Бремя власти I

Глава 5

«Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею!»

Фёдор Михайлович Достоевский

Петербургская ночь в этом квартале дышала гнилью. Не тухлой рыбой или помоями — хуже. Здесь гнила сама надежда. Узкие улочки, зажатые между облупленных домов, напоминали трещины в скале. Фонари мигали, как пьяницы, едва стоящие на ногах. Их желтый свет выхватывал из тьмы обрывки афиш, лужи, и ржавые решётки, за которыми прятались глазницы темных окон.

Я шел, насвистывая веселую мелодию. Намеренно. Громко. Чтобы привлечь внимание. Золотые часы на цепочке, которые я чудом умудрился прихватить с собой, отбивали такт, насмехаясь над тишиной.

Я светил дорогим аксессуаром, как только мог. Своих наличных у меня не было, вот я и наделся раздобыть их у тех, кто нападет на меня. Все-таки, изнеженный пацан шестнадцати-семнадцати лет являлся легкой добычей для местных щипачей.

И вскоре мои надежды оправдались.

Первый «доброжелатель» появился из тени под аркой. Тощий, как голодный шакал, в рваном кафтане. За ним — еще четверо. Их силуэты сливались с мраком, но я видел блеск клинков. Лидер, щербатый, с татуировкой паука, ползущего от ключицы к уху, плюнул под ноги. Его прокуренный голос скрипнул густым басом:

— Эй, парнишка! Шикарные котлы… Поделишься?

Я остановился, улыбаясь во весь рот. Их было всего пятеро… Обычные смертные. Неодаренные…

Щербатый поигрывал в руках зазубренной бабочкой. За его спиной высился лысый гигант, который нацепил на пудовые кулаки кастеты. Рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу, стоял мой сверстник. Его красное лицо было обезображено оспой. Но несмотря на свой тщедушный вид, пацан держал в руке увесистый тесак. Чуть поодаль, в тени, притаился хромой бородатый мужик. Присмотревшись к нему, я увидел клюку вместо левой ноги. Но в ладони у него лежал кистень на тонкой цепочке. Лицо последнего мужика скрывал глубокий капюшон. Его темный плащ колыхался на ветру. Этот тип орудовал дагами. Два острых клинка хищно блестели в тусклом свете одинокого фонаря.

— Конечно, друзья! — нарочито бодро воскликнул я и, быстро раскрутив часы на цепочке, метнул их в голову лидера. Золото блеснуло во мраке и с глухим треском стукнуло мужика в переносицу. Он поплыл и, громко матерясь, уперся руками в ближайшую стену.

Остальные не стали зевать и рванули ко мне всем скопом.

Бритый великан замахнулся кулаком — я присел, пропуская удар мимо виска, и вогнал колено ему в пах. Он завыл, сгибаясь пополам, а я рванул его за уши, бросив под ноги Юнцу. Тот споткнулся, тесак выпал, звонко ударившись о булыжник.

В этот миг Хромой закрутил кистень, но клюка мешала ему. Я поймал цепь на лету, рванул на себя — он рухнул лицом в лужу. Кистень, описав дугу, угодил любителю даг в висок. Тот застонал, срывая капюшон. Под ним оказалось женское лицо — молодое, изуродованное шрамами.

Юнец, кое-как подобрав тесак, бросился на меня с диким воплем. Я отступил на шаг, позволив лезвию пройти в сантиметре от груди, и ударил ребром ладони по горлу. Он захрипел, выронив оружие, а я подхватил тесак и всадил ему в бок. Не до конца — лишь на пару сантиметров, чтобы испугать. Парень завыл, хватая воздух ртом.

Щербатый, очухавшись, стал понимать, что игра пошла не в его пользу. Но авторитет — штука тонкая. Дашь слабину, и тебя сожрут свои же. Иной бы уже отступил… Но, пересилив свой страх, Татуированный метнулся ко мне и попытался ударить ножом в горло. Я поймал его запястье, провернул — кость хрустнула, как сухая ветка. Он закричал, роняя клинок, а я прижал его к стене, приставив его же нож к яремной вене.

— Кто ты такой⁈ — выдохнул он, его глаза вылезли из орбит.

— Бард, — вспомнив свои древние увлечения, улыбнулся я и подобрал часы. — Люблю писать притчи… и слушать музыку.

