе в удовольствии натурально в нём развалиться. Не самое удачное с точки зрения психологии решение — я-то на табуретке сидел, плюс рост, вот и получилось, что я на него сверху вниз поплё… — тьфу! — поглядываю, и, признаюсь честно, довольно пренебрежительно. По той простой причине, что уже довольно неплохо изучил сеньора Альвареса, и знал, когда не просто можно, но и нужно гнуть в общении с ним свою линию. Тем более, когда ещё и прав. Так что нечего тут давить авторитетом, не на того нарвался, дорогой товарищ Монти! Вот если бы на его месте дон Аурелио находился… или, скажем, шеф Мюррей… но до их уровня Алонсо ещё расти и расти. Возможно, что и к счастью. В смысле, для меня.

— А должен? — тем не менее, хмыкнул я.

— Обязан! — рыкнул Монти, но я и ухом не повёл:

— Ага, щаз! В очередь, сукины дети!

— А вот с этого момента поподробнее, — ухватил суть мой собеседник, проигнорировав издёвку. — Я, типа, не первый с предъявами⁈

— Ага, — осклабился я, довольный произведённым эффектом.

— Энрике, демоны тебя забери! — возмутился Инкин родственник. — Выкладывай! Я что, каждое слово выпытывать должен⁈

— Было бы интересно на это посмотреть.

— Убью! — набычился Монти.

Но, как ни странно, ярость его, до того тщательно и умело сдерживаемая, вообще исчезла без следа. Даже взгляд стал обычным, скорее любопытным, чем испытующим, и с лёгкой примесью раздолбайства.

— И не такие пугали! — ухмыльнулся я. — Правда, молча.

— Утром, что ли? — допёр Монти. — На этой, как её?..

— Форматуре. И да, утром. А потом ещё и Витора подослали… хотя, такое ощущение, что он по собственной инициативе действовал, — сдал я парня с потрохами. — Ты б, амиго, провёл среди него разъяснительную работу, мол, давай-ка, дружок, не распыляйся! А то мигом из команды вылетишь, и последних перспектив лишишься!

— Хм… а ведь может подействовать! — благосклонно оценил мою задумку Монти.

— С Витором — ещё как подействует, — заверил я шефа. Уж в том, что касается гонок, так точно. — Давненько я такой жажды славы не встречал!

— Это хорошо, этим его зацепить можно, — покивал в ответ тот. — Ладно, учту. Но и ты тоже… ну, постарайся острые углы как-нибудь обходить.

— Да не вопрос! Уже всё забыл и из жизни вычеркнул. В отличие от некоторых!

— А чего ты на меня косишься⁈ — возмутился Алонсо. — У меня, чтоб ты знал, нормальная реакция нормального бизнесмена! Ты ж такое перспективное направление похоронить умудрился! Ты только представь, Энрике, чего бы мы тут замутили, да при твоём-то влиянии!

— В топку! — упрямо мотнул я головой. — Поверь мне, Монти, не стоит оно того. Здесь тебе не Порто-Либеро, здесь всё такое маленькое и… блин, слова подходящего не подберу! А, вот — камерное! Короче, тут вообще никакого пространства для манёвра, и ты, по сути, жалеешь о том, что я не подставил себя под нож. Слишком мало здесь власти, чтобы делить пирог хотя бы на троих! А ещё, к твоему сведению, есть вещи, в которые посторонним вообще бы не соваться! От греха!

— Эти их… ну, блин?..

— Эшу, — подсказал я. — И Ориша. И кандомбле.

— Сам чёрт ногу сломит! — пожаловался вслух Монти.

— Вот-вот, — поддержал я его. — Но, чтобы тебе было понятно, считай их религиозными фанатиками.

— Так давно уже! — отмахнулся Алонсо.

— И всё равно полез⁈ — поразился я.

— Ну да. А что? — не понял мой неугомонный начальничек.

— Да так, ничего, — хмыкнул я.

— Эти хотя бы вменяемые, не то, что «дикие», — немного разъяснил свою позицию Монти. — Да и с кем тут ещё работать? Роксана сама по себе огромная, да только людей здесь хрен да маленько!

— То есть религиозный фанатизм тебя не пугает? — педантично уточнил я.

— По крайней мере, не до дрожи в коленках, — на мгновение задумался Алонсо. — Так что, амиго Энрике, не понимаю я тебя! Такая возможность была! А теперь — увы!

— А ты, кстати, откуда знаешь-то? — спохватился я.

— Слухами архипелаг полнится, Проф! — встрял показавшийся из-за «Ласточки» Вова, нагруженный напитками и закусками. — Налетай, мужики!

— Не, у меня кусок в горло не лезет, — отмазался я.

— Я тоже не голодный, — поддержал меня Монти, но руку за пивом всё же протянул. — Что же касается источников информации… мэр Каньярес в приватной беседе со мной и вот этим вот оболтусом, — кивнул он на Вову, — поделился неким инсайдом.

— А в каком контексте? — уточнил я, педантично зафиксировав в памяти, что мой лепший кореш теперь тоже вхож в ближний круг градоначальника, так что можно ожидать дополнительных сюрпризов.

