Упрямый хранитель

Глава 8

На следующее утро мне прислал зов репортер Черницын и тут же вцепился в меня мертвой хваткой.

— Ваше сиятельство, Игорь Владимирович передал вам мое предложение? — вежливо спросил он.

— Передал, — признался я.

— Скажите, я могу рассчитывать на интервью с вами?

Честно говоря, первым моим желанием было отказать Черницыну в его просьбе. Но затем я вспомнил свиток с легендой, которой подсунул мне Библиус. В этом свитке говорилось про мага, который усилил свой магический дар, благодаря тому, что стал известным.

Свиток сам попросил, чтобы Библиус показал его мне. Значит, как ни крути, это можно было отнести к магическим происшествиям.

А я в последнее время привык придавать значение таким вещам. И развить свой магический дар хотел — как и любой маг.

— Хорошо, господин Черницын, — сказал я, — можем попробовать. Но сегодня вряд ли получится — у меня слишком много дел.

— Я могу подъехать к вам прямо сейчас, — предложил Черницын. — Вы ведь дома?

— А откуда вы это знаете? — насторожился я.

— Я просто предположил, — после секундной заминки соврал Черницын. — Обычно люди завтракают дома.

Услышав, как изменился тон репортера, я ни на секунду ему не поверил.

Следит он за мной, что ли? А вот это уже интересно. Надо бы выяснить, с чего это Черницыну пришло в голову заняться слежкой.

— Что ж, если вы рядом, то приезжайте, — сказал я.

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — с облегчением выдохнул Черницын.

Ярко-зеленый спортивный мобиль Черницына появился у моих ворот буквально через пять минут после нашего разговора. Значит, репортер и в самом деле был совсем рядом с моим домом.

Глядя на его роскошную машину, я отметил, что Черницын перестал нуждаться в деньгах. Наверное, у редактора «Магических сплетен» очень хорошая зарплата.

Я сам встретил гостя возле калитки. Но не потому что был рад его видеть, а потому что опасался, как бы Черницын не стал расспрашивать о моих делах Игната.

Старик, конечно, кремень, но по простоте душевной может сболтнуть что-нибудь лишнее. Так что я встретил Черницына сам и сразу пригласил его к себе в кабинет.

Пока репортер устраивался в кресле, я послал короткий зов дому.

— Приглядывай за ним, ладно? — попросил я. — Уверен, он не спроста так настойчиво набивался ко мне в гости.

Дом прислал короткий теплый импульс, подтверждая, что понял мою просьбу.

Черницын достал из кармана блокнот и самопишущее перо и положил их на столик рядом с собой.

— Скажите, Александр Васильевич, вы когда-нибудь давали интервью? — спросил он.

— Ни разу не приходилось, — признался я.

Репортер улыбнулся ослепительной и фальшивой улыбкой.

— Ничего страшного, это даже лучше. Я подготовил список вопросов, а вы, пожалуйста, постарайтесь отвечать на них развернуто. Вот и все. А я потом из ваших ответов составлю статью.

— Только не вздумайте печатать ее без моего ведома, — сразу же предупредил я. — Сначала пришлите статью мне. Я хочу сам ее прочитать.

— Конечно, — ничуть не расстроился Черницын, — обязательно пришлю. Ну что же, давайте начнем?

— Давайте, — согласился я.

— О вашей биографии мне достаточно рассказал Игорь Владимирович, — предупредил меня репортер. — Я задам буквально несколько вопросов. Скажите, какие у вас отношения с вашим отцом?

— А разве это важно? — удивился я.

— Очень важно, — закивал Черницын. — Читателям нравится узнавать подробности из жизни знаменитого человека. Это вызывает у них симпатию.

— Во-первых, я не знаменитость, — возразил я.

— Это временно, — успокоил меня Черницын. — После серии моих статей вы непременно станете знаменитым.

— Какая еще серия статей? — насторожился я. — Игорь Владимирович говорил только об одном интервью.

— Начнём с интервью, а потом вы войдете во вкус, — воодушевленно заверил меня Черницын. — Быть известным — это совершенно новое ощущение, Александр Васильевич. Абсолютно другая жизнь. Уж я-то знаю. Я у многих известных людей брал интервью.

— Не уверен, что мне это понравится, — возразил я. — В любом случае мои семейные отношения никого не касаются. Давайте другой вопрос, господин репортер.

— Хорошо, — ничуть не смутился Черницын. — Скажите, над каким делом вы сейчас работаете?

Я пожал плечами.

— Об этом я тоже не могу говорить. Предпочитаю не обсуждать незаконченные дела.

— А почему? — немедленно прицепился к моим словам репортер.

