Противотанкист. Книга 6. В дивизионе

Глава 18

В ночь с 16-го на 17 мая вся артиллерия нашей дивизии открыла огонь по противнику. То, что немцы стягивают войска ближе к передовой стало видно и безоружным взглядом, а вооружённым стереотрубами и биноклями подавно. На какие кнопки надавил полковник Васин, какие силы задействовал и куда сообщил, я даже не знаю. Но наше артиллерийское начальство два дня бегало как напонуженное, выбирая запасные позиции для артиллерийских батарей и готовя данные для стрельбы. Видать прилетело с самого верха, а не просто пришёл приказ из штаба армии.

Как только стемнело, всё пришло в движение. Артиллерийские и гаубичные батареи сменили позиции, а в полночь открыли огонь по немецким опорным пунктам. Наш второй дивизион по селу Андреевка, а первый по Александровке. Полковая артиллерия и батальонные миномёты работали в основном по переднему краю противника. Стреляли также два приданных дивизиона из тяжёлого артполка, но они работали по позициям немецкой артиллерии. Минут двадцать стоял грохот от выстрелов и разрывов, после чего всё стихло. Орудия стали перемещать на основные позиции, а на их место устанавливать макеты для немецкой авиации. Стреляли бы и дольше, но разрешили использовать только «полбыка» заранее привезённых на запасные позиции. Его и расстреляли. Когда артиллерия убралась восвояси, сапёры начали минировать все дороги в тылу передовых опорных пунктов, хаотично разбрасывая противотанковые мины в труднопроезжих и неожиданных местах. Своя пехота если и побежит, то не подорвётся, а вот немецкая броне и другая техника может. Так что наряду с настоящими устраивали и ложные минные поля. Осталось только дождаться немецкого наступления.

Дождались. Орднунг, несмотря на потери, рулит, поэтому немецкая артподготовка началась по плану и в четыре часа утра загрохотало уже на немецкой стороне и снаряды полетели к нам. А вместе со снарядами и самолёты противника. Что можно сказать про эту артподготовку? Лучше Лермонтова и не скажешь.

Земля тряслась — как наши груди,

Смешались в кучу кони, люди,

И залпы тысячи орудий

Слились в протяжный вой…

Кони с людями, конечно, не смешались, но земля тряслась, и мы вместе с ней, сидя в блиндаже. Я даже наблюдателя не стал выставлять. Какой в этом прок? Мы не на передовой, а немецкая пехота начнёт наступать не раньше, чем немецкая же артиллерия прекратит огонь или перенесёт его в глубину нашей обороны. Мы и не в глубине, а так, посерёдке, так что успеем выскочить, занять позиции и осмотреться. Есть риск, что всех накроет одним снарядом, но на войне, как на войне. Зато в Балке Копани сюрпризов теперь хватает, и пара сапёров сидит сейчас в нашем блиндаже — главный сюрприз на их совести. Мы же в случае чего прикроем заминированные участки от разминирования. Есть у нас методы, инструменты и патроны.

Всё хорошее когда-то кончается, закончилось и это светопреставление, выбираемся из укрытия и разбегаемся по опорному пункту. Нас мало, но мы вооружены и очень опасны. Поэтому позицию на левом фланге занимает расчёт ручного пулемёта (Джафаров с Ростовым). На правом — Чеботарь с Наливайко, у них карабины. Сапёры у нас в тылу, проверяют сеть с установленными фугасами. Основные силы со станковым пулемётом и парочкой автоматов в центре. Заградотряд, который будет «отстреливать» паникёров и дезертиров. Хотя сначала ловить, приводить в чувство, садить в оборону, а там видно будет. Когда немцы прекратят долбить по Дмитро-Даровке, пошлю Баранова восстановить связь с четвёртой батареей, пока смысла в этом не вижу, снаряды стопяток рвутся как в населённом пункте, так и на его юго-восточной окраине. Ведь не раз говорил и предупреждал этих мудаков-командиров, что нужно сменить огневые позиции батареи и окопаться на новом месте. Нет, не послушали, мол придётся снова проводить пристрелку, переделывать всю систему огня, теперь расхлёбываем. Четыре немецких артполка, это не хрен собачий, раздолбят всё качественно, особенно узлы сопротивления, которые засекли самолёты-разведчики. Вот и долбят.

