Противотанкист. Книга 6. В дивизионе

Глава 3

На сей раз в курилке я оказался чисто случайно. Ну как случайно, просто проиграл в шашки и пошёл покурить. Не один. С компанией. В окно глядел скорей по привычке. Ну и узрел, как в «чёрный воронок» грузили команду поварих, приняв их прямо на выходе из здания. Сопротивление оказала только одна, как кутят раскидав в разные стороны местную вохру. Если бы сопротивление оказали все работницы общепита, писец бы ментам пришёл — однозначно. Хотя с разъярённой бабищей долго не церемонились, отоварили прикладом по кумполу и затащили в автобус. Вот только сделали это зря, потому что такую статную даму пришлось заволакивать вчетвером. Больше ничего интересного не произошло. Автобус, дребезжа коробкой скоростей и попёрдывая двигателем, укатил, а мы с Сашкой так и остались стоять в недоумении от увиденного.

— И что это было? — присвистнув, спросил он.

— Судя по всему — это арест. — Отвечаю я.

— Я понимаю, что поварих не на экскурсию пригласили. А что мы завтра жрать будем?

— Вот завтра и узнаешь. Пошли. Хватит глазеть.

С утра никаких изменений не произошло, вот только на завтрак нас пригласили позднее, и половина медсестёр из отделения куда-то пропала. Зато каждому досталась пайка, полбулки хлеба из пшеничной муки, кусок сала и сорок грамм коровьего масла. Тарелки с почищенным луком и помытой морковью просто стояли на всех столах. А присутствующие на раздаче девчата ещё и извинялись. Мол извиняйте хлопцы, поварихи сегодня не вышли на работу, завскладом тоже куда-то пропал, а нам поздно сказали и мы ничего не успели приготовить. Кушайте витамины и пейте кисель. А к обеду мы чего-нибудь сварим, если найдут старшину или ключи от склада.

Вот от чего я совсем отвык, так это от киселя, а тут сладкий, горячий, да ещё и по полной кружке, а не как обычно. Желающие даже за добавкой подходили, и им наливали ещё. Хотя желающих было немало, почти все.

После такого сытного завтрака грех было не соблюсти закон Архимеда, тем более на выходе из столовой каждому выдали по пачке папирос и коробок спичек. Причём не важно, курит он или нет, так что в курилку потянулись даже не курящие. Пребывая в благодушном настроении после перекура, я даже не знал, какие тучи сгущаются над моей головой. А какие силы задействованы в операции, я и предположить не мог. Так что когда процедурная медсестра закончила с моей перевязкой, и меня вызвали в кабинет лечащего врача, писец ко мне уже незаметно подкрадывался.

— Собирайся. Прокатимся. — Не успел я ещё закрыть за собой дверь, а полковник уже приказывает.

— Куда? — как-то медленно соображаю я.

— Доить верблюдА!

— Переодевайся, по дороге поговорим. — Показывает он на новую военную форму, висящую на спинке стула. Причём на отложном воротнике гимнастёрки были пришиты петлицы крапового цвета, только чистые так как никаких знаков различия на них не было. Зато ремень офицерский, и даже с портупеей, правда без кобуры. Скинув пижаму, надеваю суконные шаровары защитного цвета и яловые сапоги с новыми портянками. Когда влазил в гимнастёрку, невольно поморщился, так как пришлось поднимать руки выше головы.

— А документы, вещи? — подпоясываясь ремнём, спрашиваю я.

— Они тебе уже не понадобятся. — Заинтриговал меня товарищ полковник.

Спокойно перекладываю из пижамы в карман шароваров всё, что у меня осталось. Портсигар с папиросами и коробок спичек. Расправляю складки на гимнастёрке и поворачиваюсь лицом к старшему по званию.

— Я готов.

— Не замёрзнешь?

— Мёртвые не потеют. — Немного не в тему отвечаю я.

— Ватник и шапка на вешалке, надевай и выходим.

Выходим из кабинета и следуем за медсестрой Светой, поджидающей нас в коридоре второго этажа. Идём почему-то не к основному выходу, а к запасной лестнице, на которой я счастливо пережил покушение на себя — любимого. Спускаемся на первый этаж, Света отпирает амбарный замок и выпускает нас через чёрный ход в торце здания. Сунув руку в правый карман полушубка, полковник выходит первым, а я чутка торможу.

— Прощай, СветулЯ! — целую я её в румяную щёчку и шагаю в неизвестность.

— Пока, Ник… Коля. — Захлопывает она за мной тяжёлую дверь.

