Вещий Андрей. На цепи

Глава 17

В полной темноте меня что-то коснулось, легко, но требовательно. Ощущение было таким, будто тебя кто-то не сильно пинает ногой в грудь, желая убедиться, что ты жив… или мертв.

Я издал какой-то нечленораздельный звук и попытался открыть глаза. Светлее не стало. Только тонкий луч синего света, то и дело рыская и прерываясь, коснулся меня в темноте. Коснулся, там, где раньше у меня было солнечное сплетение. Сейчас ничего — также темнота. Я почувствовал тот самый легкий тычок под дых.

— Ну же давай, отзовись! Открой глаза! Ты нам нужен, без тебя никак! — услышал я далекий крик. Голос был знаком.

— Открыл же вроде, — я еще раз сделал усилие, чтобы открыть глаза. Наконец, увидел, как передо мной возвышается созданная мной стена магической энергии.

Судя по тому, что она внешне не изменилась, сознание я потерял не надолго. Может, на доли секунды, но очнувшись, почувствовал прилив сил. Интересно откуда. Тут я вспомнил о той ниточки энергии, которая по сути и привела меня в чувство.

Я сосредоточился и снова увидел ее. Прерывистый луч синего света тянулся от меня к Сергею. Точнее, от Сергея ко мне. Похоже, Шереметьеву удалось взять под контроль свой слабый Дар. И он сразу поделился им. Вторая такая же нить тянулась к Олегу.

Ну что же пришло время заканчивать мериться магическим Даром. Пора применять грубую силу.

Я сделал шаг назад и неожиданно до минимума уменьшил толщину стены внизу. Оставил ровно столько, чтобы она удерживала вражеский щит хотя бы еще пару секунд.

Всю остальную энергию я направил для утолщения верхней части внешней стороны. И еще очень захотел, чтобы вся эта стена бушующей энергии превратилась во вполне осязаемую бетонную стену высотой метров пятнадцать — двадцать. Не знаю, как, но у меня получилось.

При этом я чувствовал, что бетонным был только внешний слой. Внутри этой оболочки бушевала все также магическая энергия.

Если бы нашелся тот, кто наблюдал наше бодание с Крынкиным и его шайкой, со стороны, то он увидел, что эта стена в профиль представляла собой прямоугольный треугольник, стоящий на остром угле с гипотенузой, нависающей над бандой Крынкина. При этом бандиты еще продолжали давить на нее энергощитом внизу, в самой узкой части.

Естественно, стена опрокинулась прямо на них. Уже коснувшись их голов, стена потеряла твердость, и на Крынкина и его приспешников обрушилась лавина магической энергии.

Все кончилось за доли секунды. Вместо Крынкина и тех, кто был рядом с ним, осталось пятно слизи, пахнущее горелым мясом.

Из всех, кто погиб, мне было жаль только лошадей.

Впрочем, переживать и разглядывать дело рук своих не было времени. Надо было помогать Олегу.

Однако Обернувшись, я увидел, что орк вполне справился без меня.

Увидев, что произошло с их подельниками, нападавшие со стороны Олега, поняли, что это занятие бесперспективное, и бросились наутек. Только подковы на копытах лошадей засверкали.

Последнее, на что хватило у нас сил — это обуздать поток энергии, выпущенной Олегом. Правда, удалось еще слегка подпитаться магической энергией убегающих врагов. Как это делать, я не знал, — Олег научил.

Он вытянул руку в сторону бушующей еще энергии и сделал что-то вроде приглашающего жеста:

— Главное захоти и представь, как она вливается в тебя. Даже руку вытягивать не надо, — главное захоти, — буркнул он.

И я захотел, и представил. И меня тут же будто окатил освежающий душ. Дыхание сперло, чуть не задохнулся. Потом почувствовал себя значительно лучше.

Если в первые мгновения после боя, я очень жалел, что не умер, так было больно: — и морально, и физически, то после подпитки, я чувствовал себя просто как после недельного запоя. Тело болело, сердце выскакивало, жизнь не удалась, но появилось чувство, что если дожить до следующего утра, то жизнь наладится.

Все это заняло у нас всего несколько секунд. Сбежавшие враги даже еще не успели доскакать до угла улицы, чтобы скрыться.

— Нам нужен пленный, чтобы понять, что происходит, — устало пробормотал я, опускаясь на мостовую.

— Щас сделаем! — Олег поднял пистолет, прицелился, хотел выстрелить в спину убегающему, потом опустил пистолет ниже, целясь в круп лошади.

