Вещий Андрей. На цепи

Глава 23

То, что я увидел на Иваре, я рассчитывал увидеть меньше всего. Тем более у него.

После того как Сергей разрезал рукав у Ивара, ему бросилась в глаза татуировка на внутренней стороне плеча, почти в подмышечной впадине.

Татуировка изображала половину российского орла. Обнаружив татуировку у Ивара, мы решили внимательно рассмотреть остальные трупы. Еще у троих мы обнаружили подобные татуировки.

— Итак, Олег Сельвестрыч, давай вернемся в харчевню, и ты мне расскажешь, что это за картинки такие на тебе и на этих гарных хлопцах, что пытались меня сегодня увезти. Ну и какое отношение они имеют к тем печатям, что нанесены на этот обрывок документа, что мы нашли у иллюминатов.

Как оказалось, то, что поведал Олег, он не хотел рассказывать раньше. Слишком много событий произошло в его жизни за последние несколько дней: отбитие штурма, разминирование купола, столкновение с авалонцами ну и конечно знакомство со мной, все прочее. Эти дни превратились в сплошную чехарду, не оставляющую времени на подумать. Пока все эти события скорее выглядели как набор случайностей, он не мог решиться рассказать свое видение происходящего, слишком уж неоднозначным мог выйти рассказ.

Сегодняшняя попытка захватить меня, окончательно убедила орка, что именно я, Андрей Борисович Ермолич являюсь центром того калейдоскопа происшествий, в которые был втянут старый орк.

Что это за документ, который, мы нашли в рассаднике иллюминатов, он не знал. Но эта бумага подтверждала одно старое придание, которое ходило среди орочьих родов. Особенно его любили военные вожди кланов.

Старейшины, рассказывали, что, когда орки пошли на штурм Константинополя, и племянница басилевса Софья Палеолог попыталась вывезти всю византийскую библиотеку, часть документов все же осталась в городе. То ли по недосмотру, то ли специально, а может быть, такова была воля богов, но несколько летописей, манускриптов и свитков досталась оркам. Среди них были и документы Золотого века. Так назывались документы легендарных времен, в которые, как гласит предание, все рода заключили союз и жили вместе в мире. Документы о союзе всех четырех, скрепленные печатями родов, хранились в столице мира. Сначала в Риме, потом в Константинополе.

Однако после заключения союза, рода перестали чтить законы предков и стали перемешиваться между собой. Вскоре живых существ с нечистой кровью в каждом роду стало так много, что они захотели захватить власть и развязали войну между родами.

Только авалонцы смогли оказать нечестивым сопротивление.

В каждом из четырех родов они создали так называемых Стражей, которые должны были следить за чистотой каждого из родов. Вот Стражи и получили такие татуировки, изображавшие половину древнего символа каждого рода.

Почему половину? Потому что сейчас не золотой век и каждый из родов максимум наполовину счастлив, и силен по сравнению с эпохой расцвета. Считается, что когда Золотой век, наступит снова, то вторая половина татуировок стражей появится сама собой. Тот, у кого она появится первым будет носить имя Предтеча.

— Вот тоже, мне проблема, взять и набить себе вторую половину татуировки и объявить себя Предтечей — высказался Шереметьев.

— Увы, уважаемый Сергей Михайлович, я думаю, в этой истории не все так просто. Иначе мы бы уже услышали о подобном, и эти Предтечи выскакивали отовсюду, как Лжедмитрии в Смутное время, — произнес все больше до этого молчавший, дядька Федор.

Видимо, тема чем-то затронула Федора Ивановича. Во всяком случае, я впервые услышал от него столь длинную тираду. Интересно чем? Впрочем, сейчас это неважно, но возьмем на заметку.

— Вы правы, Федор Иванович, — Олег сделал уважительный кивок в сторону моего дядьки, — Подобные попытки среди орков были, но каждая из них оканчивалась весьма плачевно.

Как только, кто-нибудь из орков-Стражей пытался нанести себе вторую половину цветка, так сразу погибал при различных обстоятельствах и очень быстро. Буквально в течение суток. Также быстро исчезала и вторая половина татуировки с плеча самозванца.

— Значит, легенда про Золотой век — не совсем легенда — сыграл в Капитана Очевидность, Янис.