Как ни странно ласты мне на выходе никто не завернул, поэтому следую в кильватере за полковником с наслаждением вдыхая пьянящий весенний воздух. Хотя идти следом за Светиком, было гораздо интересней, так как её выпуклости в приталенном халатике радовали, истосковавшийся по женской ласке, глаз. Ускоряюсь и иду рядом с Николаичем, тем более расчищенная дорожка позволяла. Полковник уже чуть не бежит, немного успокоился он только после того, как мы зашли за хозяйственные постройки, которые скрыли нас от любопытных глаз из окон госпиталя. Но темп не сбавил, а наоборот — ускорился.

— Сюда, Илья Николаевич. — Слышу я голос справа по ходу движения.

Какой-то военный раздвигает две, оторванные снизу доски забора, и мы оказываемся за территорией школы. Уже втроём проскакиваем через пустырь на соседнюю улицу и садимся в стоящую под парами «эмку». Лейтенант на переднее сиденье, мы с полковником сзади.

— Успели. — Тяжело дышит, держась за сердце, полковник Васин. — Дырку от бублика теперь этот Горгадзе получит, а не свидетеля. — Весело говорит он. — Поехали, Иваныч. Что ты как несолёный?

— Поехали. А куда? — переключая передачу, спрашивает водила.

— На базу. Хотя нет, по ул. Революции мимо госпиталя, а потом на базу. Проверить хочу свою интуицию.

Водила разворачивается на узкой улочке и едет уже в обратном направлении. Поворачивает направо и, проехав мимо какой-то площади с памятником вождю, мы выезжаем на широкий проспект. Я сижу позади водителя, поэтому начинаю узнавать дома, стоящие на левой стороне улицы, значит почти приехали. Сквозь лобовое стекло прекрасно вижу ворота госпиталя, стоящую напротив них чёрную, уже не совсем лакированную «эмку» и Свету, которую два громилы в белых овчинных полушубках под руки волокут из этих ворот.

— Притормози-ка, Иваныч! — распоряжается полковник Васин. — Тихий, работаем! — Первым выскакивает он из дверей, когда наша машина останавливается, приняв вправо и заблокировав проезд «чёрному воронку». Как это у них получилось, я даже не успел сообразить, так как буквально через десяток секунд принимал в свои объятия дрожащую как осиновый лист Светулю, а оба громилы сидели на жопе и удивлённо моргали. Хотя может и не удивлённо, осмысленно.

— Газу! — заскакивает в открытую дверь полковник, и машина с пробуксовкой срывается с места. Я же снимаю бушлат и накрываю им, прижавшуюся к моей груди медсестричку.

— Не озябнешь, сержант? — подкалывает меня полковник.

— Ничего, я стойкий. — Невозмутимо отвечаю я.

— Вот так всегда. Кто-то спасает принцессу из лап дракона, а достаётся она потом другому. — Притворно возмущается он.

— Кто девушку ужинает, тот её и танцует. — Парирую я его выпад.

— А ничего, что эта девушка здесь присутствует. — Начинает возмущаться уже Света. Хотя и не пытается освободиться из моих объятий.

— Ну вот, и трусить уж перестала. Молодец. — хвалит медсестру Васин. — Прибавь-ка, Иваныч. Очухались, гады. — Посматривая в заднее окно, добавляет он.

— Ничо, оторвёмся. Я этот город как родной знаю. — Отзывается водила, переключая передачу и нажимая на газ.

На скорости и с заносом входим в правый поворот, и гоним дальше, тоже по широкой и прямой улице, после чего начинаем петлять уже по второстепенным улочкам и переулкам, часто меняя направление движения, и через полчаса выезжаем на финишную прямую. Я пользуюсь моментом и крепко держу, прижавшуюся ко мне девушку, немного волнуясь при этом, так как давно уже не обнимался с противоположным полом, тем более таким симпатичным.

— Вроде оторвались. Правь прямо на базу. — Протерев запотевшее заднее стекло рукой, снова командует Николаич. — Признавайтесь, — кто вчера пил? — желает он разрядить напряжённую обстановку.

— Уж точно не я. — Подыгрываю я ему.

— Я за баранкой. Мне нельзя. Орудовцы враз оштрафуют. — Вторит мне водила.

— И у меня режим. — Вслух размышляет полковник Васин. — Тихий, а ты что там притих? — каламбурит он.

— Не, я не пил. — Выходит из задумчивости немногословный бойкий лейтенант, который в одиночку уделал двух энкавэдешников, опередив своего начальника, которому только и оставалось, что довести спасённую до машины.

— Значит остаётся Света. Она у нас на спирту сидит.

