Хрустальный путь: Зерно Путеводной Звезды

Глава 5 Первая кровь

Хоть Чао и бросились вперёд раньше меня, на поляну рядом с черводревом мы выскочили почти одновременно. Я двигался неестественно быстро. Энергия Ци во мне пульсировала — в такт биениям сердца она расходилась из ядра по всему контуру, ускоряя меня и наполняя силой.

Ощущения были приятные — словно сбросил с себя тесные тяжелые латы, сковывающие каждое движение. Но я волевым усилием постарался замедлить, а потом и остановить этот процесс. Запас Ци в ядре скромный, и такими темпам его можно выжечь за несколько минут.

Возле древа мы обнаружили ту самую группу ксилаев, которую Калаан отправил в лес под конвоем нескольких своих головорезов. Между местными и чужаками снова возникла стычка, на этот раз ещё более ожесточённая. Двое ксилаев валялись ничком в лужах собственной крови. Остальные же яростно сражались с пиратами. В ход шло всё, что попалось под руку — топоры, палки, булыжники. Кто-то из кошаков обходился и собственными когтями. Кто-то, наоборот, изрядно струхнул и пятился, готовясь вот-вот броситься наутёк.

Пиратов было всего пятеро — вдвое меньше, чем аборигенов. И главное своё преимущество в виде огнестрела они быстро растеряли — то ли патроны кончились, то ли перезаряжались их пистоли медленно. Так что пришлось им брать в руки сабли, ножи и прочее холодное оружие. Правда, и им они владели куда лучше, чем местные. На моих глазах один из бандитов — коренастый, заросший от самых глаз спутанной грязной бородой — располосовал ещё одного беднягу крест-накрест, а в довершение ещё и пронзил клинком насквозь.

Ему в спину попытался ударить молодой ксилай — едва ли старше братьев Чао. Но бородатый крутанулся, закрываясь телом своей жертвы, а потом, выдернув клинок, отпрыгнул на пару шагов назад.

Я ворвался в самую гущу схватки, не особо заботясь о том, что могу попасть в окружение. Ярость клокотала во мне, но не застилала глаза — я уже неплохо умел контролировать эмоции, направляя их в нужное русло. Да и что тут за противники-то? В прежние времена я бы не стал о таких даже мараться.

Посох загудел в воздухе, золочёные концы его мелькали неуловимо быстро, размазываясь в движении. Окровавленная сабля бородача, звякнув, отлетела далеко в сторону. Следом хрустнул его коленный сустав, раздробленный одним ударом. Головорез заорал в голос, но быстро заткнулся, получив другим концом прямо в морду.

Бил я без дополнительной подпитки водной Ци, но и без этого посох прошёлся по рядам пиратов, как сорвавшийся с оси вертолётный винт — ломая кости, дробя черепа, отбрасывая тела противников так, будто это были набитые соломой чучела. На то, чтобы расправиться с четырьмя из них, ушло секунд пятнадцать, не больше.

Но вот об пятого я споткнулся, будто налетев на невидимую стену.

Впрочем, именно так и было — окованный металлом конец посоха вдруг завяз в воздухе, а потом ощутимо отпружинил от невидимого барьера, окружающего главаря конвоя. Того самого коротышку в странной кирасе, на которого я обратил внимание ещё во время разведки.

Больше всего это было похоже на то, как два магнита, развернутые одинаковыми полюсами, отталкиваются друг от друга. Крутанув в воздухе посохом, я атаковал снова, но едва не потерял оружие — магнитное поле вокруг коротышки изменилось, и на этот раз окованный металлом конец оружия прилип к его кирасе так, что я с трудом вырвал его.

Отпрыгнув, я разорвал дистанцию шагов до трёх, и мы с коротышкой закружились по поляне, напряжённо разглядывая друг друга. Ксилаи отпрянули в стороны, освобождая нам место. Некоторые ненадолго задержались, чтобы оттащить в сторону своих павших.

Я по уже сложившейся привычке словно сканировал противника, подмечая его сильные и слабые стороны. Не хватало только подсказки с дополнительной информацией, которая обычно всплывала в воздухе, когда достаточно долго фокусируешь взгляд.

