Хрустальный путь: Зерно Путеводной Звезды

Глава 17 Китовая песнь

Снаружи действительно уже вечерело. Зная, как здесь рано садится солнце в это время года, можно быть уверенным, что через часок будет уже совсем темно. В разрушенной ураганом деревне был настоящий аншлаг — похоже, в одном месте собрались все остатки команды «Волчьей звезды», плюс пришедшие со мной ксилаи, плюс бывшие пленники. Которые, к слову, по-прежнему держались особняком и вид имели довольно жалкий.

Я, конечно, не ждал, что меня будут встречать с фанфарами, как победителя огнедышащего дракона. Да и, откровенно говоря, шипоног на роль эпичного противника не тянул. Да, духозверь. Да, довольно опасный. Но он здорово изголодал, пока сидел взаперти, а жалкие остатки огненной Ци быстро потратил.

Но всё же такой тотальный игнор меня тоже удивил. Даже слегка обидно. Мы с Лилу прошли от корабля до самой деревни, не встретив ни души. Да и пока пробирались поближе к центральной площади, на нас никто не обращал внимания.

Впрочем, я уже увидел, чем они все так были заняты. На площади разворачивалось действо, похожее на средневековую казнь. Рейкар — с такой разбитой физиономией, что опознать его можно было только по одежде — был привязан к вбитому в землю столбу рядом с большим костром. Калаан, нарезавший вокруг него круги, то и дело вопил что-то, угрожая пленнику клинком, и сбившиеся в плотное кольцо пираты вторили ему одобрительными возгласами. Некоторые швыряли в связанного чем ни попадя — в ход шли комки грязи, огрызки еды. Вон в воздухе прогудела пустая бутылка из-под рома. Ударилась над самой головой Рейкара, разлетевшись на осколки.

Бунтовщик — надо отдать ему должное — держался стойко. В ответ на все выкрики и оскорбления он только ухмылялся, а порой и язвил в ответ. Зубы его и белки глаз ярко выделялись на лице, превратившемся в сплошную кровавую маску.

— Останься здесь, — сказал я Лилу. — Тебе не стоит на всё это смотреть.

Сам я, не особо церемонясь, пробил дорогу сквозь толпу и вышел на плотно утрамбованную площадку возле столба. Увидел Намиру, Меймин Хана и Линьфао, стоящих в первом ряду, и подошёл к ним.

Ксилаи наблюдали за экзекуцией со смешанными чувствами. Ноздри здоровяка Хана раздувались от гнева, но не совсем понятно было, на кого он направлен. Скорее, всё же на Рейкара — из-за него погибло немало местных. Мохнатые кулачищи шахтёра то сжимались, то разжимались, будто он только и ждал возможности тоже хорошенько врезать пирату. Линьфао стоял неподвижно, скрывая верхнюю часть лица под своей широкополой шляпой из высушенных пальмовых листьев, и курил трубку с длиннющим мундштуком. Намира же, кажется, едва сдерживалась от ругательств.

Впрочем, нет, не сдерживалась.

— Дикари… — цедила она сквозь зубы. — Грязные жестокие животные…

Калаан тем временем наотмашь врезал Рейкару по морде, так что кровавая юшка брызнула в сторону на добрые пару метров. Тут же двинул под дых, и штурман закашлялся, с хрипом втягивая воздух.

Мне, если честно, подобные выкрутасы тоже были не по душе. Хотя после того, что случилось на маяке, никакого сочувствия к пленнику я не испытывал. Просто терпеть не могу пыток и прочих издевательств над беззащитными. Насолил он тебе — так поквитайся с ним в бою. Или убей, в конце концов. Измываясь над тем, кто не может тебе ответить, ты скорее себя показываешь в неприглядном свете.

— И долго они уже так? — склонившись к Намире, спросил я.

— Какое-то время, — пожала она плечами. — Пёс пытается у него что-то выведать. Но тот знает, что когда ответит — умрёт.

— Тогда понятно, почему он не хочет отвечать, — невесело усмехнулся я.

— Ничего. Скоро он поймёт, что смерть — это лучший выход, — мрачно проговорил Меймин Хан, неотрывно следя за Калааном.

Тот как раз, выудив из костра длинную горящую головешку, приближался к пленнику под крики и улюлюканье пиратов. Затяжная театральная пауза — и горящая ветка с треском и шипением упирается Рейкару куда-то во внутреннюю часть бедра. Тот визжит и дёргается на столбе, безуспешно пытаясь вырваться, но Рыжий пёс лишь активнее шерудит факелом. В воздухе отчётливо начинает вонять горелым мясом.

Я поморщился от отвращения и какого-то тягостного, липкого состояния на душе. С одной стороны, заступаться за Рейкара у меня никакого резона не было. Но и наблюдать за всем этим было противно.

Что Калаан пытается у него выпытать? Вариантов не так уж много. Похоже, фрагмента мастер-ключа при нём не оказалось. Припрятал где-то, и теперь не отдаёт. Правда, непонятно, на что он рассчитывает. Будет просто тянуть время?

А ведь время-то не на нашей стороне…

Калаан, наконец, отнял горящую ветку от Рейкара, да и то только потому, что она уже потухла. Сам бунтовщик, на мгновение прервав вопли, вдруг плюнул в капитана, причём так обильно, что и верблюд бы позавидовал. Калаан увернулся от ядовитой слюны и лишь издевательски расхохотался, ещё раз врезав пленнику — на этот раз прямо тлеющей головешкой. Потом добавил ещё и ещё, тыча по обожжённым участкам. Рейкар, понятное дело, реагировал соответствующе — рычал, орал и матюгался на каком-то занятном наречии, в котором половину гласных составляла буква «ы». Мой встроенный «переводчик» не справлялся.

— Говори, каэтранское отродье! — прорычал Калаан и отшвырнув горящую палку, выхватил нож.

Новая порция проклятий, новые порезы и новые душераздирающие визги. Сдерживаться и разыгрывать из себя героя Рейкар даже не пытался — верещал, как резаный. Хотя, собственно, почему «как».

