Бремя власти II

Глава 15

«Лучше плохой день на охоте, чем хороший день на работе».

Луис Сепульведа

В этот миг время просто схлопнулось, превратившись в тонкую иглу настоящего. Юрий Викторович отключил все мысли. Его тело, вышколенное десятилетиями смертельного танца на лезвии ножа, сработало четко и безукоризненно.

Пока осколки прежних щитов дождем падали на мокрый камень балкона, его воля уже вытягивала из выжженного Источника последние капли эфира, сплетая их в монолитный, искривленный купол прямо перед собой. Щит Отражения.

Затраты эфиров были чудовищные, сердце сжалось от пустоты, но альтернативой этому транжирству была лишь мгновенная смерть.

Руки убийц взметнулись в унисон и подтвердили эту догадку. Их наполненные магией жесты врезали слепым ударом по наковальне реальности.

Угольно-черная молния, с запахом озона и серы, порвала воздух с воплем расщепляемой материи. Раскаленный добела плазменный шар, оставляя за собой волны марева, устремился к Рябоволову. В этот же миг жидкий азот, выточенный в идеальное острие, с пронзительным свистом превратился в ледяной ад перед лицом магистра. Его дополнили вибрирующие сталактиты, которые с жутким скрежетом вырвались из самого камня под ногами Юрия Викторовича. А вишенкой на торте оказался клубящийся сгусток чистой гнили, похожий на черную ртуть. Он пульсировал. От него воняло гниющей плотью, отчаянием умирающих миров и сладковатой тошнотой.

Эта была отличная комбинированная атака, как по учебнику…

Заклятия врезались в Щит Отражения единым калечащим аккордом. Мир не взорвался — он завыл. Ослепительная вспышка смешала цвета в белесое месиво. Грохот был таким, что у Рябоволова лопнули барабанные перепонки — тишина оглушила его, наполнив противным звоном.

Купол вздулся, покрылся паутиной сияющих трещин, заскрипел под невероятной нагрузкой… и выдержал. Он отшвырнул львиную долю энергии взрывной волной обратно в ночь и частично — наружу, в стороны. Этого хватило. Магистра вырвало из точки опоры, как щепку из урагана. Он пролетел сквозь разбитые балконные двери, кувыркаясь по роскошному персидскому ковру, пока его правое плечо с глухим стуком не встретилось с ножкой массивного дубового стола. Боль, острая и жгучая, пронзила ключицу. Но разум был кристально ясен и холоден.

Пять Мастеров с идеальной координацией. Щиты пали слишком быстро — они знали его слабые точки. Это было чистой воды предательство, помноженное на качественную подготовку к убийству.

Правая рука Рябоволова сама рванулась через боль. Пальцы сомкнулись на рукояти тяжелого служебного револьвера, лежавшего на столе среди бумаг о казнокрадстве. Древние руны на вороненой стали вспыхнули холодным синим светом, отозвавшись теплом в ладони. В тот же миг сквозь дым и магический мрак балкона в кабинет ступили пятеро. Их капюшоны сбились, открыв нечеловеческие лица: кожа — мертвенно-бледная, в черных, пульсирующих прожилках, как корни ядовитого плюща. Их взгляды светились: один — кроваво-алым, другой — ядовито-салатовым, третий — ледяным синим, четвертый — гнилым желтым, пятый — бездонной чернотой. В них не было ненависти — лишь пустота и холодная эффективность убийственного механизма.

Рябоволов не стал дожидаться, пока по нему еще раз пройдутся катком враждебной магии. Он двинулся. Рывком ушел влево, подальше от некроманта, чьи глаза как раз таки горели желтым. Одновременно палец сам нажал на спусковой крючок зачарованного пистолета.

Пуля — сжатый до точки сингулярности Импульс Силы, вырванный из его Источника и усиленный артефактом в десятки раз —устремилась к противникам. Заряд, похожий на микро-молнию сине-белого цвета, прошил воздух с хлопком сверхзвука и врезался в грудь ближайшего — мага-огневика. Тот лишь успел вскинуть руку, на пальцах вспыхнул слабый щиток… Импульс патрона снес руку по локоть в кровавый туман, пробил грудную клетку, вырвав кусок спины вместе с позвоночником, и вонзился в стену, оставив дымящуюся дыру размером с тарелку. Огневик рухнул как подкошенный, даже не вскрикнув. Запах паленого мяса и смерти ударил в нос.

Но эта дуэль только начиналась.