— Пожалуй, в таком же, — припомнил Алонсо. — Сожалел об упущенных возможностях. И сокрушался, что и дальше придётся уживаться с местре Аруньей. Кстати, а кто это?

— Кэп Секейра, — не моргнув глазом, сдал я владельца «Мурены».

Не, ну а чего? Он сам сказал, что особо не прячется, просто не афиширует! А если секрет, то предупреждать надо.

— Фига се! — присвистнул Монти.

— А я всегда этого жучару подозревал, — ухмыльнулся Вова, пододвигая к себе потрёпанный стул. Устроился, поёрзал, глотнул из запотевшей бутылки: — Эх, хорошо!

— И в чём же, Вов? В смысле, подозревал?

— В чём-то, — отмахнулся тот. — Слишком у него глаза хитрющие! И вот, прав оказался, если тебе верить! Впрочем, как и всегда!

— Ну, за проницательность! — отсалютовал ему своей тарой Монти. — И заодно за упокой несбывшихся надежд!

— Упущенное влияние, говоришь? — страдальчески сморщился я. — Так возьми, и сам попробуй! Дело нехитрое! А ты по всем параметрам подходишь! Методика известна, глядишь, со временем чего-нибудь и добьёшься.

— Типа, к кэпу в ученики напроситься⁈ — чуть не подавился пивом Инкин родственник. — Ты, Энрике, вообще как это себе представляешь? Где я, и где капоэйра⁈

— Можешь к падрину Жайми клинья подбить, — предложил я альтернативу. — Там достаточно актёрского мастерства и богатой фантазии. Ну и чтобы язык был подвешен.

— А это как раз про тебя, амиго! — заржал Вова.

— Ой, да идите вы! — осознал, наконец, всю тщетность попыток давить нам на совесть Монти. — Ладно! Что ни случается, всё к лучшему! Хотя бы на это направление распыляться не придётся.

— А чё, их настолько до хрена, что ли? — удивился Вова.

— У Энрике спроси, — технично отмазался мой начальничек. — Вон как у него рожу перекосило!

— Проф?..

— Да уж хватает! — прорвало меня. — Одних только гоночных забот сколько! Загибай пальцы! Лодки — раз! Экранопланы — два! Горючка — три! А ведь кроме горючки двухтактникам ещё и другие расходники требуются, то же масло!

— Какое масло? — насторожился — кто бы вы думали? — Алонсо. — Почему не знаю?

— Известно какое — смазочное! — пояснил я. — А не знаешь, потому что его пока нужно не бог весть в каких объёмах, так что собственными силами справляюсь. Синтезирую смесь углеводородов, плюс кое-какие присадки, и готово! А если здесь куча лодок с генераторными блоками нарисуется, да плюс толпа квадов — боюсь, проблема встанет в полный рост!

— А заказать? — врубил профессионала Монти.

— Бессмысленно, оно ж золотое из-за доставки будет, — помотал я головой. — Даже если оптом, всё равно дорого. Нет, надо на собственных мощностях производство налаживать, благо сырьё есть. А это, чтоб вы понимали, ещё одно направление работ! Со всеми вытекающими, вплоть до персонала.

— Стой, Проф, у двухтактников же нет смазочной системы⁈ — припомнил Вова хоть что-то из моих лекций. — Куда там масло заливать? И сколько?

— В топливо, дружок, в топливо! — просветил я напарника. — И это ещё хуже, потому что оно в цилиндрах сгорает. То есть вторичного сырья для переработки не остаётся, и это получается ещё один невозобновимый расходник.

— И много его движки жрут? — очень в тему заметил Монти.

— От ноль точка пять до трёх процентов от расхода топлива, — ответил я. — Да, звучит не очень устрашающе, но если перевести в расход тех же экранопланов или катеров-катамаранов, которые до двухсот кэмэ в час будут разгоняться, то счёт пойдёт на сотни, если не тысячи, литров!

— Нехило! — оценил Алонсо. — А заменить чем-нибудь можно?

— Как вариант, растительными маслами, спирт с ними хорошо дружит. Но там и мощности другие, и расходы, — задумался я. — Короче, считать надо! И по баблу, и по всем остальным параметрам, в том числе по ресурсу агрегатов. Может, на расходниках сэкономим, а потом на ремонт влетим? В технике такое запросто!

— Засада…

— И не говори, Монти! А у нас ещё и целых две гоночных лиги, прикинь? И в Порто-Либеро, и на островах! А на островах ещё и грузоперевозки… скоростные!

— Давай об этом не будем, — поморщился Алонсо. — Там пока бабушка надвое сказала.

— Ладно, не будем, значит, не будем! — не стал я спорить. Но последнее слово всё равно оставил за собой: — Так что идите лесом со своими сожалениями об упущенных возможностях, дорогой товарищ Монти! А будете быковать, я вообще из бизнеса свалю, нажаловавшись предварительно дону Аурелио. И посмотрим, как ты на него наезжать станешь!

— У тебя всё? — смерил меня тяжёлым взглядом Алонсо.

— Всё! — рубанул я рукой воздух.

— Справедливо.