К этому моменту здоровяк и девчонка очухались и попытались напасть на меня со спины. Но я создал из последних крупиц магии иллюзию огненного шара, и те замерли, как вкопанные.

— Нет-нет, уважаемые… — я укоризненно покачал головой. — Еще шаг, и я вас всех поджарю.

Конечно же, я блефовал! Доппельгангер съел практически весь мой резерв, и на что-то серьезное из своего арсенала я сейчас не мог рассчитывать.

Но тем не менее, этой угрозы хватило, и грабители вдруг стали смирными и послушными. Я приказал им бросить оружие и вывернуть карманы. К моим ногам посыпались медяки, серебро и даже бумажные купюры, перетянутые резинкой.

Юнец, сжимая окровавленный бок, пробормотал:

— Вот уж не думал, что здесь на мага нарвемся…

— Думать нужно всегда. — рассмеялся я, отойдя в сторону. — И желательно — головой. — Огненный шар по-прежнему парил перед моим лицом и опасно плевался искрами. — А теперь уходите. И чтобы я вас не видел. Попытаетесь снова напасть, убью.

Мои глаза недобро сверкнули, и неудачники поверили мне на слово. Они, кряхтя и постанывая от боли, заковыляли к выходу из тупика. Замыкал шествие пацан. Он поддерживал за руку одноногого старика, — это было достойно похвалы.

Я бросил Юнцу медяк:

— На перевязку. И смени профессию, пока не стало слишком поздно.

Парнишка поймал монету, сжал в кулаке, а в глазах мелькнуло что-то, напоминающее благодарность. Или страх. В этом районе оба чувства пахли одинаково.

Как только они скрылись из виду, я собрал деньги и свернул в соседний тупик. Пересчитав добытое честным трудом, я понял, что этих грошей определенно хватит на хорошую пирушку в порядочном кабаке. Понятное дело, в трущобах таких не водилось, а, следовательно, и информация стоила дешево.

На перекрёстке завыл ветер, донося запах жареного мяса, пива и сушеной рыбы. Где-то рядом работал трактир, возможно, притон. Я потянул носом воздух, ловя знакомые нотки табака и веселья, и отправился к их источнику.

Через несколько минут я уже стоял у нужного мне заведения. Дверь скрипнула, словно изношенный сустав, когда я толкнул её вперед.

Паб «Охотник на демонов» напоминал мечту для авантюриста. Просторный, пропахший кислым пивом и перегаром, с деревянными бревенчатыми стенами и толстыми балками под потолком, он служил убежищем для романтиков любых дорог.

Внутри воздух гудел от голосов, перекрывая шум ветра снаружи. Дым от трубок и папирос висел сизым туманом, а под потолком, на крючьях, болтались шкуры демонов: одна с перьями, обугленными по краям, другая — чешуйчатая, как у ящера, со следами от заговоренных пуль. На стенах висели клинки. Не просто оружие… А полноценные артефакты. Лезвия, испещрённые рунами, тихо звенели магией, словно чуя близость скверны.

Я протиснулся к стойке, где двухметровый бородатый верзила разливал эль по деревянным кружкам. Его руки были покрыты шрамами, будто кто-то сыграл на них в крестики-нолики… ножом. Черные глаза бармена оценивающе скользнули по мне.

— Что будешь, парень? — буркнул он.

— Что пьют те трое, — кивнул я на угловой столик, где расположились бывалого вида мужики.

Бородач хмыкнул, ворчливо выдавив из себя:

— Те? Тогда тебе нужен фирменный грог «Дичь»! Только смотри потом… Не заблюй мне столы.

Через минуту три кружки с мутной жидкостью стояли передо мной. Над ними вился пар. А запах отдавал медом и цедрой. Я взял четвёртую для себя — на всякий случай.

Расплатившись с барменом, я нацепил на лицо придурковатую улыбку и с деревенской простотой направился к своей цели.

Авантюристы сидели в потертых плащах, но некоторые детали выдавали их принадлежность к какому-то ордену или сословию. На могучих шеях этой троицы блестели лакированные деревянные пули, — по одному патрону на обычном шнурке. Такие ребята, наверняка, много знали.

— Места свободны? — спросил я, ставя кружки на стол.

Угрюмый тип средних лет оценивающе посмотрел на меня. В синих глазах незнакомца плескалась печаль и тревога. Он сжимал револьвер под плащом.