Некромант взмахнул рукой, и тут же послышался скрежет костей. Из трещин в паркете, из-под обломков на балконе полезли скелеты. Не просто костяные гуманоиды, а окутанные призрачными доспехами души — это были гвардейцы Юрия Викторовича, которые совсем недавно несли дежурство по периметру резиденции… Их глазницы пылали алым огнем. Они заскрежетали челюстями, устремившись прямиком к Рябоволову.

Другой маг-убийца взревел, как разбуженный дракон. Пол под ногами Рябоволова вздыбился целый лес вибрирующих каменных копий. Они рвались к нему с чудовищной скоростью.

Еще один наемник, с синими глазами, сделал движение рукой, и из влажного воздуха материализовался идеальный ледяной таран, длиной в рост человека. Заклятие помчалось к сердцу Магистра со свистом рассекаемого холода.

Но как будто этого было мало — последний темный маг просто шагнул назад, и растворился в ближайшей тени, как чернильная капля в воде. Он просто исчез. Даже следов ауры не ощущалось…

Главе Тайного Отдела оставалось только скользить, падать, кувыркаться и уворачиваться. Он мелькал между растущими как на дрожжах каменными копьями, чувствуя, как вибрация враждебной волшбы рвет подошвы сапог. При этом он умудрялся парировать ледяные копья раскаленной докрасна ладонью. Одно из копий взвыло и обратилось в клубящийся пар, опалив ему лицо. Но он, казалось, даже не заметил этого. По скелетам, цепляющимся за его ноги когтистыми пальцами, магистр жахнул разрядом статического электричества. Разряд треснул синим пламенем, рассыпав трех марионеток в пылающую костную пыль. Но еще двое напирали, не чувствуя боли и усталости.

Из коридора посыпались оставшиеся гвардейцы. Верные, но, к сожалению, очень смертные. Их карабины захлопали, стреляя зачарованными пулями с синим трассером. Патроны цокали по плащам убийц, не причиняя им никакого вреда. Но хотя бы скелетов они смели…

Один из убийц, маг земли, брезгливо развернулся и толкнул ладонью в сторону коридора. Стена вздыбилась, обрушилась многотонной массой камня и штукатурки, похоронив гвардейцев под собой. Крики оборвались в мгновение ока.

А мозг Рябоволова тем временем лихорадочно соображал:

«Защита сметена. Помощи ждать неоткуда. Источник почти выжат досуха. Единственная тактика — расчленить, измотать, и добить их самому всеми доступными средствами».

С этой мыслью он почувствовал холод. Прямиком за спиной. Острейшее ощущение неминуемой гибели. Тот самый, что растворился в тени. Клинок из чистой Скверны, холоднее космоса и острее отчаяния, уже царапал ткань мундира над почкой. Время потянулось патокой. Все происходило, как под водой…

Рефлекс сработал мгновенно. Рябоволов выпустил весь накопленный в револьвере заряд не вперед, а ВОКРУГ СЕБЯ. Воздух густо сжался и рванул во все стороны. Убийцу в тени швырнуло в стену с глухим стоном, клинок лишь оцарапал руку, оставив горячую, гноящуюся полосу боли да черные паутинки вен, отпечатанные под кожей.

Это вынудило его остановиться на мгновение — отвлечься… А промедление в таких заварушках всегда отдает шлейфом рока и неудачи.

К этому мигу некромант завершил ритуал. Из ран убитого огневика, из-под завала с гвардейцами всплыли полупрозрачные, воющие тени — Призраки Отчаяния. Их вой резанул по ушам ржавым клинком. Их протянутые руки высасывали волю, силу, саму жизнь на расстоянии. Маг земли снова вздыбил пол под магистром. Маг воды сплел сеть из острых, как бритва, ледяных кристаллов и метнул их прямо в шею своей жертвы. А из тени у стены поднимался сбитый с толку убийца, его черные глаза полыхали бешенством.

Ледяной разум Магистра, работающий на чистой логике и воле, нашел выход. Он перестал видеть стихии. Он увидел принципы, силы. Он решился на гармонию дисгармонии — последний козырь в его рукаве…

Сплетя огонь и воду, он создал ЯРОСТЬ ПАРА. Перемешав твердую статику и движение, ему удалось коснуться ПУСТЫННОЙ ПУСТОТЫ. Не статичности и легкости, а абразивной всепожирающей ярости.

Соединив порядок с хаосом, магистр породил РАЗРЫВ ПАТТЕРНА. Не чистоту и скверну, а фундаментальный сбой в матрице бытия.

