Противотанкист. Книга 6. В дивизионе

Глава 7

Надев шаровары, вскакиваю в сапоги, портянки по армейской привычке, лежали на голенищах, поэтому на намотку не теряю даже секунды. Ну а гимнастёрку застёгиваю уже на бегу, первым вылетев в коридор.

— Молодец, сержант! — Хвалит меня полковник Васин, протягивая дегтярёвский пистолет-пулемёт. — Одевайся, экипируйся, снаряга в кухне. Кобура с ТТ и твой вещмешок там же. Кажется началось.

Значит немного времени ещё есть, поэтому заскочив в кухню, первым делом нормально наматываю портянки. Начнётся бой, будет уже не до этого. Надев ватник, цепляю на ремень кобуру с ТТ и две сумки с магазинами от ППД. И хотя барабанных магазинов хватало, но таскать их все на ремне, этож лишняя тяжесть и потеря маневренности, для скоротечного боя хватит и трёх, один из которых на автомате, а два запасных. Проверяю пистолет и запасную обойму, патроны на месте, значит к стрельбе готов. Досылаю патрон в патронник и ставлю тэтэшник на предохранитель. Гранаты-лимонки рассовываю по карманам и теперь я готов, как к обороне, так и к атаке. Остальные только подтягиваются, поэтому время есть, так что закидываю в свой вещмешок несколько пачек патронов, гранаты и отдельно запалы, ну и пару банок с тушёнкой, стоящих на подоконнике. Война войной, а жрать-то всё равно хочется. Ещё неизвестно куда нас забросят или направят.

— Ты уснул что ли там, сержант? — подгоняет меня начальник, когда остальные только подтягиваются на кухню.

— Уже иду. — Закидываю я в свой сидор ещё два запасных магазина и завязываю его, перехлестнув горловину лямками. Подхватив автомат в правую руку выхожу в коридор, держа вещмешок в левой.

— Ты на войну что ли собрался, сержант? — оглядывает меня с ног до головы Васин.

— Всё своё ношу с собой. — Коротко отвечаю я.

— Молодец! Но сидор свой оставь в коридоре, и за мной на чердак. Осмотримся что там и как.

— Лейтенант Тихий!

— Я.

— Организовать охрану помещения.

— Есть организовать охрану помещения, — продолжает экипироваться Тихий.

По вбитым в стену скобам, следом за полковником поднимаюсь на чердак, закрыв за собой тяжёлую крышку люка. Васин тоже не с пустыми руками, кроме пистолета у него снайперка и бинокль, а карманы полушубка как-то подозрительно оттопыриваются. С непривычки на чердаке было темно. Но светлыми пятнами проглядывали слуховые окна, выходящие на юго-восточную и северо-западную стороны. Я ещё подумал, когда увидал здание целиком. Зачем их так много на четырёхскатной крыше небольшого дома? Голубей что ли разводят? Но голубями тут как раз и не пахло. Зато обзор из двух «кукарешников» открывался почти на все стороны света. Мёртвые зоны конечно оставались, поэтому пришлось слегка поработать прикладом автомата, изнахратив карниз. Зато вышло две удобных бойницы, из которых можно как наблюдать, так и стрелять. С ночного неба отчётливо раздавался гул тяжёлого бомбовоза, а на западной окраине стреляла зенитная батарея, ведя заградительный огонь. Я правда не знаю, от кого эти зенитчики заграждались, вот только немецкая авиация всегда обходила город по дуге и налетала с востока со стороны Оки. Видимо у зенитчиков был свой хитрый план чтобы заманить глупых немцев в ловушку, но он пока не срабатывал. Занимаю свой сектор наблюдения на юго-западной стороне крыши, начальник на юго-восточной. Эти направления наиболее уязвимы, так как к северу от нашего домика находится блокпост и охрана на въезде, а на северо-востоке центр базы, которую тут все называют — «Остров». Хотя почему именно остров, я так и не мог понять, а вот сейчас догадался.

Как пишут в некоторых приключенческих романах, " Гладь воды блестела в свете луны, которая отражалась в воде". Так и тут. Хотя луна в воде и не отражалась, но было понятно, что под ровной поверхностью льда и снега с юго-запада на северо-восток течёт река. А так как и на севере и на западе протекал широкий ручей с заросшей кустарником и деревьями поймой, то кое-какие выводы сделать уже было можно. База находилась на острове.