Росту в нём было от силы метра полтора, но длиннющие мускулистые руки свисают ниже колен и, похоже, хватка у них мертвая. Да и в целом телосложение крепкое, а кираса с наваренными поверх неё железными цепями и какими-то плоскими хреновинами делает торс похожим на бочку с выбитым дном. Из широкого круглого ворота торчит уродливая башка с длинными волосатыми ушами. Рожа тоже соответствующая — носатая, с массивными надбровными дугами. Скорее гоблин, чем человек.

Но хрен бы с ней, с внешностью — я к нему не целоваться полез. Сбывались мои подозрения, возникшие сразу, как я его увидел — ещё там, в посёлке.

Коротышка опасен.

Цепи, свисающие с его нагрудника, как громоздкие позументы, вдруг пришли в движение, развернулись в стороны. Каждая из них превратилась в самостоятельную конечность длиной метра два, увенчанную какими-то утолщениями. И каждой из них коротышка орудовал так, будто это была его собственная рука.

Я закрутил быстрые «восьмерки» посохом, отбивая летящие ко мне под разными углами цепные щупальца. Некоторые из них громко клацали при атаке, и я разглядел, что наконечники у них напоминают клещи или кусачки, так и норовящие отщипнуть у меня кусок плоти.

При этом руки у уродца были свободны, и он возился с массивным короткоствольным пистолем, торопливо заряжая его с казённой части.

Я бросился в атаку, постаравшись помешать ему. Отбиваться сразу от четырёх цепей было непросто, к тому же приходилось следить, чтобы ни одна из них не намоталась на посох. Окованные концы моего оружия с лязгом ударялись о железные клешни, временами высекая заметные искры. Цепи, от ударов дёргались, как рассерженные кобры, но продолжали атаковать.

Будь дело только в самих этих железных щупальцах — я бы уже давно подобрался на расстояние удара и раздробил бы карлику черепушку. Но ещё больше мне мешало окружавшее его магнитное поле — пульсирующее, как живое, то и дело меняющее полярность, то притягивая концы посоха, то наоборот отталкивая. Это здорово сбивало с толку, временами мне с трудом удавалось удержать посох в руках. Впрочем, не похоже, что противник целенаправленно пытался вырвать моё оружие с помощью этого поля — скорее всего, это побочные эффекты его манипулирования цепями.

Зар-раза, как же всё-таки не хватает силы стихий! Без них весь мой арсенал сводится к простому маханию посохом. Но даже в этом я не так хорош, как хотелось бы. По сравнению с тем, что умел вытворять с этим простым, но эффективным оружием мой сенсей Вейюн Бао, я так, погулять вышел.

А вот ушастый явно управляет цепями с помощью Ци. Не совсем понятно, правда — это его собственный дар, или сам этот его костюм представляет собой мощный артефакт. Выглядит кираса так, будто не снимается вовсе, и он в ней запаян, как в консервной банке.

Однако все эти фокусы не могли скрыть очевидного — коротышка испугался. Под моим натиском он быстро дрогнул, начал пятиться назад, выкрикивая что-то скрипучим голосом. Языка я не понимал, но даже без телепатии было ясно, что это какие-то угрозы и оскорбления.

Я теснил его всё дальше к краю поляны, и под ноги ему подвернулась какая-то коряга. Однако, споткнувшись, он не брякнулся на спину, а провернул новый трюк. Цепи его, резко дернувшись назад и изогнувшись дугами, превратились в этакие паучьи лапы, на которых он шустро ринулся прочь. Я рванул было за ним, но он вдруг выстрелил в меня несколькими железными штуковинами, тоже отделившимися от его кирасы.

Метательные хреновины представляли собой этакие сюрикены размером с ладонь, с острыми рваными краями и с отверстием посередине. Больше похожи на небольшие диски для циркулярной пилы. А может, они и есть. Два из них я успел отбить посохом, но ещё один впился мне в левую часть груди. Удар и вспышка боли заставили меня замешкаться, а пират тем временем ломанулся бежать прямо через кусты, на ходу помогая себе своими странными железными конечностям. Бежал он на этих четырех щупах, кажется, даже быстрее, чем на своих двоих.

