Хрустальный путь: Зерно Путеводной Звезды

Глава 8 Йашунти-ан-Хуна

За дверями карцера будто оказалось нутро раскалённой печи — наружу вырвалось оранжевое зарево, волна горячего сжатого воздуха отшвырнула меня в сторону. Ударившись спиной о стену, я инстинктивно прикрыл лицо рукой, и это спасло меня от ослепительной вспышки, озарившей коридор.

— Спасайся! — снова выкрикнула дикарка. Впрочем, и без неё было понятно, что дело худо.

Я бросился вдоль стены в её сторону, перепрыгивая через отчаянно бьющегося на полу Калаана. Капитан умудрился высвободить руки и теперь, цепляясь за стены, отталкиваясь ногами, перекатываясь, пытался отползти подальше от карцера.

Непонятно было, что же скрывалось там всё это время. Это ведь тоже небольшая каморка, шага три в поперечнике, и скорее всего, используется как камера-одиночка. Но что пираты туда запрятали? Маленький вулкан?

— Бежим!

Дикарка, не дожидаясь меня, бросилась прочь мимо опустевших клеток. Похоже, что и мне лучше уходить знакомым маршрутом — так же, как пришёл. Напоследок я оглянулся, пытаясь отыскать взглядом Калаана. Но того уже не было видно рядом с карцерами, только слышны были его приглушённые ругательства.

Поспевать за темнокожей оказалось непросто — казалось, она летит по узким корабельным коридорам, вообще не касаясь ногами палубы.

Трюм, да и все нижние отсеки корабля были наполнены гулом голосов, сверху то и дело доносились выстрелы. Пленники, выскочив из клеток, рвались на воздух, и та горстка матросов, что осталась на корабле, конечно, не могла сдержать их. Самые прыткие из рабов, возможно, уже пробиваются к трапу, ведущему на берег, а то и просто сигают с борта в море.

Вообще, в этом и состоял мой план. Освободившиеся рабы ещё больше перетянут чаши весов на нашу сторону. У Калаана-то людей всё меньше, ещё и между собой грызутся.

Однако посеять неразбериху — это, конечно, не самоцель. Если уж забегать чуть вперёд, я надеялся, что получится не просто разгромить шайку Калаана, но и под шумок захватить его корабль. Мне ведь надо как-то выбираться отсюда. Не алантов же дожидаться.

Но чего я не мог предусмотреть — так это неведомой хрени в трюме. Что, если она спалит к чертям собачьим весь корабль?

В то же время возвращаться не очень-то хотелось, по крайней мере в одиночку. Что я сделаю-то с этой огненной тварью? У меня против неё ни черта нет.

И снова, как после встречи с духозверем на северном берегу острова, я готов был зубами скрежетать от досады на собственное бессилие. Если дело и дальше так пойдёт, долго я в этом мире не протяну. Нужно возвращать свои былые возможности. И желательно побыстрее.

Дикарку я догнал уже на лестнице на верхнюю палубу. На свежий воздух мы выскочили почти одновременно. И почти одновременно метнулись в сторону, спасаясь от выстрела. Один из матросов, заняв удобное положение на плоской верхушке оружейной башни, шмалял с двух рук, пытаясь остановить разбегающихся пленников. Это у него, конечно, не получалось, но как минимум двоих он уже застрелил — их тела распластались на палубе в причудливых позах.

Моя спутница зарычала, обнажая крепкие белые зубы, ярко выделяющиеся на грязном лице. Ещё миг — и она вдруг забормотала что-то низким гортанным голосом. Правая рука её напряженно вздымалась, будто она поднимает что-то тяжелое, но невидимое.

Я запоздало оглядел её в течениях Ци, и невольно отшатнулся. Вот это аура! Яркие светящиеся нити пронизывают всё её тело, заполняя его изнутри так, что образуют его объёмную копию, сотканную из сжатой энергии Ци. В этом энергетическом контуре выделяется гроздь ярких узлов в голове, груди, на суставах рук. Ещё один поток — длинный и гибкий, как плеть — сейчас скользнул далеко за пределы её тела, исчезая за бортом…

Следующий выстрел сбил мою медитацию. Пуля ударила в обшивку совсем рядом с нами — пытаясь достать нас, матрос стрелял, свесившись через перила.