Зенитные прожектора шарили в небе, но никак не могли отыскать самолёт, который казалось ходил кругами над нашим островом. Зато когда со стороны реки в нашу сторону полетели сигнальные и осветительные ракеты на парашютах, я понял, «что это жу-жу неспроста».

— Ракеты, та-рищ полковник. — Докладываю я.

— Вижу, иди к моему слуховому окну. Попробуй засечь сигнальщика. — Передаёт он мне свой бинокль, когда я подошёл ближе.

Ещё одна серия ракет взлетает из-за деревьев с другого берега реки.

— Ракеты с востока. — Корректирую я прицел.

— Не достать. — С огорчением произносит полковник. — Сигнальщики прячутся за деревьями.

Но было уже поздно. Гул с неба усилился, а сразу за ним послышался противный свист бомб. Так что стало не до наблюдений. Падаю на землю и пытаюсь притвориться букашкой, чтобы в меня не попало. А то, что земля эта на чердаке дома, так это не важно, главное прижаться к земле, а там как повезёт.

Нам повезло. Бомбы рванули в стороне блокпоста, а это примерно в ста метрах от нашего дома. Так что когда стены и пол перестали трястись, поднимаюсь на колени и начинаю отплёвываться. Вековая пыль, а также перегной, лежащий на потолке, попали в глаза уши и нос. Рот вроде я закрывал, но всё равно што-то похрустывало на зубах.

— Живой? — как сквозь вату, слышу я голос полковника.

— Вроде. — Отвечаю я, помотав головой из стороны в сторону.

— Не ори. Я не глухой. — Продолжает кричать начальник. — А чего ты тогда башкой трясёшь?

— Тараканы в ухи попали.

— Какие тараканы?

— Которое в голове живут. — Отвечаю я. После чего делаю несколько глотательных движений, продувку и обретаю нормальный слух.

— Тогда осмотрись по периметру, а я погляжу, что там эти ракетчики делают.

Без лишних слов осматриваюсь на три стороны. В юго-западном секторе чисто, никакого движения. На севере видны воронки от бомб и какой-то дым. На северо-востоке большую часть сектора наблюдения перекрывает соседнее здание, но тоже никого нет.

— Сержант, ко мне. — Командует полковник Васин, и сразу же раздаётся выстрел.

— Я здесь, — становлюсь я справа от него.

— Приглядись, на реке кто-то есть. — Делает он ещё один выстрел.

— Определённо есть. И если это не санитары, то наверняка диверсанты или парашютисты. — Пристраиваюсь я рядом с полковником и, передёрнув затвор, открываю огонь. Расстояние около двухсот метров, не попаду, так хотя бы напугаю. А там глядишь и местная вохра подтянется, а то с вышек, стоящих по периметру, почему-то никто не стреляет. Вышкари или спят, или их уже не разбудить, так как сон вечный.

Для форсирования реки «парши» выбрали удачное место, и если бы было лето, то их даже бы не заметили. Кустами ивы русло реки тут затянуло прилично. Вот только сейчас март, и листва на кустах давно облетела, зато и река пока не отмёрзла, поэтому не представляла серьёзного препятствия для пехоты. Так что шестьдесят метров до нашего берега немцы проскочили. Будем надеяться, что не все, и что это немцы, а не какие-нибудь учения. Хотя после бомбардировки объекта, на учения это непохоже. Стрелять дальше смысла не было. Противника от нас скрыл туман войны, он же высокий деревянный забор. Поэтому, присев на корточки, дёргаю за штанину полковника и гуськом отползаю к самому люку, расположенному почти в центре потолочного перекрытия. Тонкие доски дранки, покрывающей крышу, не лучшая защита от пуль, которые начали щёлкать по ней и дырявить кровлю.

— В чём дело, сержант? — согнувшись, подошёл он ко мне.

— Стреляют. — Показываю ему на дырки от пуль в кровле. — Позицию нужно чаще менять.

В это время люк открывается и из него показывается голова нашего штатного танкиста, или точнее — таксиста. С такой рожей, он вылитый Володя Шарапов, только раза в полтора старше.

