Змеиная Башня. Учебник лекаря

Глава 16 Подземелье

Старик с силой ударил кончиком посоха по выпирающему камню в кладке, и тот вздрогнул, отзываясь на прикосновение.

Слева от ящиков стена начала раскрывать свои недра: камень за камнем исчезал в темноте, открывая мрачный, бесконечный проход вниз. Ящики, потеряв опору, посыпались, а некоторые, отлетев в сторону, роняли зелёные яблоки.

Удары по ветхим ступеням постепенно угасали.

Казалось, что в этом туннеле не было ни конца, ни начала, словно это не проход, а чрево какого-то морского чудовища, готового поглотить нас.

Я высказал свои мысли вслух, и мне ответил Михаил:

— Леон, ты случайно не сын Рыбака?

— Нет, я сын Поэта, — равнодушно ответил я.

— Меньше слов, больше дела. Леон будет в первом ряду с заикой, мы с любителем насекомых прикрываем. Мне нужно время для восстановления.

— Почему вы, уважаемый, за главного? Может, стоит подождать? Меня ещё подлатать нужно… — Михаил указал на многочисленные раны. Половина из них уже затянулась, но левую руку пробили ледяные шипы, и она была туго перевязана бинтами.

Старик передал ему тюбик мази и флакон с обезболивающим, который тот выпил почти мгновенно.

Анна отделалась лишь лёгкими царапинами, так что я взялся за её лечение.

— Ах так? — старик улыбнулся по-доброму.

В тусклом свете его улыбка заставила нас всех вздрогнуть.

Стальная ладонь опустилась на недавно вправленное плечо Михаила, отчего тот болезненно скривился, а на лбу выступила испарина.

Мне тоже стало не по себе.

— Ты, голубчик, можешь вернуться к колоннаде. Возможно, наша новая подруга скоро будет там. Можешь поболтать с ней, пока она не насаживает тебя на кулак.

Старик изменился в лице.

— Зелёная ты сопля, не хочешь слушать человека с боевым опытом? Тогда проваливай! Посмотрим, сколько ты проживёшь без маны в венах и без лечения! Ты стоишь на ногах только по моей воле, — его взгляд оказался направлен на меня.

Я стукнул посохом об землю, и вспышка яркой звезды ослепила всех.

— Аргх! Когда ты научишься расходовать силу правильно! — проревел демон.

— Прости, — я слегка улыбнулся в душе и убавил яркость на два порядка.

Учитель быстро набрал необходимые вещи. Он захватил ящик с вином подмышку и указал на ступени. Анна с лёгкостью повторила его трюк, хотя к алкоголю была равнодушна.

Кто-то из наших потянул рычаг у входа, и камни снова собрались в стену.

Спуск проходил в тишине. Через двадцать минут я немного подлатал Михаила, чтобы тот не стонал.

С каждым шагом состояние ступенек ухудшалось. Дышать тоже становилось тяжелей. По стенам с шорохом ползали жуткие пауки и сороконожки, панически разбегающиеся от света.

— Кто вообще додумался так углубить ступени? — негромко пробурчал Михаил, и старик тут же вручил ему полупустую бутылку вина, не забыв откупорить новую.

— Выпей, а то устал слушать твой скулёж.

Недовольство немного стихло.

Скоро и Анна тоже вступила в ряды алкоголиков. Мне, на самом деле, тоже хотелось, но каждый раз я получал отказ.

Наконец мы добрались до величественных круговых ворот, исписанных дивными рунами, от которых веяло древним могуществом.

— Ого!.. — не удержалась Аня.

— Да уж, приплыли!

— Уважаемый, вам встречалось подобное сооружение?

— Дважды. Повстанцы, или древние маги, если так угодно, строили нечто похожее прямо под носом у них.

— Шутишь? Как такое можно выкопать прямо под носом у кого-то?

Я, откровенно говоря, не поверил в это.

— А ты представь, что твоих детей забирают, чтобы скормить ненасытному богу! Или беременную жену, мать, сестру, отца, деда! И это происходит у всех. Как думаешь, на что вообще способны озлобленные люди? — захмелев, пробурчал учитель.