— Может, хватит уже? — не выдержал я, когда Калаан начал ковырять ему лицо острием ножа, явно собираясь избавить от глаза.

Как назло, толпа как раз чуть стихла, и потому мой возглас был услышан. А после этого вокруг костра и вовсе повисла гробовая тишина. Один в один, как в шумном клубе, когда брякнешь что-нибудь совсем невпопад, и именно в этот момент музыка в зале вырубится.

Калаан подошёл ко мне, раздражённо скалясь, будто пёс.

— Хватит что? — прошипел он. — Если бы мне ночью не удалось выбраться из карцера, то это я сейчас бы извивался на его месте. И уж поверь, эта змея была бы гораздо изобретательнее.

— И чего ты хочешь от него добиться?

— Ну, во-первых — чтобы он жестоко пожалел о том, что посмел пойти против меня. А во-вторых…

Он шагнул ко мне ближе и продолжил уже почти шёпотом, чтобы не услышали остальные.

— Он где-то припрятал свою часть ключа.

— То есть повторил твой же трюк? — усмехнулся я. — Хороший ход. И? Ты бы на его месте сознался?

— Я-то? Да скорее сдох бы! Но куда ты клонишь, лысый?

Я лишь пожал плечами, но по лицу Калаана пробежала тень. Он нахмурился, с подозрением оглядываясь на пленника. Я же, развернувшись, отправился прочь.

— Эй, ты куда?

— Не люблю шумных зрелищ, — отмахнулся я.

Обратно проталкиваться через толпу не пришлось — пираты и сами расступались передо мной, провожая насторожёнными взглядами. Остановить никто не пытался.

Догнали меня, когда я уже отошёл на добрую сотню метров от деревни. Даже не оборачиваясь, я распознал по голосам и сбивчивому дыханию Лилу и троицу братьев Чао.

— Мастер Мангуст! Мастер Мангуст, подождите!

Бедняга Кианг изрядно отставал от остальных — в беге он был не силён. Но в итоге, когда разогнался, не смог вовремя затормозить и чуть не сшиб остальных, как кегли. Я едва сдержал улыбку, наблюдая, как мои горе-ученики, расталкивая друг друга локтями, пытаются выстроиться в линию. Наконец, они застыли, склонив головы в поклоне. Я тоже постарался напустить на себя суровый вид. Раз уж назвался сенсеем — то и вещать надо на серьёзных щах. Так сказать, держать субординацию.

— Мы… Мы хотели спросить, что мастер Мангуст будет делать дальше… — переведя дух, первым заговорил Попрыгун.

— И мы хотим помочь! — выпалила Лилу.

Что я собирался делать дальше… Хороший вопрос. Я знал, чего точно не хочу — дальше наблюдать за внутренними разборками пиратов. Рейкар, конечно, сам напросился, но… Если честно, они там все друг друга стоят. И, хоть сам я и не принимал участие в экзекуции, всё равно, даже просто находиться рядом — уже как-то мерзко. Если бы был какой-то другой способ выбраться с острова — я бы никогда не связался с этим сбродом.

Но что ещё хуже — всё это может оказаться напрасным. Если Рейкар и правда не расколется.

Я окинул взглядом окрестности.

— Что ж… Я собираюсь проверить шахту. Кианг, ты ведь вроде неплохо знаешь, как там всё устроено?

— Да, конечно! Я там все ходы излазил, — с готовностью отозвался здоровяк. — Только… чего там проверять-то?

— Увидим, — уклончиво добавил я.

На самом деле, причин сделать вылазку в шахту у меня целых две. Во-первых, я сконцентрировал в ядре уже три стихии, и мне осталось всего два шажка до открытия тайника с хрустальным зерном. А источник стихии Земли в шахте я уже засёк, и глупо будет им не воспользоваться. Ну, а во-вторых… Где Рейкар мог припрятать свою часть ключа? И главное, зачем?

Когда он направлялся к маяку, он наверняка чувствовал себя победителем — корабль был под его контролем, Калаан в карцере, лояльные капитану люди рассеяны по лесу. Он, конечно, дал маху, что слишком увлёкся погоней за ксилаями и осадой маяка. Но всё же вряд ли он тогда думал о каких-то запасных вариантах. Так что от ключа избавился, только когда понял, что его прижали. И скорее всего, это произошло, когда его загнали в шахту и перекрыли выходы. Значит, и ключ он припрятал где-то там.

Да, это всё равно, что искать иголку в стоге сена. Но можно попробовать засечь ключ по свечению эфира…

— Мангуст? Что ты задумал?

Намира тоже покинула деревню и последовала за нами. Её, к моему удивлению, сопровождали Меймин Хан и Линьфао. Все трое были как нельзя кстати. Ксилаи хорошо знали шахту, особенно Хан. Взывающая же могла помочь в поисках с помощью стихийного зрения. А может, и насчёт тех каменных идолов чего-нибудь подскажет.

Коротко посовещавшись, мы двинули к руднику, оставив пиратов позади. Те были слишком заняты Рейкаром, даже часовых за пределами деревни не выставляли.

На самом руднике тоже было пусто. Зайдя в основную залу, мы запаслись масляными фонарями. Меймин Хан, орудуя куском угля, начертил на стене примерную схему рудника — больше для нас с Намирой, поскольку остальные и так её знали. Впрочем, заблудиться тут было сложновато. От большой пещеры, в которой мы находились, отходил единственный наклонный ход внутрь холма. За ним находилось еще одно большое помещение — как раз то, где временно размещались ксилаи после шторма. От него ответвлялось три пути. Два из них представляли собой почти горизонтальные штреки, один из которых к тому же имел ответвление, выходящее на поверхность — как раз через него ксилаи и сбежали. А третий уходил вниз, но не вертикально, а по этакой расходящейся спирали, от которой с каждым витком начинали отходить короткие горизонтальные отростки. Не самая оптимальная схема, но, как объяснил Меймин Хан, у него нет оборудования, чтобы можно было копать вертикально вниз, работать приходится вручную, кирками да кувалдами, так что дело продвигается медленно.