Рябоволов скрестил руки перед собой. Его Источник, истерзанный до предела, взвыл немой болью, но подчинился. Никаких слов, никаких жестов — только чистая воля, сплетающая реальность в новые узоры разрушения:

Из его сведенных ладоней вырвалась стена раскаленного пара, сдавленного до невероятной плотности. Она накрыла мага воды. Тот успел лишь широко раскрыть глаза — и его разорвало изнутри. Вода в его крови, в тканях, в самом Источнике вскипела мгновенно. То был не крик, а хлопок лопающегося котла. Туман крови и пара.

Далее магистр направил руки в сторону любителя каменных копий. Вихрь микроскопических алмазных игл, вырванных из пола, стен, мебели и ускоренных до пулевой скорости магией ветра, прошил мага земли насквозь еще до того, как тот начал поднимать каменный щит. Его тело вздрогнуло, покрылось мириадами кровавых точек, и рухнуло, превратившись в решето, из которого сочилась не кровь, а жидкая алая грязь.

На Призраков Отчаяния и поднимающегося из тени Убийцу Юрий Викторович направил сгусток дисбаланса — сверкающую, переливающуюся всеми цветами радуги и одновременно — чернотой небытия, спираль, искажающую само пространство. Там, где она прошла, реальность надломилась с хрустом разбитого стекла. Призраки исчезли с тихим «пшик». Убийца в тени взвыл — его левая рука и часть плеча просто исчезли, будто срезанные лазером, оставив идеально гладкий, дымящийся срез. Он закачался.

Некромант, лишившийся призраков, в ужасе отшатнулся, руками рванул воздух перед собой, открывая черный, зловеще мерцающий портал. Рябоволов не дал ему уйти. Он вскинул револьвер и выстрелил в зияющую пасть портала чистым сгустком Силы. Снаряд врезался в портал… и он схлопнулся с оглушительным взрывом, выбросив волну магического шока. От некроманта остались лохмотья плаща, обугленная рука и черная, густая лужа, разъедающая даже камень.

Вокруг повисла тишина. Давящая, звенящая. Грохот боя сменился треском пожаров, шипением дождя на раскаленных обломках, бульканьем расплавленного металла и хриплым, прерывистым дыханием последнего убийцы с оторванной рукой. Рябоволов стоял посреди руин, слегка пошатываясь.

Его кабинет, его архив, его крепость превратились в груду дымящегося хлама. Дыхание хрипело в груди, каждая мышца горела, в висках стучало. Юрий Викторович подошел к раненому убийце. Тот что-то прошипел на ломаном турецком, его черные глаза были полны боли и ярости. Рябоволов без колебаний приставил дуло револьвера к его лбу. Холод металла блеснул в огне пожара. Взгляд магистра был направлен в бездонную черноту наемника. Послышался щелчок курка. Бахнул глухой выстрел. Тело противника дёрнулось и замерло. Работа была сделана.

Но теперь пришла агония… Жгучая, гниющая боль в правом предплечье! Порез от клинка Скверны. Черные жилы-паутины уже поползли вверх, к локтю, впиваясь в мышцы ледяными крючьями, высасывая тепло. Начался некроз тканей. Лечение магией было невозможно — Скверна пожирала чистый эфир.

Решение пришло мгновенно. Магистр не сомневался. Левой рукой он схватил свой же клинок, стоявший у камина. Меч раскалился докрасна от его воли, потом — добела. Один взмах мелькнул в пространстве. Послышался чавкающий звук разрезаемой плоти и кости. Культя оказалась выше локтя. Кровь хлынула фонтаном, алая и живая, на фоне черной заразы. Лицо Рябоволова побледнело, но губы сжались в тонкую белую ниточку. Последовало прижигание. Раскаленное докрасна лезвие запекло рану.

Послышалось ШИПЕНИЕ. В ноздри ударил запах паленого мяса и волос. Боль была адской, пронзительной, выворачивающей душу наизнанку. Все тело свело судорогой. Но кровотечение остановилось. Риск заражения оказался исчерпан. Мужчина упал на колени, опираясь левой рукой о пол. Он задыхался. На лбу выступили бисерины холодного пота.

Магистр оглядел руины. Его безупречный белый костюм был теперь испорчен. Весь в копоти, в запекшейся крови, разорванный в клочья и пропитанный вонью гари и смерти, он подлежал утилизации. Его кабинет… груда битого камня, оплавленного металла, тлеющей древесины. Любимый ковер XVI века был испещрен дырами, залит кровью и черной жижей.

