Хрустальный путь: Зерно Путеводной Звезды

Интерлюдия Рыжий Пес

В карцере, забитом сейчас под самую дверь всяким хламом, воняло пылью и какой-то тухлятиной. Вообще, ничего съестного здесь быть не должно. Но, видно, кто-то из матросов оставил недоеденный кусок. А может, склирр прошмыгнул, да так и сдох тут, не найдя хода наружу.

Казалось бы, для самого Калаана, скорчившегося на полу, связанного по рукам и ногам, неприятный запах — не самая большая проблема. Однако именно он бесил капитана «Волчьей звезды» больше всего. А может, просто стал последней каплей, переполнившей чашу терпения. Той, после которой он уже не ругался сквозь зубы, а просто рычал, оправдывая своё прозвище.

Ох, не зря у него было дурное предчувствие всю последнюю неделю!

Он-то списывал всё на грёбаную колдунью лаари. Он уже много раз пожалел, что утащил её на борт там, на Чекави. Хотелось урвать напоследок хоть что-то. Но в итоге Взывающая стала тем трофеем, что так и норовит встать поперёк глотки. Может, она и вызвала этот треклятый шторм? С неё станется!

Но, пока мысли его были заняты колдуньей, Рейкар всё-таки ужалил в спину.

Все крепки задним умом. Сейчас, валяясь на грязном полу карцера, Калаан, конечно, вспомнил добрую дюжину эпизодов за последние недели, когда ему пора было насторожиться.

Да чего уж там — с самого начала этот скользкий южанин не вызывал доверия. И не потому, что был нечист на руку, похотлив или жесток. Глупо ждать благородства от охотника за живым товаром. Но было в Рейкаре нечто более опасное. То, чего Калаан не смог вовремя разглядеть.

Южанин был амбициозен.

С запозданием, уже после того, как они отплыли с Тьер-Накара, Калаан узнал, что у Рейкара ещё недавно был собственный корабль. Кто-то из его людей проболтался за выпивкой. Но удача отвернулась от южанина, и теперь его корыто ржавеет где-то на океанском дне. Большая часть команды — там же, кормит крабов. Сам штурман с горсткой людей каким-то чудом уцелел, и теперь надеется всё наверстать.

И уж кому-кому, а Калаану известно, что люди такого склада часто готовы рискнуть, чтобы получить всё и разом.

Однако поднять бунт сейчас⁈ Трудно найти более неподходящее время. Он бы ещё понял, если бы штурман попытался взбрыкнуть при дележе добычи. Но сейчас и делить-то нечего. Корабль едва держится на плаву, сделка с Рувазиром вот-вот сорвётся, и всё, что у них есть — это меньше сотни голов изрядно подпорченного живого товара.

Впрочем, наверное, на это Рейкар и рассчитывал. Что уж сейчас-то Калаан не будет ждать подвоха. И оказался прав.

Но на что он надеется⁈ Когда подоспеет Крогар, Гремучка и остальные верные капитану люди — банда штурмана не выстоит. Если только этот лживый ублюдок за время плавания не переманил на свою сторону ещё кого-нибудь. В офицерах Калаан был более-менее уверен — ну, насколько вообще можно доверять в этой компании. Но вот рядовые бойцы и матросы вполне могли дрогнуть. Дела в последнее время и правда хреновые, куда ни плюнь. Одной задолженности по жалованью накопилось уже, наверное, больше двух сотен кертов каждому.

Но что Рейкар мог предложить? Чем подкупить команду?

На самом деле, варианты есть, и они на поверхности.

Самое простое — не идти к Каменной короне, а развернуться обратно на запад, на Тьер-Накар, и там продать товар вместе с кораблём, а деньги поделить между собой. Невесть какой куш, но обычной матросне хватит с избытком. А когда промотают в кабаках да борделях пиратского острова, там же наймутся на какой-нибудь другой корабль. И плевать им на то, что вместе с «Волчьей звездой» пойдут прахом все многолетние труды Калаана.

Или рвануть к Медным островам, и попробовать продать невольников там, на большом рынке, без посредничества Рувазира. Так можно будет выручить вдвое, а то и втрое больше. Самому Рыжему Псу путь туда заказан — за его голову назначена награда от Конкордии Манахар. С другой стороны, если кинуть Рувазира, то потом тоже можно прощаться с жизнью. Жирдяй мстителен, жесток, и у него длинные руки.