— Я договорился, что со следующим рейсом манахарцы подвезут рельсы и пару вагонеток. Тогда дело быстрее пойдёт, — продолжил он. — Не придётся на ручных тачках породу таскать…

Он вдруг замолчал и заметно помрачнел. Будто до него только сейчас дошло, что все эти его хлопоты по поводу рудника сейчас уже не имеют смысла. Он ведь был из тех, кто решил покинуть остров.

— Давайте разделимся, — сменил я тему. — Наша задача — обыскать тут каждый закоулок. Ищем вот такую штуку. Её мог здесь спрятать тот пират. Причем запрятал, скорее всего, так, чтобы потом можно было найти.

Я продемонстрировал часть ключа. Ксилаи оглядели его мельком, лишь Хан скептически покачал головой, заявив, что такую мелочь отыскать будет сложновато. Намира задержалась подольше, явно рассматривая артефакт магическим зрением.

— Эфир… — задумчиво кивнула она. — Можно попробовать.

— Да. Если честно, на твою помощь я рассчитываю больше всего.

— Что ж, — задумалась она. — Мы можем попытаться. И, возможно, для этого нам даже не придётся лазать по всем закоулкам шахты.

— Это как? — удивился Кианг.

— Китовая песнь.

— Чего? — на этот раз вопрос прозвучал почти хором.

— Это Техника школы Воды. Её применение очень обширно. Чаще всего её используют мореплаватели, чтобы прощупывать толщу воды…

— Да, был у нас такой штурман, — кивнул Линьфао. — Лучше всяких приборов чуял глубину дна, обходил любые рифы. И даже косяки рыб мог отыскивать. Или крупную добычу. Но разве эта техника работает на суше?

— Я попробую, — предложила Намира. — У меня уже был подобный опыт. Нужно лишь немного иначе направить Ци. И ещё… Мне понадобится ваша помощь. В первую очередь твоя, Мангуст. И… твоя.

Она указала на старшего Чао. Попрыгун удивлённо вытаращил глаза.

— Я ведь уже говорила. Ты отмечен Хун’нари. Увы, здесь, на этом островке, некому было заметить твой дар и помочь его взрастить. Но потенциал в тебе есть. И сейчас он мне может пригодиться.

— Для чего?

— Мы втроем… — Намира замешкалась, подбирая слова. — Как бы объединим наши меридианы. Для усиления Техники. Думаю, этого хватит, чтобы Китовая песнь прошла через все ходы этой шахты.

— И что? Ты сможешь отыскать такую маленькую железяку, просто сидя на заднице и распевая песенки? — скептически спросил Меймин Хан, скрестив на груди мохнатые ручищи. — Что-то не верится…

— В этой железяке довольно заметная порция эфира. И его можно почуять на большом расстоянии, если правильно настроить Песнь. Кстати, ваша помощь мне тоже понадобится. Да и вообще — попробуем все вместе.

— Но я не Идущий, — возразил Хан. — Да и остальные…

— Этого и не требуется. Если бы у всех вас был дар Хун’нари — конечно, было бы гораздо проще. Но должно получиться и так. Основную работу сделаем мы с Мангустом. Остальные же нужны просто для усиления.

— Что ж, давайте уже попробуем, — пожал плечам Линьфао. — Что от нас потребуется.

— Для начала выберем подходящее место, — Намира огляделась. — Этот зал, конечно, хорош. Но, боюсь, вот та штука будет сильно отвлекать.

Она кивнула в сторону заброшенного алтаря в центре пещеры.

— Давайте пройдем глубже. Песнь расходится во все стороны, так что лучше находиться в середине той области, которую изучаешь.

Мы добрались до второго зала — рукотворного. Там ещё сохранились следы временного убежища ксилаев, и мы расположились вокруг сложенного из камней костровища, составив прямо туда свои фонари, взявшись за руки и прикрыв глаза.

Выглядело это всё, честно говоря, как полнейший детский сад. Ксилаи тоже чувствовали себя не в своей тарелке, Чао и вовсе было сложно усидеть на месте.

Но всё резко изменилось, когда Намира затянула песнь. Поначалу негромко, не размыкая губ, так что это и пением-то назвать было сложно. Скорее мелодичное мычание, прерываемое резкими щёлкающими звуками. Однако от самого звучания я быстро отвлёкся, потому что всё внимание захватили ощущения, разносящиеся внутри тела.

Все сидевшие вокруг костра превратились в этакую кольцеобразную передающую антенну. Импульсы Ци, создаваемые и направляемые Намирой, перекатывались между нами, разделяясь на всё более мелкие. Вскоре вокруг костра вращался водоворот светящихся частиц, ярко вспыхивающих и ускоряющихся каждый раз, когда проходили через моё ядро и ядро Намиры. Попрыгун тоже светился ярче остальных, и проходя через него, заряды Ци тоже получали дополнительный толчок.

Водоворот раскручивался всё сильнее, превращаясь уже в светящийся вихрь. И с каждым его витком мы, кажется, соединялись всё плотнее, сливались воедино в причудливый многоголовый, многоногий, многорукий организм.

Менялась и сама песнь Намиры — она становилась громче, ритм её тоже постепенно нарастал, а сами звуки всё больше походили на голоса каких-то морских животных. Даже не верилось, что что-то подобное может производить человеческая гортань.

Но всё это оказалось только подготовкой к применению техники. Когда водоворот Ци раскрутился так, что отдельные сгустки энергии уже невозможно было различить — они размазывались в воздухе, образуя светящиеся полосы — Намира сжала его до размеров футбольного мяча, зависшего в центре нашего кольца. А потом толкнула энергию вовне — один раз, другой, третий, будто в такт биениям сердца.

Это было похоже на работу сонара, эхолота или тому подобного прибора. Сталкиваясь со стенами, волна Ци обрисовывала их до мельчайших выбоин, оставляя светящийся, будто сотканный из серебристой пыльцы, контур, и катилась дальше, расходясь во все стороны. При этом внутренним зрением я продолжал следить за ней. Словно выскользнул за пределы своего тела и теперь летал бесплотным духом по тёмным штрекам, которые под влиянием Китовой песни превратились в светящиеся голограммы.

