Концессия. Книга 4. Там, на островах

Глава 5−1

Глава 5

Бейра-ду-Сеу, 24.05.24 г. ООК, ближе к обеду

— Профессор? — с напускной ленцой позвал Вова.

Точно напускной, а потому весьма подозрительной. С другой стороны, надо отдать ему должное — вон, как долго продержался! Инка, к примеру, ещё вчера вечером попыталась устроить мне допрос с пристрастием. А после того, как обломалась, не постеснялась выесть весь мозг маленькой ложкой. Тоже, впрочем, безрезультатно. А Вова, вон, кремень! Хотя с ним мы, если честно, за это время гораздо реже пересекались. С Инес-то я, смею напомнить, кров делю! И не только кров, но ещё и койку! Ну и как в таких условиях от неё отмажешься? Правильно — никак. Но я как-то умудрился. Ну а теперь, по всему судя, и напарничек созрел.

— А?.. — не менее лениво отозвался я.

— Может, уже расскажешь, наконец? — от души потянулся Вова. Он, как и я, нежился в шезлонге под навесом у ближайших мостков — чтобы с воды свежестью тянуло. — Я же по зенкам твоим бесстыжим вижу, что тебе нужно выговориться!

— В плане? — заломил я бровь в последней попытке съехать на базаре.

И пива хлебнуть не забыл для пущей аутентичности — очень уж не хотелось рушить атмосферу всеобщего расслабона и тотального пофигизма. Ну а чего? Имею право! Делать один хрен нечего — с лодками, насколько это возможно на данный момент, разобрались, а маршруты на островах и прочая рутина это Инес с Алонсо головняк. Соответственно, мне поступила команда не отсвечивать на глазах у начальства, чем я с удовольствием и занялся. А Вова мне компанию составил, поскольку ничего не делать — это его самое любимое времяпрепровождение.

— Что это, мать твою, было⁈ — неожиданно вызверился напарник, всплеснув руками. И открытой бутылкой, так что ещё и плеснул — да-да, тем самым пивасом. Хорошо, до меня не достало. — Позавчера вечером, а⁈ Что за блудняк⁈ И каким боком тут Монти⁈

— Монти? — уже вполне натурально удивился я. — А что с Монти?

— Да то, что он меня вчера весь день домагивался — что да как! А я ни сном, ни духом! И всё это исключительно по твоей вине, Профессор! — обличающе наставил он на меня палец. — Лепшему корешу мог бы и рассказать!

— Вова, блин! — страдальчески поморщился я. — Я даже Инке не рассказал! А ты тогда от меня чего хочешь⁈

— Вот значит как, да? — нахмурился мой партнёр по опасному бизнесу. — А не слишком ли много у тебя секретиков завелось? Этак я тебе скоро доверять не смогу!

— А сейчас, можно подумать, доверяешь, — хмыкнул я.

— Совсем не смогу! — поправился напарник. — Вообще ни на грош! Ты этого добиваешься?

— Не-а, — безмятежно улыбнулся я, сделав очередной глоток.

Эх, хорошо!

— А чего тогда⁈

— Чтобы ты до белого каления дошёл, — признался я.

— Тогда у тебя получилось! Ну-ка, колись!

— Может, ко мне в «нумер»? — демонстративно огляделся я, но лишних ушей так и не обнаружил.

Хотя это если о чём и говорит, то исключительно о качественной маскировке последних.

— Олег! Не беси меня!

— А то что? — вернулся было я к троллингу, но, уловив в глазах напарника нехороший блеск, таки сжалился над жертвой неуёмного любопытства: — Ладно, ладно! Понял, принял, осознал!

— И говорить будешь? — прищурился, словно прицеливаясь, Вова.

— Буду, — вздохнул я. — Куда деваться-то?

— Вот и славно! — успокоился Вова. — Начинай.

— Нет, давай сперва выясним, что ты видел, — ушёл я в отказ.