— Ни на что! Если поколение за поколением вбивать в грязь, лишать воли, то их дети никогда не поднимут головы.

Он странно на меня посмотрел. Но это ведь правда. На Земле даже проводились исследования на эту тему.

— Леон прав. Твоя концепция трещит по швам. Я был на северных рубежах. Земля коршунов и смерти! Племена каннибалов держат людей в вонючих, загаженных загонах. Даже когда наш отряд убил каждую тварь в посёлке, пленные не могли выйти из стойла. Они были совершенно беспомощны, как ягнята.

Дед немного разозлился.

— В этом есть зерно правды. Прибитые градом посевы могут больше никогда не взойти. Но хоть кто-то задумывался, как именно магия передавалась людям? И как они жили? Или ты правда думаешь, что несколько миллиардов людей просто держали в загонах? Нет! У них была особая структура общества.

— В ветхих свитках всё слишком размыто. Великий направил сияние в головы людей. Если это правда, тогда он должен был уметь передавать мысли на невообразимо далёком расстоянии. Причём целей передачи было великое множество. Больше, чем песка на берегу, — Аня озвучила свои мысли и присела около врат.

— Да, именно так! У людей множество профессий. Каждый из вас в чём-то более успешен, чем другие. Не так ли?

Он говорит о демонах? Или о ком…

— Хватит заражать умы паранойей! Никаких Игнис-гуррат не существует! И никогда не существовало! — Михаил не выдержал, взревел во всю глотку.

Слова отразились от стен туннеля, эхом поднимались к потолку, а затем с грохотом обрушились вниз, как раскалённое жало, врезавшееся в оголённый нерв.

Я чувствовал сбитое дыхание и бешено пульсирующее сердце.

Застыл, вглядываясь в тёмные, чуть вздёрнутые стены, внимая каждому шороху. Ожидал увидеть тысячи пылающих очей, десятки кровожадных существ.

Но… ничего.

— Если ты ещё раз произнесёшь это имя, я сломаю тебе руки! — сквозь зубы прошипел деспот.

Мне казалось, что это была больная проверка, игра. Он же вбежал в комнату и должен был почувствовать присутствие зла. Не верю, что волшебник ничего не заподозрил.

Маг прожевал обиду, потому что иного выбора у него не было.

— Прошу прощения, — проговорил он, склонив голову. — Моё поведение недопустимо в такой ситуации. Кажется, вино вскружило голову. Подобного больше не повторится.

— Перед тем как идти дальше, мы заночуем здесь. Двое спят, двое дежурят. Каждая пара состоит из лекаря и мага. Понятно выражаюсь?

— Абсолютно. Я покараулю первый, — вызвался Михаил.

— Ну тогда составлю тебе компанию, — откликнулся старик.

Анна тяжело вздохнула, прошептав: «Дурак», а потом разложила верхнюю одежду и улеглась на нее, не желая что-либо обговаривать с парнем.

Я тоже свернулся калачиком, чтобы быстрее уснуть и забыть это всё. Хотя напряжённая обстановка чувствовалась даже кончиками пальцев, что, конечно мешало отвлечься.

— Подъём! — чья-то рука потрепала меня за плечо.

Я проснулся и ничего не ответил, лишь стукнул посохом о ступеньку, создавая свет.

Учитель, сменив меня, через несколько мгновений уснул, как младенец. Анна обменялась парой слов с Мишей, потянулась, как кошка, и, брезгливо, надела отсыревшую одежду.

— Леон, подсобишь с сушкой? — улыбнувшись, спросила она, высоко поднимая руки.

Я без особого интереса направил на неё поток тёплого воздуха. Это почти не расходовало силы.

Около получаса мы сидели плечом к плечу на одной ступеньке. Я лениво рассматривал красивый проход. Драгоценные камни вокруг большой идеально круглой скважины притягивали взгляд, как и другие, поблекшие. Они напоминали звёздную карту или несколько карт.

