Змеиная Башня. Учебник лекаря

Глава 7 Обучение и охота

Возле лаборатории собралась толпа.

— Что вы тут делаете? — властно произнёс старик. — Три секунды, чтобы разойтись, или шкуру с каждого сниму!

Любопытные дамы подняли длинные юбки и поспешили домой, последовав за мужчинами. Его слова были законом в здешних краях.

Глядя на это, я не понимал, почему Август, покусившийся на мою невесту, решился на такие действия, зная, что я — ученик лекаря.

— Старший сын Кожевников открыл магический талант и стал учеником чародея. Теперь он работает в Башне Солнца и Луны — аналоге Змеиной Башни, но для горделивых магов, — лениво ответил на мой вопрос.

Ладно, допустим. Наверное, весело живётся слепым да глухим людям. Зная нрав учителя, я бы никогда не связался с ним в обычных обстоятельствах. Этот деспот сожрёт любого недоумка с костями и даже не подавится.

— Хочу победить Августа честно, чтобы все увидели мой триумф, — обычно добавил я.

Возможно, это прозвучало высокомерно, но я твёрдо верил, что людям нужно показывать свою победу — раз и навсегда отбить желание прикасаться к моей девушке.

— О чём ты щебечешь? Ваше состязание изначально бесчестное, — пожал плечами после, вытащил пачку папирос с эмблемой паруса на упаковке и прихватил одну зубами.

Ну, по логике, да. Я лекарь, он — обыкновенный человек.

Я взял свой вшивый посох. После этого учитель повёл меня в лес, где я присел на валун, чтобы проверить рефлексы. Когнитивные способности, память, восприятие реальности и произношение — тоже. Может, эмоции немного пострадали, потому что сейчас чувствовал себя камнем.

— Потеря эмоциональной чувствительности — это нормально, особенно после испытанного шока. Хотя твоя история всё равно невероятна. Позже ещё к этому вернёмся, — он щёлкнул пальцами, и искра подожгла табак.

По дороге к таинственному месту деспот объяснял мне, что огонь теперь полностью сформировался. Во мне появились пламенные каналы, которые упрощают циркуляцию живого огня. Также он нанёс мне на левое предплечье красивую татуировку, увенчанную нимбом. Когда я буду использовать пламя, энергия будет убывать, и рисунок изменится: чёрный перекрасится в красный.

Когда потухнет нимб, это будет означать, что силу больше нельзя применять.

Он хмуро добавил, что это дело до ужаса странное. Обычно на создание таких каналов уходит пятнадцать лет кропотливого труда. Только тогда лекарь получает какой-то ранг и становится полноценным членом магического общества.

Получается, я перешагнул десятилетие одним шагом.

Мы вышли к полю, где одинокий старый пастух сидел на большом камне, наблюдая за блеющими овцами.

— Слушай, Леонид, помнишь тот вентиль? Представь, что открываешь такой же внутри себя. Потом подними посох и лей пламя через ладонь. Лей столько, сколько есть пороха в пороховницах! — произнёс нараспев, добавляя к голосу еле ощутимое тепло.

Слова его подействовали странно. Я крепко задумался, и вдруг на веки, как тяжёлый свинец, навалился сон.

Я оказался посреди безбрежного фиолетового океана, где волны били по ногам, обдавая меня пламенеющими брызгами. В пустоте, как маяк, стоял вентиль. Я подошёл, схватил его и начал раздражённо крутить влево, с невыносимым скрипом.

Внезапно неподалёку образовался страшный водоворот. Его мощь могла бы утащить на самое дно бездны. Вода, сверкающая рубиновым цветом, с неимоверной скоростью убывала.

Это было настолько опьяняюще, что я понял — нужно будет серьёзно подходить к использованию этой силы.

Пространство свернулось в точку и меня мягко выкинуло из этого царства сновидений.

Когда реальность вновь раскрылась передо мной, я испытал шок. Из кристалла на вершине посоха поднималась огромная спираль темно-голубого пламени с фиолетовым отливом. Она словно поглощала пушистые облака, и те, закручиваясь, исчезали с небесного лика.