Ощущения были занятными. Что-то подобное я раньше чувствовал в состоянии глубокой медитации — течения Ци, окружавшие меня, тоже чувствовались ярче и сильнее, и таким образом можно было как бы сканировать местность в довольно большом радиусе. Но медитация — процесс пассивный. Ты просто сливаешься воедино с течениями Ци, и поэтому лучше чувствуешь их. Китовая песнь же была активной техникой, пронизывающей пространство. Её волны прокатывались по подземельям, высвечивая их контуры и отмечая более яркими пятнами некоторые объекты.

Которых, к слову, оказалось гораздо больше, чем я ожидал. Во многих местах в толще скалы темнели какие-то уплотнения — где-то большие, где-то — целые россыпи мелких вкраплений. По штрекам сновала всякая мелкая живность. Скорее всего, вездесущие склирры. Наверху, в потолке, просвечивались сквозь камень зеленые разветвленные жилы — видимо, корни деревьев, растущих над нами. Даже грибы, растущие в сырых углах шахты, и то подсвечивались.

Разглядеть среди всего этого небольшой фиолетовый отблеск эфира будет непросто. Но уж точно легче, чем искать ключ вручную. Так что я сосредоточился на том, что открывалось перед моим внутренним взором. Песнь довольно быстро облетела все закоулки шахты, и я увидел этакую голографическую трехмерную модель — от входа и до самых глубоких штреков.

Алтарь в предыдущем зале здорово оттягивал внимание. Мощный спиралевидный столб стихии Земли, отходящий от него, вгрызался глубоко в землю и был заметен даже сквозь толщу скалы. Поначалу он шёл почти вертикально вниз, но потом изгибался, уходил куда-то в сторону, в глубь острова. Ходы самой шахты его не задевали, хотя кое-где и проходили довольно близко.

Я постарался не отвлекаться на эту аномалию и внимательнее обследовать остальные части шахты. Но, как ни приглядывался, заветного фиолетового сполоха так и не увидел. И это даже странно. Куда Рейкар мог запрятать этот чёртов ключ? Даже если бы он его закопал под каким-нибудь булыжником — мы бы почуяли.

Сложно сказать, сколько времени занял у нас этот ритуал. Сознание погрузилось в какое-то изменённое состояние — что-то вроде транса или гипноза. Намира продолжала Песнь, и было заметно, что это даётся ей всё сложнее. Волны Ци, прокатывающиеся по шахте, становились всё слабее и реже. И я мало чем мог помочь — мой запас в ядре тоже был почти на нуле.

Наконец, Намира, покачнувшись, прервала Песнь. Нас всех тоже вышибло из транса, и этот резкий переход ощущался, как крепкая оплеуха — в голове звенело, перед глазами всё плыло. Оглядевшись, я увидел, что Намира и вовсе лежит на земле лицом вниз. Я перевернул её, помог усесться. Ксилаи тоже более-менее быстро оклемались и окружили нас, с тревогой разглядывая Взывающую.

Она была в сознании, но взгляд толком не фокусировался. Под носом блестела полоска крови. Линьфао, оттеснив остальных, поднёс к её губам горлышко фляжки с какой-то жидкостью. И, судя по тому, как она закашлялась после пары глотков, внутри была не вода.

— Как ты? — спросил я, всё ещё придерживая её за плечи.

— Мне… уже лучше, — отдышавшись, немного невнятно проговорила она и, наконец, выпрямилась и даже встала на ноги. — Вот только… я ничего не нашла. Может, кто-то из вас успел разглядеть что-то необычное?

Ксилаи переглянулись с виноватым видом.

— Я, если честно, вообще не понял, что мы делали, — признался Хан. — Я ничего не видел, только в голове какой-то туман стоит…

— А я много чего успел разглядеть, — тяжело дыша, будто после пробежки, похвастался Кианг. — Даже, кажется, знаю, где нужно копать, чтобы добраться до двух крупных самородков. Вот такенные, больше моей головы. И круглые, как плоды батанги.

— Хм! Неужели тарцелит? — оживился шахтёр, но почти сразу же помрачнел. — Впрочем, какая уже разница…

— Может, пират спрятал эту штуковину в каком-то другом месте? — предположил По. — Что вы ещё видели? Я вот, если честно, тоже ничего.

— Я видел, — отозвался Попрыгун. — Хорошо просмотрел все нижние ходы. А вот в большой пещере не получилось. Та древняя штука здорово мешает. На её фоне ничего толком не разглядишь…

— Так может, там и проверить? — пожал плечами Линьфао. — Теперь мы знаем, что в нижних штреках ловить нечего. А каменные морды обыскать будет проще.

Мы вернулись в предыдущий зал и плотно занялись алтарём.

Сейчас, при свете фонарей, мне удалось разглядеть его получше. Но, честно говоря, лучше бы я этого не делал. У древних аборигенов Зелёной скалы были довольно странные представления о прекрасном. А может, так и задумано, и сооружение это и должно вызывать отвращение, смешанное с тревогой и страхом. Все эти перекошенные каменные рожи, хоть и довольно грубоватые, странным образом казались почти живыми. Особенно ярко передавались их эмоции — словно орущих от ужаса и агонии существ запечатлел фотоаппарат с каким-то причудливым фильтром, делающим их лица уродливыми.

Что это вообще за хреновина? Скорее всего, даже алтарём её называть неправильно. Алтарь — это ведь место для проведения всяких ритуальных собраний, сакральное место. Но что же за больные ублюдки могли здесь собираться? Может, на острове царил какой-то кровавый культ?

Я даже поделился своими мыслями с Намирой. Та лишь покачала головой.

— Скажу честно — я не знаю. Никогда не видела ничего подобного. Но ты прав. На святилище это непохоже. А те символы, которые я могу прочесть — это скорее… предостерегающие знаки.

— Ну, а ты что скажешь? — спросил я Меймин Хана. — Вы-то давно живёте с этой штукой под боком.

Он равнодушно пожал плечами.

— Привыкли. Это всего лишь старые камни. Мы просто стараемся не трогать их без надобности.

— И под ней стараетесь не копать, верно?