— А ты кто? — спросил он. Его голос прозвучал, как скрип телеги по гравию.

— Я из далекой провинции. — соврал я. — Прибыл с отцом в Петербург недавно, вот и хочу послушать интересные истории от бывалых людей.

— Истории тут стоят дороже эля, пацан. — проворчал другой мужик и затянулся папиросой. Вместо руки у него был артефактный протез. Под его густыми бровями прятался лукавый взгляд.

— Так я угощаю, — улыбнулся я, беспардонно отодвигая стул.

Третий, молчаливый, с лицом, скрытым капюшоном, внезапно вскинул голову. Из тени блеснул жёлтый глаз, словно у кота.

— Ты пахнешь дворцом, — прошипел он.

В воздухе повисла напряженная тишина. Казалось, даже крысы в округе замерли. Синеглазый медленно достал револьвер и положил его на стол, направив дуло мне в грудь.

— Чего ты тут разнюхиваешь, парень?

— Ничего я не разнюхиваю… Моя родня занимается поставкой продуктов к имперскому столу. Понятное дело, через посредников, но мой отец и за воротами дворца иногда бывает! — я по-мальчишески выпятил грудь и непринужденно отпил из кружки. Жидкость обожгла горло, оставив на языке вкус лимона и горечи. — Я впервые в столице, и мне льстит, что ваш друг чует во мне аристократа. Наверное, далеко пойду!

Мужики лишь хмыкнули на это и вроде как поверили в мою ложь.

— Тебя как звать-то? — поинтересовался желтоглазый.

— Олег. А вас? — я продолжал гнуть свою линию.

— Я Вадим Петрович. — представился синеглазый и ткнул пальцем в курильщика. — Этот безрукий — Васька Кулак. А нюхач наш — Семен Мухтарыч. Мы — охотники на демонов! Будем знакомы!

Мы чокнулись кружками и сделали по паре глотков.

— Я хочу знать, как тут живётся под Соболевыми? — спросил я. — Уверен, местным приходится гораздо легче, чем провинциалам.

— Под Соболевыми? — ухмыльнувшись, переспросил Вадим. — Ты, наверное, хотел сказать «под князьями». Наш император Юрий, да упокоит господь его душу, героически пал смертью храбрых, защищая Петербург от нечисти. И вся его родня тоже погибла. Один сынок-несмышленыш остался. Николашка. Но с таким каши не сваришь… Знать его быстро в оборот возьмет.

— И похороны провели скрытно. — пуская очередное колечко дыма под потолок, встрял Васька. — Народу героев не показали. Сволочи… Такого никогда не бывало!

— Юрий хоть и имел крутой нрав, но людям при нем жилось сносно. — подал голос Мухтарыч, блеснув желтыми глазами. — Охотников налогами не душил. Даже наоборот — льготами осыпал. Кто хотел трудиться, тот зарабатывал, а сейчас… Сейчас неизвестно, что будет.

— Иными словами, кукла на троне — к беде… — пробормотал Вадим. — И дворяне сейчас начнут поборы устраивать, зуб даю! Турки слабость почуют и начнут северное Причерноморье щипать. Тут-то наши денюжки и кровушка сгодится. Будь уверен, малец.

Васька стукнул протезом по столу:

— Но истинный враг не дремлет… Орден еле-еле сдерживает порталы. Нас осталось меньше двадцати тысяч по всей империи. — он сорвал с шеи деревянную пулю, швырнул её на стол. — И вот наш «щит». Дерево против князей Бездны. Смешно, правда?

— М-да уж… — понимающе вздохнул я, жадно впитывая информацию.

— Зато каждому охотнику гарантируется развитие дара и бесплатное обучение в посредственных школах магии. — дернув зубами хвост корюшки, буркнул Семен. Свет в его желтых глазах слегка потускнел. — Конечно, если выживешь. А когда помрёшь, тебя впишут в «Книгу Вечного Огня». Красиво, верно? Только вот мёртвым плевать на славу.

Я поднял пулю Васьки, покрутил в пальцах. Дерево было испещрено зарубками — пять чёрточек.

— Пять закрытых порталов?