Учитель заворожённо следил за татуировкой, теребя несчастную бороду. Казалось, вот-вот он сотрёт её с подбородка…

— О! — воскликнул он в изумлении. — Шелохнулась! Оп… Минус полоска… Кажется, мои слова о том, что резерв исчерпаем, были преждевременны. Как такое вообще можно исчерпать? — задумчиво произнёс, обращаясь к себе.

— Ну да ладно, на сегодня всё! Это тебе: сумка с медикаментами первой необходимости, — сказал учитель, передавая мне коричневую сумку, а потом, сложив руки за спиной, словно двумя шагами исчез из виду.

Я стоял с открытым ртом. И тут вдруг заметил, что все овцы потеряли сознание от всплеска пламени или шоке, не знаю… Впрочем, пастух тоже. Мне пришлось срочно бежать оказывать первую помощь.

Расправившись с делом, я вернулся домой. Мария была сильно удивлена теми метаморфозами, что произошли со мной. Она долго не могла поверить, что перед ней всё тот же Леонид. Сам бы не поверил, потому что теперь я выглядел как демонически красивый юноша с темно-голубыми глазами и длинными волосами.

Хотелось расслабиться, поэтому эти выходные мы с Машей каждый вечер ужинали под светом мерцающих звезд, а потом жарко целовались до рассвета. Она так мило краснела. Каждый час рядом с ней был как подарок. Хотелось бы пойти дальше, чем обыкновенные поцелуи. Если бы не те проклятые правила, согласно которым девушкам нельзя терять невинность до брака… В этой деревне это почти смертный грех.

Хотя бабушка несколько раз намекала, что половина женщин и мужчин — те ещё грешники. И никто особо не соблюдает обычаи, когда в голове звериная похоть и объекты её удовлетворения. Она говорила, что несколько раз тайно принимала роды у якобы девственниц. После этого сразу назначался день свадьбы.

Когда выходные почти подошли к концу, учитель привёл меня в самодельный тир, где я неуёмно расходовал свою силу, превращая поля в выжженную землю. За это я получил шквал критики и оскорблений. За каждый мой просчёт он беспощадно бил меня указкой по рукам.

Спустя неделю я кое-как научился правильно распределять силу, используя её маленькими порциями.

И вот мы двинулись в путь.

— Скоро тебя ждёт несколько сюрпризов. Искренне надеюсь, что ты готов к ним! — сказал он, передавая мне простой кожаный пояс с ножнами, в которых скрывался клинок.

Я без интереса принял подарок, потянул за тканевую ручку, и передо мной появилось совершенно обыденное лезвие.

Мимоходом обвязал пояс вокруг талии. Теперь мои изношенные джинсы украшал этот паршивый меч. Чувствовал себя как какой-то доисторический бомж.

Мы шли охотничьими тропами. Деспот добавил, что в конце дороги мне предстоит "намылить уши" кабанчику. Но я сомневался, что у него есть хоть какие-то шансы против огненного столба или дождя метеоритов из чистого огня.

— Вижу твое выражение лица и понимаю, о чём ты думаешь. Именно поэтому первый сюрприз будет неприятным! О втором промолчу, — он хитро улыбнулся.

В день лечения и перепалки с Артуром дед нашёл дичь. Оказалось, что на просторах, прилегающих к деревне, заблудилась стая свирепых кабанов. Вивата-рогус — так их называли на местном языке.

Мы прошли через кусты причудливого орешника. Признаюсь, никогда прежде не видел его, только читал.

Через полчаса неспешной прогулки мы оказались в лесу, где огромные деревья скрывали всё вокруг, поглощая свет и перекрашивая ясный день в предвечерний пейзаж. Стволы их были настолько массивными и бугристыми, что на мгновение я ощутил себя перед чем-то опасным. Земля была покрыта странными люминесцирующими цветами, среди которых порхали разноцветные бабочки.

Один из растений у корней деревьев открыл свой пасть, длинный, липкий язык, как у жабы, схватил случайно прилетевшую бабочку. Я попятился, наступив на что-то хрустящее. Приглядевшись, понял, что это кость. Под ногами была не земля, а кладбище животных.

Че…

Вдруг холодный ветер вырвался из-за деревьев, и меня пробрало до костей.

Он ударил посохом по черепу животного, скрытого под листвой, и мгновенно сгустившийся воздух унёс все бабочек прочь.

