Хрустальный путь: Зерно Путеводной Звезды

Глава 7 Враг твоего врага

Судя по звукам шагов, приближалась сюда небольшая группа — двое, максимум, трое. Фонарь и вовсе один. И я решил сделать ставку на внезапность и скорость. Главное, чтобы они не успели заметить тело своего подельника.

На полном ходу выскочил в туннель, оттолкнулся от стены, чтобы резко изменить направление, и выпустил немного водной Ци из ядра, позволяя ей мгновенно растечься по всему телу. Время будто замедлилось, растягиваясь, как жвачка. Я даже успел разглядеть расширившиеся от удивления глаза бандита, шедшего чуть впереди с фонарём в руке.

Он-то первым и попал под раздачу. Я на ходу закрутил быструю «восьмёрку» посохом, хлестнув то одним концом, то другим. Первый удар получился чуть слабее — просто оглушил бандита, заставив отшатнуться, а второй уже свалил с ног. По инерции я проскочил дальше, крутанулся вокруг своей оси, с разворота подсекая того, кто шёл следом, по лодыжкам. Тот, коротко вскрикнув, с размаху брякнулся на спину. Ударился затылком о каменный пол и затих.

Вот и всё сражение. Эти дурни и опомниться-то не успели. Впрочем, немудрено — наклонившись, чтобы обыскать их, я невольно поморщился. Перегаром от обоих несло так, что с нескольких шагов учуять можно. Пьют они какую-то жуткую сивуху, даже на запах едва выносимую. По сравнению с ней незабвенный «Аленький цветочек» от Сергеича — это изысканное «Шардоне».

Что ж, дисциплина у Калаана явно хромает. Возможно, на корабле до сих пор не знают о недавних потерях. Зависит от того, есть ли у них что-то вроде рации или других способов связи на расстоянии. Я пока ничего похожего не видел, по крайней мере, у рядовых матросов. Но в целом-то эта братия вовсю использует алантскую технику. А у тех наверняка должны быть какие-то средства связи — они додумались и до гораздо более высокотехнологичных штук.

У эти двоих поживиться оказалось особо нечем, разве что патроны из пистолетов вытащил — они оказались такого же калибра, как и у того, что я затрофеил у рыбомордого.

Очередное подтверждение тому, что не будь жители деревни такими трусливыми — давно бы могли и сами перебить охрану и освободиться. С боеприпасами у пиратов негусто, а против сабель и прочего холодняка можно было бы выйти с чем угодно, что под руку попадётся — численный перевес-то решает.

Да уж, ксилаи нынче не те…

Я двинулся по туннелю обратно в большой зал с алтарём. Собственно, ради него я и решил вернуться. А ещё — чтобы своими глазами увидеть пленников с корабля. Может, получится переговорить с ними и выяснить больше подробностей.

Да и вообще. Враг твоего врага — твой друг. Вроде бы так гласит старинная мудрость?

У входа в рудник было всё по-прежнему — отголоски коротких схваток досюда не докатились. Большая часть пещеры тонула во мраке, едва рассеиваемом тусклыми кристаллами, вмурованными в алтарь. Дальше я двигался медленно, прижимаясь спиной к алтарю.

Охрана — трое бандитов человекообразной наружности — собрались у небольшого костра рядом с выходом и, судя по звукам, резались в какую-то азартную игру. Бренчание костей в металлической кружке, глухой удар о камень, нестройные возгласы.

Пленников, похоже, держат вон там, в небольшом закутке пещеры, перегороженном чисто символической деревянной решеткой, которую, скорее всего, соорудили прямо сегодня. Там горит одинокий фонарь, повешенный на жердь, и в пятне света можно разглядеть сгорбленные фигуры троих человек, сидящих прямо на земле. Чао вроде говорили о десятке. Но остальные, видимо, вообще лежат.

Больше здесь и смотреть-то было не на что. Так что пока я сосредоточился на алтаре.