— Да потому что они могут повернуться как угодно, — ехидно улыбнулся я, — и вам, господин Черницын, это очень хорошо известно. К тому же вы знаете, что я часто работаю вместе с начальником Имперской Тайной службы. А Никите Михайловичу не нравится, когда подробности преступления становятся известны прессе.

— А вы сейчас раскрываете какое-то магическое преступление? — прищурился Черницын.

— Господин репортер, я же сказал, что не собираюсь обсуждать это с вами.

Но Черницын не успокоился. Он засыпал меня вопросами. Заходил то с одного боку, то с другого, кружил, как голодная акула вокруг купальщика.

Он все-таки вытащил из меня историю с корабельным лесом, по крайней мере, ту ее часть, которой я был настроен поделиться. Но о самом интересном я умолчал.

Расспросы продолжались больше часа, и я не получил от этого никакого удовольствия. Черницын тоже был заметно расстроен.

— Ничего страшного, Александр Васильевич, так бывает, — уныло сказал он. — Наверное, интервью — это просто не ваш формат. Но есть и другие способы написать хорошую статью.

— Какие, например? — поинтересовался я.

— К примеру, я могу сопровождать вас, — предложил репортер. — Буду помогать вам в расследовании и между делом вести записи. А потом из этих записей сделаю статью. Конечно, я пришлю вам ее на проверку, и вы вычеркнете оттуда все, что вам не понравится.

— Нет, так не пойдет, господин Черницын, — отказался я.

— Ну почему же? — принялся настаивать репортер. — Насколько мне известно, в последнее время в нашем городе не происходило никаких магических преступлений. Значит, вы, скорее всего, сейчас занимаетесь очередной магической тайной. Я ведь правильно угадал?

И он внимательно посмотрел на меня.

Дом прислал мне короткий магический импульс. Но я и сам уже все сообразил. Промолчал и пристально смотрел на репортера до тех пор, пока он не отвел взгляд в сторону.

Ну и Жук этот Черницын!

Он использовал интервью как предлог, а на самом деле хотел навязать мне свою помощь в расследовании. Охотился за горячим материалом. Пожалуй, пора его выставить, решил я, хоть это и будет выглядеть невежливо.

А Игорю Владимировичу я потом все объясню. Мой дед умный человек, он меня поймет. И тут, на мое счастье, мне прислал зов Сева Пожарский.

— Саша, артефакты готовы, — сообщил он.

— Ты их проверил? — спросил я.

— Ну, разумеется, — ответил Сева и весело хихикнул. — Приедешь, я тебе такое расскажу.

— Не сомневаюсь, что это будет интересная история, — усмехнулся я. — Дождись меня в мастерской. Я скоро буду. Кстати, прими мою благодарность, дружище. Ты спас меня от мучений.

— На тебя напало очередное магическое чудовище? — тут же заинтересовался Сева.

— Хуже. На меня напал голодный репортер в поисках сенсаций, а это пострашнее любого чудовища. Все, до встречи.

Я решительно отодвинул кресло и поднялся из-за стола.

— Вынужден закончить нашу беседу, господин Черницын. Мое свободное время вышло, я должен ехать по делам. Всего хорошего.

— Давайте я вас подвезу, ваше сиятельство, — немедленно предложил репортер, — у меня осталось еще несколько вопросов. Уверяю вас, со мной вы доберетесь в нужное место куда быстрее, чем на извозчике.

— Ни в коем случае, — откровенно сказал я. — Отправляйтесь по своим делам.

Я подчеркнул слово «своим».

— Но мы с вами еще встретимся? — спросил Черницын.

— Возможно, — кивнул я, — когда-нибудь.

— Знаете, я все-таки попробую написать статью, — сказал репортер, — хотя бы об этом случае с корабельным лесом. Мне кажется, эта история понравится нашим читателям.

— Пишите, — согласился я, — но не забудьте прислать статью мне на проверку.

Я подождал, пока мобиль Черницына отъедет от ворот, и только потом вызвал извозчика.

— Будьте добры, в Ремесленный квартал, — сказал я, усаживаясь на заднее сиденье.

Мобиль неторопливо пересек Неву по шепчущему мосту, потом свернул на набережную, и тут магический дар встрепенулся у меня в груди. Мгновенно насторожившись, я обернулся и посмотрел через заднее стекло, и тут же разглядел в потоке транспорта знакомый ярко-зеленый мобиль.

Надо же, неугомонный репортер Черницын решил проследить за мной.

Я хотел послать ему зов, чтобы отговорить от этой затеи, но потом передумал. Похоже, одними словами Черницына не проймешь. Придется действовать жестче, чтобы репортер понял, что я с ним не шучу.

