Упрямый хранитель

Глава 20

Я впервые в жизни был на конкурсе артефакторов, поэтому с любопытством разглядывал всё, что происходило вокруг.

Посреди Солнечной площади расчистили довольно большое пространство, а на этом пространстве полукругом поставили верстаки. За каждым верстаком стоял участник конкурса. Перед ними лежали их изобретения — артефакты, над которыми они трудились все последние недели. Одни участники тщательно скрывали своё волнение, другие нервничали, не стесняясь этого.

Зато зрители шумели и веселились вовсю. Они напоминали мне детишек, которые искренне радуются празднику.

Разумеется, были на этом конкурсе и судьи. В их число вошли лучшие артефакторы империи, легенда и гордость всех дворянских родов.

Среди судей я заметил Кузьму Петровича. В честь праздника старый артефактор расчесал свою длинную бороду и надел чистый фартук.

Покачивая головой, он что-то говорил Владимиру Гораздову. Гораздов внимательно слушал Кузьму Петровича, слегка сутулясь по своей давней привычке.

— А по каким правилам проходит конкурс? — поинтересовался я у Игоря Владимировича. — Будут какие-то туры или этапы? Как определяют победителя?

— Всё очень просто, Саша, — объяснил мне Игорь Владимирович. — Артефакторы вообще не любят сложных процедур. Судить конкурс будут лучшие мастера Империи. После выступления каждого участника они ставят в протоколе напротив его фамилии плюс или минус. Участника от своего рода судить не принято.

— Значит Кузьма Петрович не сможет проголосовать за Севу? — уточнил я.

— Не сможет, — покачал головой Игорь Владимирович. — Но и Владимир Гораздов не сможет проголосовать за нашего участника, так что всё справедливо.

— А от нас в конкурсе тоже кто-то участвует? — поинтересовался я.

— Разумеется, — кивнул Игорь Владимирович. — Видишь, вот того паренька?

Дед указал набалдашником трости на молодого черноволосого артефактора, который стоял с краю.

— Это он придумал — превратить медную обшивку наших кораблей в артефакт. Наложил на неё такое магическое плетение, чтобы медные листы нагревались и плавили лёд.

— Значит, конкурс выиграет тот, кто наберёт больше всего плюсов? — понял я. — Его и объявят победителем?

К моему удивлению, Игорь Владимирович покачал головой.

— В этом конкурсе не будет абсолютного победителя. Это ещё одна традиция артефакторов. Выберут трёх лучших участников, они и станут мастерами, а остальные смогут попытать счастье на следующем конкурсе.

Конечно, мне, как и всем зрителям, хотелось поскорее увидеть артефакты участников конкурса, но пока это было невозможно. Почти все участники до последнего скрывали свои артефакты от чужих любопытных взглядов.

Тогда я отыскал глазами Севу и удивлённо хмыкнул. У него не было никакой коробки или ящика, в котором мог бы скрываться артефакт.

На верстаке перед Севой стоял большой глиняный горшок, заполненный чёрной садовой землёй. Рядом с горшком лежал аккуратно сложенный кусок ткани. На солнце ткань отливала тонким золотым шитьем.

Сева старался держаться уверенно, но я видел, что он волнуется. Чтобы подбодрить друга, я помахал ему рукой.

— Буду болеть за тебя, дружище! — крикнул я Севе.

Мой крик не вызвал удивления. Вокруг собралось много людей, и все они шумели. Но Сева меня услышал и благодарно помахал в ответ.

— Сева, мы здесь, — крикнул сзади Миша.

— Покажи им всем, Сева, — тут же завопил домовой.

Затем я услышал, как Семен шепотом спросил:

— А кто этот Сева? Почему мы за него болеем?

— Это наш друг, — объяснил домовому Миша.

— Тогда пусть он победит, — решил домовой, и завопил громче прежнего: — Сева, давай, покажи им всем!