— А чё сразу Света. — Всхлипнув, возмущается медсестричка. — Чуть что, сразу Светка. Ну, посидели с подружками, поговорили…

Машина аж вздрагивает от дружного мужского смеха. Так прикольно это у неё получилось.

— А теперь расскажи-ка нам, красотуля, — почему тобой наши внутренние органы заинтересовались? И зачем они тебя в цугундер поволокли? — уже серьёзно спрашивает полковник.

— Я как раз ключ от чёрного входа на вахту сдавала, когда эти двое вошли в вестибюль. — Выпрямившись на сиденье, начала свой рассказ упомянутая красотуля.

" — Старший показал вахтёру корочку удостоверения, и они сразу поднялись на второй этаж. Я же убежала к себе в отделение. Наверху они пробыли недолго, а через несколько минут ворвались в наше отделение уже втроём. Вахтёр сразу указал на меня пальцем, поэтому эти козлы тут же приступили к допросу.

— Зачем ты брала ключ от чёрного хода? — задал мне вопрос один из этих козлов.

— О чём вы, товарищ, я с самого утра в отделении и никакого ключа не брала.

— Тамбовский волк тебе товарищ, подстилка фашистская! — заорал он и тут же вмазал мне по лицу. — Кого ты выпустила через чёрный ход? Отвечай тварь! — Ударил он меня по второй щеке. Я бы рада была ответить, но искры так и сыпались из глаз, а голова моталась в разные стороны.

— Оставь, Грицько. Всё равно мы уже не успели, упорхнул подозреваемый. Давай лучше эту сучку к нам заберём, там она всё расскажет. Ну и позабавимся заодно. Ладная курва попалась, фигуристая. — Распорядился второй. Видимо испугавшись, так как вокруг начали собираться и возмущаться раненые. Тогда меня быстро затащили в сёстринскую, обыскали, ощупали с ног до головы, завернули руки и потащили на выход. Одеться даже твари не дали, так в одних туфельках и поволокли. А что было дальше вы и сами знаете."

Заканчивает она свой монолог, наваливается на меня и снимает летние туфли, в которых она ходила в отделении. После чего подсовывает под себя ноги, одёрнув белый халат. За разговором незаметно въезжаем в какой-то лес или парк, расположенный чуть ли не в городской черте и останавливаемся возле деревянного мостика. Ехать вперёд всё равно было бы проблематично, так как дорогу перегородило бревно шлагбаума. Конечно, танк бы его своротил, вот только танк вряд ли бы проехал по узкому мостику, не навернувшись в ручей или небольшую речку вместе с ним. Автоматчики подкатили сразу с двух сторон и проверили документы у водителя, а также у всех, у кого они были в наличии, но шлагбаум так и не открыли, пока полковник Васин не вышел из машины и не поругался с кем-то по телефону. Видимо возникли проблемы с лишними пассажирами, так как пропуска были выписаны не на всех. Нас пропустили только тогда, когда подошёл начальник караула, лично опознал полковника Васина, заглянул в салон, после чего дал отмашку и шлагбаум подняли.

Проехав КПП, подъезжаем к воротам, которые открываются только после очередной проверки документов. Машина едет вперёд, потом поворачивает направо и останавливается возле небольшого коттеджа или дачного домика размером пятнадцать на пятнадцать метров с высоким крыльцом.

— Станция Березай, приехали — вылезай. — Каламбурит водила, и мы все покидаем машину. Замешкалась только Светуля, надевая туфельки на свои отогревшиеся ноги. Я бы мог её и на руках донести, но на такой подвиг здоровья у меня явно не хватит. Придерживаю дверь и жду, когда она выкарабкается с заднего сидения, после чего организованной толпой вваливаемся в дом. Внутри гораздо теплее чем в машине, да ещё Светка набрасывает мне на плечи мой же ватник, нагретый её роскошным телом. Хоть я и стойкий оловянный солдатик, но спина у меня замёрзла, она же не оловянная, в отличие от головы. Зато на голову была надета шапка, так что менингит мне не грозил. Хотя и говорят, что шапку нужно надевать нахер, чтобы уши не отморозить, но на голову всё-таки лучше.

— Проходите. Располагайтесь. Чувствуйте себя как дома. — Приглашает нас гостеприимный хозяин и первым подаёт пример, сняв верхнюю одежду в прихожей и пройдя в кухню. Светка следом, а я уже за ней. Возле входных дверей замешкался только лейтенант, снимая шинель и перепоясывая портупею с кобурой. А может и не замешкался, а просто перекрывает выход. Или это я параноик.

— Что вы как не родные? — приглашает нас к столу Николаич. — Присаживайтесь, сейчас чайку попьём, а потом и делами займёмся, а дел у нас будет много, и все они срочные.