— Ты не так давно говорил о своём отце, что он поэт. Так вот… вспомнила одну историю. Называется: «Возвышение троих». Но на самом деле их было четверо, — кротко улыбнулась она.

Я ответил из вежливости:

— Времени у нас хоть отбавляй, почему бы и нет!

— На рассвете родились три короля. Гарим, сын Плотника. Исон, сын Фермера. Аяш, сын Кровельщика. Когда они повзрослели, человечество поднялось с колен и обезглавило первого из богов старого мира, — она говорила очень медленно, но к моему удивлению, не заикалась. — Аяш стал великим мечником, который выковал меч из зубов бога и основал Башню Солнца и Луны. Исон был великим целителем, он отобрал кожу бога и возвёл Змеиную Башню!

Анна немного подышала, сделала глоток вина и продолжила:

— Гарим был гениальным изобретателем… Он отобрал рога у бога и создал корону. Возвёл государство человеческое, подарил веру и вечный очаг. Мы как раз находимся под его церковью, — указала она пальцем вверх.

— А где же четвёртый?

— Его стерли из общей памяти. Записи о происходившем хранятся в библиотеках наших организаций.

— Усгот, сын Пастуха, вырвал у бога позвоночник и украл самое ценное, что существует в нашем мире — кристаллическое сердце! — её глаза таинственно блеснули. — Он стал великим волшебником и возвёл Чёрную Башню, которая не тянется к свету, а уходит к корням древа мудрости.

Анна использовала старинные слова, некоторые обороты казались неясными, что придавало её рассказу мистический оттенок.

— Тогда почему они повздорили?

— Усгот твердил, что это не победа, а отложенная гибель. Гуррат — неторопливые существа, и умеют ждать неисчислимое количество времени. И однажды, когда сёстры луны пустятся в пляс, солнце закроет глаза. Тогда они прольют реки крови.

— Но этого недостаточно, чтобы стереть человека из истории, — я пожал плечами.

— Верно… Кроме того, Усгот был неизлечимо болен идеей. Чародей мечтал создать идеальное живое оружие. Человека, который бесконечно наращивает силу. И однажды он станет настолько мощным, что сможет убить всех Древних Богов и занять их престол, ведя людей к светлому будущему.

— Но ты прав. Одних безумных идей мало… Усгот проводил массовые эксперименты над людьми, скрещивал их с низшей кастой. Ты ведь видел Плоды войны? Так вот это его рук дело. Именно поэтому их часто называют так, как называют.

— А при чём тут поэзия?

— Не знаю… Бытует мнение, что он жив до сих пор. Теперь его называют Безумным поэтом. Бессменный владыка Чёрной Башни — Безумный поэт Усгот!

Что-то в этой истории мне показалось до боли знакомым. Я пытался ухватить ускользающую ниточку странных ощущений.

— Знаешь, Аня… Я верю в существование скрытого зла.

— Т-тоже верю, — она прошептала мне на ухо. — Раньше немного лукавила. М-миша скептик, сильно злится, если его точку зрения не разделяют. Поэтому, чтобы понравиться ему, немного вру про свои взгляды.

Я не знал, как реагировать на эту информацию и зачем она вообще это сказала, чтобы стать на миллиметр ближе?

Я потянулся за бутылкой вина. Мы продолжили говорить обо всем на свете. Моя подозрительность немного утихла. Теперь Аня казалась обычной девушкой со своими тараканами и тайными страхами, что делало её более человечной.

Как и положено, старик встал, словно по будильнику, и сменил нас на посту. После ещё двух четырёхчасовых смен настала очередь разгадывать секрет врат.

— Кажется, утро, — на глазах Михаила появились слёзы, когда он потягивался и широко зевал. — Леон, не заставил тебя скучать?

— Нет! Он хороший слушатель и собеседник, — подмигнула она парню.

— Вот как! В следующий раз будешь дежурить со мной! — улыбаясь, сказал он мне.

В его словах я почувствовал приглушённую ревность.

— Мальчик мой, подойди сюда, — он ощупывал полость, окружённую драгоценными камнями, а другой рукой подозвал меня.