— Не, погоди! — я отвел рукой пистолет орка и метнул в спину убегающему сгусток магической энергии, представив будто, это аркан.

Всадника тут же скинуло с лошади и потащило по земле к нам. Остальные оглянулись, но лишь пришпорили коней.

Подтянув к себе пленника, быстро связал его уже настоящей веревкой и заткнул рот кляпом.

— Кстати, как там наш Сергей. Если бы не он, мы бы наверняка погибли.

Прапорщика Шереметьева я обнаружил сидящим на поребрике и медленно раскачивающимся с закрытыми глазами в такт только ему слышимой музыки.

Я подошел, взял его за руку, настроился, почувствовал, как в районе шрама — цветка разгорается энергия. На этот раз — зеленая энергия — энергия жизни. Я немного влил ее в Шереметьева. От меня не убудет, и хуже не станет.

Сергей встрепенулся, открыл глаза, посмотрел на меня и заснул богатырским сном.

— Ну, что, Олег, сваливать отсюда пора, пока нас не застукали и обратно у князя-кесаря не заперли. Жаль, что Сергей уснул, можно было у него остановиться.

— Так и сделаем, я знаю, где он остановился, — ответил Олег.

Мы поймали лошадь нашего пленного, положили поперек седла его и Сергея и, держа ее в поводу, медленно побрели по Литейному в сторону Невского. Как ни странно, с момента нападения прошло всего около получаса.

— Я все понимаю. Не понимаю, почему на шум нашего побоища никто не сбежался? Дрались ведь в центре города. Шум стоял изрядный. Да и всполохи от магии наверняка в ночи далеко видать? — рассуждал я, пока мы ковыляли в сторону Невского.

— А че тут не понимать? По-моему, все ясно! — Олег поправил сползшего с седла прапорщика.

— Думаешь опять изолирующий пузырь?

— Думаю да.

— А кто его поставил? Кто настолько мощный? Кто чувствует себя настолько сильным в Санкт-Петербурге, что даже не боится ни гвардейцев, ни Тайной канцелярии? — я даже остановился и посмотрел на Олега.

— Я догадываюсь кто, но я лучше подожду, пока мы допросим пленного. Думаю, он нам если не все, то многое расскажет, — орк тронул лошадь, и мы пошли дальше.

Когда мы добрались до квартиры прапорщика, Олег аккуратно сгрузил спящего Сергея на кровать.

Я же поискал, куда пристроить пленного бандита, так чтобы он не сбежал, и не нашел ничего лучшего, как усадить его на пол и привязать его за руки к оконной решетке.

Комнаты у Шереметьева были просторные, потолки высокие, стены и двери, судя по всему, толстые. Но кляп я предусмотрительно вытаскивать не стал. Зачем лишний раз беспокоить соседей криками. Вот когда супостат согласится говорить, тогда вытащу. Сейчас, судя по всему, у него такого намерения не было.

Бандит был кряжист и силен. И хотя черты лица его были грубы, а руки выдавали в нем привычку к физическому труду, глаза его светились умом, взгляд уверенный. Страха он не выказывал.

Олег подошел, проверил, как я привязал пленного, удовлетворенно хмыкнул и неожиданно без замаха, но сильно ударил того в ухо.

— Быстро принял свой нормальный облик и сказал, как зовут! — рыкнул орк и состроил такую страшную рожу, что если бы я не знал, что это Олег, наверняка стал бы заикой на всю жизнь.

Черты лица орка вытянулись, глаза провалились в глазницы и полыхнули огнем. Клыки удлинились, почти дотянувшись до носа, и стали светиться. Изо рта закапала слюна, разъедая и поджигая пол. Всю голову объяло пламя, как у призрачного гонщика в одноименном американском фильме. В общем, — жуть.

Однако это не произвело ни малейшего впечатления на пленного. Похоже, здесь такие перформансы в порядке вещей. Когда я вытащил у него кляп, тот только улыбнулся и бросил: «У какой бука!».

Больше я не дал ему ничего сказать и снова заткнул рот. Своей наглостью он меня разозлил. Ничего во время моей командировки, у меня ни такие бармалеи говорили. Я сходил в другую комнату, где видел камин, и принес длинную лучину. Оторвал манжет от рубашки пленного, обмотал им лучину и поджег ее от лица орка.

Потом медленно поднес ее к руке пленного. Магический огонь весело побежал по руке упертого мужика.