Несколько мгновений спустя метательные снаряды вдруг снова засвистели в воздухе, на этот раз в обратном направлении — он притянул их обратно. В том числе рванулся из раны и тот, что угодил мне в грудь. Кровь хлестнула из пореза фонтаном алых брызг. Я зарычал от боли и едва устоял на ногах.

— Мастер Мангуст! — в ужасе выкрикнул Попрыгун, подскакивая ко мне и поддерживая за плечо. Но я уже выпрямился, опираясь левой рукой на посох, а правой зажимая рану.

Гнаться за коротышкой было уже бесполезно, да и опасно. Можно снова нарваться на сюрикен, а то и на пулю. Но хуже всего то, что он сейчас наверняка поднимет на уши всех своих приятелей, и вернётся с подмогой.

— Нужно уходить! — рявкнул я на кси. — Но перед этим — обыщите их. Заберите оружие!

Попрыгун и Кианг, не раздумывая, бросились исполнять приказ. Младший Чао замешкался — он в совершенном смятении стоял на краю поляны и, вытаращив глаза, смотрел на трупы. Кажется, он впал в ступор, вывести из которого его смог только гневный окрик старшего брата.

— Ты опять застыл, По⁈ Очнись!

— Отец!

Отчаянный крик Лилу невольно заставил обернуться в её сторону. Девчонка спрыгнула откуда-то из-под кроны черводрева, словно огромная белка, пробежавшись на всех четырёх лапах по чуть наклонённому стволу. Подлетела к одному из распластавшихся на траве ксилаев и рухнула рядом на колени. Наклонилась было, чтобы перевернуть тело, но тут же отдёрнула руки — будто не решалась прикоснуться.

— Отец…

Остальные аборигены, разбежавшиеся чуть в стороны во время моей схватки с пиратами, вернулись на поляну. На меня они таращились, как на спустившегося с неба пришельца. Но вопросов пока не задавали — для этого сейчас не было времени.

— Скорее! — поторопил остальных худой, как жердь, пятнистый котяра в конусовидной соломенной шляпе. — Они сейчас вернутся!

— Но… мы же не можем бросить его здесь! — Лилу дернулась будто от удара, и окинула остальных испуганным взглядом. Глаза её блестели от слёз.

— Он мёртв, Санфэй, — худой мягко положил ей руку на плечо. — Мы ему уже не поможем.

Он потянул её за собой, пытаясь помочь подняться. Но Лилу вырвалась из его рук и зашипела, скаля клыки.

— Мы не можем их бросить! — выкрикнула она дрожащим голосом.

Взрослые замешкались, отводя глаза. Но тут вперёд выдвинулся Попрыгун. Не говоря ни слова, он склонился над погибшим ксилаем и, перевернув его, попытался поднять. Однако одному ему это было не под силу.

— Кианг, помоги! — буркнул он.

Вдвоем с Чао они подхватили тело, и средний брат взвалил его на плечо. Глядя на них, другие ксилаи забрали с собой тела еще двоих товарищей, и только после этого углубились в чащу. Впереди, направляя остальных, бежал худой. Его аборигены, похоже, признавали за главного, и я не стал спорить.

— Скорее, скорее! — то и дело оглядываясь, шипящим шёпотом подгонял он. — Укроемся в пещере у Зелёной скалы!

Я про подходящие пещеры в окрестностях не знал, но местным виднее. Так что я просто следовал за маленьким отрядом, стараясь не отставать. На ходу попытался хоть как-то успокоить Лилу. Девчонка была в полном раздрае. Уже не рыдала, но казалась какой-то потерянной, будто пьяной. Глядела в пустоту остановившимся взглядом, и из-за этого то и дело спотыкалась или напарывалась на ветки. Попрыгун бежал рядом с ней и то и дело придерживал за плечо, следя, чтобы она не упала.

Вообще, они вроде как не очень-то ладили. Насколько я понял, между ними всегда было что-то вроде негласного соперничества, и даже в моём присутствии мальчишки постоянно задирали Лилу — в основном словесно. Впрочем, и та не отставала, ей палец в рот не клади. Но сейчас Попрыгун вёл себя с ней неожиданно бережно. Сдаётся мне, вся эта их вражда — показная, тянущаяся из детства. Всё равно, что у пятиклассника, дёргающего понравившуюся девчонку за косички.