Мне стало смешно.

Я ещё раз обвёл взглядом зрителей и заметил князя Пожарского. Кажется, его сиятельство тоже волновался за сына. Он то и дело нервно стискивал пальцы, украшенные тяжелыми перстнями, и пощипывал свои светлые усы.

Откуда-то сбоку послышался басовитый рокот мобиля. Зрители зашумели громче. Я оглянулся и увидел, что сквозь толпу протискивается Никита Михайлович Зотов. Высокий, одетый во все чёрное, он был заметен издалека. Горожане почтительно расступались перед начальником Тайной службы. Рядом с Зотовым шёл чиновник в сером мундире с серебряным шитьём. Такие мундиры носили служащие Имперского казначейства.

Зотов коротко кивнул нам с Игорем Владимировичем. Для таких важных гостей мгновенно освободили два места в первом ряду. Никита Михайлович сел и закинул ногу на ногу, а чиновник имперского казначейства вышел вперёд.

Он сухо откашлялся, и площадь сразу же притихла, ловя каждое слово.

— В этом году Имперское казначейство решило поддержать конкурс артефакторов, — сказал чиновник. — Тем мастерам, чьи работы представляют интерес для Империи, будут предложены специальные контракты.

Чиновник говорил сухо и невыразительно, но на участников конкурса его короткая речь произвела большое впечатление. Ещё бы! Контракт с Имперским казначейством — это мечта почти любого артефактора. Это дополнительная и очень важная возможность проявить себя. Теперь участники конкурса волновались ещё больше, но и надеялись на успех.

Чиновник сел на своё место, и сразу же поднялся Владимир Гораздов. Он снял очки, неторопливо протёр их платком и снова надел. А затем обвёл взглядом участников конкурса.

— У мастеров не принято произносить длинные речи, — глуховато сказал Гораздов. — За нас все говорят наши артефакты. Поэтому, давайте начнём.

Он замолчал, и Кузьма Петрович одобрительно кивнул.

Сразу же после этого начался конкурс. Все выступления проходили по одному сценарию. Сначала участник говорил короткую речь, в которой объяснял принцип работы своего артефакта, а затем демонстрировал его в действии.

Большинство участников были откровенно никудышными ораторами. Они краснели и запинались, их не спасали даже заранее заготовленные бумажки. К тому же шум и гомон зрителей полностью заглушали слова.

Но когда артефакторы переходили к демонстрации, всё сразу уже менялось. Их взгляды становились внимательными, а движения точными и уверенными. Никакой шум не мог им помешать. Они устраивали зрелище, и это зрелище стоило того, чтобы на него посмотреть.

Над Солнечной площадью вспыхивали разноцветные искры, взлетали в небо фонтаны воды и языки пламени, крутились в воздухе разноцветные сверкающие кристаллы. Звучала музыка, раздавался свист ветра и треск пламени.

Каждое выступление зрители встречали криками и аплодисментами. Судьи кивали, иногда хмурились, иногда улыбались, склонялись над своими бумагами, ставя в них заветные плюсы или нежеланные минусы.

Я искоса наблюдал за чиновником казначейства. Чиновник тоже достал блокнот и прямо на коленях делал в него короткие пометки. Иногда он отрывался от блокнота и что-то говорил Зотову. Никита Михайлович внимательно слушал чиновника и коротко кивал.

Очень скоро дошла очередь до молодого артефактора, который представлял на конкурсе род Воронцовых. Черноволосый парнишка разложил на верстаке тонкий лист до блеска начищенной меди. На металле я разглядел четкие темные линии магических печатей.

Затем парнишка сделал эффектный жест, и в его руках, неизвестно откуда, появился большой брусок прозрачного льда. Наверное, от природы парнишка владел именно этой магией.

Зрители одобрительно зашумели.

Артефактор положил ледяной брусок на лист медной обшивки. Лёд сразу же начал таять, искрясь под лучами летнего солнца.