— Остановите у ближайшего магазина ритуальных принадлежностей, — попросил я извозчика.

— Как скажете, ваша милость, — кивнул извозчик, прижимаясь к тротуару.

Я зашел в магазин и с любопытством взглянул на представленный ассортимент. Затем положил на прилавок монету и попросил у печального продавца листок бумаги и перо.

Написал на листке несколько слов, сложил его вчетверо и отдал продавцу.

— Думаю, что в течение получаса в ваш магазин придет человек, — сказал я. — Он высокий и худой, в сером костюме, лицом немного напоминает белку. Этот человек будет расспрашивать обо мне. Передайте ему, пожалуйста, эту записку.

— Сделаю, ваша милость, — заинтересованно улыбнулся продавец.

Мое необычное поручение внесло разнообразие в его грустные будни.

— Всего хорошего, — вежливо кивнул я.

Затем взялся за ручку двери, крепко зажмурился и представил себе большое помещение с высокими окнами, верстаки вдоль стен, заваленные инструментами и артефактами, и длинные полки, заставленные разномастной стеклянной посудой.

Я увидел это все словно наяву, потом толкнул дверь и оказался прямо в мастерской Севы Пожарского. Загадочная магия мгновенных перемещений продолжала исправно работать. Вот и отлично!

Я поморгал, чтобы глаза после дневного света привыкли к полумраку мастерской. И тут же услышал рядом раздраженное ворчание:

— Да куда же он его подевал-то?

Загадочное ворчание доносилось из-за верстака Севы Пожарского. Затем оно умолкло и сменилось характерным скрипом выдвижных ящиков.

Я с интересом заглянул за верстак и обнаружил там Кузьму Петровича, который копался в ящиках. Старый артефактор что-то искал, стоя на четвереньках.

— Добрый день, Кузьма Петрович, — с улыбкой сказал я.

От неожиданности мастер резко подскочил и тут же охнул, схватившись за спину.

— А, это вы, господин Тайновидец, — сердито выдохнул он. — И как вы сюда попали, позвольте спросить? Дверь-то у нас заперта, или этот чертов княжич оставил ее открытой, когда сбежал от меня? Припрятал куда-то мой штангенциркуль. И сам исчез. Как вам это нравится, господин Тайновидец?

— Штангенциркуль? — удивленно улыбнулся я.

— Ну, конечно, — выразительно закивал Кузьма Петрович. — Какой же артефактор там без штангенциркуля?

— А вы уверены, что ваш штангенциркуль взял Сева? — улыбнулся я. — Может, вы сами куда-нибудь его засунули?

— Ну, а кто же еще? — сердито ответил Кузьма Петрович. — Ему бы только шутить над стариком.

И артефактор снова принялся копаться в ящиках.

Тут кто-то осторожно дернул меня за рукав и зашептал на ухо.

— Саша, идем в литейный цех!

Я покосился в ту сторону, откуда донёсся шёпот, но никого не увидел. Зато заметил, что дверь, ведущая в литейный цех, сама собой приоткрылась.

— Если я случайно увижу Севу, то передам, что вы его искали, — вежливо сказал я Кузьме Петровичу.

А затем направился в литейный цех по следам невидимки.

Сева Пожарский уже ждал меня там. Через его руку был перекинут большой кусок плотной серой ткани. Я догадался, что это плащ, вернее, два плаща. В другой руке Сева держал большие очки на резинке.

— Вот, держи, — сказал он, протягивая мне плащи и очки. — Здесь два комплекта, как договаривались. Оба комплекта работают как надо, я их проверил.

— Работают они просто изумительно, — улыбнулся я, — если бы ты не дернул меня за рукав, я бы тебя даже не заметил. Слушай, а на кой черт ты так подшутил над Кузьмой Петровичем? Зачем спрятал его штангенциркуль?

— А за то, что он повадился меня из мастерской выгонять, — сердито буркнул Сева. — Как восемь вечера пробьет, так выгоняет всех и дверь запирает на замок. И ведь знает, что у меня конкурс через неделю, а все равно не разрешает остаться.

— Ты же княжич, — напомнил я Севе, — эта мастерская принадлежит твоему отцу. Ты можешь взять разрешение у него.

— А отец с Кузьмой Петровичем заодно, — фыркнул Сева. — Только его и слушает. Ничего. Вот выиграю конкурс и открою свою мастерскую. Буду делать артефакты, сколько захочу. А они пусть работают по старинке.

Сева решительно махнул рукой, но я заметил на лице друга мечтательную улыбку.

— Непременно откроешь! — поддержал я его. — По-другому и быть не может.