— Черт возьми. Любимый костюм… И ковер… Эти… идиоты. Все испортили! — Эти слова из уст магистра прозвучали абсурдно и нелепо на фоне кошмара, но именно они прорвали шок и заземлили его.

Потом пришло главное, ледяное и четкое:

— Полноценная звезда Мастеров Тьмы. Турецкий язык. Цель — я. Значит, Султан решил действовать на упреждение… Значит, времени у Империи… практически нет. Нужно торопиться.

Мужчина посмотрел на культю, аккуратно запечатанную раскаленным металлом. Дымок все еще шел от нее.

— Теперь придется привыкать к протезу… Надеюсь, смогу подобрать себе что-нибудь элегантное…

Рябоволов поднялся, превозмогая головокружение и тошноту. Сквозь туман боли и истощения вспыхнула ясная, командная мысль: «Нужно к Императору. Сейчас же. Соломон… Пора бы ему уже начать править!»

За окном стоял вечер. Я сидел у камина в своих императорских покоях, тупо уставившись в страницы «Основ Теургии и Магической Практики для Начинающих». Начинающих, чтоб его… Текст расплывался перед глазами. Не от сложности, а от тошнотворной скуки и грубой элементарности. Над душой стоял Призрак Николая. Вернее, сидел. На унитазе в ванной, разумеется. Его новый любимый трон. Но оттуда постоянно доносилось бормотание: «…ибо подлинная свобода, дорогой Бердяев, не в произволе индивида, а в… о! Соломон, слышишь? Это гениально!»

«Достал, Ник! Дай побыть в тишине…» — мысленно огрызнулся я, отхлебывая холодный чай.

Этот день прошел как в тумане унижений и идиотизма. Сразу после обеда начались «уроки». Старый профессор Артемий Сергеевич с самодовольным видом пытался научить «Николая» зажигать огненный пульсар размером с футбольный мячик. Я, конечно, сделал вид, что еле-еле выдавил жалкую искорку, хотя пальцем щелкну — и все десять огненных шаров вспыхнут, как факелы. Старик же сиял:

— Постепенно, Ваше Величество, постепенно! Главное — это усердие!

Потом были занятия фехтованием. Капитан Федор Игнатьевич, как и всегда, был немного подшофе. Этакий эталон тупого служаки на пенсии.

— Пардон, Ваше Величество, но стойка… пяточка… эфес…

Я изображал неуклюжего щенка, специально ронял шпагу, спотыкался о собственные ноги, пока он терпеливо, сквозь зубы поправлял меня. А внутри все зудело — показать ему настоящий удар Скорости Солнца, снести его любимый манекен в щепки… Но было нельзя. Пока что…

После занятий регентша прислала за мной гвардейцев и устроила мне хороший разнос. Ее кабинет вонял дорогими духами и страхом. Меньшикова вещала тихим голосом, словно змея. Каждое слово мелькало, как удар хлыстом:

— Ваше поведение в опере… Непростительный позор… Анна, моя дочь, унижена перед всем светом… Вы вернулись один… в непотребном… состоянии… Где ваше достоинство? Где уважение к трону? К нам? К моей крови?

Я стоял, опустив глаза, изображая раскаяние, а внутри бушевал гнев:

«Это я унижен! Меня публично облили вином! А ваша дочь, пусть и имела право на этот поступок, могла бы поступить более осмотрительно…»

Но, разумеется, вслух я сказал лишь:

— Виноват, Ваше Высочество… Оправдания не принимаются… Постараюсь исправиться…

Меня тошнило от этой лжи.

Ну, а далее был Малый Совет. Игра в государственного деятеля. Я сидел на троне, кивал, как марионетка, и подписывал бумаги. Указы и договора. Письма и директивы. Самым меньшим злом в этом хаосе было повышение налогов на зерно для крестьян, которые и так голодали. Также под диктовку я ваял письма приграничным соседям в заверении вечной дружбы, которые давно были настроены по отношению к нам отнюдь не дружелюбно. Помимо всего прочего приходилось подписывать абсолютно невыгодные, убыточные торговые договора с более крупными игроками в мировой геополитике. Про новые займы под бешеные проценты и вовсе промолчу. Не осталось без внимания расширение полномочий министерства внутренних для «борьбы с крамолой», что на деле означало зеленый свет на аресты любого неугодного.