Чайник уже стоял на шостке кухонной плиты и хватило всего несколько минут, чтобы он согрелся. Так что пока полковник доставал посуду с продуктами, и с помощью Светы организовывал бутерброды, лейтенант Тихий развёл огонь и довёл воду до температуры кипения. За чаем ни о чём серьёзном не говорили, болтали о разных пустяках и прикалывались над Светкой. Хотя такого вкусного чая я давно не пивал, видимо настоящий, цейлонский, со слоном на пачке, или краснодарский, а может и грузинский, только настоящий, а не те опилки, которые они в армию поставляли, поставляют, и ещё долго будут поставлять, пока Союз окончательно не развалится, да и после развала тоже.

— Перекусили, пора и честь знать. — Первым встаёт из-за стола полковник Васин. — Света, ты пока тут похозяйничай, Иваныча я тебе сейчас пришлю, а мы пойдём, делами займёмся. На выход, товарищи. — Как Ленин вытягивает он руку вперёд.

Снова одеваемся и цепочкой идём в другой дачный домик, этот уже гораздо большего размера, в длину так раза в два.

— В общем так, сержант, твоя задача опознать одну даму, после чего мы проведём с вами очную ставку. Эта сучка не колется, а уродовать нам её не хочется. Тем более под пыткой она такой ерунды может наговорить, что на проверку уйдёт много времени, а нам «момент истины» нужен. Смекаешь, о чём я?

— Смекаю. — Вспоминаю я Богомолова и его книгу. Хотя какой из меня кольщик, разве только купола наколоть, и то не умею.

— Слышишь меня, Николай! — повышает он голос. — И не важно, что ты у неё только жопу видел, скажешь, что и лицо мельком разглядел. А строять она будет по середине, это чтобы ты нужную задницу не перепутал.

— Спиной.

— Что спиной? — не понимает полковник.

— На опознанке пусть сначала задом ко мне все стоят. — Разъясняю я.

— Всё-таки боишься обознаться?

— Да.

— А ты не бойся. Тем более, если всё сделаешь как надо, ты не только свою жизнь сохранишь, но и Светину.

Вот это поворот! Значит и пряником, и кнутом. Даже если не опознаю, всё равно придётся указать на ту, про которую мне сказали. Причём выбора мне не оставили, либо голова в кустах, либо в голове дырка. Ладно, придётся играть по их правилам, не я сегодня банкую, да и Светку жалко. Погубят девку не за понюх табака, в этих своих кабинетных играх. Это для них — она пешка. Для меня — человек. Все эти мысли промелькнули в моей голове за пару мгновений, но перемены в моём настроении полковнику не понравились.

— Пошли. Нехрен думать. — Первым встаёт он со стула, и мы в том же порядке выходим в коридор.

— Всё в порядке, товарищ капитан государственной безопасности, заключённая доставлена, понятые и подсадные на месте. Следователь из военной прокуратуры тоже. — Рапортует, стоящий возле двери кабинета, цирик.

— Ждите здесь. Вас вызовут. — Первым заходит в кабинет Васин, через услужливо распахнутую цириком дверь. Лейтенант Тихий стоит за моей спиной, как будто я куда-нибудь денусь из этой «подводной лодки».

— Заходите, свидетель. — Вызывает меня через пару минут секретарь.

Вхожу первым и останавливаюсь в центре кабинета. У стены справа, спиной ко мне стояли три женщины, одетые в простые шерстяные приталенные платья, хоть и разных расцветок. Модные или нет я не знаю, как-то не спец по моде, особенно конца тридцатых, начала сороковых годов. Специально приглядываюсь сперва к крайним, чтобы исключить ошибку. Та что справа, слегка полновата, не она, сто пудов. У левой фигурка ничего, «песочные часы» или гитара, но всё не то и не там. А вот в центре. Вот эту я точно видел. Только где? В коридоре была она. Рост подходит, объём бёдер и талии тоже. Попка приподнята и оттопырена, но… Где-то я её ещё видел. Что-то щёлкает в голове и…

— Свидетель.

— Сержант Доможиров! — Повышает голос, сидящий за столом возле окна, человек.

— Я! — Поворачиваюсь я к столу, щёлкнув каблуками сапог.

— Вы готовы приступить к процедуре опознания?

— Так… Да. Готов. — Чуть не ляпнул я лишнего.

— Опознаваемые, развернитесь кругом.

— Приступайте. — Кивает мне следак из военной прокуратуры. И я снова поворачиваюсь лицом к дамам.

Нет. Не может такого быть! Но как!?!? Но эти глаза невозможно забыть…