— Шесть, — поправил однорукий. — Последний — класс C. «Врата Скверны», что открылись тут на днях. — Он дрогнул, отхлебнув грога. — Нас в группе было семеро. Вернулись только мы. Лёху разорвало чумным духом, Марка… — он вдруг замолчал, уставившись в кружку.

Вадим закончил за него:

— Марк попал в эпицентр мутации. Из него выросла эта… хрень. Дерево с лицом. Ещё сутки кричал, пока мы не сожгли его. Он сам нас умолял…

Я продолжал расспрашивать мужиков, не переставая заказывать им пойло. Как только они изрядно захмелели, ответы полились рекой:

— Ранги? Странно, что ты не в курсе… Сразу видно! Деревенщина! — бухтел Васька. — От дерева до золота вьется дорожка охотника. Деревянная пуля — новичок. Нужно закрыть малый портал и убить десяток низших тварей. Каменная — страж. Медь — гроза тьмы. Серебро… — он усмехнулся. — Серебряных в столице штук двадцать. Они с архидемонами танцуют.

— А золотая?

— Легенды. Таких двое: Игорь Железный Ветер и Людмила Прекрасная. — Вадим потер переносицу. — Говорят, Людмила может месяц не спать, преследуя демона. А Игорь… — он понизил голос, — он живой труп. Сердце у него каменное, после того как запечатал Вечный Порог. Так прозвали «Ешку», что десять лет назад открылась на Алтае. Жуткая хрень там творилась… Один Игорь и выжил.

Мухтарыч внезапно встряхнулся, будто только-только проснулся:

— Орден даёт разные плюшки. Помимо бесплатного обучения магии каждого охотника обеспечивают артефактами из хранилищ в соответствии с их рангом. Если член ордена погибает на «охоте», то его семье выдают деньги на покупку небольшого участка земли. Многие бедняки идут в наши ряды. Многие из них сознательно гибнут, чтобы дать семье шанс на светлое будущее. Но отбор тоже суров. Слабаков быстро отсеивают.

— Хм… Как к вам вступить? — искренне поинтересовался я и сделал большой глоток из кружки.

— Филиал нашей гильдии находится на Ломанной улице, — сказал Васька. — Придёшь с паспортом, пройдешь проверку боем и подпишешь контракт кровью. Только не понимаю, зачем тебе это? С виду ты торгаш торгашом…

— А снаряга? — проигнорировал я его замечание.

Вадим засмеялся:

— Правильно мыслишь! Деревянным никто ничего даром не дает. Потому и мрем мы, как мухи.

— Купишь на базаре. — проворчал Мухтарыч. — Доспехи из шкур гончих, клинки с серебряным напылением. Стволы с заговоренными пулями. Главное, не бери ничего из алхимии. Часто — это развод для неодаренных.

— Хм… А еще советы будут?

Вадим наклонился ко мне, и я увидел, что его черные зрачки слегка расширились.

— Хочешь жить долго, не иди в охотники. Хочешь жить интересно, валяй. Но готовься к тому, что тебе придется хоронить своих товарищей…

Я кивнул, допил грог, и засобирался уходить. Но Васька вдруг схватил мою руку:

— Ты серьёзно хочешь в Орден?

— Да. А что?

— Если пройдешь проверку и подпишешь контракт, вступай в нашу группу. Мы тебя поднатаскаем.

— Спасибо, мужики! Буду иметь в виду.

— Мы пробудем тут еще несколько дней. — громко икнув, сказал Мухтарыч. — Так что ты приходи, если чё. Не знаю, кто ты такой, но я чую, что ад ты ненавидишь. А с такими нам по пути.

Я хлопнул желтоглазого по плечу, распрощался с остальными и направился к барной стойке. Все что мне было нужно, я узнал. Оставалось теперь только решить вопрос с документами. С императорским паспортом я мало что мог. А вот новенький мне могли сшить лишь умельцы из местного криминалитета.

— Кто тебя крышует? — резко спросил я бармена, кладя на стойку несколько серебряных монет.

— А тебе это зачем, пацан? — уперев руки в бока, резонно спросил бородач. — Жить надоело?

— Наоборот! Хочу жить долго и счастливо, но для этого мне нужны покровители вроде тех, что есть у тебя.

— Ясно. — хмыкнул мужчина. — Тогда, конечно, скажу. Но тебе стоит расщедриться.

Я положил на стойку еще один серебряный и несколько бумажных купюр.