На высоте 169,3 перед нами темно, всё в пыли и дыму от разрывов снарядов и мин. Но уже слышны пулемётные очереди и частая ружейная перестрелка. Значит немцы пошли в атаку. Вот сейчас самое время поставить заградительный огонь, но фиг вам. Проводные линии связи порвало, связисты ещё не очухались. А вот и ракеты с высоты полетели, просят огня. Всё-таки не зря я матерился и втирал хуй в голову комбатру и остальным летёхам, подстраховались, продублировали несколько основных сигналов. Огонь заградительный, обойдутся без корректировки, но это пока. Корбут — умница, не полез на свой ПНП на высоте. Занял наш неприметный окопчик между узлами сопротивления. Видно оттуда не всё, зато работать сподручней, артобстрел не мешает. Вижу, как из окопа корректировщиков выскочил связист и побежал проверять линию, хотя это должны делать телефонисты с батареи, но те почему-то телятся.

А вот и заградительный, наконец-то, хотя стреляет только три орудия, четвёртое видать накрыли. Но хоть что-то. Пора и мне действовать, а не созерцать.

— Олег, дуй по связи, проверь всю линию вплоть до огневой четвёртой батареи. Разузнай, что там и как и пулей обратно. — Отдаю я первый приказ в качестве командира опорного пункта.

— Есть, проверить связь. — Козыряет боец и, закинув карабин за спину, убегает.

С Корбутом у нас договорённость, если его прижмут на НП, то он будет отходить в нашу сторону, поэтому кроме наблюдения за общей ситуацией, кошусь и в сторону корректировщиков, иногда. А ситуация явно не в нашу пользу. Слышен уже рёв танковых двигателей, так что скоро начнётся драп нах остен, хотя в данном случае на север, но это плоскопараллельно. Вот и первые признаки начинающегося драпа — раненые в тыл потянулись, легкораненые, кто ходить может. Этих не трогаю, пускай уходят, если повезёт, может и жить останутся. А это уже не порядок…

— Андрюха, видишь вон ту группу потеряшек? — показываю я своему заму в направлении бегущих бойцов. — Придай им правильное направление, гони сюда. Будут сопротивляться, вали на месте.

— Понял. — Отзывается младший сержант и выскакивает из траншеи. Не зря я ему звание выбивал.

Засмотревшись на очередную проблему, возникшую на левом фланге, я не сразу заметил, что в траншее стало заметно теснее. Оказалось, что это Андрюха пригнал толпу о чём-то гыргыкающих Джамшутов. Подарок Южному фронту от Закавказского военного округа. Больше тысячи азербайджанцев прислали в дивизию неделю назад. Годных к строевой, но не обученных военному делу. Необученных, это ещё полбеды, кое-как изъясняться по-русски мог только каждый десятый из этого пополнения. Вот дюжину таких воинов Андрюха и пригнал, указав им нужное направление при помощи мата, пинков и автоматных очередей поверх голов. Выяснять, почему побежали, времени нет, поэтому веду пополнение на левый фланг и отдаю под команду Джафарова, который быстро проводит комплекс индивидуальных воспитательных мероприятий. Выясняя, зачем побежал, и где бросил оружие. Хотя винтовки побросали не все.

Оставив Джафарова разбираться с земляками и возложив на него задачу по прикрытию левого фланга, забираю Ростова вместе с пулемётом и возвращаюсь на позицию в центре. Оттуда будет сподручнее усиливать фланги. Бой только начался, а я уже взмок, хотя даже ещё не воевал, а проводил организационные мероприятия. Заработала связь с четвёртой батареей, но им сейчас не до нас. На левом фланге, за который я отвечал в своём секторе обороны на стыке с соседней дивизией, всё идёт хорошо, первый бат отбивает атаки, соседи держатся. А вот на правом… Там всё не так радужно. Поэтому приходится следить за обстановкой и присматриваться к тому, что творится справа.