Рыжий снова зарычал от бессильной ярости, в очередной раз пробуя на прочность ремни, которыми были стянуты его запястья. Порвать нереально, но он надеялся хоть немного растянуть их, чтобы можно было высвободить ладонь. Уже понемногу получалось, но слишком медленно. Тот редкий случай, когда Калаан пожалел, что у него такие здоровенные кулачищи.

Но сдаваться он, в любом случае, не собирался. Пока живой — нужно царапаться, к этому Рыжий Пёс привык сызмальства. К тому же… По всем другим раскладам — жить ему осталось недолго.

Рейкар явно собирался грохнуть его сразу. Но его ждал неприятный сюрприз. На цепочке, которую Калаан всегда носил на шее, оказалась лишь часть капитанского мастер-ключа.

Разбирать ключ на три части и прятать их в разных местах уже давно стало у Калаана привычкой. И знали о ней только самые приближенные члены команды. Так что тут Рейкар здорово просчитался.

Без мастер-ключа нельзя запустить центральный пульт управления в капитанской рубке. А без этого нельзя запустить основной движитель — работают только маневровые, на которых можно лавировать в прибрежной полосе. Не фурычит без него и эфирная астролябия, и система управления боевыми башнями. Да что там говорить — ключ, он и есть ключ. Без него «Волчья звезда» — никчёмная груда ржавого металла.

Конечно, Рейкар скоро вернётся. И будет пытать его. Признаваться, где остальные части ключа, нет смысла — разве что ради более лёгкой смерти. Да и тут этот скользкий ублюдок может обмануть.

Так что надо использовать любой шанс, чтобы вырваться.

Калаан снова зарычал, выгибаясь дугой и напрягаясь так, что на покрасневшем лбу вздулись жилы. Ремень на запястьях поддался ещё чуть-чуть.

Снаружи доносилась какая-то возня, пленники в клетках загалдели. Следом прогрохотало несколько выстрелов и тяжелых ударов. Калаан насторожился. Похоже, кто-то пробивается сюда с боем. Неужели Крогар подоспел? Да он тогда расцеловать готов эту образину!

Он заворочался с удвоенной силой. Извернувшись, несколько раз крепко ударил каблуками сапог в двери, привлекая к себе внимание.

Однако, когда дверь карцера с лязгом открылась, его ждал неприятный сюрприз.

На пороге возник некто совершенно незнакомый. Молодой, бритоголовый, мускулистый, с какой-то резной палкой за спиной.

— Вот так номер! Мсье Калаан, вы ли это? — насмешливо произнёс он.

Говорил вроде на кси, но с жутким акцентом, а половина слов и вовсе была какой-то тарабарщиной.

— Чтоб тебя донные брюхоноги драли! Развяжи меня! — прорычал Калаан. — Я капитан этого корабля! Эй! Ты куда⁈

Бритоголовый скрылся из дверного проёма. А через несколько мгновений Калаан с ужасом услышал, как заскрежетала задвижка на соседнем карцере.

— Нет! Не открывай эту дверь! — заорал он.

Извернувшись, и оттолкнувшись ногами от стены, он выкатился в коридор.

Поздно!

Ругательства застряли в глотке Калаана, когда он увидел, как наружу из соседнего карцера вырывается оранжевый ореол пламени. Ремень, стягивающий запястья, наконец, поддался. Развязывать ноги уже не было времени — кое-как, извиваясь всем телом, как червяк, капитан пополз прочь, подальше от твари, готовой вот-вот вырваться из заточения.

Бритоголовый незнакомец, тоже сообразив, что дело запахло жареным, бросился наутёк — назад, к носовой части, мимо опустевших клеток. Вывернув голову, Калаан разглядел в проходе рядом с ним высокую лаари с заплетенными в десятки косичек волосами. Взывающая!

Кое-как выкатившись из короткого прохода, ведущего к карцерам, Калаан перевалился вбок, прячась за углом, и сделал короткую передышку. Подтянув колени к груди, он, шипя сквозь зубы и ломая ногти, торопливо развязывал туго стянутые ремнями лодыжки. Провозился вроде бы недолго, но тут каждая секунда воспринималась, как свистящая у самого виска пуля.

Когда он, наконец, освободился и вскочил на ноги, в карцере что-то оглушительно громыхнуло железом по железу. Он выругался, вжимаясь спиной в стену. Сердце колотилось так, что к самому кадыку подкатывало. Руки неосознанно шарили по бокам в поисках оружия, но все кобуры были пусты. Обыскали его тщательно, даже крохотный, с клинком в палец, складной нож из кармашка на поясе забрали.