Бармен сгреб деньги волосатой лапой и довольно ухмыльнулся, явив миру несколько золотых зубов:

— Мое уважаемое заведение охраняет Степан Песец. Надежный и авторитетный мужик! Ищи его в «Медвежьей берлоге». Это такой бар на Невском проспекте. Только не говори ему, что ты от меня. От тебя пахнет проблемами.

— Хорошо. — кивнул я и направился к выходу.

На улице уже моросил дождь. По словам Николая, это явление природы было обыденностью в столице. Свинцовые тучи в небе перекатывались мрачными силуэтами и периодически плевались желтыми молниями.

Я поймал кучера, сунул ему в руки несколько медяков и сообщил адрес. Через полчаса неспешного пути я оказался на месте.

Невский проспект, несмотря на глубокую ночь, сверкал богатством и дородностью. Дорога была вымощена гладким булыжником. Пузатые особнячки из белого камня освещались плотными рядами фонарей. Все здесь кричало о достатке и уверенности в грядущем дне.

«Медвежья берлога» оказалась не баром, а крепостью. Здание, сложенное из толстых каменных блоков, напоминало полноценный флактурм, вросший в землю. Над входом висела голова медведя — настоящая, с клыками, обёрнутыми в железные кольца. Глазницы зияли пустотой, но когда ветер завывал в них, казалось, зверь рычит.

Я толкнул дверь и вошел в помещение.

Внутри пахло так же, как и в «Охотнике на демонов», повсюду царил гомон. Многие завсегдатаи пили шампанское, играли в карты, двигали фишки и курили сигары.

Я подошел к бару, щёлкнув золотыми часами о стойку. Здоровенный бритоголовый бармен недобро взглянул на меня и перестал протирать бокал:

— Чего тебе, басота?

— Могу я увидеть Степана? — я придвинул котлы к мужчине, они слегка скрипнули о дерево.

Бармен взял аксессуар в руки, повертел и его и так и сяк, а затем, взглянув ко мне за спину, мрачно кивнул.

— Песец кого попало не принимает, парень. А воровать у дворян и пытаться сбагрить их игрушки у нас — чревато для здоровья.

Я обернулся и увидел перед собой веселую компанию, которая явно не питала ко мне теплых чувств. Впереди всех стоял громила с топором. Его льняная рубашка со шнуровкой на груди чуть ли не трескалась от вздутых мышц. За его широченной спиной мерзко ухмылялся блондин с обрезом. Его лицо было побито оспой, но он уверенно держал палец на курке. По обе стороны от него расположились карлики-близнецы. На них висели одинаковые зеленые жилеты. В руках у братьев хищно блестели длинные стилеты.

— Босс занят, сопляк, — просипел Громила, крутанув топором.

— Может, для меня он освободит минутку-другую? — тяжело вздохнул я, предвкушая ненужное насилие. — У меня к нему дело.

Раздался выстрел. Блондин оказался реальным отморозком и выпалил из обреза. Солевая дробь угодила мне в ногу. Обычного парня это спугнуло бы, но я засчитал это за личное оскорбление.

Рванув вперёд, я ударил гада локтем в солнечное сплетение. Он согнулся в три погибели и захрипел, выпустив обрез из рук. Я поймал двустволку на лету и добил мерзавца прикладом в висок. Все произошло за секунду. Остальным не хватало сноровки.

Опомнившись, близнецы ринулись на меня с яростью носорога. Действовали они синхронно, но слишком медленно. Их клинки сверкнули в свете ламп. Но я нажал на курок, и соль впечаталась одному из них в лицо. Воздух разорвал крик боли. Не мешкая, я схватил со стойки бутылку вина и разбил её о голову второго карлика. Он вскрикнул, получив осколком в плечо. Кровь брызнула на зелёные куртки, сделав их алыми.

Громила с боевым кличем занёс топор. Я отпрыгнул к стене, лезвие вонзилось в половицу. Пока он тянул рукоятку на себя, я с вертушки отправил его в нокаут. Гигант рухнул, как подкошенный. Зеваки вокруг злорадно заулюлюкали и засмеялись. Еще бы! Это был позор.

Я поднял глаза к потолку и навёл дуло обреза на люстру:

— Выходи, Степан! Или я всех твоих ребят тут положу!