Да и с мыслями, если честно, собраться не помешает. А то какие-то они… отрывочные, что ли? Как в древнючей песне: мои мысли — мои скакуны. И пришпоривать их, реально, нету нужды. Хе-хе.

— Да что я там мог видеть⁈ — возмутился Вова. — Сплошную вакханалию! Шум, гам, гвалт, мельтешение всякое! Долбаный стробоскоп!

— И всё?

— Ну, статика ещё постоянная… и коронные разряды… эти, как их?..

— Огни святого Эльма? — подсказал я.

— Они самые! Я аж чуть не обделался лёгким испугом, когда эта хрень у меня на руке началась! А потом у Инки на волосах!

— Правда? А я ничего такого не видел…

— Да где тебе! — отмахнулся Вова. — Это надо было со стороны смотреть! А потом и вовсе форменное светопреставление началось. Я думал, там нам всем и хана — шарахнет так, что никому мало не покажется! Я ж на такие вот пробои насмотрелся досыта в бытность маркшейдером! Хренак — и только чёрное пятно на камне. Ну, может, ботинки ещё останутся. Обугленные.

— То есть зрелище впечатляющее получилось? — уточнил я на всякий случай.

— Ещё какое! А что, ты реально ничего не помнишь?

— Ну, кое-что… — неопределённо повертел я ладонью.

Свободной, естественно, чтобы пиво не пролить.

— То есть ты хочешь сказать, что даже коленки не отбил? — изумился Вова.

— А что, должен был? — отплатил я ему той же монетой.

— Ну, как ты на них грохнулся — однозначно!

— Хм… не-а, не помню…

— А что помнишь⁈

Ну, что-то, конечно, помню. Даже больше скажу — кое-что в памяти отпечаталось намертво. Но далеко не всё, да. Собственно, я эти два — без малого — дня партизана изображал лишь по одной причине: что-то с памятью моей стало. Не мог я толком ничего рассказать, вот и играл в молчанку. В принципе, даже сейчас, более-менее осознав масштаб проблемы, я вряд ли сумею изложить внятно всё то, что узнал. А если и умудрюсь, то, боюсь, сойду за сумасшедшего. С другой стороны, а чего я теряю? Вова к моим прибабахам привык, так что с него и нужно начинать. На нём потренируюсь, а там и Инке можно будет открыть не самую приятную истину. Не целиком и полностью, конечно, для такого надо долго и тщательно готовить почву… но на Вове потренируюсь, однозначно.

Хотя вам я могу признаться — сам до сих пор не верю. Порою так и кажется, что всё это лишь дурной сон. Вообще всё, начиная с того злосчастного боя на студенческом турнире, после которого меня и угораздило загреметь на Роксану. Ну и позавчерашний вечер особенно… как вспомню, аж жуть берёт! Мы с вами, вроде, как раз на окончании батизаду расстались?.. Ну а дальше было… дальше, хе-хе.

— … встань и носи с честью! — напутствовал меня Дьогу… и шагнул назад, уступив место следующему действующему лицу…

… каковым оказался… сюрприз-сюрприз! — мэр Каньярес собственной персоной. Он же дон Хайме. И он же, как сейчас стало окончательно ясно, тот самый падрину Жайми, про которого столько раз Витор упоминал. Хм… а ведь разумно! Светский и духовный лидер в одном лице! С удвоенным, так сказать, авторитетом! Монополист. Ну а тот факт, что у него кордау нет, с лихвой компенсировался белым костюмом и шляпой — помнится, Дьогу как-то упоминал, что когда-то давно, когда школы капоэйры ещё не оформились именно как школы, и к вопросам градации мастерства игроки относились откровенно наплевательски, статус местре именно так и подчёркивался — простая белая одежда и шляпа. И данному образу падрину Жайми соответствовал целиком и полностью. А ещё немного неожиданно было увидеть у него в руках беримбау, который он, впрочем, тут же всучил Дьогу… пардон, местранду Гачинье!