Продвигались мы максимально быстро, насколько позволяла ноша. Впрочем, ксилаи были в своей стихии — эти леса они знали, как свои пять пальцев, и двигались какими-то неприметными, даже не всегда очевидными маршрутами. В, казалось бы, непролазной стене скал вдруг обнаружился извилистый узкий проход, по которому мы быстро перебрались на другую сторону. А чуть позже мы вброд перешли пруд шагов в тридцать шириной, хотя на первый взгляд он казался глубоким, и я бы, например, точно обходил его кругом, делая изрядный крюк через заросли.

Первое время, пока все были на взводе, казалось, что погоня следует за нами по пятам. Но за четверть часа мы продвинулись в глубь острова уже километра на два. Даже если сбежавший уродец сразу же вернулся на место схватки с подкреплением — у нас уже хорошая фора.

Ксилаи и сами это понимали, поэтому постепенно перешли на шаг. К Зелёной скале мы вышли ещё через полчаса, но проследовали не прямо к ней по проторенной тропе, а дали крюк, заходя с запада.

В этой части леса мне ещё не доводилось бывать, так что я полностью доверился провожатым. Несмотря на то, что за всю дорогу ни с кем, кроме Чао и Лилу, и словом не обмолвился.

Правда, у меня образовался своего рода парламентёр в лице По. Тот следовал рядом с тощим типом в шляпе и что-то рассказывал ему на ходу. Судя по взглядам, которые они время от времени бросали в мою сторону, речь шла обо мне.

Попрыгун объяснил, что тощего зовут Линьфао Чан, по прозвищу Солёный. В деревне он пользуется определённым авторитетом, хотя и слывёт ксилаем молчаливым и даже нелюдимым. Занимается он почти исключительно рыбалкой — каждый день, если позволяет погода, выходит в море на своей лодчонке, и редко возвращается без улова. И даже живёт он не в самой деревне, а на отшибе, в крохотной хижине на западном берегу.

— С ним даже старейшина Шэнь советуется, — уважительно шепнул Попрыгун. — Поговаривают даже, что он из Когтей. За это его сюда и сослали.

— Да брехня это всё, — покачал головой Кианг. — Аланты казнят любого, кого хотя бы заподозрят в помощи Братствам.

Попрыгун не стал спорить.

— Скорее всего. Но всё же Солёный Линьфао не так прост. У него вся шкура в шрамах, и острогой он орудует, почти как мастер Мангуст своим посохом.

— Как ваша рана, мастер Мангуст? — спросил Кианг, опасливо косясь на мою залитую кровью безрукавку.

— Ерунда. Царапина.

Я, конечно, несколько лукавил. Рана и правда была не очень глубокой, и даже не мешала двигать рукой — железяка вонзилась в верхнюю часть грудной мышцы, почти у самой ключицы. Да и кровила уже гораздо меньше. Больше всего мне было жаль одежду — вряд ли в ближайшее время я где-то смогу раздобыть другую такого же качества. Заштопать-то можно, но вот кровь отстирывается плохо.

Но в голову лезли неприятные мысли о том, что сейчас мой аватар вовсе не так неуязвим, как раньше. Подцеплю какую-нибудь инфекцию, и закончится мой Путь, не успев толком начаться…

Пещера, в которой мы в итоге остановились, представляла собой широкую, метров десять, выемку в скале, которую снаружи, словно шторы, прикрывали свисающие сверху побеги плюща. В глубину она была раза в два меньше, а по высоте и вовсе лишь чуть выше моего роста.

Судя по следам кострищ и устроенных у дальней стены лежанкам из высушенной травы, это место иногда использовалось кем-нибудь из аборигенов в качестве временного убежища. Наша группа разместилась здесь с трудом — нас было больше дюжины, плюс три мёртвых тела.

Погибших осторожно положили у стены. Лилу снова расплакалась, сжимая когтистую руку отца — невысокого рыжеватого ксилая с огнестрельной раной в груди. У меня при взгляде на неё у самого сердце сжималось.