Массивная древняя конструкция по центру пещеры была метров пять-шесть в поперечнике и столько же, если не больше, в высоту — почти до потолка. При более близком рассмотрении оказалось, что по форме она похожа на этакий пень с выеденной сердцевиной. Двигаясь по внешнему контуру, я добрался до места, где можно было пролезть ближе к середине. Там обнаружилось каменное возвышение, состоящее всё из тех же сросшихся между собой идолищ, которые, казалось, неотрывно следили за мной своими бездонными глазищами.

В течениях Ци столб вибрирующей энергии, уходящей куда-то под землю, здесь был ещё заметнее, и подобравшись к самому алтарю, я попробовал поглотить хотя бы небольшую порцию. Для этого пришлось прислонить ладонь к одной из каменных рож и сосредоточиться, погрузившись в медитацию.

Это оказалось непросто. Вообще, энергии разных стихий будто бы разные даже по консистенции.

Стихия Воды — легкая, текучая, и поглощать её — всё равно, что пить жидкость небольшими глотками. Или даже вдыхать пар в каком-нибудь хамаме. В общем, не составляет особого труда.

Стихия Дерева более густая, тягучая и тяжелая, как смола — ту приходилось добывать уже с заметным усилием.

А вот Стихия Земли, заключённая в этих древних камнях, и вовсе оказалась спрессованной, твёрдой, от неё сложно было отщепить даже крохотную частичку. Хотя, может, как раз за счёт этого магия и смогла сохраняться здесь так долго. Этим идолам наверняка даже не сотни, а тысячи лет.

Я проторчал у алтаря несколько минут, и всё без толку. Столб Ци внутри каменного монолита ощущался всё более явственно, мне даже казалось, что я начал чувствовать кожей её вибрацию. Но при этом, чем больше я пытался втянуть хоть малую её толику в своё ядро, тем более монолитной она становилась. Может, дело в самой стихии. А может, в том, что она, в отличие от свободной водной Ци, парящей над озером, жестко структурирована. Если приглядеться, то даже можно различить что-то вроде ячеек или граней кристаллов.

Этого ещё не хватало. А я-то уже обрадовался, что у меня под рукой халявный источник стихии Земли…

Хотя… Что, если сначала попробовать немного нарушить эту структуру? Размягчить её, что ли…

Вейюн Бао учил меня, что Ци — это не просто энергия стихий, а по сути, основа всего мироздания. А взаимодействие стихий описывается несколькими циклами. В том числе Циклом Разрушения.

Как же там было… Вода гасит Огонь… Огонь плавит Металл… Металл рубит Дерево… Дерево забирает силу у Земли!

Правда, стихии Дерева у меня и у самого кот наплакал, так что пока с этой идеей придётся повременить. Но хотя бы есть зацепка, в какую сторону копать…

Пока я торчал у алтаря, в лагере пиратов назрела какая-то движуха. Я поначалу подумал, что это обычная склока из-за проигрыша в кости. Тем более что язык их я понимал очень смутно, улавливая лишь общий смысл и настроение выкриков. Но потом стало очевидно, что дело гораздо серьёзнее. Особенно когда забежавший снаружи головорез вдруг выстрелил в упор в одного из сидящих у костра. Затем к стрелявшему подоспела подмога, завязалась короткая, но ожесточённая драка, в результате которой образовалось ещё два трупа.

Я, признаться, от такого поворота событий оторопел и решил пока прикинуться ветошью. Забился ещё дальше за алтарь, и как раз вовремя. Ворвавшаяся снаружи ватага под пьяные агрессивные выкрики рванула мимо меня в глубь пещеры — в тот туннель, за которым располагался временный лагерь ксилаев. Укрытие у меня было сомнительное, но пронесло — пираты слишком торопились, чтобы обыскивать каждый закоулок.