Но колдунья и бровью не повела, лишь резче дернула рукой, будто размахиваясь для удара. Из-за борта корабля вдруг с шипением взвился столб морской воды. Ещё мгновенье — и он обрушился на пирата, буквально смывая его с башни. Тот с воплем вцепился в поручни, но не удержался — водяной столб, будто живой, сдёрнул его вниз и утащил за борт, попутно обдав всю палубу каскадом мелких брызг.

Колдунья, тяжело дыша, обмякла, и мне даже пришлось придержать её за плечо — кажется, этот быстрый, но эффектный фокус отнял у неё немало сил.

— Туда!

Я указал на узкий проход между палубными надстройками, через который можно было перебежать к другому борту, а дальше — и к трапу. Но дикарка, оглядевшись, отрицательно замотала головой и бросилась в противоположную сторону. Перепрыгнув через поручни, она рыбкой ухнула за борт. Сам я, немного замешкавшись, последовал за ней.

Быстро догнать колдунью у меня не получилось. Да её и увидеть-то в темноте было сложно — спасало только моё магическое зрение, на которое я умудрялся время от времени переключаться на пару секунд, прямо время движения. В течениях Ци светящийся силуэт незнакомки был заметен в толще воды за десятки метров. Но расстояние до неё, увы, быстро увеличивалось.

Я вроде неплохо плаваю, разве что болтающийся за спиной посох здорово мешался. Но темнокожая бестия, даже не двигая руками, а лишь чуть извиваясь из стороны в сторону, неслась вперёд стремительно, как акула, и за ней тянулся заметный шлейф, как от моторной лодки. Где уж за такой угнаться!

Позади нас по-прежнему были слышны крики и выстрелы, но вся движуха была сосредоточена на противоположном от нас борту корабля и на длинном бревенчатом причале, ведущем к берегу. Так что мы под шумок ушли незамеченными.

Наконец, после изнуряющего заплыва, я выбрался на каменистый берег на дальнем краю бухты. К этому времени я окончательно потерял дикарку из виду — ночь была хоть и лунная, но в нагромождении скал на берегу разглядеть что-то было нереально. Плюнув на это дело, я немного повалялся, распластавшись на камнях и пытаясь хоть немного отдышаться.

Однако колдунья, похоже, ждала меня. Когда я, кое-как отжав штанины от морской воды, забрался чуть выше на берег, то почти сразу увидел её, восседающую на верхушке округлого, как огромное яйцо, валуна.

Не удержавшись, я на несколько секунд провалился в медитацию, чтобы еще раз увидеть её в течениях Ци.

В темноте, на фоне безлюдного пейзажа её аура смотрелась ещё более впечатляюще. И, судя по структуре самого большого и яркого узла, располагающегося в груди, незнакомка владеет стихией Воды. Впрочем, это и по её фокусам понятно.

А вот обычным зрением я сейчас мало что мог увидеть — в лунном свете дикарка смотрелась сплошным темным силуэтом, только белки глаз да зубы поблескивали. Сидела она сгорбившись, в напряжённой позе, и неотрывно наблюдала за мной, готовая в любой момент… Что? Напасть? Броситься бежать?

Я на всякий случай примиряюще поднял руки ладонями вперёд, показывая, что не собираюсь причинять ей вред.

— Уэнте ва? — спросила она на незнакомом языке. Но понять смысл вопроса было немудрено

— Меня зовут Мангуст, — медленно ответил я на кси. — А тебя?

— Хм… Ты говоришь на языке детей Катикуа? — обрадовалась она. — Я знаю его. Хотя… давно не практиковалась.

Даже мне было заметно, что на кси она говорит с сильным акцентом. Но я тоже был рад. Это всё же гораздо лучше, чем изъясняться жестами.