Мы двинулись дальше, и старик, наклонясь к уху, прошептал:

— Ни слова больше. У кабанов острый слух, — и приложил палец к сжатым губам.

Прошли двести шагов в абсолютной тишине, и вдруг он отодвинул густую крону.

Перед нами открылось огромное животное, стоящее на цветущем холмике. Это был кабан, с раздвоенным копытом, который усиленно рыхлил землю. Бивни загибались в полумесяц, а по горбатой спине ползли чёрные чешуйки, тянувшиеся до хвоста, напоминающего жало скорпиона.

Я почувствовал неприятное беспокойство.

«Что это за существо? Химера?»

Кабан поддел правым сломанным бивнем какой-то земляной плод, похожий на картошку. Он раскрыл жуткие челюсти, полные острых желтоватых зубов, и шершавым языком подхватил угощение, а затем, с каким-то невероятным выражением морды, затащил его вглубь бездонной глотки.

Как только с едой было покончено, он повернул голову в нашу сторону. Вытянутый, казалось бы, покрытый металлической броней пятак принялся затягивать воздух. Вместе с этим страшные, слеповатые глаза вспыхнули янтарным светом.

— Действуй! — учитель вставил два пальца в рот и громко свистнул, привлекая внимание кабана. Зверь с диким остервенением побежал на него.

Старик, как уродливая Мэри Поппинс, взлетел на потоке воздуха и сел, точно на широкую ветку. Кабанья голова с невыносимым лязгом врезалась в кору, заставив листья зашуршать и осыпаться.

Я пытался избавиться от оцепенения. Побеждать — это одно, но оказаться перед грозным зверем без опыта — совсем другое.

Кабан потерял раздражающую цель, пронзительно взвыл, раздулся ещё больше и с нестерпимой злобой бросился на меня. Я выставил посох вперёд и выпустил огненную волну, которая охватила тварь целиком. Но каково было моё удивление, когда бородавчатая голова вылетела из облака пламени прямо на меня.

— Он огнеупорный! Сконцентрируй пламя, не распыляй по площади, идиот! — закричал деспот.

Кабан приблизился ко мне, желая вспороть брюхо бивнями. Его голова опустилась вниз, а затем резко поднялась. Я мигом отпрыгнул в сторону: бивни пронзили воздух прямо у моего лица. Ещё чуть-чуть — и костяное остриё вонзилось бы в горло.

Вспомнил, как учитель бил злобных тварей. Вскочил с посохом и сосредоточил взгляд на земле под животом кабана. Тотчас вырвался фонтан пламени, подкинувший тварь на пару метров, но она спокойно приземлилась, не получив ни малейшего урона.

Я нервно засмеялся и, не раздумывая, бросился в бегство, пытаясь избежать удара, прячась за широкими столбами. Кабан, в своём неистовстве, отрывал массивные куски коры, и влажные щепки летели в стороны.

— Мыслишь верно! Но этого недостаточно! Теперь ты слишком ограничиваешь себя! Слушай внимательно: когда выпускаешь огонь не в лечебных целях, вместе с ним выходит волна воздуха. Я думал, ты сам поймёшь, поэтому показывал на летучках, — посмеялся он и слегка ударил кончиком посоха по ветке.

Стремительный, почти жуткий воздушный поток образовался прямо над землёй… Можно сказать, воздушная спираль подкинула кабана с огромной скоростью, на которой он врезался хребтом в толстую ветку, ломая её. Мой взгляд успел проследить за тушей, а затем переключился на её стремительное падение… Шмяк… Кабан сочно грохнулся. Из его рта, носа, глазниц и ушей потекла тёмная, смолянистая кровь.

Я направил пламя в глаза. Некоторые органы были повреждены… Множество рёбер сломано, два из них пробили лёгкие… Кости в копытах были на грани краха. Какая-то фантастическая сила заставляла его подниматься, при этом быстро восстанавливаясь. Не мгновенно, конечно, но это было заметно даже невооружённым взглядом.

— Дыма без огня не бывает! Но ты всё равно попробуй! — старик задорно посмеялся, как болельщик на проигравшей футбольной команде, весело насмехаясь над её звёздным игроком.