Причем банда оказалась неожиданно многочисленной — человек двадцать, а то и больше. Выходит, это не те, что до этого сторожили рудник снаружи. Похоже на десант с самого корабля. Или это та группа с вырубки вернулась? Но ни великана-мутанта, ни коротышки в кирасе с цепями среди них я не увидел. Так что, скорее всего, всё-таки та часть команды, что оставалась на корабле…

Четверо бандитов задержались у клетки, выволакивая пленников и грубо, пинками, отправляя их наружу. Учитывая, что большинство запертых были серьёзно ранены, дело не очень-то ладилось. Но, опять же, всё решила спешка — тех, кто хоть как-то мог стоять на ногах, заставили тащить более «тяжелых», а одного беднягу со сломанной ногой и вовсе бросили, огрев напоследок по голове.

Выкрики налётчиков ещё вовсю доносились снаружи, когда я покинул своё укрытие и подбежал к выходу. Выглянул, но всё, что удалось разглядеть — как всё та же группа с пленниками двигается к берегу. Там, у самого края бревенчатого пирса, выдающегося далеко в море, темнел угловатый силуэт корабля, на котором издалека выделялись пятна света от иллюминаторов и фонарей на палубе. Несмотря на поздний час, там, похоже, тоже шла какая-то заваруха.

Очень похоже на какую-то междоусобную стычку. Но из-за чего?

Брошенный пленник оказался жив, только потерял сознание. Разыскав у костра флягу с водой, я кое-как привёл его в чувство. Правда, потом об этом едва не пожалел. Сначала он меня испугался, как дьявола. Потом, когда всё-таки сообразил, что я не из команды Калаана, залепетал что-то без остановки умоляющим тоном, хватая меня за руки.

Языка кси он не знал, да и в целом речь его оказалась настолько бессвязной, что даже моя недавно обретённая телепатия едва справлялась. Впрочем, сложно его в этом винить — по голове он отхватил здорово, на лбу уже успела набухнуть здоровенная шишка. Да и вообще, судя по измождённому виду, в трюме у работорговцев он провел не меньше пары недель, что тоже не лучшим способом сказалось на его кукухе.

Понятно, что он умолял меня спасти его, вытащить из этой пещеры. Однако я дал ему понять, что это нереально. Обе ноги у него сломаны в лодыжках и, хоть на них и наложены довольно грамотные шины, самостоятельно передвигаться он не сможет, даже если я сооружу ему костыли из подручных средств. А таскать его на горбу –так себе идея. Я вообще не мог позволить себе долго возиться с ним — та орава, что скрылась сейчас в глубине рудника, в любой момент могла вернуться.

Максимум, что я смог для него сделать — это отволок в глубь пещеры, спрятав в закутке за древними истуканами, где прятался до этого сам. Сбегав к костру, раздобыл ещё одну флягу с водой, початую бутылку с пиратской сивухой и немного съестного.

Как ни странно, когда он хлебнул немного рома, или что там было в бутылке, разум его немного прояснился. И в его речи я смог разобрать ещё один более-менее внятный посыл.

— Намира! Разыщи Намиру! Освободи её! Она там… Там!

Он указывал наружу, явно имея в виду корабль.

— Намира? — переспросил я.

В ответ полился очередной поток тарабарщины, среди которой удалось вычленить только общий посыл.

— Она поможет! Освободи!

Кое-как мне удалось успокоить беднягу. Говорил я, правда, то на кси, то на русском, но сама интонация сделала своё дело, и он затих. А потом, будто опомнившись, набросился на еду, которую я для него раздобыл.

Вернулся к выходу из рудника. Снаружи к этому моменту никого не осталось — та группа, что уволокла пленников, похоже, уже добралась до корабля. Во временном лагере рядом с рудником я обнаружил еще два трупа. А где остальная охрана? Разбежались? Или присоединились к бунтовщикам?

Говорят, в самом центре урагана есть очаг тишины — так называемое око бури. И вот сейчас я чувствовал себя так, будто угодил прямо в него. Где-то вокруг этого места явно шла какая-то нездоровая возня.

На самом корабле явно произошло что-то важное — иначе оттуда бы не явился этот неожиданный рейд. Это раз.

Сейчас этот отряд, что налетел на рудник, наверняка преследует ксилаев, уходящих по боковому штреку на восточное побережье. Возможно, ксилаи даже уже выбрались на поверхность, перебили охрану, стоявшую у того выхода, и дальше погоня идёт уже по берегу. Это два.