— Какие будут указания, товарищ полковник? — спрашивает Иваныч.

— Займите позиции у окон с западной и южной стороны. Огонь открывать без команды.

— А в ково нам стрелять?

— Стреляй во всё, что шевелится! — опережаю я начальника.

— А если это наши будут? — удивлённо переспрашивает водила.

— Неважно. Это диверсанты. Так что они так и так в нашей форме. — Подтверждает мои указания Васин.

— Понял. Люк закрыть?

— Оставляй так, на случай экстренной эвакуации. — Снова влезаю я. — Начальник же только кивает в подтверждение.

— Что дальше прикажете, товарищ сержант? — язвит самый главный начальник.

— Нужно выбить пару досок в карнизе и залечь за брёвнами сруба. Не стоит умную голову под глупую пулю подставлять.

— Логично. Вот ты этим и займись, а я займу позицию справа, подстрахую. — Показывает направление Васин. — К бою!

Выглянув на секунду в слуховое окно, смещаюсь влево и, выбрав удобное место, достреливаю магазин, направив оружие в одну точку. С полутора метров автопила прогрызает удобную амбразуру, в которую можно выставить ствол и прицелиться. Залегаю за бревном сруба и жду ответной реакции, заодно и магазин поменял. Ответной реакции не последовало, поэтому передёргиваю затвор и занимаю позицию у бойницы. Можно было долбануть и прикладом, но я не стал надеяться на ненадёжный предохранитель, когда автомат заряжен и стоит на боевом взводе. Вдруг выстрелит, и пуля попадёт в голову, потом иди, докажи, что ты не самострел.

Первым начал стрелять всё же полковник, потом внизу загрохотал пулемёт, а следом и я присоединился к общему веселью. Походу парашютисты пошли с двух сторон, обойдя нас ещё и с запада. Стреляю очень короткими очередями, пытаясь хоть в кого-то попасть с полста метров, так как гансы не атакуют наш домик в лоб, а пытаются проскочить вправо и укрыться за соседними зданиями, видимо их задача — захватить центр базы.

— Сержант! — слышу я крик полковника.

— Я! — откликаюсь и прекращаю стрелять.

— Спускайся. Пока нас с тыла не обошли, прикроешь выход из дома. Я тут один справлюсь.

— Понял! — Вновь приникаю я к прицелу, добив магазин одной очередью и всё-таки подловив одного ганса на перебежке.

Отползаю назад и ссыпаюсь вниз, даже не почувствовав боли в спине и в рёбрах. В доме было темно, становилось прохладно, по комнатам гулял сквознячок и пахло сгоревшим порохом. Внутри никто не стрелял, только с чердака и с улицы доносились редкие выстрелы. Неужто всех перебили?

— Лейтенант! Тихий! — зову я.

— Я здесь. — Откликается он из самой большой комнаты. — Кто меня спрашивает?

— Сержант Доможиров. Меня полковник к вам на помощь прислал. Все живы? — заглядываю я в комнату.

— Да. — Не оглядывается и не отрывается он от прицела. — Атаку отбили, фашисты попрятались.

— Мне товарищ полковник приказал со стороны выхода вас прикрывать.

— Хорошо. Занимай позицию на крыльце, гранаты и магазины с патронами в кухне возьми.

— Света где?

— В погребе сидит. Напугалась сильно.

— Понял. Иду прикрывать.

Подхватив вещмешок, захожу в кухню, и сначала проведаю подпольщицу. Из открытого люка струился неяркий свет и какой-то кутёнок скулил внизу.

— Света! — зову я её.

— Чего? — высовывает она над полом зарёванное лицо, хлюпая носом.

— Диски набей. — Кладу я перед ней два пустых барабанных магазина и несколько пачек патронов.

— Я не умею.

— Научишься.

— А ты?

— А я воевать пошёл. — Щелкаю я её пальцем по кончику вздёрнутого носа.

— Сдурел? Больно ведь. — Возмущается она, зато перестаёт хныкать.

Пополнив боекомплект, зову Тихого.

— Лейтенант, подстрахуй, и двери за мной запри.

— А ты как войдёшь, в случае чего? — тут же материализовался он в коридоре.