Если бы я подоспел чуть раньше…

Сам я расположился чуть в сторонке от остальных, прислонив к стене посох и усевшись рядом. Занялся, наконец, раной. Осторожно, шипя, как рассерженный кот, отодрал от неё прилипшую, заскорузлую от крови ткань. Снял безрукавку, поглядел на просвет, оценивая размеры прорехи. Потом, щурясь от нехватки света, оглядел сам порез — длинный, в палец, с неровными рваными краями. Ниток или прочей грязи внутри вроде не было. А окинув себя истинным зрением, я вдруг обнаружил, что Ци вокруг раны ведёт себя необычно.

Прозрачные жилы, проходящие под кожей недалеко от пореза, вытянули в его сторону дополнительные отростки, и светились гораздо ярче, чем остальные. Если приглядеться, можно даже увидеть, как от ядра к ним перетекает пульсирующая нить Ци.

Исцеление? Возможно. Хотя, по моему прошлому опыту, техники, связанные с целительством, обычно используют стихию Земли. Впрочем, техника Очищения, избавляющая от различных ядов, принадлежала к школе Воды. Так может, и сейчас водная Ци, сосредотачиваясь вокруг раны, обеззараживает её? Было бы неплохо…

— Вот. Возьми.

Я поднял взгляд на бесшумно появившегося рядом со мной Линьфао. Его зелёные, как у кошки, глаза на мгновение блеснули из-под конусовидной шляпы. Морда — худая, узкая, почти лисья, со свисающими, как сосульки, седыми усами и бородкой, выражала напряжённое ожидание. В руке он держал небольшую грушевидную бутыль, сделанную из выскобленного изнутри сухого плода, похожего на тыкву.

Обращается без привычных ксилайских экивоков. Что это? Наглость? Плохое воспитание? Или просто отрицание общепринятых традиций?

Вынув деревянную пробку, я понюхал содержимое. Обычная вода.

— Нужно хорошенько промыть рану. И сделать повязку со свежим листом бессмертницы, — проговорил Линьфао, скользя взглядом по моим татуировкам и изо всех сил делая вид, что они его не особо-то впечатляют.

— Я сейчас принесу! — тут же вызвался Попрыгун. — Там, наверху, на озере, её полно…

Мальчишка осёкся, сообразив, что сболтнул лишнего. Но Линьфао махнул рукой.

— Да и так уже понятно, что вы вовсю лазаете на священную скалу. Мне до этого нет дела. Да и вообще… это теперь неважно.

— Так я сбегаю?

Старик кивнул. Попрыгун, отвесив быстрый поклон, бросился наружу.

— Будь осторожен, Фэн! — окликнули его вслед, но он, кажется, уже не расслышал.

Я, пользуясь относительно чистой тряпицей, которую держал за пазухой в качестве носового платка, промыл рану. Было больно, но не так, как можно было ожидать, исходя из внешнего вида раны. Крови тоже было не много — стоило смыть запекшиеся сгустки, как обнажились алые, но лишь слегка сочащиеся края.

Ци по-прежнему пульсировала вокруг раны, и я даже постарался замедлить этот процесс, потому что он, кажется, потихоньку вытягивал запасы из ядра.

Закончив, я обнаружил, что все ксилаи подобрались ко мне ближе, рассредоточившись полукругом на некотором отдалении — насколько позволяли размеры пещеры. Все молчали, и во взглядах их можно было прочитать очень разные, порой противоречивые эмоции — от надежды и восхищения до неприязни и страха.

Закончив с раной, я обратил внимание на посох. Концы его были тёмными от чужой крови, и меня передёрнуло. Захотелось сейчас же добраться до какой-нибудь протоки и вымыть оружие.

Линьфао, дождавшись, пока я закончу с раной, заговорил первым.

— Кто ты, воин? Как попал на Зелёную скалу? И зачем?

Я вздохнул. Внятного и, самое главное, короткого ответа на эти вопросы я не придумал за все те дни, что нахожусь здесь.

— Зовите меня Мангуст. Я… просто странник. Это пока всё, что я могу сказать. Да и не время сейчас говорить обо мне.

— Ты правда скрывался на вершине скалы? — вмешался другой ксилай — тоже раненый, с наспех перемотанной головой. На лбу его из-под повязок сочилась кровь. — Это священное место! Что, если ты осквернил его своим присутствием⁈

— Да! Может, из-за тебя и шторм разразился? — поддакнул ему стоящий рядом абориген с такой чёрной шерстью, что в полутьме пещеры блестели только его клыки да белки глаз.