Хан задумчиво потёр мохнатый подбородок — движениями снизу вверх, и сейчас как никогда напоминал огромного кота.

— Не то, чтобы был какой-то запрет… Но там, — он указала когтистым пальцем вниз. — Залегает пласт очень уж твёрдой породы. Наши инструменты её даже поцарапать не могут. Вот и приходится обходить.

Намиру всё ещё покачивало от усталости, так что она присела на камень неподалёку и принялась что-то напевать себе под нос, прикрыв глаза. Судя по тому, как причудливо запульсировали её меридианы — применяла какую-то технику для восстановления сил. Что-то вроде моей Медитации.

Ксилаи лазали по всему алтарю, безо всякого пиетета заглядывая каменным изваяниям в глазницы и рты. Спрятать небольшую вещицу вроде корабельного ключа здесь действительно можно было без труда — на многих истуканах имелись глубокие выемки.

Я решил им не мешать — думаю, у пятерых ксилаев, с их-то кошачьими глазами и нюхом, больше шансов найти чужеродную железяку, чем у меня. Я же решил сосредоточиться на течениях Ци. Сел в самую сердцевину конструкции, рядом с возвышением в её центре. Положил обе руки на холодный пористый камень и погрузился в Медитацию.

Как и в прошлый раз, я отчётливо видел столб энергии, уходящий от этой конструкции куда-то под землю. Даже, пожалуй, более ярко и детально, чем прежде. Видимо, ночной сеанс прокачки здорово расширил мои способности, хотя вроде бы и касался лишь прокачки Водных меридианов. А после сеанса Китовой песни я ещё и узнал, что столб Земной Ци тянется очень глубоко.

Так-так-так… Это не может быть природной аномалией. Видно, что Ци структурирована — я могу разглядеть даже что-то вроде ячеек или граней кристалла. И она сливается с тем самым пластом твёрдого камня, о котором говорил Меймин Хан. Возможно, что сам камень видоизменился под воздействием Ци. Или, наоборот — он сам по себе является источником Стихии Земли, и подпитывает эту энергетическую конструкцию на протяжении многих столетий. Тут я с равной вероятностью могу попасть пальцем в небо. Может, даже оба раза подряд.

Я на всякий случай попробовал снова поглотить хотя бы малую порцию стихии Земли из алтаря. Но ничего не вышло. Я пытался и старым способом, и пробовал перенастроить на стихии Земли технику Зова Хун’нари — всё без толку.

Что ж, ясно. То, что я вижу перед собой — это не свободная Ци, поэтому и поглотить её обычными методами нельзя. Нужно как-то извлечь её из этой устойчивой структуры. И мне ещё в прошлый раз пришла мысль попробовать использовать для этого Цикл Разрушения.

Если правильно помню, то… Земля поглощает Воду. Вода тушит Огонь. Огонь плавит Металл. Металл рубит Дерево. Дерево истощает Землю. Значит, чтобы хотя бы частично разрушить структуру чар, сковывающих Ци в этом алтаре, и высвободить хоть небольшую часть, мне надо воздействовать на неё стихией Дерева…

Это, конечно, при условии, что здесь, в большом Артаре, стихии взаимодействуют друг с другом так, как учил меня Бао. Но в этом я как раз не сомневался. Мало того, я ведь и в своём мире в последнее время здорово увлёкся не только восточными боевыми искусствами, но и философией. И быстро понял, что ксилайские представления об устройстве мироздания — это почти один в один даосизм.

И это, кстати, отдельная тема для размышлений в духе «что раньше появилось — курица или яйцо». Еще совсем недавно ответ для меня был простым — это вирт-дизайнеры Артара, когда придумывали для ксилаев религию, взяли за основу даосские принципы. Однако сейчас, когда я уже знал, что ксилаи существовали в Артаре задолго до появления людей, эти пересечения с реальным миром заиграли новыми красками. Даосизму, насколько я знаю, около двух тысяч лет. А той глыбе странного светящегося льда, в которой заключён Артар? Когда был создан этот мир? Я уж не спрашиваю — кем.

Интересно, сам Окада хоть немного приблизился к разгадкам этих тайн? Если да — то, надеюсь, он нашёл способ как-то поделиться результатами с теми, кого отправляет по своему Хрустальному пути. Иначе он тот ещё тролль.

Я продолжал сидеть неподвижно, положив ладони на камень, и внутренним взором разглядывал сотканный из Ци конструкт, уходящий под землю. Она выглядела совершенно монолитной, так что от идеи отколоть от неё небольшую часть пришлось отказаться. Но как тогда её расковырять? Грубой силой действовать бесполезно, учитывая какая тут громадина. А у меня запас древесной Ци в ядре — кот наплакал. Тут надо действовать как-то похитрее. Нужно что-то вроде… сверла, что ли.

Дерево разрушает Землю… На ум пришли древесные корни, пронзающие слой почвы, ветвящиеся дальше и вытягивающие из неё все соки. Но у меня и раньше-то не было умений, которые действовали подобным образом. Тернии? Ну, если только с большой натяжкой. Это цепкие лозы, вылезающие из-под земли и сковывающие противников. Укоренение? Защитная техника, действующая на меня самого — укрепляющее броню, не дающее сдвинуть меня с места…

А может, просто долбануть по этой штуке покрепче? Чем больше я разглядывал энергетическую структуру алтаря, тем больше она напоминала какой-то кристалл. Может, она окажется хрупкой?

Что там у меня было из атакующих техник в школе Дерева… Хвост Дракона. Хлещущая ветвь. Рёв Джубокко. Пожалуй, лучше всего подходит вторая — это техника, направленная именно на нанесение большого урона. И к тому же может кратно усиливаться, если вложить побольше энергии в подготовку.

Вот только как её воспроизвести сейчас? Я ведь уже пробовал, не особо-то получалось. Но я-то пробовал, не имея запасов именно древесной Ци. А сейчас я даже древесные меридианы немного отрастил. По сравнению с водными они, конечно, смотрятся куцыми, но это лучше, чем ничего.