Внезапно со стороны лестницы послышался скрип ступеней. И через несколько секунд ко мне спустился местный авторитет. Борода до пояса, чёрная повязка на глазу, трубка в зубах. Колоритный персонаж…

За ним ковыляли те, кого я «ограбил» в подворотне: Щербатый с перевязанной рукой и Хромой с синяком во весь лоб.

— Ты либо очень храбрый, либо идиот, — проворчал Степан, выпуская клуб дыма. — Моих людей бить — всё равно что могилу себе копать.

— Я ведь могу и большую ямку выкопать, — пожал я плечами. — Все поместятся.

— А ты забавный… — махнув мне рукой, сказал Одноглазый и направился к двери за стойкой.

Я прошел за ним, и мы оказались в просторном кабинете.

— Я пришел с миром. Но твои «люди» первые беспределить начали. — резонно заметил я. — Мне нужен паспорт на имя «Соломон».

Песец усмехнулся, сел за массивный дубовый стол и махнул рукой бармену, который мялся в дверях. Бритоголовый тут же подорвался к хозяину и налил ему вина.

— Что ж… — сделав глоток и затянувшись трубкой, вздохнул авторитет. — Яйца у тебя есть. Это видно. А я привык иметь дело с мужчинами. Но… — Степан указал взглядом на дверь, за которой находились следы недавнего побоища, и скривился от мычания подстреленного карлика. — Для тебя цена будет втрое выше. Моим людям нужна компенсация.

— Сколько?

— Пятьсот золотых рублей.

— Мои котлы подойдут?

Бармен положил на стол перед Одноглазым часы.

— Краденные? — нахмурив брови, спросил меня Песец.

— Семейная реликвия. Даю слово.

— Хм… — авторитет забарабанил пальцами по столу, внимательно разглядывая аксессуар. — И в какую же задницу угодила твоя семья, раз ты разбазариваешь такие ценности?

— В такую, что мне нужны новые документы.

— Ясно… — оскалился авторитет, убирая часы к себе в карман. — Родня — это святое. Так уж и быть, приму твой заказ. Но если что не так… Не взыщи. На корм рыбам отправлю.

Мы ударили по рукам. Его ладонь оказалась шершавой на ощупь, как наждак. На прощанье он бросил:

— И смени одежду, парень. От тебя пахнет золотом и смертью.

— Вряд ли это поможет. Это мой естественный аромат. — возразил я, выходя из комнаты.

Вернуться обратно было непросто, учитывая что повсюду сновали патрули, а воздух в округе был пропитан сигнальными чарами. Я сорвал с себя заклинание морока для экономии энергии, и мой источник теперь напоминал выжженную пустыню.

Окно спальни скрипнуло, словно предупреждая о неприятностях. Я втянулся в проём, едва избежав луча фонаря.

Николай-клон сидел в кресле у камина и вел непринужденную беседу с каким-то молодым графом. Идиот… Они потягивали вино из хрусталя и деликатно посмеивались… Но незнакомец первым заметил меня и с испугом в глазах вскочил с кресла.

— Что за чертовщина⁉ — заорал он, тыча в меня пальцем.

Я не стал медлить, и молнией метнулся к дворянину. Быстрый удар в солнечное сплетение согнул несчастного в низком поклоне. Я схватил его за шею и резко дернул. Раздался хруст, и обмякшее тело рухнуло на пол. Благо он не успел сплести какое-нибудь заклинание. Дар у него, как и у всех аристократов, имелся.

— Какого хрена! — опомнившись, воскликнул Николай. — Ты убил его!

— Успокойся, дурак… — процедил я, хватая со стола бутербродный нож. — Сейчас тут из-за тебя весь замок соберется!

Принц вскочил, глаза метали искры:

— Дурак⁈ Это я-то дурак⁈ Я истинный наследник престола! А ты… ты просто наглый узурпатор и убийца!

Дверь дрогнула и открылась. Щель озарилась светом факелов.

— Ты еще и дверь не закрыл⁈ — взбесился я, но было поздно.

Четверо гвардейцев ворвались к нам в комнату, мечи бряцнули, как погребальные колокола. Выражение их лиц не сулило нам ничего хорошего.