— Мастер Мангуст спас нас! — возмутился Кианг. — Он — бакхо!

— А ты помолчи, Чао, пока взрослые разговаривают! — огрызнулся на него раненый. — Шутай прав — чужак явился сюда без спроса. Ещё и околачивался возле священного озера…

Остальные ксилаи загудели — кто-то поддержал этих двоих, кто-то, наоборот, начал спорить. Старик Линьфао прервал все пересуды, вскинув кулак так быстро, что от движения его широкий рукав хлопнул, как расправившийся на ветру парус.

— Тихо!

Я благодарно кивнул ему и поднялся на ноги. Аборигены невольно попятились.

— Мне нет дела до ваших суеверий, — спокойно сказал я, обводя их взглядом. — Да и, честно говоря, до всех вас. Я оказался здесь не по своей воле, и покину остров при первой же возможности. Однако Лилу Санфэй и братья Чао были добры ко мне, и я хочу отплатить им той же монетой. Поэтому я помог вам отбиться от тех головорезов.

— Да! — как всегда, не совсем кстати, вмешался Кианг. — Если бы не мастер Мангуст, вас бы всех перебили!

— Кстати, что там у вас вообще стряслось? — спросил я. — Почему началась драка?

— Всё из-за Рыжего Яо, — проворчал Шутай. — Это он надерзил тому харкину. Глупец!

— Ах, ты, склиррово дерьмо!

Откуда-то из-за спин вдруг выскочила Лилу и набросилась на чернявого, едва не расцарапав ему морду когтями. Кианг и По едва оттащили её в сторону — в ярости девчонка извивалась, пытаясь вырваться, и сыпала ругательствами, большинство из которых я даже не разобрал, не хватало словарного запаса на кси.

— Тихо! — снова рявкнул Солёный. — Хотите, чтобы нас здесь застукали?

— Уберите от меня эту безродную шавку! — зло прошипел Шутай. — Всегда говорил — эта мелкая слишком много себе позволяет…

В ответ Лилу лишь беззвучно оскалила острые, как иглы, клыки.

— Я сказал — молчать! — негромко, но веско повторил старик. — Либо выметайся отсюда!

Чёрный засопел, но склонил голову в почтительном поклоне и сдавленно процедил:

— Шутай приносит свои извинения.

Солёный снова повернулся ко мне и тяжело вздохнул.

— В чём-то этот рыбий потрох прав. Рыжий Яо первым отказался выполнять приказ чужаков. Но на его месте мог оказаться любой из нас.

— Чего они от вас хотели?

— Капитан чужаков узнал, что на острове растут черводрева, — ещё больше помрачнел старик. — И приказал спилить их. Ему нужна крепкая древесина, чтобы починить балки на внутренних палубах. А остальное… Корабль у него не очень большой, но с десяток стволов в трюм поместится. Он сказал, что это наша плата за то, что мы не уследили за маяком.

— И что, всё из-за каких-то деревьев? — удивился я.

Ксилаи переглянулись. Кто-то взялся было возражать, но Солёный снова вскинул руку, и продолжил сам.

— Ты не понимаешь, странник. Это стихийные древа, они растут сотни лет. Древесина их ценится на вес серебра. Один только урожай шеллонов с них уже обеспечивает нашей деревне половину стоимости налогового жетона. А за их потерю хозяева строго спросят с нас.

— Но стоит ли это того, чтобы рисковать собственными жизнями?

Линьфао покачал головой.

— Ты всё ещё не понимаешь. Все наши жизни для Манахар стоят меньше, чем одно такое древо. Конкордия держит здесь эту колонию в основном ради урожая шеллонов. Маяк — дело второстепенное. Чтобы обслуживать его, достаточно пары человек.

— А рудник?

— Это лучше Меймина спросить. Но, по-моему, ничего особенного. Слабенькая жила ориума. Хотя надеются, что если будем копать глубже, будет больше вкраплений тарцелита. Если в ближайшие пару лет не найдём ничего путного — шахту, скорее всего, опять закроют.