Я вышел, наконец, из медитации. Прошёлся вокруг возвышения в центре алтаря, покручивая на ходу посохом. Пригляделся к самому посоху. В своём изначальном виде, когда оружие это ещё называлось Посохом Царя обезьян, в нём была зашита техника усиленной Хлещущей ветви. Это бы сейчас здорово пригодилось. Но, увы, Джанжи Хэ переделал его под мои нужды, превратив в Посох Хрустального Пути. В нём тоже содержится уникальная техника Хрустальной метки, которая делает каждый следующий удар посохом по одной цели чуть сильнее предыдущего.

К слову, возможно, она всё ещё сохранилась? Ведь какая-то часть древесной Ци в посохе всё ещё содержится — может, из-за свойств самой священной древесины.

Выбрав на постаменте самую бесячую каменную рожу, я прицелился и замахнулся посохом — пока не касаясь цели, а только примеряясь, словно игрок в гольф. Параллельно с этим мысленно сконцентрировался на Хлещущей ветви. Раньше это была одна из моих любимейших атакующих техник, я кучу врагов переколошматил с её помощью. Ну неужели у меня не получится воспроизвести хотя бы бледное её подобие?

Взгляд зацепился за светящийся глаз Лазурного дракона, обвивающего мою руку. Чешуйчатая зверюга будто следила за моими движениями и напряженно ждала, ещё плотнее обвиваясь вокруг предплечья. Ну же, дружище! Может, поможешь, чем просто глазеть?

Я снова отвел плечо назад, замахиваясь посохом. Ядро мерцало в груди изумрудным отблеском, разгоняя древесную Ци по пока ещё слабеньким меридианам. Все они ещё только наметились, не выходя за пределы грудной клетки. Но я на всякий случай сосредоточился на тех, что отвечают за верхнюю часть тела. Удар Хлещущей ветвью идёт сверху вниз, будто удар дровосека. Тут задействуются не только руки, но и корпус. Нужно вложить в удар весь вес тела. Посох — будто продолжение рук…

Перехватил посох покрепче обеими руками ближе к одному концу. Золочёное навершие, занесенное высоко над головой, блеснуло в свете фонарей…

— Мастер Мангуст! Мастер Мангуст!

Тьфу! Да чтоб вы провалились, балбесы шерстяные! Я ведь уже почти настроился!

Шумно выдохнув и с трудом удержавшись от ругательства, я обернулся. Лилу и братья Чао неслись ко мне, толкаясь и выхватывая друг у друга из рук что-то блестящее.

— Я нашёл, мастер Мангуст! — завопил Попрыгун, задирая лапу над головой. — Это оно!

— Чего врёшь-то! — зло пихнула его в бок девчонка и подпрыгнула, пытаясь выхватить у него добычу. — Это я первая увидела!

— Но достал-то я!

— Без меня бы ты не достал! — басовито прогудел Кианг. — Мне же на загривок залез. И вообще, получается, это мы вместе нашли…

Их перепалка, гулко отдающаяся эхом под сводами пещеры, быстро переполошила и остальных. Даже Намира прервала свою медитацию и подтянулась ближе.

— А ну-ка цыц! — рявкнул я, прекращая перебранку. — Дайте-ка взглянуть…

Попрыгун, обогнав остальных, вложил мне в ладонь угловатый кусок металла, в котором сразу же угадывалась часть корабельного ключа. Для верности я достал свою и сложил их вместе. Детали со щелчком стянулись друг с другом, будто намагниченные, выпуклости идеально вошли в соответствующие пазы. В таком полусобранном виде ключ представлял собой этакую невысокую пирамидку с треугольным основанием. В которой не доставало ещё одной части — той, что сейчас у Калаана.

Уф! Ну, гора с плеч. Эта деталь досталась практически на халяву. И даже никакое чудо-юдо не пришлось ради этого валить. Неужели пошла-таки белая полоса?

Я спрятал обе части ключа в потайной кармашек за пазухой. То, что у меня две детали из трёх — это даже к лучшему. Без меня теперь Калаан точно не сбежит с острова.

Правда, и мне пока убегать рановато. Уж точно не сейчас, когда я в двух шагах от обретения хрустального зерна. И следующий шаг надо делать уже сейчас.

— Вы очень помогли, ребята, — спохватился я, заметив, что молодые ксилаи неотрывно смотрят на меня, ловя каждое движение. — Спасибо! Я горжусь вами.

Все четверо поклонились, звонко впечатывая кулаки в раскрытые ладони. Особенно распирало Фэна — парень едва мог устоять на месте, а хвост его хлестал из стороны в сторону, будто пытаясь оторваться.

— И что теперь? — спросил Меймин Хан, скрещивая руки на груди. Он явно не разделял ликования молодёжи, да и в целом всю дорогу был настроен скептически.

— Пока ничего, — пожал я плечами. — Можете разведать пока, что там снаружи. Ну, и… нашим приятелям с корабля пока не обязательно знать, что мы тут нашли.

— Они нам не приятели, — проворчал Хан. — А вообще, я бы здесь пока и остался. Вернулись бы на склад, там хорошее место для ночёвки. Хижины мы всё равно не успели восстановить, а спать под открытым небом… Как бы дождь опять не зарядил.

— Как знаете.

— А нам что делать, мастер Мангуст? — спросила Лилу.

— Тоже устраиваться на ночлег. Денёк сегодня выдался напряжённый.

— А вы?

Я оглянулся на каменное изваяние позади себя.

— А я останусь здесь, — и, заметив мелькнувшие искорки в глазах учеников, добавил: — Один. У меня важное дело, которое требует сосредоточенности.

Подростки, с трудом пряча разочарование, потянулись в глубь пещеры вслед за Ханом и Линьфао. У древнего алтаря осталась лишь Намира. И она пока уходить не торопилась.

— Что ты ещё задумал? — спросила она, кивая на посох в моих руках. — Думаешь разбить одну из этих голов? Вряд ли получится.

— Я не сам камень хочу разбить. А то, что внутри скрывается. Древесная Ци ведь сильна против стихии Земли?

— Но зачем тебе это?