— Похоже, что так! Однако заметьте нигде, ни в каких книгах или других документах, дошедших до наших дней, не упоминается этот самый Золотой век. Да и сам договор между родами тоже. Есть только несколько фрагментов косвенных документов, каких-то ведомостей или карт, помеченных подобными печатями, и сама легенда. Ну и история с символом Стражей, — Олег отхлебнул из кружки и сунул в рот кусок белорыбицы.

— Кстати, Олег хотел спросить. Почему у орков такой странный символ Стражей — цветок. С русским орлом, все более или менее понятно, с авалонским львом тоже. С символом гномов… Какой у них символ, Олег? — спросил я.

Как оказалось, Олег не знал. Не на одном из документов, он не сохранился. На всех документах видно, что он там был, но нигде его нет. Олег сказал, что считается, что это саламандра, но так ли это на самом деле — неизвестно. Еще одна загадка.

Сколько их за те несколько дней пребывания в этом мире я услышал, — неизвестно.

В том мире про Россию говорили, что наша страна — это загадка, завернутая в тайну и помещенная внутрь головоломки.

Здесь это можно сказать про весь этот мир. Ну что ж загадки я люблю разгадывать, тем более судя по всему, от этого зависит мое собственное выживание.

Что же касается хризантемы, то этот цветок произрастает на далеком восточном острове, с которого орки начали свое шествие по этому миру.

Олег прямо так и сказал «начали свое шествие по этому миру». На мой не очень корректный вопрос, не много ли пафоса в этой фразе для обозначения исторической родины, орк сказал, что нет. Именно так об этом острове пишется во всех их источниках.

Я по поводу этой формулировки, тоже сделал себе зарубку в памяти. Неспроста она, ой неспроста, как и все в этом мире.

Кроме того, по словам, Олега, хризантема очень устойчива к внешним воздействиям и считается символом стойкости и долголетия, а еще символом солнца, а значит, жизни. Ну не знаю, я не садовник.

Мы еще немного выпили, закусили и продолжили неспешную беседу. Как выяснилось, ни у кого из других родов, ни у людей, ни у авалонцев, ни у гномов, легенд о Предтечах и Золотом веке нет. Известно, только что авалонцы очень тщательно поддерживают эти легенды среди орков.

— Так что вот так обстоят дела в родных пенатах, — произнес Олег, тщательно вытирая руки льняным полотенцем, — И тут появляешься ты!

— А что я? Я ничего! Где я появляюсь? У меня вообще контузия! — деланно возмутился я.

Как повлияло мое появление на местные расклады, Сельвестрыч ответить не успел, — нас невежливо прервали. Харчевня наполнилась солдатами городской стражи. Их возглавлял умудренный жизнью капитан. Он решительно направился к нашему столу, щелкнул каблуками, приложил два пальца к треуголке и представился:

— Капитан комендантской роты Сидор Петрович Патрикеев.

Мы представились по очереди и все вместе выжидательно уставились на него.

— Это вы устроили бойню на улице? — строго поинтересовался он.

— Никакой бойни мы не устраивали. Какие-то хулиганы напали на нас, когда мы вышли покурить. Мы вынуждены были защищаться. Фактически мы сделали всю работу за городскую стражу, — я слегка надменно посмотрел на капитана.

— Прошу следовать за мной! — тон капитана стал гораздо суше. Он развернулся и не оборачиваясь направился на улицу.

Остальные стражники дождались, пока мы встанем, расплатимся и последуем за капитаном.

На улице я увидел только что подъехавшую роскошную карету, из которой вылезал сам Лифляндский генерал-губернатор светлейший князь Никита Иванович Репнин:

— О, Шереметьев, Ермолич, Федор, опять это вы. Вы знаете, почему-то я не удивлен. Ну и что вы опять натворили? — тон Светлейшего не обещал ничего хорошего.

Он подошел к каждому из нас, внимательно заглянул в лицо и пошел к месту побоища. Рядом с ним семенил какой-то кругленький мужичок в старинной кирасе и шлеме с плюмажем и что-то быстро нашептывал князю, стараясь как можно ближе подтянуть губы к светлейшему уху.

— Кто это? — спросил я у Фёдора Ивановича.