Едва отдышавшись, Калаан осторожно, краем глаза, выглянул за угол.

Жар и свечение чуть стихло, однако скрежет продолжался — тварь из карцера окончательно раздербанила клетку и уже показалась в проёме двери. Наружу одна за другой выпростались угловатые, с острыми суставами конечности, похожие на паучьи. Их острые концы со скрежетом впивались в дерево и металл, легко вдавливаясь в них, будто переборка была сделана из картона.

Калаан отпрянул назад, не дожидаясь, ока тварь высунет морду и увидит его.

Так… Пытаться броситься к карцеру и захлопнуть дверь — бесполезно. Духозверь уже выбрался из клетки, и теперь неизвестно, способны ли его удержать даже обитые металлом стены карцера. Там ведь обычное железо. А эта тварь за пару недель прогрызла клетку из закалённого ксариума…

Вот ведь какая живучая и, главное, настырная зверюга! Сколько же в ней магии накоплено?

Магмовый шипоног. Вроде так Гремучка называл эту образину. Редкий огненный духозверь с островов Ашкала, обитающий прямо в кратерах действующих вулканов и способный проплавлять норы даже в скалах. Взаперти, без постоянной подпитки энергией огня, он должен был уже понемногу зачахнуть. Но нет, куда там!

Нужно как-то выманить его наружу. Если он останется на корабле, то устроит пожар. Корпус-то у «Волчьей звезды» металлический, как и большая часть переборок в машинном и оружейном отделении. Но в жилых отсеках полно дерева, да и без этого найдётся, чему гореть.

Скрежетнув зубами, Калаан всё же высунулся снова.

Башка у духозверя отдалённо напоминала акулью, только ещё более заострённую, с явно проступающим острым гребнем на верхней части черепа. Глаз не видно, зубищи — зазубренные, неровные, будто осколки стекла. Но всё же, когда тварь резко развернулась в его сторону, Калаану показалось, что он почувствовал на себе обжигающий, сочащий яростью взгляд.

Зверь рванул вперёд, скрежеща острыми лапами по стенам и по полу. Калаан одновременно с этим бросился бежать. Не тем путём, которым ушла Взывающая и бритоголовый чужак — на таком длинном прямом отрезке шипоног его враз догонит. Метнулся в сторону, на лестницу, ведущую наверх. Там дальше — длинный проход в машинное отделение, а посередине еще одна лестница…

Звуки, доносящиеся сзади, заставляли кровь холодеть в жилах. Омерзительный скрежет сегментов панциря, шипение, вырывающееся из глотки, хруст досок палубы под острыми лапами. Казалось, шипоног уже в шаге позади, возник прямо из воздуха. Свои же ноги были словно набиты мокрой ватой, движения — неуклюжие, раздражающе медленные.

Прыгая через три ступени, заодно рывками подтягивая себя за поручни, Калаан взлетел по лестнице наверх. Ещё мгновение — и он уже нёсся по узкому коридору к машинному отделению. Оглядываться не решался — сейчас малейшее промедление могло стоить жизни.

Шипоног догонял, перебирая множеством лап так быстро, что они были похожи на молотящие поршни какого-то диковинного механизма. Он, похоже, тоже ослаб — его мотало из стороны в сторону так, что он врезался в стены. Но злоба и голод несли его вперёд с такой силой, что, наверное, даже если сейчас разорвать его надвое — обе половины будут упрямо ползти дальше в надежде настичь добычу.

Калаан свернул в боковой проход, достиг следующей лестницы, и по ней взлетел, уже совсем не чуя ног. Но преследующая его тварь всё равно была быстрее. Расстояние между ними сократилось настолько, что капитан чуял хищника, даже не оборачиваясь — тот на ходу уже пытался достать его передней, ударной парой лап, выбрасывая их вперёд, будто гарпуны.

Проклятье! Наверх, на палубу, не успеть!

Пытаясь сбить тварь с толку, Калаан на ходу рванул на себя тяжеленную дверь оружейного отсека. Повис на ней, прикрываясь, как щитом. Шипоног с разгону врезался в железную пластину, лапы его зацарапали по ржавой поверхности. Капитан, что есть сил, потянул створку на себя, и даже прищепил твари пару лап. Если бы между створкой и косяком угодила человеческая рука — то можно было бы запросто недосчитаться пальцев. Но у духозверя такая броня, что и пулей не прошибёшь.