— Мне нужно добыть немного свободной Ци стихии Земли. Не спрашивай, зачем. И, насколько я понимаю, у меня не получится это сделать из этой штуки. Здесь Ци словно… замерзшая.

— Да. Мы, лаари называем это мёртвым сплетением. Энергию, содержащуюся внутри предмета, можно сформировать в потоки, замкнутые сами на себя. Это похоже на русла — как у тебя или у меня. И в них даже могут быть омуты — большие и малые…

— Получается, что-то вроде Техники, но заключённой внутри предмета?

— Да. Сплетения бывают разных видов. Чаще всего зачарованные таким образом предметы одноразовые. Ну, или с очень ограниченным сроком действия — пока энергия, заключенная в них, не будет высвобождена. Но мёртвые плетения устроены несколько иначе. Их сила направлена не вовне, а внутрь, и движется по замкнутым руслам. И она может сохраняться в таком виде очень долго.

Взывающая задумчиво прошлась вокруг каменюки, разглядывая её. И явно не обычным зрением.

— Да, здесь, внутри, заключено дыхание Такатуна, бога тверди. И сплетение уходит глубоко под землю. Я не могу разглядеть, насколько.

— И что будет, если нарушить целостность сплетения? Можно будет высвободить хоть немного Ци, которую я смогу поглотить?

— Думаю, да. Оно огромное, я никогда не видела подобных. Так что, даже если большая часть дыхания уйдёт в землю, тебе всё равно хватит с избытком. Но… ты уверен?

— Ну, а что может пойти не так?

— Сплетения устроены так, что, чаще всего, если разорвать их в одном месте — следом посыплется всё остальное. Этим идолам, похоже, сотни лет, а может, и тысячи. Мы не знаем их предназначения. Но зачем-то ведь они сюда поставлены? Это древняя и очень мощная магия. Ты уверен, что цель, ради которой ты это затеваешь, достаточно важна, чтобы уничтожить её?

Я вздохнул.

— Боюсь, у меня нет выбора. Другой подходящий источник этого твоего Такатуна я вряд ли здесь найду. И время тоже поджимает.

— Что ж… — она неодобрительно покачала головой, но всё же спорить не стала. — Тогда, возможно, стоит попробовать. И ты прав — чтобы разрушить плетение, основанное на стихии Земли, лучше всего использовать Дерево. Или Металл. И целиться лучше в омуты. Видишь, как здесь распределены потоки Ци?

— Я заметил. Это будто сеть. Или грани кристалла…

— Да. И в углах каждой этой ячейки — маленький омут. Узел. Лучше бить именно туда. Это более уязвимые места, чем середины потоков.

— Спасибо за совет. Я попробую.

— Не буду тебя отвлекать. Изучу пока вон те надписи. Возможно, что-то смогу понять.

Она указала на трещины на внутренней части «подковы», окружавшей центральную часть святилища. Я не сразу и понял, что это не просто щели в камне, а действительно символы, правда, здорово подпорченные временем.

Когда Намира отошла, я снова сосредоточился на задаче. Вроде бы дело нехитрое — просто долбить посохом по каменной башке. Ну, хорошо, при этом целясь не куда попало, а в точку пересечения линий Ци. Но суть ведь в том, что в удары нужно вкладывать древесную Ци. А её у меня очень ограниченное количество…

Уф, ладно. Не разбив яйца, не приготовишь омлет…

Я ещё долго, несколько минут, примерялся и настраивался. Наконец, долбанул первый раз. Для начала вполсилы, но удар всё равно жестко отозвался в пальцах — так, что я едва не выронил посох. И дело совсем не в том, что я ударил по камню — такое ощущение, что отозвался сам энергетический конструкт, заключенный внутри него. Словно током шарахнуло.

Но я же настырный, и меня такими пустяками не остановишь. Ударил снова, целясь в ту же точку. И ещё раз. И ещё. С каждым разом вкладывая всё больше Ци в удар и стараясь изобразить нечто, хотя бы отдалённо напоминающее Хлещущую ветвь.

Плетение внутри идола отзывалось на удары, дрожа и ударяя в ответ уже весьма ощутимыми вибрирующими разрядами. Но это меня только подзадоривало. С каждым разом идол огрызался всё сильнее, я же просто крепче стискивал зубы и бил снова в ту же точку. Ну уж нет, каменная башка, я так просто не сдамся! Я однажды ледяную глыбу раздолбал голыми кулаками. Так что уж с тобой-то справлюсь.

Одно хреново — запас древесной Ци в ядре на глазах таял, и хватит ли его на то, чтобы разрушить хотя бы один узелок в этой громадной сети… Что ж, у меня только один способ узнать это. Придётся идти ва-банк.

Я бил снова и снова, не обращая внимания на болезненную ответку. Намира что-то кричала мне, махала руками. Даже, кажется, пыталась выскочить между мной и камнем. Но, к счастью, у неё хватило осторожности этого не делать, потому что я уже впал в своеобразный транс — руки двигались сами собой, окованное навершие посоха с каким-то странноватым дрожащим звуком ударялось об каменного идола. Я уже не чувствовал пальцев — они, кажется, просто слиплись воедино с посохом. Но я упрямо бил снова и снова. Потому что чувствовал, что конец близок. Либо у меня сейчас иссякнет ядро, либо эта хреновина, наконец, разобьётся — одно из двух.

Всё же сработал второй вариант. А может, оба одновременно. Когда я, уже едва не роняя посох, хлестнул по идолу в последний раз, вкладывая в удар последние крохи древесной Ци, узел, в который я бил, вдруг вспыхнул и разорвался с таким громким хлопком, что у меня уши заложило.

Нас с Намирой отбросило назад, словно взрывной волной, с потолка посыпались целые потоки какого-то песка и мелких камешков. У меня даже мелькнула мысль, а не обвалится ли вся пещера к чертям собачьим, в лучших традициях фильмов про всяких расхитителей гробниц. Тем более что после первого мини-взрыва тут же раздался следующий, а потом ещё один и ещё. Словно огромные кукурузные зёрна превращаются в попкорн.