И тут дверь литейного цеха распахнулась, и на пороге появился Кузьма Петрович. Он сердито упер руки в бока.

— Ваше сиятельство, извольте ответить, где мой штангенциркуль?

— Выбросил я его, — буркнул Сева.

— Что? — вытаращил глаза Кузьма Петрович.

— Шучу. Он под лавкой, на которой ты после обеда храпишь.

— Я не храплю, а думаю о работе, — взбеленился Кузьма Петрович.

— Мне пора, — улыбнулся я. — Желаю вам хорошо повеселиться, господа!

— Саша, я тебя совсем не вижу, — радостно воскликнул Миша, глядя куда-то мимо меня. Мы решили примерить Плащи Скрытности в его кабинете. Дверь кабинета мы предусмотрительно заперли на ключ, чтобы нам никто не помешал.

Миша надел очки и обрадовался еще больше.

— А теперь вижу.

Он восхищенно покачал головой.

— Вот это артефакты! Нам бы такие в полицию. Мы бы всех злодеев переловили.

— Вряд ли император согласится, чтобы по улицам столицы расхаживали невидимые городовые, — улыбнулся я. — Городовой должен быть виден издалека и внушать злодеям трепет, а добропорядочным гражданам чувство спокойствия.

— Это верно, — согласился Миша.

— Нам лучше отправиться к дому Померанцева прямо в этих плащах, — предложил я. — Вдруг тамошний домовой любит в свободное время глядеть в окна. Не нужно, чтобы он заметил нас издалека.

Миша кивнул и удивленно прислушался:

— А что это за шум в коридоре?

За дверью кабинета и в самом деле началась суматоха. Кто-то пробежал, тяжело топая сапогами. Я услышал неразборчивые команды.

— Кажется, что-то случилось, — недоуменно нахмурился Миша.

Щелкнув ключом, он приоткрыл дверь, выглянул в коридор и тут же отпрянул назад.

— Полицмейстер приехал с внезапной проверкой. Черт, как не вовремя! Накрылось наше расследование. Теперь до позднего вечера придется возиться с бумагами и выслушивать недовольство начальства.

— Почему накрылось? — удивился я. — На нас же Плащи Скрытности. Выберемся потихоньку на улицу, полицмейстер нас и не заметит.

— А что он скажет, когда не обнаружит меня на рабочем месте? — резонно возразил Миша.

— Ты же полицейский следователь, — отмахнулся я, — скажешь, что был на особо важном расследовании. А я подтвержу, если понадобится.

— Давай попробуем, — решился Миша.

Видно, другу и самому не очень-то хотелось встречаться с полицмейстером.

Пользуясь суматохой, мы осторожно выбрались из кабинета и прижались к стене. Тучный полицмейстер в роскошном мундире с золотыми эполетами неторопливо шествовал по коридору прямо в нашу сторону. Толстые губы полицмейстера недовольно кривились.

За ним по пятам следовала свита — несколько чиновников из главного управления столичной полиции.

Полицмейстер был таким толстым, что я всерьез задумался, сможем ли мы проскочить по коридору, не столкнувшись с ним.

Прижавшись к стене, мы с Мишей осторожно пробирались к выходу. Мы почти уже миновали полицмейстера, но неожиданно он остановился прямо рядом с нами и недовольно спросил:

— А где полицейские следователи? Почему я их не вижу?

Наверное, полицмейстер тоже обладал каким-то особым магическим даром. Стоило ему проявить недовольство, как буквально по волшебству, рядом с полицмейстером появился Степан Богданович Прудников. Его синий мундир был застегнут на все пуговицы. Круглые очки торжественно блестели.

— Я здесь, ваше высокоблагородие, — доложил Прудников.

Полицмейстер хмуро посмотрел на него.

— А почему вы один? Где второй следователь? Этот… Как его?

Он защелкал пальцами — видно, пытался материализовать еще и Мишу.

— Михаил Кожемяко, — подсказал Прудников.

— Вот-вот, — кивнул полицмейстер, — где он?

Миша замер, забыв, что нужно дышать, а я с любопытством смотрел на Прудникова.

— Господин Кожемяко занят важным расследованием, — к облегчению Миши сказал Степан Богданович. — Лично выехал на Стеклянный рынок, чтобы изловить особо опасного карманника.

Я удивленно и одобрительно покачал головой. Надо же, Степан Богданович Прудников проявил себя с лучшей стороны.

— Сам ловит карманника? — заинтересовался полицмейстер.

— Особо опасного, — почтительно подтвердил Прудников.

Полицмейстер величественно кивнул.