Кузьма Петрович поднялся со стула и подошёл к артефактору. Коснулся ладонью медного листа и что-то спросил у участника конкурса. Выслушал его ответ, качнул бородой и вернулся на своё место.

Мне показалось, что после выступления нашего участника судьи совещались чуть дольше обычного. Но, возможно, я ошибся.

— Вряд ли парень станет победителем, — шепотом поделился со мной своими сомнениями Игорь Владимирович. — Всё-таки обшивка для кораблей — это слишком специальная магия, хоть и полезная. Но он молодец, что попробовал. В любом случае, я повышу ему жалование, так что обидно парню не будет.

Я улыбнулся. Игорь Владимирович знал, когда нужно проявить щедрость, а когда строгость. Поэтому все работники рода Воронцовых относились к нему с огромным уважением.

Очередь постепенно подходила к Севе, и тут на конкурсе снова появился репортер Черницын. Ничуть не смущаясь всеобщим вниманием, он протолкался к нам и протянул мне газеты.

— Вот, Александр Васильевич, — гулким шепотом сказал мне Черницын, — здесь три вчерашних номера и три сегодняшних, как мы и договаривались.

А я-то наивно надеялся, что репортер от меня отстанет! Но я недооценил любопытство господина Черницына.

Впрочем, это ничего не меняло. Я не собирался называть Елизавету Фёдоровну, не получив сначала её согласия на это. Кто знает, нужна ли девушке так неожиданно свалившаяся на неё популярность. Я уже приготовился снова огорчить репортера отказом, но Черницын сумел меня удивить.

— Знаете, Александр Васильевич, я передумал узнавать у вас имя Летописца, — с улыбкой сказал он, — пусть оно останется тайной.

Я так удивился, что чуть не спросил репортера о причине его решения, но вовремя сдержался. Черницын мог бы принять мой вопрос за уговоры.

— Я всю жизнь занимался тем, что раскрывал тайны и вынюхивал секреты, — объяснил Черницын, видя мою растерянность. — Но теперь до меня наконец-то начало доходить, что не все тайны нуждаются в разгадках. Хочу, чтобы и в моей жизни было что-то, чего я не могу объяснить.

— Скучаете по чудесам, господин Черницын? — рассмеялся я.

— Вот именно, Александр Васильевич, — серьёзно кивнул репортер. — Вот именно.

— Если вас интересует моё мнение, то мне нравится ваша новая черта характера, — улыбнулся я. — А теперь давайте смотреть конкурс.

Мы с Черницыным вовремя закончили нашу беседу. Как раз подошла очередь Севы. Он тряхнул головой и развернул лежавшую перед ним ткань. Золотое шитье сверкнуло, как настоящая драгоценность.

— Это Ткань Времени, — громко сказал Сева. — По желанию мастера она ускоряет или замедляет течение времени.

Зрители удивлённо зашумели. Артефакты времени были редкой диковинкой даже в нашем богатом на чудеса мире.

— Магию времени можно использовать самыми разными способами, — продолжал Сева, — но я предлагаю использовать её в целительстве.

Голос друга звучал твердо и уверенно, и я одобрительно кивнул. Игорь Владимирович тоже слушал с интересом.

— Из этой ткани очень легко сшить одежду для больных людей, — сказал Сева, — и она замедлит развитие тяжёлой болезни или, наоборот, ускорит исцеление.

Судьи заинтересованно переглядывались. Князь Пожарский с волнением смотрел на сына.

— Правила конкурса запрещают эксперименты на людях! — серьёзно кивнул Сева. — Но я придумал другой способ показать действие этой ткани.

Сева показал всем раскрытую ладонь. На ладони что-то лежало, но я не мог разглядеть, что именно.

Впрочем, Сева сам всё объяснил.

— Это вишнёвая косточка, — громко сказал он. — Сейчас я посажу её и выращу дерево.