А ещё не надо забывать про второй отряд — тот, что сейчас возле черводрева. Это три.

Получается, я сейчас в аккурат между тремя этими очагами. Куда податься-то?

Первым порывом было двинуться на север и постараться догнать Чао, Лилу и остальных жителей деревни. Но я почти сразу передумал. Если ксилаи не дураки, они сейчас не будут удирать одной толпой, а рассеются по лесу, скрываясь от преследователей. И ищи их потом в ночи.

Можно, конечно, двинуться сразу к маяку. Но это я всегда успею сделать. А вот более удачного момента, чтобы пробраться на корабль, уже вряд ли будет. Сейчас, похоже, почти вся команда на берегу. Сколько конкретно людей у Калаана — непонятно. Но если исходить из размеров корабля, то вряд ли это больше сотни человек. Скорее всего, даже меньше, человек семьдесят-восемьдесят, да и то в основном это бойцы, а не члены экипажа.

Приладив посох на спину за лямку, как ружьё, я побежал в сторону берега. Но не напрямую к пирсу — там было слишком много фонарей, да и у трапа наверняка кто-то караулил. Заложив приличный крюк, я выбрался на другой край бухты и сиганул со скалы в море.

Проплыть пришлось метров триста, но оно того стоило — я подобрался к кораблю с того борта, что был обращен в открытое море, и без особых проблем забрался наверх по якорной цепи. Некоторая заминка возникла только на самом верху, и я в очередной раз с тоской вспомнил об утраченных способностях. Там, где раньше я мог, как муха, проползти по отвесной поверхности или, на худой конец, использовать Серебряное жало, чтобы зацепиться за какую-нибудь надстройку на палубе, пришлось идти на рискованный трюк в стиле экстремального паркура. Ещё и почти в кромешной тьме.

Но талант не пропьёшь. Один удачный прыжок — и вот я уже цепляюсь за железные перила, идущие по кромке фальшборта. Хотя, признаться, сердечко всё-таки ёкнуло — промахнись я сантиметров на пять, и плюхнулся бы обратно в воду.

Впрочем, кажется, все эти мои старания и предосторожности были излишними. Даже если бы я торжественно взошёл на корабль по трапу в сопровождении барабанщика и обезьянки с литаврами — на меня бы всё равно никто внимания не обратил.

Корабль, кажется, почти вымер. Кроме нескольких караульных, бродящих по палубе вдоль противоположного борта, я никого не увидел. Да и тех удалось легко миновать — они сторожили именно выход с трапа, тревожно высматривая что-то на берегу.

Мне даже удалось подслушать часть разговора двоих матросов, стоявших на возвышении ближе к корме. Поначалу я воспринимал только общий эмоциональный посыл беседы, но чем дальше, тем чаще в мозгу начал всплывать и смысл отдельных слов. Похоже, чтобы это начало работать, нужно набрать определённый объем услышанного.

В целом, правда, всё равно мало что удалось понять. Один из матросов — тот, что помоложе — явно был напуган происходящим и полон сомнений. Он несколько раз упомянул имя Калаана. А ещё — какого-то Рейкара. Причём, судя по интонациям, боялся он обоих, и непонятно, кого сильнее.

Тот, что постарше, оказался куда более меланхоличным. Правда, и язык у него заплетался сильнее. Он на болтовню напарника реагировал лениво и односложно, а временами припадал к бутылке — до меня доносилось отчётливое бульк-бульк, завершающееся блаженным причмокиванием.

Я двигался по палубе медленно, осторожно, стараясь держаться в тени надстроек. Добрался до одного из люков в центральной части, ведущего вниз, и спустился по лестнице с решетчатыми железными ступенями.