— Хорошо. Ну, показывайте, что у вас здесь.

И он прошествовал мимо нас по коридору, едва не задев меня своим животом.

Когда мы с Мишей выбрались на улицу, я удивленно рассмеялся.

— Молодец, господин Прудников! Как мужественно он прикрыл тебя от гнева полицмейстера.

— Да, Степан Богданович очень изменился, — кивнул Миша. — Я даже думаю, что мы с ним сможем нормально работать.

— Я тоже так думаю, — улыбнулся я.

Видно, ночная прогулка по моему саду не прошла для следователя Прудникова даром.

— Ладно, идем к дому Померанцева, — напомнил я Мише. — Магическое существо само себя не поймает.

Возле ограды дома Померанцева скучали двое городовых. Миша оставил их наблюдать за домом. Пользуясь плащами скрытности, мы подошли к городовым почти вплотную, но они нас не замечали.

— В лавку на Травяной улице пиво привезли, — с тоской сказал один из городовых. — Я сам видел, как бочку выгружали из мобиля.

— Тебя его благородие поставил за домом наблюдать, а не за лавкой, — хмуро напомнил второй городовой, — вот и наблюдай. А я буду наблюдать за тобой.

— Свежее пиво, холодное, — мечтательно вздохнул первый городовой. — Вот бы сейчас по кружечке.

— Если самовольно с поста уйдем, господин следователь устроит нам кружечку, — покачал головой второй городовой. — Вот сменимся, тогда и заглянем в лавку.

— Да к тому времени все пиво разберут. Одна пена останется.

Первый городовой переступил с ноги на ногу и зашел с другой стороны:

— День-то сегодня какой жаркий, пить хочется. Слушай, мы же можем сходить в лавку по очереди. Ты иди первым, а я буду наблюдать за домом, а потом ты меня отпустишь.

— А если его благородие решит проверить пост? — возразил второй городовой. — Что ты ему скажешь?

— Скажу, что ты по нужде отошел, — нашелся первый. — Что ты, не человек, что ли?

— Ну, если по нужде, — заколебался второй городовой. — Ладно, стой здесь и не своди глаз с дома. Я быстро,

Миша, недовольно хмурясь, слушал разговор городовых, а я едва удерживался от смеха. Когда второй городовой поддался на уговоры своего товарища, Миша решил, что настала пора вмешаться.

— Значит, пива захотели? — грозно спросил он. — Попробуйте только оставить пост, я вас живо определю на гауптвахту. Там холодненькой водички напьетесь, сразу пить расхочется.

Городовые испуганно завертели головами.

— Ты слышал? — спросил первый городовой.

— Слышал, — шепотом подтвердил второй. — Это его благородие, господин следователь, его голос, точно. Я узнал.

— А где он? — недоуменно спросил первый городовой. — Как он нас услышал?

— А я откуда знаю? — огрызнулся второй. — Он начальство, а начальство все слышит. Магия, понимать надо.

— Так что хотите еще пива? — по-прежнему не показываясь на глаза городовым спросил Миша.

— Никак нет, ваше благородие, — вытянувшись по струнке, гаркнули городовые. — Виноваты, больше не повторится.

— За домом внимательно наблюдали?

— Глаз не сводили, ваше благородие, — хором ответили городовые.

— Никого не видели?

— Ни единой живой души, ваше благородие. Муха не пролетела.

— Наверняка домовой их видел, — тихо сказал я Мише. — Вот и затаился. Отпусти их, иначе мы тут зря простоим.

— Пожалуй, — согласился Миша.

И повернулся к замершим неподвижно городовым.

— Отправляйтесь в участок. Там господин Прудников найдет вам службу. И чтобы никакого пива мне. Поняли?

— Так точно, ваше благородие! — снова гаркнули городовые и поспешно удалились.

— Ну что, идем в дом? — спросил Миша, когда городовые свернули за угол.

Я покачал головой.

— Давай подождем. Пусть домовой увидит, что возле дома никого не осталось.

Я окинул рассеянным взглядом ограду и удивленно нахмурился.

— А что это там?

— Похоже, задняя калитка, — сказал Миша, — и она открыта. В прошлый раз мы ее не заметили.

— Потому и не заметили, что в прошлый раз она была закрыта, — сказал я. — Сдается мне, твои городовые не слишком внимательно наблюдали за домом.

— Думаешь, в доме есть еще кто-то, кроме магического существа? — спросил Миша.

— Может быть, — согласился я. — Во всяком случае, нужно посмотреть. Давай-ка и мы с тобой войдем через заднюю калитку.

Но стоило нам двинуться с места, как дверь дома Померанцева открылась. На крыльце появился домовой.