— Это местный бургомистр, Людвиг фон дер Гольц, — ответил дядька.

Светлейший князь подошел к аккуратно выложенным вдоль стены трупам и стал их разглядывать. На его лице были написаны сановные брезгливость и неудовольствие:

— Кто такие? — Репнин тростью указал на трупы.

— Русские разбойники, Ваша Светлость, быдло! — бодро ответил бургомистр.

Светлейший зло глянул на бургомистра и бросил:

— Ты ври да не завирайся! На быдло то не очень похожи. Одеты-то все справно и даже одинаково как-то. Явно наемные людишки. Ты давай разберись: кто, откуда и зачем прибыли. Вечером доложишь.

Никита Иваныч еще раз медленно пошел вдоль ряда тел пристально, что-то разглядывая. Тут мне пришла, как показалось, дельная мысль. Я пошел к Репнину и из-за его спины аккуратно указал на татуировку у Ивара на плече.

Князь посмотрел, глаза его расширились от удивления, и он одними губами спросил:

— Один?

— Он и еще трое, — также, не разжимая губ, ответил я.

Репнин жестом подозвал к себе капитана, одним барским движением указал на нас и бросил:

— Этих ко мне сопроводить, оружие не изымать, в колодки не упекать. Трупы на лед под замок и под караул. Капитан если и удивился, то не подал виду, приложил два пальца к треуголке и жестом предложил мне следовать перед ним.

Князь залез в карету и укатил. Мы же всей честной кампанией отправились пешком. Впереди капитан, за ним внутри коробки из солдат комендантской роты, мы.

Так, весьма пестрой кавалькадой мы и добрались до Рижского замка. Там нас проводили в небольшую обеденную залу на втором этаже, украшенную рыцарскими доспехами.

Мы расселись за круглым столом в высокие деревянные кресла. Через минуту появился Светлейший и с ходу спросил:

— Ну-с, милостивые государи, кто мне расскажет, чем вы так взволновали Стражей, что они послали за вами аж четырех своих адептов!

— А что Стражи — это секта? — спросил я. И тут же в ответ услышал, сакраментальное, что сам не раз произносил в своём мире и здесь уже слышал от экспедитора Тайной Канцелярии:

— Вопросы здесь задаю я!

— Видите ли Ваше Сиятельство, я не знаю, чем я насолил этим Стражам. До сегодняшнего дня я с ними не сталкивался. Поэтому мне бы самому понять, что им от меня могло понадобиться, а для этого неплохо было бы знать, кто они такие. Вы же помните, Ваше Сиятельство, у меня контузия, и я не помню даже некоторых элементарных вещей. Так, что если бы вы оказали мне такую любезность, то наверняка я смог бы понять, чего им от меня надо, и, соответственно, сразу бы вам рассказал.

Никита Иванович, выслушал меня нахмурившись. Я чувствовал, что моя логическая эквилибристика ему не по нраву. Но что возразить, он не находил, видимо, потому, что был напряжен и о чем-то постоянно усиленно думал.

Хотя, если бы он чуть расслабился и позволил себе взглянуть на ситуацию со стороны, он легко нашел бы изъян в моих словах. Допустим, поинтересовался тем, почему мои друзья не просветили меня относительно Стражей. У них-то контузии не было. Тут мне крыть было бы нечем.

— Хорошо, Ермолич, слушай! — недовольно буркнул князь!

Как оказалось, Стражники — это представители нескольких родов Рюриковичей и инициированные ими их ближники. Выходцы из каких родов входят в клан Стражников, известно только им самим. Они есть в большинстве государственных заведениях. Но не отсвечивают, так как их немного, может, несколько десятков или сотен. Точного количества не знает никто. Их задача — охранять Россию, как единственное оставшееся государство людей от порабощения другими родами, прежде всего орками. И в первую очередь охранять чистоту крови.

Здесь Его Сиятельство бросил взгляд на Олега. Но Сельвестрыч индифферентно пожал плечами, будто сказанное никакого отношения к нему не имеет.

Чуть больше ста лет назад после того, как со смертью сына Ивана Грозного и пресечения царского рода Рюриковичей в Смутное время, мы чуть не потеряли Россию. Уже к нескольким последним царям были вопросы по чистоте крови, однако во времена Смуты снаружи полезли орки, а изнутри стремились захватить власть разные полулюди, полуорки.