На нижней палубе, к моему удивлению, на полу оказалось деревянное покрытие, напоминающее паркет, но из крупных досок, в пару ладоней шириной. Да и часть вертикальных балок здесь были сооружены из толстых деревянных брусьев. В целом, корабль что снаружи, что изнутри производил впечатление лоскутного одеяла — его явно много раз ремонтировали, используя самые различные подручные материалы. Причём ремонт был явно не плановый, а аварийный. Вот в этой части, к примеру, совсем недавно ликвидировали последствия пожара — здесь до сих пор тянуло гарью, а на стенах виднелись характерные чёрные пятна.

По узкому коридору я прокрался мимо длиннющих жилых помещений, напоминающих казармы, только вместо кроватей тут в основном были гамаки из плотной грязноватой ткани. Здесь было безлюдно, только тускло горели дежурные фонари, едва рассеивающие полутьму. Дальше по коридору, похоже, располагались какие-то кладовки и кухня — оттуда явственно пахло съестным. Но туда я не полез — мне как раз попалась лестница, ведущая ещё ниже, и я спустился глубже в трюм.

Чем дальше я продвигался, тем больше убеждался, что подавляющая часть экипажа покинула корабль и увлечена сейчас междоусобными разборками. На нижних палубах мне не встретилось ни души.

Что ж, это нам на руку — пусть пираты хорошенько потреплют друг друга. В итоге проще будет справиться с оставшимися. Особенно если на нашу сторону встанут и пленники. Вот только где они, чёрт возьми?

Обнаружился «живой товар» в самом низу, в трюме. Спустившись сюда, я пожалел, что у меня нет прищепки на нос. Остальные отсеки корабля тоже, мягко говоря, не благоухали, но здесь и вовсе было, как в хлеву. Возможно, усугублялось всё тем, что трюм был изрядно подтоплен во время недавней аварии — пол и нижняя часть стен до сих пор были влажными.

Пленные содержались в двух кубриках, отделенных от центрального прохода ржавыми железными решётками. Их оказалось неожиданно много — пожалуй, несколько десятков человек. Караульных — всего двое, да и те торчат не у клеток, а дальше, в противоположном конце прохода. Подобраться к ним незамеченным — нереально. Проход единственный и достаточно хорошо освещённый. Одно хорошо — оба матроса сидят вполоборота к клеткам, и кажется, их внимание больше сосредоточено не на пленниках, а на чём-то, что находится дальше, вне поля моего зрения.

Укрываясь за вертикальной балкой, я, затаив дыхание, достал из-за пояса трофейный револьвер. Мокрая шершавая рукоятка неприятно холодила ладонь, со ствола капала морская вода. Но патроны вроде не должны были отсыреть — на вид они герметичные, сделаны из латуни или похожего металла.

Четыре штуки в барабане. Стрелок из меня сомнительный, но дистанция тут — метров пятнадцать от силы. Да и ту я постараюсь хорошенько сократить…

Медленно втягивая носом воздух, я сосредоточился на дремлющей в ядре водной Ци. Пустил её по прозрачным венам, мысленным приказом подстегнул себя её энергией.

Всплеск!

Срываясь с места, устремляюсь вперёд по узкому проходу. В ушах отчётливо отдаётся стук сердца, словно бы замедляющийся с каждым ударом. Но это не оно замедляется — это я сам ускорился настолько, что воздух начинает казаться осязаемым, плотным, как болотная жижа. Собственные движения — раздражающе медленные, хотя мышцы взрываются от напряжения. На бегу вскидываю револьвер…

Караульные отреагировали, когда я уже успел пробежать добрую половину коридора — начали разворачиваться, тоже неуклюже, плавно, будто в замедленной съёмке.

Бах! Бах!

К тому, что у этой бандуры будет неслабая отдача, я был готов — учитывая, что патроны у неё были калибра, который больше подошёл бы винтовке. Но он ещё и громыхал так, что уши заложило. А из дула в момент выстрелов вырывались целые снопы искры, будто из шутихи.

Бах! Бах!

Один из охранников словно получил два тяжелых удара — сначала в плечо, потом в грудь — которые отшвырнули его назад. По второму я промазал, и он успел отскочить в сторону. Даже умудрился шмальнуть в меня в ответ. Последняя моя пуля угодила в переборку рядом с его головой — щепки брызнули в стороны, будто шрапнель.