Пленный терпел, но спустя полминуты зарычал. Думая, что он готов говорить, я вытащил кляп снова, но мужик лишь проскрежетал:

— Будьте вы прокляты, хотите — убейте, — ничего я не скажу.

Тогда орк молча забрал у меня лучину и поднес ее ближе к паху пленного. Я ласково посмотрел на пленного и сказал:

— Нет, убивать мы тебя не будем. Ты же нас не убил. Правда, не потому, что не хотел, а потому, что не смог. Но это мелочи. Так что жить будешь, но вот детей иметь не сможешь. И ходить под себя будешь.

В глазах бандита заплескался ужас. Его тело выгнулось и стало преображаться. Все вытянулось, лицо тоже вытянулось, уши удлинились. Как оказалось, это был лицедей.

— Кто вас направил? — спросил я, потушив его горящую руку и вынув кляп.

— Авалонец!

— Я так и знал, что здесь без альвов не обошлось! — Олег зло сплюнул на пол.

— Каких альвов, он же сказал, что это авалонцы, — не понял я.

— Авалонцами называют их по месту жительства этого племени — острова Авалон. Сам же род носит название альвы или эльфы, кто как произносит! — пояснил Олег.

— Понятно!

— А понятно теперь кто изолировал кусок Литейного, чтобы ничто не отвлекало Крынкина от нападения на нас?

— И это понятно! Непонятно, почему эти самые авалонцы не боятся так внаглую и открыто действовать в нашей столице.

— Ну это я тебе потом расскажу. Может быть. А может, сам поймешь. Или вон в книге, которую тебе князь — кесарь презентовал, прочтешь. Много интересного, наверное, узнаешь, если книжка хорошая. Но думаю, хорошая, раз князь-кесарь у себя ее держал! — весело и зло ощерился орк.

— Какое было задание? — спросил я у лицедея.

— Захватить тебя и доставить к авалонцу — ответил мне лицедей.

— Меня? Но зачем?

— Я не знаю!

— Кто знал? Крынкин!

— Не знаю. Думаю, он тоже не знал.

— Хорошо, откуда взялся этот авалонец? — я посмотрел на лицедея взглядом, не обещавшем ничего хорошего, если тот надумает мне врать.

— Не знаю! Крынкин его откуда-то знает. Но когда я этого авалонца видел, он был не один, а с еще одним авалонцем. Молодым. Он повелел ему отвезти письмо и шкатулку. Как мне показалось, письмо тоже касалось вас.

— С чего ты взял?

— Он давал нам в трактире задание относительно вас, а когда закончил, обернулся к молодому авалонцу и сказал: «Да еще одно! Относительно этого отвезешь письмо».

— И куда он должен отвезти письмо? — боясь спугнуть удачу, медленно спросил я.

— Не знаю. — ответил лицедей.

— Уж очень многого ты не знаешь. Это не повышает твои шансы на жизнь. — от разочарования я еле сдерживался, чтобы не выругаться: громко, длинно и смачно.

Увидев, как я помрачнел и испугавшись, лицедей произнес:

— Зато я знаю, когда он повезет и откуда заберет это письмо.

— Говори!

— Он должен забрать письмо из здания напротив трактира «Наковальня». Авалонец так и сказал вчера молодому: "Заберешь письмо с почтой из здания, напротив". А сидели мы как раз в «Наковальне».

— С чего это вдруг так перед всей шайкой разболтался. Авалонцы не болтливы. Небось в засаду нас хочешь завести — ехидно спросил Олег, угрожающе приближаясь к пленному.

— Ничего не перед всей шайкой. Мы с этим Крынкиным навстречу с авалонцем только вдвоем ходили. Он меня брал, так как я могу с авалонского переводить. Крынкин их языка не знает. А меня авалонец не чурался, так как в нас с ним одна кровь течет! — почти с гордостью заявил лицедей.

— Нашел чем гордиться! — зло бросил Сельвестрыч.

Мы решили срочно выдвигаться в сторону указанного лицедеем кабака «Наковальня». Когда он произнес название трактира, у меня что-то щелкнуло внутри, и я вспомнил, где и когда я видел это название. Когда мы вышли с Литейного двора, встретили Олега и пошли искать место, где отметить наше освобождение и встречу. И первое заведение, которое я увидел, была как раз «Наковальня», однако Сельвестрыч потащил нас дальше.

Стало ясно, откуда должен был отправиться курьер. Из Тайной Канцелярии. Нам осталось успеть его встретить и сопроводить в укромное место, чтобы узнать, кто обо мне пишет в письмах, а главное, что. Нет, я на сто процентов был уверен, что пишут авалонцы. Но быть уверенным и знать, это, как говорят, пока еще в несуществующей здесь Одессе — две большие разницы.