И тот, что характерно, инструмент безропотно принял. Мало того, ещё и к компании музыкантов присоединился, самолично задав новый ритм — торжественно-тревожный и в какой-то степени даже нагнетающий. Не мудрено, что я, выражаясь словами Вовы, моментально подсел на измену: если первая часть, сиречь батизаду, была обговорена заранее, то того, что последует за ней, я тупо не знал. А неизвестное всегда страшит гораздо сильнее, чем самая опасная опасность, но ранее уже виданная. Там, по крайней мере, ясно, к чему готовиться. А сейчас? Неужто падрину Жайми уподобится своим молодым последователям и примется выписывать кренделя ногами, так и норовя угодить мне по лицу⁈ С другой стороны, а почему нет? Внешность часто бывает обманчива… и ведь, зараза, какой жест характерный сделал! Как любил один безвременно почивший киноактер из фильмов про кунг-фу. Ладно хоть не сморкнулся в его же стиле! Но деваться некуда, поманили меня так, что никаких сомнений и быть теперь не может. Пора вставать? Ну ладно, как скажете! А дальше что? Подпоясаться? Хм… а ведь верно! Символ статуса получил, но не воспользовался. То бишь пока ещё не стал алуну Урсу, до сих пор остаюсь камарой Энрике. Ну ладно, фиг ли. Им виднее… да и подождут, не баре! Тем более, не так уж долго я и возился, даже с непривычки! Главное, что не напортачил, и опоясался как положено, по всем правилам.

Ну а завершив сие нехитрое действие, поднял взгляд на падрину Жайми. Ну, как поднял? Скользнул было, вознамерившись вперить его точно над головой, чтобы вроде и на собеседника смотреть, и глазами с ним не пересекаться. Но не тут-то было! Даже мимолётного перекрестья хватило, чтобы меня словно парализовало… или даже заморозило, причём изнутри — такое ощущение, что холод исходил из костей и распространялся по внутренним органам, мышцам и коже. В общем, по всему телу, за исключением мозга. А вот лицо превратилось в неподвижную маску, да и глазами я теперь даже двинуть не мог, не то, что свирепо вращать! Надо думать, для пущего удобства дона Хайме.

Но нет худа без добра: поскольку теперь я вынужденно пялился на физиономию мэра, а всё остальное захватывал исключительно периферийным зрением, то волей-неволей именно на нём взгляд и сфокусировался. А через некоторое время, мысленно отгородившись от гвалта и цветовой свистопляски, буквально провалился в бездонные колодцы, очень напоминавшие клочок неба над Игбоду. Н-да… кажется, теперь я понимаю смысл выражения «если долго всматриваться в бездну, бездна посмотрит на тебя в ответ»! И не просто посмотрит, а… притронется! Чем-то вроде призрачного щупальца или вовсе тентакля, не суть! Главное, что оно тонкое, гибкое и простреливающее холодом при касании! И не одно, что самое поганое!

Да м-мать! Сколько же их⁈ И откуда лезут⁈ А, вижу — из глаз многоуважаемого мэра Каньяреса! А ещё откуда-то из-за спины, из чего-то вроде рюкзака… или ранца… или это вообще вещмешок⁈ Похоже, да. Впрочем, не только на мешок, а, скорее, на колышущееся тело здоровенного беспозвоночного — то ли осьминог, он же спрут, то ли кальмар… а может, и каракатица! Интересно, как этого Эшу зовут? Зная склонность местных к анимализму, рискну предположить, что либо Поуву, либо Лула. То есть либо Спрут, либо Кальмар. Хотя Лула очень уж легкомысленно звучит для столь значимой особы… да и студенистое тело мне лишь кажется таковым. На деле же это сгусток энергии неизвестной природы. Или известной — всё та же статика! Но как, чёрт возьми, это возможно? Почему она, статика эта самая, настолько упорядочена⁈ Что её заставляет? Вернее, не так. Чем она ведо́ма? Или кем⁈