— Где мы? — тут же спросила она, круговым жестом указывая на окрестности.

— Местные называют этот остров Зелёной скалой. Это где-то в Золотом море.

Она удовлетворённо кивнула.

— Хорошо. Значит, до Медных островов еще далеко. Шторм помог.

— Так кто ты? Ты не назвала своего имени.

— Намира, — ответила она. И, чуть помедлив, добавила. — Йашунти-ан-Хуна.

— Йашунти… ан… Хуна… — повторил я, будто пробуя незнакомые слова на вкус. Впрочем, в мозгу почти сразу начали всплывать образы, вкладываемые в них.

Зовущая… Глубина, море, пучина… Зовущая из глубины, или что-то в этом духе?

— Это второе имя, данное мне сёстрами Храма Водопадов. Оно означает Взывающая-к-Глубинам. Я жрица Хун’нари, богини Воды.

Я молча поклонился на ксилайский манер — прижимая кулак правой руки к ладони. Обычная вежливость, не более того. Однако, как учил Бао, вежливость — это то, что тебе ничего не стоит, и при этом очень ценится другими.

Вот и Намира, кажется, оценила жест по достоинству. Она заметно расслабилась. А потом и вовсе спустилась с камня и подошла ко мне вплотную, так что я даже смог разглядеть её лицо.

А она высокая. Почти с меня ростом. И по-своему красива, хотя и какой-то дикой, хищной красотой. Возраст определить сложно, и дело не только в плохом освещении. Она из тех женщин, которым с одинаковой вероятностью может быть и двадцать пять, и сорок пять. Но я всё же склонялся ко второму варианту.

— Мангуст… — задумчиво пробормотала она, оглядывая меня пристальным, изучающим взглядом. — Странное имя. Даже для белокожего. И ты точно не из шайки Калаана. Почему ты освободил нас?

— Ты бы предпочла оставаться в клетке? — не удержался я.

— Нет. Конечно, нет, — не обращая внимания на мой сарказм, покачала она головой. — И я у тебя в долгу. Как и все те несчастные…

Она мельком взглянула в сторону корабля. С той стороны до сих пор доносились звуки какой-то суматохи. Но, к моему облегчению, ни дыма, ни языков пламени пока видно не было.

— Ты ведь… тоже йашунти? — спросила Намира в лоб. — Я чую в тебе силу. Но странную. Никогда не видела такого прежде…

Она протянула руку, касаясь кончиками пальцев моей груди.

— Сильный родник… Но русла тонкие, будто у ребёнка. Кто учил тебя взывать к Силе?

— Никто, — неохотно ответил я.

Брови её удивлённо взметнулись вверх.

— Но как ты тогда…

Слова её заглушил грохот, от которого, кажется, даже скалы под ногами дрогнули.

Вспышка со стороны причала была такой яркой, что на мгновения высветила нас, словно луч прожектора. И странного, ярко-фиолетового оттенка. Намира отшатнулась, прикрывая глаза тыльной стороной ладони. Я же, наоборот, развернулся в сторону взрыва, вглядываясь в тонущий в дыму корабль и отчаянно матюкаясь.

Всё-таки рвануло! Ну всё, плакали мои надежды выбраться с острова!

Впрочем, когда пыль и дым понемногу рассеялись, открывшаяся картина вселила в меня некоторую надежду. Корабль был на месте, и корпус его вроде был цел. Вот только одну из орудийных башен сорвало напрочь, и на её месте торчали куски рваной обшивки, между которыми плясали языки пламени. На их фоне можно было даже различить мечущиеся темные силуэты.