Оглушённый, ослеплённый, кашляющий от пыли, я пока не мог сообразить, что происходит. Почувствовал, как в плечи мне впиваются пальцы Намиры. Взывающая, оправившись от удара, подползла ко мне и трясла, крича что-то в лицо. Наконец, я окончательно оклемался и до меня начал долетать смысл её слов.

— Что ты наделал, Мангуст⁈ Я ведь кричала, чтобы ты остановился!

Сплюнув скрипевший на зубах песок, я зашарил вокруг в поисках посоха. Подхватив оружие, вскочил сам и ринулся обратно к алтарю.

По идолам будто стреляли из чего-то крупнокалиберного — в хаотическом порядке от них вдруг отлетали фонтанчики каменной крошки. Но, конечно, воздействие было не внешнее, а внутреннее — каменюки с громкими звуками лопались, на них образовывались всё новые и новые трещины. Сама конструкция алтаря кое-где обсыпалась по краям, но в целом сохраняла форму. Я с опаской поглядывал наверх, но непохоже было, что потолок пещеры готовится обвалиться нам на головы.

А вот на уровне течений Ци происходило нечто более интересное. И в то же время пугающее.

Это было похоже на разрастающуюся дыру в натянутой сетке — остающиеся нити не выдерживают возросшей нагрузки и тоже рвутся, а вслед за ними следующие, и следующие. Этакая цепная реакция. И каждый разрыв высвобождает новую порцию Ци. Свободной Ци уже достаточно много, но она вьётся в воздухе недолго. Словно тяжёлый туман, она быстро оседает и, похоже, начинает впитываться в землю.

Ну, уж нет! Мне надо успеть урвать хоть немного!

Намира продолжает что-то кричать мне на ухо, и мне приходится даже оттолкнуть её.

— Потом! — рявкнул я, пресекая её попытки что-то мне сказать. — Я должен успеть…

Я рухнул на колени, упирая посох в землю перед собой и держась за него обеими руками. Возиться с перенастройкой техники Зова Хун’нари не было времени, да и эмоциональное состояние было неподходящее. Меня трясло, словно наркомана, в нетерпении ждущего очередной дозы. Так что я втягивал свободную Ци, как умел — чуть ли не насильно впихивая её в ядро.

Даже сейчас, в свободном состоянии, Ци стихии Земли ощущалась тяжелой, тягучей, неподатливой. Не жидкость, а скорее этакая вязкая грязь. Но всё же у меня получилось! Запас, конечно, удалось сделать крохотный, но заметный. Надеюсь, этого хватит.

Ячейки плетения продолжали лопаться, но звуки становились всё более приглушёнными — процесс тот продолжался уже где-то под землей, в каменной толще. Идолы на поверхности снова застыли, их разве что ещё больше перекособочило, а некоторые растрескались так, что развалились на части. Но в целом небольшое землетрясение, которое я устроил, затихало. Точнее, уходило куда-то всё глубже, по цепочке. Интересно, насколько глубока эта кроличья нора? И кто вообще смог сплести такую огромную хреновину?

Отдышавшись, я с трудом поднялся на ноги. Поглощённая Ци что-то совсем не придала мне энергии. Наоборот, легла в груди тяжелым грузом, будто застрявший в пищеводе комок. Отыскал взглядом Намиру. Взывающая, подхватив фонарь, бегала вдоль испещренной символами стены, всё ещё пытаясь там что-то разглядеть.

— Да что с тобой? — спросил я. — Что тебя так напугало?

— Не нужно было это делать! — обернувшись, выкрикнула она. — Ошибка! Непростительная ошибка!

— Да вроде всё обошлось. Я получил то, что хотел. И никто не пострадал… Я надеюсь.

Я запоздало обернулся в ту сторону, куда ушли ксилаи. Впрочем, непохоже, что толчки докатились до других частей шахты. Да и вообще, основные разрушения происходили на уровне Ци, и кроме нас с Намирой, их в принципе никто не видит. А на материальном уровне — ну, потрясло немного, несколько идолов разрушились. И на этом всё. Сейчас вообще всё затихло.

Вот только Намира, похоже, мой оптимизм не разделяла. Она оглядывала разрушенных идолов и символы на стенах с таким видом, будто только сейчас их разглядела. И увиденное привело её в ужас.

— Я должна была догадаться! — в отчаянии бормотала она. — О, милостивая Хун’нари, укрой нас…

Мне пришлось взять её за плечи и встряхнуть хорошенько, заставляя отвлечься.

— Да успокойся уже! И объясни, наконец, в чём дело.

— Это не алтарь, — затрясла она головой. — И не святилище. И не место жертвоприношений. Ты был прав — все эти идолы, все эти предупреждающие знаки… Это должно было отпугивать всех, кто решится сунуться в это место. И вообще на этот остров. А это плетение. Это… это…

Намира с ужасом поглядела куда-то вниз, будто пытаясь разглядеть через толщу камня, насколько глубоко уже докатились начавшиеся на поверхности процессы разрушения. Я встряхнул её снова, и она, наконец, посмотрела мне в глаза.

— Это… печать, — закончила она почти шёпотом. — Оковы.

Пу-пу-пу… Прозвучало и правда тревожно. Меня, по крайней мере, проняло.

— И… что они сдерживают? — спросил я.

Вдруг совершенно некстати вспомнился анекдот про Буратино, который открутил гайку у себя на пупке, и у него отвалилась задница. Вдруг и я, добывая несчастную порцию Ци, сломал что-то важное?

— Или… кого? — тем же шёпотом проговорила Намира. — Ты помнишь то существо в озере, которое мы видели утром?

— Думаешь, у него такой длинный поводок? — усмехнулся я. Но Взывающая была так напугана — по-настоящему, всерьёз напугана — что отшутиться не получалось.

— Я не знаю. Говорю же, я никогда не видела подобного плетения. Но, возможно, оно не зря выходит на поверхность так далеко от озера. Чтобы тот, кого оно сдерживает, не смог до него дотянуться…

— Но что это за тварь такая, что сидит под магической печатью уже, наверное, тысячу лет? Духозвери вообще столько живут?

— Это точно не духозверь, — голос Намиры дрогнул. — И если это тот, кто я думаю… То спасения нет.