— Два царевича и труп на полу⁈ — рявкнул сержант, и его меч тут же нацелился на меня. — Что тут происходит⁈

Я рванулся вперёд, нож доселе спрятанный в рукаве, вонзился гвардейцу в горло. Тёплая кровь брызнула на фреску с ангелами. Второй служивый вскрикнул и дрожащими руками направил на меня дуло пистолета. Он не смог сохранить хладнокровие и нажал на курок. Пуля просвистела мимо, угодив в зеркало. Осколки дождём посыпались на паркет.

Я прыгнул на журнальный столик, с силой оттолкнулся и ударом двух ног отправил горе-стрелка в нокаут. Рухнув на спину, быстро перекатился в сторону. Рядом просвистел меч. Но я уже вскочил на ноги и обернулся к третьему стражнику.

Лезвие его клинка блеснуло у моего виска. Я рванул голову вбок и схватил гвардейца за запястье и ударил его лбом в переносицу. Мужик выругался и попытался отойти назад, но я дернул его за руку и жестко провернул кисть. Кость гвардейца хрустнула. По ушам ударил вопль чужой боли. Удар коленом в пах довершил эту драку. Клинок гвардейца стукнулся о пол.

Я поднял меч и посмотрел на четвёртого. Он с опаской взглянул на меня и попятился к выходу. Я швырнул в него клинок — тот просвистел стрелой и вонзился стражнику прямо в глаз. Бедолага отлетел на несколько метров назад и рухнул в коридоре.

На мгновение, в комнате повисла тишина. Николай-клон стоял, прижавшись к стене. Его лицо было белее мрамора.

— Ты… ты их убил… — прошептал он.

— У меня не было выбора. — ответил я, хладнокровно добивая раненных. — Иначе нашей легенде пришел бы конец…

За дверью уже слышались скрипы замочных скважин. Любопытные придворные, живущие по соседству с монархом, как стервятники, тянулись на запах крови.

— Прости, Николай, — я провёл пальцем по крови на стене, рисуя руну «Прорыва». — Но к этой трагедии нас привела твоя глупость. Придется маскироваться.

— Нет! — о чем-то догадываясь, принц рванулся ко мне, но я оттолкнул его ногой.

Кровь закипела, стена треснула с грохотом обвала. Из щели повалил чёрный дым, и первые тени выползли наружу.

Это были Чумные духи… Полупрозрачные, с лицами, покрытыми язвами. Их прикосновение оставляло гниющие пятна на коже. За ними повалили Ползуны — твари на шести паучьих лапах, с клешнями вместо ртов. Следом из Бездны вышли Импы — крылатые карлики, обожающие швыряться огненными шарами.

Монстры яростно зарычали и накинулись на трупы гвардейцев. Их клешни и клыки рвали мясо мертвецов, длинные языки демонов обагрились человеческой кровью.

Я рванул Николая на себя, и мы забаррикадировались в ванной комнате. Я напитал дверь последними крохами силы, надеясь, что этого хватит, и мне не придется больше сражаться.

Наши покои и коридор превратились в ад. Отделив часть своего духа, я направил его на разведку. Я увидел, как придворная дама в шелках завизжала, когда ползун вцепился ей в юбку. Один из импов поджигал двери чужих апартаментов. А чумной дух прошёл сквозь юного пажа — мальчик упал, его кожа запузырилась волдырями. Он умирал в муках.

Я нацепил на лицо маску паники и, настроив голос на тоненькую ноту, завизжал:

— Караул! Демоны! Спасите! Спасите Императора!

Николай, взглянув на меня, с презрением прошипел:

— Ты монстр…

Я схватил его за воротник, вдавив в стену. Рука со свистом рассекла воздух — тяжелая пощёчина оглушила принца.

— Если бы не твоя тупость, ничего бы этого не было! — зарычал я, указывая на дверь, где ползун рвал горло гвардейцу. — Эти смерти на твоей совести! Ты думал, власть — это игрушка, удовлетворяющая все твои желания⁈ Нет! Это предельное ремесло, где каждый игрок ставит свою жизнь на кон! А в твоем случае — и жизни других… Невинных.

Принц попытался вырваться из моей хватки, но его форма уже таяла, как воск.

— Я… я хотел…

— Хотел? — перебил я. — Ты мёртв. А твои «хотелки» умерли вместе с тобой! Теперь молчи и смотри, как настоящие правители тушат пожары.

Николай рассыпался в прах… И его последний взгляд был смесью ненависти и стыда.