Немцы не стали изобретать велосипед, а нанесли свой основной удар по центру обороны дивизии ближе к правому флангу. При четырёхкратном превышении пехоты и артиллерии, а также стопроцентном превосходстве в танках и самолётах они могли себе это позволить. Поэтому сразу после артподготовки на один наш 1139-й стрелковый полк навалилось три немецких, да ещё при поддержке танков, и хотя полк поддерживала как приданная артиллерия, так и две батареи нашего второго дивизиона, сначала шестая, потом и четвёртая (пятую раскидали повзводно в глубине обороны, для отражения атаки танков), немцы прорвались, обтекая узлы сопротивления и атакуя их с флангов. Так что сначала был уничтожен узел сопротивления номер два на высоте 187,5. После чего фрицы захватили обе Надеждовки, практически уничтожив первый стрелковый батальон. Сразу за ним узел №1, на высоте 154,4, также окружив второй стрелковый батальон. А воспользовавшись тем, что 1143-й стрелковый лишился артиллерийской поддержки, гансы навалились и на его первый батальон, обороняющийся на высоте 169,3. Атаку противника удалось остановить только благодаря тому, что комбат первого стрелкового ракетами вызвал огонь на себя. Несколько танков наскочили на мины и бронебойщиков, а разрывы шрапнели заставили отступить фрицевскую пехоту. В общем, к восьми утра, оборона дивизии трещала по всем швам, но как-то держалась и ещё не была прорвана на всю глубину.

Дольше всех на переднем крае держался наименее усиленный 1-й стрелковый батальон 1143-го полка. Хотя скорее всего дело в рельефе, левый фланг и центр обороны прикрывал лог, впадающий в Балку Копани. Своего рода природный противотанковый ров непроходимый для бронетехники. Поэтому почти все противотанковые ружья комбат сосредоточены на правом фланге. Для самообороны их хватало, но прикрыть полукилометровый стык с 1139-м стрелковым полком ПТР не могли. Единственная сорокапятка, замаскированная на огородах Надеждовки 1-й, продержалась недолго, танки при поддержке артиллерийского огня прорвались и двинули дальше. Пехоту удалось придержать, но только на время, уничтожив большую часть наших пулемётов огнём танковых пушек, противник прорвал передний край обороны дивизии, захватив как первую, так вторую Надеждовку.

Младший лейтенант Корбут с напарником каким-то чудом сумели выскочить из этой передряги, пробившись на наш опорный пункт. Оставляю командование на него, передав связь с батареей, сам же смещаюсь на левый фланг. Бегунков мы отловили достаточно, так что круговую оборону опорного пункта организовать получилось. Прибыло даже усиление в составе миномётного отделения с одним 82-мм миномётом. И теперь небольшой караван отправился на огневые позиции миномётной батареи, искать уцелевшие боеприпасы. Благо эти позиции находятся неподалёку, размётанная артиллерийским огнём огневая. Найдут мины, будет нам счастье, не найдут, придёт полярный пушной зверёк. Соседей отжали к востоку, и теперь немцы беспрепятственно копошатся в балке. Проводят разминирование комбинированным методом, сначала сосредоточенный миномётный огонь по участку местности, затем сапёры с миноискателями, следом рота пехоты. Хотят просочиться в тыл нашему полку. Ню-ню. Прямо по курсу у них деревня Фёдоровка 2-я, в которой засела 7-я стрелковая рота, оборудовав там опорный пункт. Немцам осталось пройти около километра, чтобы нарваться. Пока не вмешиваюсь, от нашего опорника до хитрых фрицев больше двух километров, так что достать из пулемёта ещё сможем, а вот попасть вряд ли. Но ежели они полезут в тыл первому батальону, обходя высоту 169,3, тогда встретим их кинжальным огнём.

— Что с батареей, товарищ лейтенант? — возвращаюсь я на командный пункт своего опорного пункта.

— Порядок. Куда огонька подкинуть? — веселится младший лейтенант.