Не смущаясь взглядами зрителей, Сева пальцем вдавил вишнёвую косточку в рыхлую землю. Затем накрыл глиняный горшок волшебной тканью.

Ткань зашевелилась, словно живая. Прямо на наших глазах из земли появился тонкий прутик. Он сгибался даже под тяжестью тонкой лёгкой ткани. Всего за несколько секунд прутик вытянулся вверх и окреп, затем выбросил в стороны ветки. Они покрылись почками, а затем и листьями.

Деревце стремительно росло, на ветках появились белые цветы, почти сразу они осыпались, и лепестки подхватил теплый летний ветер. А на деревце уже краснели самые настоящие спелые ягоды.

Сева эффектным жестом сдёрнул с деревца ткань, и оно сразу же перестало расти.

Зрители закричали и захлопали. Кто-то свистнул так, что у меня заложило уши.

— Сева, Сева, молодец! — скандировал сзади домовой Семен.

— И откуда же берётся это лишнее время в вашем изобретении, молодой человек? — хмурясь, спросил один из судей. — Ведь вы заставили это деревце прожить несколько лет всего за одну минуту, и предлагаете делать то же самое с людьми? Не получится ли так, что ваше изобретение лишит их будущего?

Это был каверзный вопрос, но Сева не растерялся.

— Ткань Времени работает совсем не так, — с улыбкой объяснил он. — Она растягивает или сжимает только индивидуальное восприятие времени.

— Объясните, — потребовал пожилой артефактор.

— Легко, — кивнул Сева. — Случалось вам когда-нибудь скучать? Помните, как невыносимо тянется время, когда вам нечем себя занять? Минуты буквально превращаются в часы.

Я видел, что зрители на конкурсе кивают, слушая Севу. Это ощущение было всем хорошо знакомо.

— А когда вы чем-то увлечены, всё происходит в точности наоборот, — добавил Сева. — Часы стремительно летят и кажутся минутами. Вот на этом принципе и работает Ткань Времени.

Так получилось, что выступление Севы завершало конкурс. Судьи принялись совещаться, и совещались так долго, что мне захотелось накрыть их Тканью Времени.

Кузьма Петрович не участвовал в обсуждении, но он с тревогой поглядывал на своих коллег. Видно, старый артефактор очень переживал за Севу.

Я снова посмотрел на Зотова. Он что-то втолковывал чиновнику казначейства. Чиновник слушал Никиту Михайловича с большим интересом.

Наконец легендарные артефакторы закончили совещаться и пришли к единому мнению.

Снова поднялся Владимир Гораздов. Он переждал крики и шум аплодисментов, а затем громко и отчетливо объявил фамилии победителей конкурса артефакторов.

И Сева Пожарский был среди них.

Да, мой друг оказался в числе победителей конкурса и получил звание мастера.

Окончание конкурса послужило сигналом к началу праздника. Загрохотал салют, загремела весёлая музыка, в небо взлетали искрящиеся фонтаны, среди сверкающих брызг носились перепуганные чайки и голуби. Представители великих родов поздравляли своих артефакторов, горожане от души веселились, из распахнутых дверей трактиров доносился звон посуды и вкусные запахи. А в синем летнем небе бесшумно скользили облака, похожие на разноцветных драконов.

Князь Пожарский первым добрался до растерянного Севы, опередив даже Кузьму Петровича. Он стиснул сына в объятиях. Конечно, со своего места я не слышал, что именно князь Пожарский говорит Севе, но, судя по смущенному и счастливому лицу моего друга, это было что-то очень хорошее.

Я одобрительно покачал головой. Дмитрий Иванович Пожарский все решил правильно, и я искренне этому радовался.

А буквально через минуту Пожарский порадовал меня ещё больше. Он, наконец, отпустил Севу и от души пожал руку Кузьме Петровичу. Князь так долго и мощно тряс руку старого артефактора, как будто собирался её оторвать, но, судя по всему, Кузьма Петрович ничего не имел против.