Я забрался повыше, напряженно вглядываясь в происходящее у причала. Рассмотрел большую группу людей, спешащих к кораблю с берега. И вряд ли это недавно сбежавшие пленники. Похоже, возвращается группа пиратов, которая до этого обыскивала рудник. Или это та половина команды, что рубила дерево? Теоретически, за то время, что я возился с освобождением пленников, могли подтянуться что те, что другие…

Отчаянно трезвонил пожарный колокол, над водой далеко разносились вопли людей и скрежет каких-то рушащихся палубных конструкций. Несколько раз снова громыхнуло, но уже гораздо слабее. Корабль всё ещё на плаву, и если команде удастся затушить пожар — то ещё не всё потеряно. Корпус вроде не повреждён, основные разрушения — в надстройке на верхней палубе.

Да уж, заварил я кашу… Теперь пираты обозлятся окончательно. Договориться точно не получится. И все мы теперь — ксилаи, расколотая шайка Калаана, их бывшие пленники — заперты на этом островке, как пауки в банке. Ещё и аланты могут заявиться, чтобы уж совсем жизнь мёдом не показалась.

Я оглянулся на Намиру. Взывающая тоже наблюдала за пожаром на корабле. Отблески пламени плясали в её блестящих, необычно светлых глазах, на губах застыла злорадная усмешка. Кажется, она что-то пробормотала себе под нос, но слишком неразборчиво, и вряд ли на языке кси.

— Нужно уходить, — напомнил я. — Пока бандиты заняты пожаром, мы успеем добраться до безопасного места.

Она с сомнением оглянулась.

— Мне… Лучше остаться здесь.

— Но зачем?

— Скоро прилив. Можно будет зачерпнуть немного дыхания Хун’нари. Я потратила много сил…

— Тебе нужна сила воды? Я знаю место, где её можно черпать, сколько влезет.

— Родник Хун’нари? — недоверчиво переспросила она.

— Я не знаю, как это называет ваш народ. Но именно там я черпал силу последние дни.

— И ты готов поделиться? — в глазах её промелькнуло недоверие.

Хм… Выходит, такие вот источники силы — настолько огромная ценность? Что ж, надо будет иметь это в виду.

— Услуга за услугу.

— Чего же ты хочешь?

— Научи меня. Как ты там говоришь… Взывать к силе воды?

Она коротко рассмеялась — в полутьме белые, как нитка жемчуга, зубы на мгновение ярко выделились на темном овале лица. Но потом снова посмотрела на меня внимательно и предельно серьёзно.

— Ты правда не понимаешь, о чём просишь? Этому ведь учатся годами, Мангуст.

— Ничего. Я способный. И упрямый.

Она снова недоверчиво покачала головой, но после коротких раздумий всё же согласилась.

— Что ж, мы можем попробовать. Для начала мне надо увидеть это место. Это далеко?

Я, в свою очередь, тоже ненадолго задумался, окидывая взглядом небосвод. Обе луны Артара уже были высоко, и их света более-менее хватает, чтобы можно было передвигаться, не зажигая факелов. Та, что побольше, ещё только-только выкатилась в зенит, так что час-полтора у нас ещё в запасе. А потом, когда луны зайдут, до самого рассвета лучше забыть о прогулках по джунглям.

— Если поторопимся — будем на месте до того, как совсем стемнеет.

— Хорошо. Веди.

Однако прежде, чем мы отправились в путь, она остановила меня, вдруг крепко сжав мою руку обеими ладонями.

— Я пока ничего не обещала. Знай это. Но и ты мне ничего не должен. Будем говорить, когда доберёмся до места.

— Как скажешь, — пожал я плечами.

— Но я всё равно у тебя в долгу. За то, что освободил.

— Да понял я, понял. Хотя мне хватило бы обычного «спасибо».

Намира упрямо покачала головой.

— «Спасибо» — это пустой звук. В языке нашего народа даже нет такого слова. Мы, лаари, чтим закон равновесия. Око за око. Добро за добро. И каждый из нас всю жизнь ведёт этот счёт. Это как весы. На одной чаше — то, что ты дал другим, на другой — что забрал. Все наши поступки, дурные и добрые — это камешки на весах судьбы.

— Что ж, буду иметь в виду, — коротко поклонился я. — А теперь — давай поторопимся, йашунти. Рассвет лучше встретить уже на берегу священного озера.