Тогда Стражи из всех зол выбрали наименьшее. Они заключили договор с авалонцами. Авалонцы помогают деньгами народному ополчению, помогают определять чистоту крови, а взамен после выборов новой чистокровной династии получают право беспошлинной торговли в России.

Хотя ответ на свой следующий вопрос я уже раньше слышал от других, но решил всё равно спросить.

— Ваше Сиятельство, а почему Стражи так заморочены на чистоте крови.

— Потому что все остальные государства людей пали оттого, что к власти приходили полукровки, и они потом сдавали власть оркам или гномам. Где европейские государства? Почитай уже лет четыреста, как исчезли. О Китае вообще ничего не слышно! Так что рассказывай — кровь у тебя смотрели?

— Смотрели! — с вызовом ответил я.

— Дворянин же, насколько я помню?

Я кивнул.

— Полукровка?

— Я опять кивнул.

— Вот видишь! Дворяне — элита! Среди нас таких быть не должно. Поэтому и Стражи тобой заинтересовались. Интересно, только почему тебя Светлейший князь-кесарь Ромодановский отпустил, должен же был, сам все сделать. Или сбежал? — Репнин сурово посмотрел на меня.

— Никак нет, Ваше Сиятельство! Он под моим надзором отправлен выполнять поручение князя — кесаря. Вот и соответствующая бумага есть, — прапорщик Шереметьев бодро вскочил и вытащил из-за обшлага рукава форменного кафтана, сложенный втрое и запечатанный лист.

Никита Иванович Репнин взял лист, прочитал, задумался. Было видно, что какая-то мысль не дает ему покоя, однако, что-то мешает уловить ее и сформулировать:

— Ладно, раз так свободны! Сколько вам потребуется, чтобы выполнить поручение Светлейшего Князя-кесаря?

— Не более суток, Ваше Сиятельство! — бодро отрапортовал я.

— Чтоб через сутки духу вашего не было в моем городе! Сиятельный просит всеми возможностями содействовать вам. Помощь какая-нибудь нужна.

— Никак нет, Ваше Сиятельство! Разве свидетельство того, что Ивар умер, — ответил Шереметьев.

— Возьмете внизу у стряпчего. Идите уже и помните — сутки!

Через полчаса мы шагали от Рижского замка к нашему дому.

Мы шли с орком несколько позади и вполголоса обменивались впечатлениями.

— Ты заметил, что Светлейший князь не очень торопился нас отпускать? — спросил меня Олег Сельвестрыч.

— Заметил! — односложно ответил я.

— Как думаешь, почему?

— Сам об этом постоянно думаю. По-моему, он уловил, что не все концы в нашей истории вяжутся между собой. Но вот какие он сообразить не мог.

— И о каких концах, по-твоему, он мог догадаться, но не успел? — орк заинтересованно посмотрел на меня.

— Ну, например, история с экспедитором Тайной Канцелярии. Понятно, зачем ехал Опанасенко. Он ехал привлечь меня за государственную измену!

— Ого! — удивился Сильвестрыч.

— Не переживай, на самом деле там мелочь. Непонятно, зачем приехал ко мне лицедей в образе Опанасенко. Что от меня ему надо было? У меня ведь тогда еще кровь не взяли, а значит, я не прошел инициацию и не было известно, что я это действительно я и что я дворянин нечистых кровей.

— Ну, может, они уже предполагали, кто ты есть и послали лицедея за тобой — предположил орк.

— Кто они, кстати? — спросил я.

— Ну раз это был лицедей, то, скорее всего, это были авалонцы и Стражи, а может, и те и другие вместе. Они же заодно скорей всего действуют.

— Может быть. Может быть, и догадывались. Но скорей всего им нужно то, что у меня было, и я не уделял должное внимание возможной ценности этого. В силу привычки обладания этим, например.

— И что это, по-твоему, может такое быть у тебя? — спросил орк.

Мы остановились в задумчивости, спустя полминуты удивленно посмотрели друг на друга, словно хотели запомнить этот момент просветления и разом выдохнули:

— Бумагии!!