— Рота противника в Балке Копани. Разминируют. Скоро подойдут к ориентиру номер пять. — Показываю я направление. — Накрыть бы, пока не попрятались.

— Сделаем. Накрою шрапнелью. — Передаёт команды на батарею Алексей. После чего в той стороне вспухают облачка шрапнельных разрывов. Самое то для неукрытой в земле пехоты. Причём я замечаю, что одно орудие стреляет чутка с перелётом, не давая противнику отойти. Так что роту рассеяли, но это был наш последний успех. Точнее, последний успех батареи.

Немцы перегруппировались, подтянули вторые эшелоны с танками и ударили сперва по хутору Бахметовка, а заняв его, повернули на Дмитро-Даровку. Так что артиллерийской поддержки мы лишились, пушкам пришлось отстреливаться прямой наводкой. Часть танков подбить удалось, но после короткого но мощного артобстрела, немцы перешли в атаку с двух сторон. С юга из деревни Надеждовка 1-я, и с запада со стороны хутора. Остатки четвёртой и пятой батарей держались до последнего, но погибли под гусеницами и снарядами немецких танков. Пехоту из домов и окопов опорника немцы выковыривали гораздо дольше, но как численное, так и огневое преимущество было на стороне у противника, поэтому те, кому удалось выжить, под напором пехоты и танков отошли. Часть на восток, к седьмой роте, а часть по дороге на север. К нам проскочило только несколько человек, хозяйственное отделение во главе со старшиной Саидовым. Пришли не пустые. Привезли двуколку с патронами и гранатами. Правда проскочили кружным путём, как раз перед началом немецкого артобстрела. Вот теперь поживём. Не знаю как долго, но хотелось бы дожить до Победы.

Сложа руки мы тоже не сидели. С танками бороться нечем, поэтому их пришлось пропустить, зато немецкой пехоте досталось по щам. Кладокопатели принесли 82-мм мины, так что получилось отсечь мотопехоту от бронетанков и подарить ей незабываемые впечатления. Расстояние от нас до просёлочной дороги между деревнями около двух километров, поэтому использовать пулемёты не стали, хотя и приготовились к отражению возможной атаки. Пристреливать репер и корректировать огонь миномёта взялся я сам, тем более все ходы записаны, а расстояния чуть ли не шагами промерены. В сплошном грохоте и дыму от разрывов фрицы даже не поняли, откуда по ним стреляют. А когда поняли, то вызвали артподдержку, которая снова накрыла позиции миномётной батареи основательно перепахав там всё. Пришлось прекратить огонь, чтобы нас не засекли раньше времени и не сравняли с землёй, да и мин мало осталось, а день только начался. Всё что могли, мы сделали, не дали фрицам нанести одновременный удар по опорному пункту.

Соседнюю 106-ю стрелковую дивизию отжали ещё дальше к северу, видать немцы тоже неплохо на неё навалились и теперь канонада доносится до нас с северо-востока. Мы ещё не в полном окружении, есть возможность отойти к седьмой роте, а затем дальше на север, — только зачем? Боеприпасы у нас есть, бойцы тоже. Позиция хорошая. А главное, впереди воюет первый стрелковый батальон. Отходить ему в случае чего через нас, но бойцы и командиры зубами вцепились в свою высоту и отходить даже не собираются. А мы не шакалы, чтобы бросать их на произвол судьбы. И вообще, чем больше гансов мы тут уничтожим, тем меньше их до Сталинграда дойдёт. Да, там большинство завоевателей найдут свой конец, но по пути они ещё попьют нашей крови.

Да и дивизия до сих пор воюет. И хотя система обороны нарушена, большая часть узлов сопротивления обойдена и почти захвачена противником, но зачистить их не так уж и легко. Причём танки тут не помогут. Защитникам опорных пунктов просто некуда отступать, остаётся только подороже продать свою жизнь или сдаться. Но пленных, разгорячённые боем и обозлённые потерями фашики брать не торопятся. Да и сдаваться им никто не спешит. Злости к захватчикам у нас не меньше.