— Ну… похоже на отверстие под ключ…

— Неправильно. Это отверстие под посох. Размер идеально подходит для классических посохов, которые используют лекари. Как только сделаешь дело, пустишь немного огня внутрь!

Мне легко удалось вставить кончик древка. Пламя потекло по предплечьям, затем по навершию и влилось в врата. Драгоценные камни ярко вспыхнули, раздался механический звук, но всё заглохло.

— Может, нужно влить ману в те отверстия, где камни потухли?

Я присмотрелся. Разъём под посох окружали драгоценные камни, а немного выше, выложенные треугольником, я заметил очертания большого треугольника с двумя кругами в центре. Рисунок был покрыт грязью и пылью, поэтому сразу не разглядел его.

Старик смочил платок в вине и начал очищать золотистый металл.

Картина прояснилась. Яркая пламенеющая полоса растекалась снизу и шла вверх до половины.

— Возможно, нужно заполнить фигуру, — предположил я.

— Действуйте, маги, — добавил он.

Михаил снял кулон и направил его к маленькому отверстию. Анна указала пальцем, когтем. Из кулона вылетели трескучие молнии, бившие по воротам. Из её когтя еле заметная пепельная дымка.

Треугольник вспыхнул насыщенным алым. Камни ослепляли. Механический звук нарастал.

Врата начали исчезать, складываясь в два столба по бокам.

Проход полностью открылся. Перед нами стояла стена из вековой паутины.

— Ждём особого приглашения?

— Понимаешь, мы можем не вернуться оттуда, — Михаил встревоженно озвучил свои опасения.

— Не волнуйся, одна нога там, другая здесь. Быстрое приключение, мой мальчик, — старик немного посмеялся и сжёг паутину ладонью. Она вспыхнула, осветив пространство.

— Идем те же, — Аня, воодушевилась исследованием и влекла нас за собой.

По правде говоря, мне не особенно хотелось лезть в очередную мрачную дыру… Но лучше с Мясником в логове зверя, чем стать куском мяса в зубах у тигра.

Внутри всё было поросло древней паутиной. Ботинки оставляли глубокие следы в пыли. Однако даже через, казалось бы, непроглядную пелену можно было разглядеть величие очередной колоннады, украшенной красным золотом.

Я стукнул посохом по зачернённому мрамору, чтобы очистить помещение от паутины. Крошечные искры, как светлячки, заполнили всё пространство.

Восходящий свет раскрывал жуткие картины, вырезанные на стенах… На одной из них бесконечный ряд людей шёл к обрыву, чтобы кинуть детей в бездонную зубастую пасть чудовища, тиранически огромного.

Только чёрные крылья этого существа могли накрыть город своей тенью. Его глаза пылали ехидными огоньками, насмехаясь над всеми человеческими огнями.

Дальше изображено существо, покрытое чешуёй. Казалось, это человек, скрещённый с драконом, который раздвоённой плетью лупил рабов, заставляя их строить уходящие в небо циклопические башни.

— Святая троица, зачем церкви скрывать такое? — застывший Михаил подал голос. Его испуганные глаза приковались к первой картине.

Следующие рисунки показывали восстание людей. Две армии сошлись в безумной мясорубке. От заката до рассвета проливали кровь. Я на мгновение услышал стоны и крики, грохот заклинаний и свист пролетающих стрел.

— Похоже, это Игнис-аголия: средняя каста тех, чьё имя нельзя называть. По легендам они многократно превосходят людей, за исключением магов, — старик указал пальцем на ящеров.

Это можно перевести как «рабы Чудовищного пламени».

На противоположной стене к городу плотными рядами двигался легион чудовищ, похожих на смертоносных животных, с теми же драконами из легенд. Каждый имел черты ящера.

— Вон там Аголия — обыкновенные рабы, а если немного переиначить, то скот или звери! Сильные и сложно убиваемые, но ничего выдающегося. Сейчас их воспринимают как обычных животных, на которых спокойно охотятся.

— Кто?

Анна странно взглянула на меня. Я, по правде, уже устал от странных взглядов.