Курьер скорей всего был официальный и, может, даже почты государевой. Но меня это мало смущало. Главное он был авалонец, а авалонцы как я смог убедиться за последние дни, мне вовсе не друзья, а вовсе даже наоборот. Вот только почему, — я не знал. Но очень хотел узнать. Потому как от этого, судя по всему, зависела моя жизнь.

Я немедленно отправился на встречу с курьером. Олег отправился со мной. Он всегда был готов надрать задницу этим самым авалонцам.

Сергея Шереметьева я с собой брать не стал. Слишком слаб был еще, да и лишний раз подвергать его решимость нарушить присягу, напав, возможно, на императорского фельдъегеря, я не хотел. Оставил охранять лицедея. На всякий случай на клочке бумажки написал, чтобы в случае чего искал нас в моем поместье. Все равно от задания князя — кесаря никак не отвертеться.

Едва мы подъехали верхом к «Наковальне», как ворона находящегося через улицу Литейного двора распахнулись и оттуда выехал… автомобиль.

Да, да, автомобиль. Хотя внешне он был похож на карету, и все его здесь называли «призрачные лошади Авалона». Но никаких лошадей не было и в помине. Впрочем, если посмотреть внимательно, то перед машиной лошади угадывались. Но было видно, что это всего лишь маскировка.

Впереди на козлах, как положено сидел водитель и усиленно крутил, нет ни баранку, а нечто похожее на велосипедный руль.

На каких принципах основывалось движение этой машины, было непонятно. Но точно не паровой тягой и не двигателем внутреннего сгорания. Никаких труб и дымов я не наблюдал. Может электродвигатель. Не знаю.

На дверцах машины были нарисован двуглавый орел, сжимавший в лапах почтовые рожки.

— Похоже, это тот, кого мы ждем — сказал Олег!

— Да, похоже! А видел, на чем он поехал! — спросил я.

— Видел — магическая само беглая коляска! Дьявольское изобретение! Знаешь, сколько она магической энергии жрет и какие дыры, поэтому в магическом эфире оставляет. Но бегает в три-четыре раза быстрее лошадей.

— Догоним! — спросил я.

— Ну если за ней погонимся, то нет, а если окольными путями, да у выхода в Финский залив перехватим, то вполне. Там и место, подходящее есть. — сказал орк.

— А ты что знаешь, куда они поехали?

— А что тут не знать. Через два часа отходит корабль на Авалон, наверняка к нему торопиться. Во всяком случае это то, что прежде всего проверить надо. Если нет — тогда здесь искать будем. И мы пришпорили наших коней.

Через полчаса бешеной скачки мы стояли на вершине лесистого холма, у подножия которого проходила дорога. Дорога вела в гавань, находящуюся в нескольких километрах слева от нас. Гавань была скрыта уже привычным белым туманом, скрывавшим все, что хотели скрыть эльфы. Час был ранний, и дорога была пуста.

Справа от нас послышалось легкое шуршание, и на дороге появилась машина, которую мы ждали. Мы, не спеша, спустились с холма и по краям дороги поехали навстречу автомобилю.

Когда до машины оставалось метров двадцать, мы выхватили пистолеты и выстрелили в водителя. Это не дало никакого эффекта. В полуметре от эльфа водителя пули уперлись во что-то невидимое, вспыхнувшее на солнце, и упали на землю.

Тогда мы, не сговариваясь, ударили по машине магией. Защита машины выдержала и не пустила магию внутрь защитного контура. Но от удара машина перевернулась. Мы подскакали к лежащей на боку машине вскрыли узкими лучами направленной магии защитный контур и вытащили из нее ошалевшего от удара авалонца. Быстро скрутили ему руки-ноги, сунули кляп в рот. Я еще дополнительно заблокировал эльфа магией. После этого мы стали вскрывать почтовые мешки.

В одном из них я обнаружил шкатулку и прикрепленное к ней письмо. Только собрался ее вскрыть, как меня одернул голос Олега:

— Андрей Борисович, со стороны города авалонцы: не менее двадцати эльфов верхом.

— Отходим к гавани или назад на холм!

— Не успеем, похоже, здесь последний бой примем! — ответил Сельвестрыч.

— Это почему?

— Со стороны гавани тоже авалонцы скачут, тоже штук тридцать верховых.

— Да, полярный лис подкрался незаметно…