Пара мгновений отчаянной, но совершенно безнадёжной борьбы — и Калаан, пнув дверь обратно, бросился в глубь отсека. Здесь было тесно — и человеку-то трудно развернуться. Но это сейчас играло ему на руку. Протискиваясь между кожухами механизмов оружейной башни, Калаан прорвался к очередной лестнице — вертикальной, ведущей к люку на верхнюю палубу.

Монстр следовал по пятам, царапая металл обшивки твердыми лапами, шипя и харкаясь какой-то горячей слабо светящейся жижей. Один такой плевок достал-таки капитана, и ощущение было, будто на спину вылили котелок с кипящим варевом. Калаан заорал от боли, однако это только подстегнуло его на последний отчаянный рывок. Зверюга же как раз замешкалась, неуклюже ворочаясь в узком проходе.

Калаану этой заминки как раз хватило, чтобы добраться до люка и выбраться наружу. Напоследок он даже бросил взгляд вниз, пытаясь разглядеть тварь в полутьме.

Духозверь всё ещё был внизу, копошился возле центрального поворотного столба. Он будто бы потерял всякий интерес к преследованию, отвлекся на что-то другое. Листы обшивки кожуха скрежетали под его пастью, отрываясь легко, будто были из тонкой жести. Ещё миг — и в темноте затрещали дуги мощных энергетических разрядов.

Сердце Калаана ёкнуло, и он отшатнулся от люка. Вот, что привлекло эту тварь! Там же, под кожухом, эфирные батареи, питающие приводы оружейной башни! Говорят, эфир манит духозверей похлеще, чем акул — свежая распотрошённая добыча. Дуреют они с него так, что забывают обо всём. Этим и охотники пользуются.

Но сейчас эта приманка — очень не кстати! Батареи там не особо мощные. Но если эта тварь их разгрызёт — мало не покажется.

Калаан, разрываемый противоречивыми порывами, заметался у люка. Но осторожность перевесила, и он бросился наверх.

На палубе царил полнейший кавардак — ругань, выстрелы, разбегающиеся, будто жуки из-под перевёрнутой коряги, люди. Калаан, быстро оценив ситуацию, понял, что пробиваться к сходням будет долго, так что, добежав до борта, попросту сиганул в воду.

Сначала вода приятно охладила пылающую от ожога спину. Но затем боль впилась с новой, удвоенной силой. Соль разъедала обожжённую кожу так, что в глазах темнело. Чтобы хоть как-то отвлечься, Калаан, что было сил, начал грести прочь от корабля. Тяжелые сапоги тянули на дно, так что пришлось их сбросить. Неплохо было бы избавиться и от длинного, до колен, тяжелого кожаного плаща, но стянуть его на плаву было нереально.

Капитан уже успел отплыть на порядочное расстояние, когда грянул взрыв. Фиолетовое зарево высвободившегося эфира прокатилось над бухтой, отражаясь в волнах причудливыми сполохами. Чудовищная сила легко сорвала внешний колпак оружейной башни, будто железную миску, по воде заплескали фонтаны брызг от падающих сверху обломков. Что-то увесистое рухнуло совсем рядом с Калааном, оглушив его так, что он ушёл под воду и здорово нахлебался.

Кое-как снова выбравшись на поверхность, он жадно вдохнул воздух и какое-то время просто болтался на волнах, отплёвываясь и утирая ладонью лицо. Наконец, отыскал взглядом «Волчью звезду» и с облегчением выругался. Да, одной из оружейных башен — как не бывало. И пожар разгорелся. Но сам корабль ещё на плаву, а это главное. И не из таких передряг выбирались. К тому же, может, этот взрыв и ту тварь прикончил? Одной проблемой будет меньше.

Вот только возвращаться сейчас к кораблю — так себе затея. Без оружия, без уверенности, кто именно там сейчас хозяйничает. Что, если Рейкар всё-таки переманил на свою сторону остальную часть команды?

Вряд ли. Нужно просто отыскать Крогара и Гремучку. Ну, а потом напомнить остальным, кто здесь настоящий капитан.

— Ничего… Ничего… Ещё побарахтаемся… — стуча зубами, прорычал Калаан и вразмашку поплыл в сторону берега.