— Охотники, конечно… Из этих тварей создают много магических или около магических предметов. Например, чёрные мечи, посохи, щиты, броню и так далее, — чётко произнёс старик.

— Ну… ну да… Некоторые имеют металлические кости, — добавила Аня.

Дальше шло множество исторических событий, изображённых на стенах.

Меня заинтересовала последняя, на которой трое людей в рясах возводят барьер при помощи сверкающего алого кристалла.

Мне хотелось задать вопрос, но учитель помог избежать неловкой ситуации.

— Герои-основатели возводят границу между нашим миром и их. Камень — это сердце Несущего свет, который погиб во время последней битвы. Второе сердце побеждённого украл тёмный волшебник Усгот.

— Неужели оно такое мощное?

— И да, и нет. Чтобы разрушить барьер, нужно нанести удар, эквивалентный количеству магии в кристалле. Что, в свою очередь, означает смерть одного из них. Как видим, никто не решается пожертвовать собой ради новой войны.

— Разве нельзя нанести совместную атаку? Их же ещё много?

— Можно. Но есть одно «но». Они не представляют собой монолитную структуру. То есть, там свои группировки и владельцы территорий. Им нужно много ресурсов для поддержания жизни. Мудрецы Змеиной башни говорят, что восемьдесят процентов своей бесконечной жизни они проводят во сне. Ещё десять — на спаривание.

— Так вот, — поднял палец старик. — Скорее всего, если двое объединятся и израсходуют львиную долю силы на удар, тогда конкуренты немедленно атакуют их. Было бы иначе — мы бы давно вымерли.

Михаил хотел вставить свои пять копеек, но сдержался.

— А подточить «Сердце» небольшими постоянными атаками нельзя?

— К счастью, нет. Даже без тела камень регенерирует и восполняет запас силы, подобно нашим сердцам, — старик ткнул пальцем во второе сердце.

У меня было ещё много вопросов, но я решил проглотить любопытство. Я и так казался слишком подозрительным для пары магов. Не хотелось оказаться на разделочной доске какого-нибудь научного коллектива.

В конце колоннады нас ждал бесцветный обелиск. По правую и левую стороны от него были два коридора.

Учитель протёр рукавом поверхность, на которой красовалась надпись: «Научный отдел святой церкви очищения». Дальше шла ещё одна: «Нулевой этаж».

— Смотрите-ка, здесь какая-то вещица, — Мария нагнулась, чтобы поднять стеклянную рамку, погребённую в пыли. Она стряхнула пыль с тыльной стороны ладони, потом потёрла её платком.

Внутри была белоснежная страница. Мне стало любопытно, кто мог оставить здесь условное послание в бутылке. Никто бы не стал защищать строки от течения времени просто так.

— Непонятный текст. Я учила несколько мёртвых языков, но ничего подобного даже близко не встречала, — удивлённо произнесла она. — У меня почти десяток по иностранным и племенным, дай взглянуть, — Михаил аккуратно забрал рамку и принялся пристально разглядывать текст.

Его лицо становилось всё более удивлённым.

— Возможно, это какая-то формула? Или шифр на вымышленном наречии. Некоторые организации придумывают свой язык, чтобы предотвратить утечку информации, — озадаченно предположил он, отпуская предмет.

Старик поглаживал бороду, пытаясь понять, что там написано.

— Как бы там ни было, возьму с собой, — он уже хотел спрятать рамку в сумку. — Со всем уважением! Но и мы имеем право на награду! Если, конечно, там есть стоящая информация, — возразил Михаил.

— Ага, конечно, конечно, — старик отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

— Учитель, можно мне посмотреть? — я остановил его руку. — Нахрена? Ты ведь всё равно ничего не поймёшь!

Вера в меня поражала воображение…

— Ну на…

Я взял рамку двумя руками и вгляделся в буквы, которые заставили меня застыть.

«Дорогому сыну»

Леонид, искренне рад нашей новой встрече. Надеюсь, новый мир пришёлся тебе по вкусу?

Это был доведённый до совершенства почерк отца.