Да пофиг, если честно! Сейчас у меня ровно одно желание — отгородиться от этих леденящих кожу и душу касаний. Знать бы ещё, как именно! К такому меня Дьогу не готовил. И вообще на корню пресекал любую попытку дозваться Эшу Урсу. Говорил, что всё само собой случится. Главное, правильно выбрать место и время. На вопрос же, а что, собственно, пошло не так в прошлый раз, лишь отмахивался и загадочно улыбался. Полагаю, дело в неудачном времени, поскольку место именно то. Да, не единственное место силы в принципе, но уникальное в своей… освоенности, пожалуй. Или даже намоленности. Условной, конечно же! Никакая Капоэйра Аманьесер не религиозная секта. Тут всё одновременно и проще, и сложнее. И страшнее, если тех же Диких припомнить. Кстати, с последними мне, получается, очень сильно повезло — не подцепил ни единого, даже самого завалящего, духа гор. Зато я Эшу попался. И оказался тому на один зуб. А падрину Жайми, получается, на один тентакль? Или в чём там отсчитывать? Тьфу, мерзость! А что, если мысленно накрыть себя такой же аурой, как у большинства зрителей?

Откуда знаю, что у большинства? Да я, оказывается, это всё прекрасно видел — ну, до того, как меня мэр Каньярес одним взглядом заморозил. Просто не осознавал, что именно вижу. А конкретно сейчас понял, что на общем энергофоне выделялись некие «слепые пятна» — аккурат на тех местах, где размещались люди непричастные. А именно, мои собственные спутники — Инес с Вовой, да Монти с неразлучной парочкой Карлос-Бенита. Вот такие пироги с кутятами, как бы выразился мой неугомонный напарник!

Но это всего лишь одна нестыковка. А вторая — я таки окутался призрачной «шубой», сам того не ожидая, но зато желая горячо и искренне. И ведь получилось! Правда, для тентаклей защитный слой оказался слишком тонким и… неплотным, пожалуй. Хм… слабое поле с низкой напряжённостью… и что делать? Да понятно что — усиливать! Подать, так сказать, побольше «вольт» от эмоций, оставив неизменной «силу тока» от неокрепшего пока Эшу. Н-да… вот уж не думал, не гадал, что составлю собственные «уравнения Максвелла» в приложении к… да хрен его знает, к чему именно! Какая-то новая форма поля, присущая исключительно Роксане! И потому до сих пор нашими физиками не изученная и не описанная! Да бог с ней, пусть будет квантовая! Просто потому, что слово универсальное. Если чего-то не понимаешь в том или ином физическом явлении, смело прибавляй к его названию «квантовый» (-вая, -вое), и будет тебе счастье!

Ну, что сказать? Сработало! Моя аура постепенно уплотнялась и утолщалась, и в какой-то момент я понял, что хлёсты тентаклей больше не обжигают холодом. По той простой причине, что не касаются кожи. И, изрядно взбодрённый данным фактом, продолжил в том же духе, то есть и дальше накачивал ауру эмоциями — единственное, перешёл от растерянности и упрямства к угрозе и жажде мести. Чисто внешне — если к этой полупризрачной вакханалии в принципе применимо данное слово — это проявилось в том, что моя аура сперва стала упругой, а затем и вовсе уподобилась каменной чешуе, от которой щупальца симбионта мэра Каньяреса попросту пружинили.

Правда, падрину Жайми оказался парень не промах — понятия не имею, как он это сделал, но тентакли обзавелись присосками и утолщениями типа ластов на концах. Да и количество отростков резко увеличилось, в каких-то несколько мгновений буквально запеленав меня в извивающийся кокон. Не знаю, как это выглядело со стороны, да и выглядело ли вообще — очень может быть, что всё это плод моего больного воображения, или вовсе галлюцинации — но мой ответ не заставил себя ждать: чешуйки ауры начали быстро вытягиваться и утончаться, превратившись сначала в иглы, а затем и в шерсть — плотную, искряющую при каждом прикосновении, то и дело извергающую молнии пробоев…