— В случае чего, у вас будет в запасе несколько секунд, пока выбивают дверь и горит запал на гранате. Работаем! — резко открываю я дверь на себя.

— Чисто. — Проконтролировав сектор обстрела, сообщает мне напарник.

Пригнувшись, проскакиваю на крыльцо и занимаю позицию за мешками с песком. Все ставни в доме предусмотрительно закрыли на ночь, и отпирались они только изнутри, поэтому незаконного проникновения в дом со стороны окон, можно было не опасаться, а вот через дверь при желании войти можно. Видимо на этот случай, деревянный барьер по периметру высокого крыльца и был усилен мешками с песком. В случае потенциальной угрозы на крыльцо выставлялся часовой, а при нападении на пост он занимал оборону в этом гнезде. Сейчас этим часовым был я, так что осмотревшись по сторонам, выкладываю на бруствер снаряжённые гранаты, пока для этого есть возможность.

Очередь из пулемёта неожиданно стеганула по западной стене дома. Приникнув к прицелу автомата, ищу стрелка, хотя ППД-40 это классический пистолет-пулемёт, но тут все ПП автоматами называют, так что и я привык, и теперь даже в мыслях его так не обзываю. Пулемётчик засел в большом недостроенном здании метрах в шестидесяти от нашего дома и поливал от души. Пускай стреляет, толстые сосновые брёвна сруба прошить у него вряд ли получится, а вот патронов у него наверняка не лишку. Так что на пулемёт я не отвлекаюсь, ищу в своём секторе реальные цели, которые представляют наибольшую опасность. А вот и они. Диверсы обходят нас справа, прикрываясь деревьями. Вот убил бы этих гринписовцев, которые оставили зелёные насаждения на территории базы, от воздушной разведки они всё равно не спасают, а вот сектор обстрела сокращают. Пора, как раз и пулемёт заткнулся, видать наш снайпер подсуетился. Беру на прицел ближайшую тушку и открываю огонь короткими очередями, затем переношу его на следующую цель. Расстояние пятьдесят метров, самая убойная дистанция для моей машинки.

Когда кончается магазин, кидаю гранату, и пока немцы прячутся от осколков и приходят в себя после бабаха, вставляю новый барабан. Лишь бы ответка не прилетела, скидываю я один из мешков на крыльцо и залегаю за ним, сместившись вправо. Со стороны ступенек место открытое и можно стрелять лёжа, а то с колена я уже «устал», но главное сменить позицию, а то фрицы уже пристрелялись, и могут успокоить меня надолго. Второй барабан я расстрелял ещё быстрее. Считать патроны уже не было возможности, еще метров двадцать и парши проскочат за хозпостройки. Заканчиваю концерт для автомата с оркестром, ударными инструментами, зашвырнув в ту сторону пару лимонок и снова перекатываюсь в уголок. Полежал, отдохнул, теперь можно и с колена пострелять, заодно и позицию сменил, сместившись на метр левее. Хотя, если дело пойдёт такими темпами, у меня больше запасных барабанов не останется. Этот уже третий. Опытные твари попались. За просто так на хромой кобыле не подъедешь и на перебежке не подстрелишь. Целкость приходится кучностью компенсировать.

Вот этого я и боялся. Граната рванула рядом с крыльцом. Зато вторая уже дальше. Примерно там, откуда диверсанты стреляли. Вовремя полковник подсуетился, снял гранатомётчика на замахе. Крыша над моей головой тоже есть, хоть и небольшая, зато двухскатная. Так что закинуть ко мне колотушку, не очень-то и получится, целкость надо иметь, или только случайно.

— Да когда же вы, суки, наконец закончитесь! — Матерюсь я не сдерживая порывов и стреляя длинными очередями. Экономить потом буду, когда рукопашная начнётся. Автомат неожиданно затыкается, поэтому кидаю две гранаты и лезу в свой сидор за новыми. А вот теперь позицию менять некогда. Успеваю только сменить магазин и кинуть гранату. Инстинкт самосохранения просто прижимает меня к полу. Хотя не к полу, к настилу крыльца, но всё равно прижимает. Поддерживающий атаку немецкий пулемёт снова ожил, и от мешков с песком только клочья полетели. А вот теперь уже не до «героизьма». Я даже сам не понял, как оказался на правой стороне крылечка.