— Солёный дело говорит, — мрачно проворчал сутулый ксилай с порванным ухом и шмыгнул носом. — Если эти безволосые вырубят черводрева — манахарцы нас с потрохами сожрут. Ещё неизвестно, кто хуже…

— Может, получится как-то… договориться с ними? — неуверенно предположил кто-то. — Предложить вместо деревьев что-то другое?

— После того, как уже пролилась кровь? — с горьким сарказмом спросил Линьфао. — Молите богов, чтобы эти звери не вырезали тех, кто остался в деревне. Впрочем, я боюсь, эта судьба уготована всем нам. В любом случае. Даже если бы мы согласились вырубать черводрева и таскать их на собственных спинах на корабль. Выбор невелик — или смерть, или Калаан бросит нас к себе в трюм.

Ксилаи подавленно молчали, переглядываясь друг с другом.

Тишину нарушил Попрыгун — он на всех парах влетел в пещеру, мокрый с ног до головы. В руке он с победным видом, будто переходящее знамя, держал здоровенный лист кувшинки. Но увидев выражение лиц остальных, здорово смутился.

— Я… мастер Мангуст, я принёс…

— Давай сюда, — откликнулся Линьфао.

Забрав бессмертницу у мальчишки и оторвав кусок размером с ладонь, Солёный шагнул ко мне.

— Позволишь? Это не займёт много времени.

Влажный бархатистый лист он уложил прямо на рану, плотно прижал его. Я поначалу сморщился от боли, но потом наступило удивительное облегчение. Бессмертница прильнула к коже, как живая — не пришлось даже придумывать какие-нибудь повязки, чтобы закрепить её. Рана под листом немного занемела, потом по коже защекотали крохотные ворсинки.

Истинным зрением я видел, как Ци стихии Воды, содержащаяся в растении, засветилась, десятками жилок соединяясь воедино с моим собственным энергетическим контуром. И, хоть и Ци в листе содержалось не очень много, но сама её структура здорово отличалась от той сырой свободной версии, которую я накапливал в ядре.

— Этого должно хватить, чтобы рана очистилась и немного зарубцевалась к ночи, — отдавая мне остатки листа, проговорил Линьфао. — Когда лист перестанет прилипать к коже — меняй.

Хм, надо же! Лилу рассказывала, что листья этой кувшинки обладают целебными свойствами, но я не подозревал, что настолько сильными. Правда, судя по всему, нужны именно свежие, только что сорванные листы — содержащаяся в них Ци постепенно рассеивается.

Ксилаи продолжали молча и неотрывно наблюдать за мной, и это меня уже начало раздражать. Подобрав изгвазданную в крови безрукавку, я обвёл их испытующим взглядом.

— Так что нам теперь делать, мастер Мангуст? — робко спросил По, нервно теребя кончик хвоста.

— Да! Неужели мы все теперь обречены? — оглянулся на остальных тот, с рваным ухом.

Голос его заметно дрогнул. Впрочем, и большинство остальных ксилаев выглядели испуганно и довольно жалко.

— Вы просите совета у меня? — удивился я.

— Не совета. Защиты, — вдруг выдвинулась вперёд Лилу.

Глаза её всё ещё блестели от слез, но голос звучал твёрдо и даже торжественно. Братья Чао за её спиной тоже как-то подобрались, и почти одновременно склонились в ксилайском поклоне, вжимая кулак правой руки в ладонь левой.

— Бакхо… — прошелестел их шёпот.

Кто-то из взрослых ксилаев — кажется, Шутай — лишь скептически фыркнул. Но многие подхватили обращение.

— Бакхо… Идущий… Небесный воин…

Я молчал, не зная, что ответить.

— Чужаки наверняка уже выслали отряд, чтобы прочесать окрестности до темноты, — напомнил Линьфао. — Это укрытие ненадёжно. Нужно уходить дальше на север.

— Или… устроить засаду, — предложил я.

— Но мы ведь не воины! — возразил тип с порванным ухом. — Что мы можем против вооружённых головорезов?

— Кое-какое оружие у вас уже есть, — я кивнул на трофейную саблю за поясом у Шутая. — И к тому же, у вас есть важное преимущество перед этими бандитами.

— Это ещё какое? — скептически скривился тот.

— Вы у себя дома. Очнитесь! Это же ваш остров! Неужели вы позволите каким-то уродам хозяйничать здесь?