Мои зубы заскрипели. Я начал воображать огненные мячи, закрученные в пламени, и с размашистым движением посоха отправлял их в кабана. Снаряды больно ударяли его, заставляли отступать и обжигали плоть. Я видел, как куски шкуры буквально отрывались, а мясо начинало жариться.

— Ничего себе! Хоть и преодолел защиту, но так ты его будешь ковырять до конца времён! Может, пощекочешь кабанчика лезвием?

Поглощённый гневом, я почувствовал, как силы восходят во мне, как колосья пшеницы весной. Властное, деспотичное желание убивать вытесняло все остальные чувства. Казалось, я проваливаюсь в тёмный бездонный колодец, откуда вырываются мрачные руки, обвивающие меня с ног до головы.

Жажда убийства повела меня. Шепот стали молил окрасить лезвие свежей кровью.

Я обнажил клинок, и он вспыхнул.

— И чем ты занят? — недовольно проскрежетал он. — Только дурак выбросит оружие! Только дважды дурак покроет клинок слабым огнем! Какой в этом толк? Попробуй поднять температуру в пять раз.

Его грубый насмешливый тон прозвучал как пощечина, резко отрезвив меня. Ощущение всемогущества, только что охватившее меня, постепенно вызывало ужас — тем временем кабан с удвоенной яростью бросился на меня.

Холодное дыхание смерти коснулось моей шеи. Яростные янтарные глаза зверя словно пытались затянуть меня в ледяной ад. Но я не мог позволить себе опозориться снова.

В нос ударил зловонный запах, смесь дикого звериного смрада и обгорелой плоти. Кабан приближался, ныряя бивнями, как и ожидалось. Я, точно испуганный заяц, отскочил в сторону и с размаху вонзил острие клинка под чешуйки на его боку.

Кабан взревел от боли, взмахнув хвостом. Он ударил меня в бедро сломанными бивнями, которые глубоко вошли в плоть. Боль пронзила все тело волной.

Старик, не раздумывая, спрыгнул с дерева, собираясь прийти на помощь. Но в этот момент я направил мощный поток пламени, обвившего рукоятку клинка, окутывающего перекрестие и устремившегося по лезвию прямо в тушу зверя.

Из всех щелей кабана повалило тёмно-голубое пламя. Я видел, как его внутренности превратились в обугленное месиво. Ещё мгновение — и от него не осталось ничего.

Зверь рассыпался, словно песчаный замок, под порывом ветра, который уносил прах к небесам.

Я повалился на обожженную землю. Струящаяся по бедру кровь напоминала мне, что я всё ещё жив.

— Эх… мог бы получиться вкусный обед. Больше не переводи продукты почём зря, — буркнул садист, даже не удостоив меня взглядом.

— Ты это называешь нормальным обучением? Ты психически здоров? — пробормотал я, едва слышно.

— Знаю! Не ты ли сам захотел освоить две профессии? Стоило бы выбрать поддержку: мы бы собирали травы и коренья. Я бы учил тебя, как лечить простатит у местных стариков! Но нет же, ты выбрал всё и сразу, — усмехнулся он, без злобы.

Возникло неловкое молчание. Я мрачно уставился на него.

— Когда я сказал учителю, что хочу стать боевым лекарем, он схватил меня за шиворот и бросил в лапы Ария-селес!

Это название можно перевести как Лев-душегуб…

— Ценой нечеловеческих усилий я вышел победителем. Моё тело превратилось в одну сплошную рану! Я жаловался? Нет! — грубо отрезал он. — Потому что я — боевой лекарь. Мой учитель — тоже. Пока голова на месте, сердце бьётся, а мозг цел — всё поправимо! — говорил он твёрдо, почти гордо.

— А ты, воплощение всеобщей мечты, держащий в руках силу, попирающую законы мира, смеешь ныть, как щенок? Стисни зубы и исцели себя! — сказал он, сложив руки за спиной, и раздражённо отправился обратно в деревню.

Я почувствовал странный укол стыда. Может, я действительно слишком много жалуюсь. Или старик просто умело играет словами, промывая мне мозги.

— И ещё! Собери на поляне земляной фрукт — Кабанье Лакомство. Он стоит дорого и хорош для мужской силы. Тебе пригодится в первую брачную ночь! И не возвращайся без него, понял? — крикнул он издалека.

Нет… мне показалось. Учитель — просто чудовище.