Затем они все вместе подошли к нам, и я, наконец-то, получил возможность поздравить Севу. Обняв друга, я похлопал его по спине.

— Ты настоящий мастер, дружище. Я всегда это знал.

— Без твоей помощи, Саша, у меня ничего бы не вышло, — ответил Сева. — Как я рад, что тебе удалось провести меня в Незримую библиотеку.

— Наконец-то я могу открыть тебе эту тайну, — рассмеялся я. — Дело в том, что я тут вообще ни при чём. Так уж сложились обстоятельства, что твоя помощь понадобилась Библиусу. И сложил эти обстоятельства не я. Магия сама отлично с этим справилась.

Миша тоже пожал Севе руку, да так крепко, что Сева охнул и поморщился. А затем и домовой Семен присоединился к поздравлениям.

— Между прочим, я тоже тебе помогал, — заявил он снизу вверх, глядя на Севу. — Это ведь ты сделал те магические очки и плащи, при помощи которых меня поймали?

— Я, — признался Сева.

— Ну вот, — величественно кивнул домовой, — а если бы я не жил в доме Арсения, то и ловить бы меня не потребовалось, очки и плащи были бы не нужны. А значит, ты никогда не попал бы в эту волшебную библиотеку.

Сева озадаченно раскрыл рот, не зная, что ответить.

— С этим не поспоришь, — рассмеялся я. — Сева, познакомься с нашим новым приятелем. Это домовой, его зовут Семен. Он живет в доме, который купил Миша.

Тем временем князь Пожарский пожал руку Игорю Владимировичу.

— Поздравляю вас, ваше сиятельство, — улыбнулся Игорь Владимирович. — Ваш сын полностью достоин звания мастера.

— Благодарю вас, — кивнул Пожарский. — Но и ваш внук тоже не промах. Он сказал мне, что мы с вами можем сотрудничать, и я бы хотел это обсудить.

— Это чистая правда, — серьёзно кивнул Игорь Владимирович. — Я готов обговорить условия в любое время.

— В таком случае приглашаю вас к себе, — сказал князь Пожарский. — Обсудим будущее сотрудничество за обедом.

— Соглашайтесь, Игорь Владимирович, — улыбнулся я. — Только пусть стол накроют в беседке. В саду его сиятельства очень вкусная малина.

Мы весело расхохотались, и я заметил, что Никита Михайлович Зотов внимательно наблюдает за нами. Затем начальник Тайной службы повернулся к чиновнику Имперского казначейства, и они принялись с жаром что-то обсуждать. Почему-то мне показалось, что они обсуждают будущий контракт казначейства с Севой Пожарским.

— А давайте все вместе поедем ко мне, — вдруг предложил Миша Кожемяка. — Все равно мы все собрались. Отпразднуем победу Севы, а заодно и моё новоселье.

— Прямо так, без подготовки? — изумился я.

— А что там готовиться? — отмахнулся Миша. — Мы все в сборе. Еду и выпивку закажем по дороге.

— И торт, — немедленно добавил домовой Семен, — а лучше два.

— Я бы сначала заглянул в Незримую библиотеку, — признался Сева, отведя меня в сторону. — Хочу поблагодарить Библиуса. Без его помощи у меня бы ничего не вышло.

— Отличная идея, дружище, — согласился я. — С удовольствием составлю тебе компанию. Но ненадолго. Поздороваюсь с Библиусом и сразу же уйду ещё в одно магическое место.

— А куда? — тут же загорелся любопытством Сева. — Мне расскажешь?

— Расскажу, — рассмеялся я. — Но не сегодня.

— Вы собрались в волшебную библиотеку? — немедленно встрял в наш разговор домовой. — Возьмите и меня с собой. Тайновидец, ты обещал, помнишь?

— Помню, — усмехнулся я. — Идём.