Как долго сохранялось шаткое равновесие — не представляю. Возможно, пару секунд. А может, и пару часов. Но в один прекрасный (или нет?) момент засевшему в моём организме симбионту это надоело, и он явил себя миру во всей красе, преобразовав ауру в собственное тело, сотканное из мириадов разрядов. Тентакли мэра разорвало в клочья, но обрывки не долетели до земли, рассеявшись в воздухе. Впрочем, это никак не сказалось на самочувствии дона Хайме: как только мой Эшу Урсу вознамерился обрушиться на него всем объёмом собственной энергоструктуры и по старой доброй традиции откусить башку (и почему у меня такое странное ощущение, что я это уже видел?), явился и его собственный дух. И да, теперь уже точно спрут, то есть Эшу Поуву. Откуда знаю? Урсу «шепнул». Хотя, скорее, «ШЕПНУЛ». Опять же, как известный литературный персонаж, говоривший исключительно… кто сказал «капсом»⁈ Вовсе нет! Капителью!

Кстати, одновременное появление двух столь мощных энергетических форм без внимания со стороны зрителей не осталось: над Игбоду повисла поражённая тишина, не нарушаемая даже музыкой. Да что там музыка! Такое ощущение, что народ дышать боялся, дабы не спугнуть! Даже у меня самого кровь в висках стучать перестала! А два Эшу застыли друг против друга, угрожающе расставив конечности, и время от времени обменивались миниатюрными молниями, не причинявшими, впрочем, вреда ни мне, ни падрину Жайми. Ну да, ещё мой Урсу с разгромным счётом проигрывал в количестве этих самых конечностей. С другой стороны, тентаклей много, зато они тонкие. А у моего Эшу лапищ верхних всего две, но они реально лапищи! А на них… правильно — когтища! Так что ещё большой вопрос, кто кого… да и напрягает уже это подзатянувшееся ожидание, если честно… сделал бы кто-нибудь хоть что-то! Неважно, что! Главное, нарушить равновесие!

На помощь, как я и предполагал, пришёл Дьогу — определив по только ему одному ведомым признакам удачный момент, он ударил смычком… тьфу, бакетой! — по струне-араме, и инструмент в его руках издал глубокий вибрирующий звук, волной обрушившийся на вздыбившихся Эшу. Да так удачно, что их буквально швырнуло в объятия друг другу.

Сейчас, уже несколько оправившись от шока, я понимаю, что именно этого — прямого контакта двух энергоматричных структур — Дьогу и добивался. Но в тот момент мне было не до шуток, потому что на бедный мой мозг обрушилось… ну вот как описать процесс усвоения огромного объёма информации единомоментно? Вот, допустим, перед вами трёхтомник «Войны и мира», и вы, бросив один-единственный взгляд на каждый том, его… прочли? Реально прочли, внимательнейшим образом, не упуская ни единой детали, но буквально за миг? Как описать этот взрыв мозга? Разве что аналогией с взрывом же, но физическим. А конкретно, термобарическим. Ну и прилетело мне ничуть не слабее — на какое-то мгновение почувствовав себя всезнающим, я… тупо вырубился.

Знакомое ощущение. Почти как в том памятном поединке с жуликом Родриго Лопесом, в результате которого я и загремел на Роксану. Просто на какое-то время (судя по слабой реакции зрителей, весьма короткое) выключили свет. Но тут же снова включили, и я осознал себя коленопреклонённым перед падрину Жайми, во взгляде которого читалось всё, что угодно — от жалости и сочувствия до гордости — кроме торжества. Не было в нём триумфа от победы над очень сильным, но неопытным соперником. Скорее, некая отеческая поддержка чувствовалась.

— Прими этот кордау, алуну Урсу! — протянул мне белоснежный пояс дон Хайме. Да-да, снова в оглушающей тишине. Прямо как по заказу. — Отныне и навсегда зовешься ты местре Урсу!

— Да, падрину, — ещё сильнее склонился я перед ритуальным «крёстным отцом».