Пират снова вскинул руку, и я, будто в замедленной съёмке, увидел пистолетное дуло, уставившееся на меня. будто чёрный глаз. И, хоть я и нёсся со всех ног, на расстояние удара приблизиться не успевал. Поэтому шарахнул шагов с трех стихией Воды — без особых затей, представляя себе простую ударную технику типа Водяного столба, только направленного горизонтально.

Эффект получился неожиданным даже для меня. Высвободившая Ци вспыхнула отчётливой голубоватой волной, прокатилась в замкнутом пространстве с оглушительным хлопком, от которого заложило уши. Бандита отшвырнуло назад с такой силой, что он буквально впечатался в переборку шагах в пяти позади него, да так, что доски хрустнули. Или рёбра?

Однако галдёж пленников, разразившийся следом, оказался даже более оглушительным, чем выстрелы и применение магии. Десятки рук, просунувшихся между прутьев решётки, были похожи на щупальца огромного чудовища, занимающего весь коридор. Что они орали, понять было немудрено, даже не зная языка. Если бы меня держали в такой клоаке — я бы тоже хотел выбраться.

Пробежавшись по проходу, я проверил запоры на решётках. Они оказались довольно мудрёными, и управляющие рычаги были вынесены далеко в сторону, не сразу и отыскал. Когда же, наконец, повернул рычаги, пленники, расталкивая друг друга, хлынули через узкие проходы наружу, как из прорвавшейся трубы. К счастью, ринулись они в противоположную от меня сторону — туда, откуда я только что пришёл. На меня никто уже и внимания не обращал.

— Ой, ну что вы! Не надо благодарностей, — пробормотал я, провожая их взглядом.

Сам вернулся к телам караульных. Уже привычно обыскал их на предмет патронов, перезарядил пистолет. Потом проверил коридор, который был за ними.

Этот был короче — всего пара глухих железных дверей, запертых снаружи на засовы. Судя по всему, тоже камеры, но поменьше. Наверное, что-то вроде карцеров. Из того, что ближе ко мне, доносилась какая-то возня и удары — заключённый, похоже, долбил изнутри каблуками.

Ржавый засов скрежетнул так, что по хребту дрожь пробежала. Дверь распахнулась, наружу вывалились какие-то криво стоящие ящики. Крохотная каморка была почти доверху забита всяким хламом. А у самого выхода на полу валялся связанный пленник.

— Вот так номер! — усмехнулся я. — Мсье Калаан, вы ли это?

Внутри, к моему удивлению, действительно оказался капитан корабля. Без шляпы, с пустыми кобурами на перевязях и со здоровенным бланшем под глазом. Но спутать его с кем-то другим было сложно. Вблизи он оказался старше, чем я думал, и приметно рыжим — даже неопрятная щетина на щеках была похожа на яркую ржавчину.

Калаан вытаращился на меня и разразился длинной гневной тирадой. Я в ответ лишь равнодушно хмыкнул и развернулся ко второму карцеру по другую сторону коридора.

Здесь рукоятка засова была задвинута так плотно, что пришлось изрядно на неё приналечь. Калаан тем временем разорался ещё громче. Извиваясь, как червяк, выполз в коридор и даже попытался подняться на ноги.

В коридоре вдруг возникла чья-то растрепанная фигура, и раздался ещё один окрик — на этот раз женский. И вот его смысл я уловил, пусть и несколько запоздало.

Темнокожая женщина с заплетенными в длинные мелкие косы волосами — похоже, одна из пленниц, выбравшаяся из клетки — в ужасе вопила:

— Не смей! Не открывай!!

Но я в этот момент как раз налёг всем весом. Засов, громко лязгнув, поддался.

И Калаан, и дикарка-пленница одновременно ахнули. В коридоре повисла напряжённая, звенящая тишина. Я же почувствовал, как железная дверь дёрнулась.

А потом изнутри ударило нестерпимым жаром.