Ну да, уже вторым. А куда деваться? Хорошо хоть, морду не набили, и в целом не покалечили, если не считать насилие над мозгом. Но я пока что в шоке, и всех масштабов произошедшего не осознаю. Поэтому как бы и не страшно. И вообще, можно радоваться жизни и наравне со всеми принимать участие во всенощных торжествах — каковые обязаны воспоследовать в любом случае. Зря, что ли, столько народу собрали?

— Встань, местре! — велел тем временем падрину Жайми. И вполголоса попросил: — Сразу не уходи, с народом пообщайся.

— Х-хорошо, падрину, — судорожно сглотнул я, словив волну слабости и едва устояв на своих двоих.

— Терпи, местре, — подбодрил меня мэр, вне всяких сомнений, заметив моё состояние. — Сейчас пройдёт.

— Б-буду н-надеяться…

— И ещё одно, местре.

— Да, падрину?

— Не старайся вспомнить то, что тебе показали Эшу, — поймал он мой бегающий взгляд. — Всё, что нужно, придёт само. Может, завтра. А может, через неделю. Просто жди. А чем сильней ты будешь стараться, тем скромнее будет результат. Уж поверь моему опыту, сынок!

— Да, падрину…

— Всё, иди! — легонько подтолкнул он меня в пузо. — И это… пояс смени! Положение всё-таки обязывает!..

И знаете, что самое поразительное? Мэр Каньярес оказался прав! Не про воспоминания, а про самочувствие. Оклемался я достаточно быстро, чтобы ни Вова, ни, тем более, Инес не успели этим делом обеспокоиться. Мало того, мы ещё и барагозили втроём почти до рассвета… но это уже совсем другая история.

Ну а дальше было два дня, занятых рутиной. Которая, собственно, и помогла мне не сойти с ума от множественных, хоть и мелких, озарений — этакие вспышки памяти, настигающие в самый неподходящий момент. Опять же, следуя совету опытного собрата, я даже не пытался хоть как-то анализировать обрывочные сведения, просто машинально «складируя» их на подкорке. А Вова, такое ощущение, крайне удачно подгадал момент, когда количество перешло в качество, и меня реально осенило — ни раньше, ни позже. Собственно, по моей роже он это и понял, сам же признался!

— Ну так что скажешь, Профессор? — напомнил о себе напарник, терпеливо выжидавший уже несколько минут. — Что за блудняк был, а?

— Натуральный блудняк, в этом ты, Вов, прав! — вздохнул я. — Тебе как, общепринятое, но несколько бессмысленное объяснение дать? Или рассказать то, что я сам понял?

— Только понял? — вопросительно заломил бровь Вова.

— Нет, ещё принял и осознал, — заверил я. — Так что всё, что я тут буду нести, вовсе не горячечный бред. Я в здравом уме и трезвой памяти.

— Ну ладно, давай, порази меня! — ухмыльнулся напарничек. — Чего молчишь-то?

— Да пытаюсь сообразить, с чего начать, — отмахнулся я. — Всё, сообразил! Начну с того, что Роксана — это мир постапокалипсиса.

— Какого ещё постапокалипсиса⁈ — опешил Вова.

— Самого натурального! — заверил я. — Только он не для нас, пришлых, постап. Он постап исключительно для местных.

— Диких, что ли? — не въехал в ситуацию мой напарник.

— Нет, не для них. Под пришлыми я имел в виду вообще всех людей — не важно, где они родились, — пояснил я. — Роксана — мир постапокалипсиса для своих исконных обитателей. На текущий момент, как ты понимаешь, исключительно неразумных — всякого зверья и гадов морских.

— А что, были и разумные?

— Вов, ты меня вообще слышишь⁈ — возмутился я. — Естественно, были! Да все кончились! Потому что затеяли тотальную войнушку, которая привела к окончательному и бесповоротному кирдыку. Для них. Ну а для нас, равно как и какого-то количества неразумных эндемичных видов, вновь образовавшиеся условия оказались вполне подходящими для жизни… Вов, ты чего⁈

— О-фи-геть…