Чиновники кланялись, а в их глазах читалось: «Сопляк. Марионетка. Подпишешь все, что подсунут». И я подписывал. Потому что пока не мог иначе. Меня раздражала их глупость и жажда наживы. Каждый проталкивал свои собственные интересы. Идиоты. Слепые, жадные идиоты.

«Скоро, — подумал я, глядя на пламя в камине. — Скоро будет свадьба. И тогда я сброшу маску. Сразу же перейду к централизации власти. Проведу чистку государственного аппарата. Жесткой рукой наведу порядок. Иначе будет смута, распад и пиршество для демонов и их прислужников.»

Мой план близился к финальному завершению. Клан «Гнев Солнца» набирал силу, хоть и с перекосами вроде Орловской… Эх, Орловская… Мысль о ее поцелуе в пыльной подсобке снова обожгла, смешавшись с горечью поцелуя от Анны. Я тряхнул головой, прогоняя ненужные думы.

И как раз в этот момент входная дверь скрипнула. Вошел Рыльский. Вид у него был как у побитой собаки, но, правда, в серых глазах тлела искорка надежды.

— Ваше Величество… Думаю, вы уже в курсе. Но я пришел напомнить. — Лев Павлович потер лоб. — Завтра в Царском лесу у вас охота! Вам нужно будет добыть зверя. И желательно — достойного. И… вы должны будете публично посвятить победу Анне Меньшиковой. Как извинение. Как знак примирения. Пресса также будет присутствовать. Они все напечатают, как надо. Как раз к свадьбе… все уляжется. — Капитан смотрел на меня, ища подтверждения и одобрения с моей стороны.

Яне стал его разочаровывать и сделал вид, что обрадован.

— Охота? Это просто отлично, Лев Павлович! Как хитро придумано! Я обязательно завалю самого свирепого зверя! Для Анны! Все сделаю как надо! Я, правда, раскаиваюсь, поэтому буду усерден.

Это был неплохой ход. Театр для толпы. Шанс показать когти, не срывая маски до конца. И Рыльский будет доволен. Надеюсь его амурное дело по отношению к Ольге сработало.

«После свадьбы, — твердо решил я, глядя, как Рыльский, чуть повеселев, удаляется из покоев. — После свадьбы я закончу этот карнавал. И начнется царствование Соломона.»

Но только я засобирался сменить книгу, как нагрянул еще один посетитель. Он не был неучтив, как Рыльский. Послышался резкий, властный стук в дверь. Удар человека, привыкшего, что ему открывают всегда и везде.

— Войдите! — крикнул я, откладывая ненавистный учебник в сторону.

Дверь открылась. И на пороге вырос Рябоволов. Глава Тайного Отдела. Мой, пожалуй, единственный настоящий союзник в этой змеиной яме. Но его вид…

Весь его безупречный белый костюм был в копоти, пыли и в бурых пятнах. Рукав правой руки… был пуст, заправлен и аккуратно приколот булавкой чуть выше локтя. Лицо магистра сияло мертвенной бледностью, но было абсолютно спокойным. Только глаза горели холодным, хищным огнем. Он пах дымом, кровью и чем-то бодрящим — будто озоном после мощного разряда молнии…

— Юрий Викторович… — я медленно встал с кресла, не скрывая своего удивления. — Что с вами случилось?

Он махнул левой рукой, резко отмахиваясь от этого вопроса. Привычное движение, но теперь выглядело неестественно.

— На меня было совершено очередное покушение. В общем, мелочи. Обычный рабочий вечер в моем ведомстве. — голос мужчины был ровным, как лезвие. — Протез мне уже делают лучшие мастера Империи и… кое-кто из ваших новых знакомых в Ордене. Буду как новенький. Возможно, даже сильнее! — Он даже попытался улыбнуться, но получился оскал.

С этими словами Юрий Викторович вошел в покои и закрыл за собой дверь. Его глаза замерли на мне, словно оценивали потенциал скаковой лошади.

— Мелочи, Юрий Викторович? Судя по энергетическому шлейфу от вас… это не мелочи…Насколько я могу судить, среди убийц были мастера. Около пяти. Не меньше. Полноценная звезда. — парировал я, опускаясь в кресло. Мои чувства обострялись сами собой рядом с ним. Запах Скверны, едва прикрытый озоном, был отчетлив.

— Вы невероятно проницательны, Ваше Величество. Но я не лукавлю. Произошедшее для Империи — мелочи. — поправил он ледяным тоном. Он подошел к камину, встал ко мне спиной, глядя на пламя. Его фигура в разорванном костюме с пустым рукавом казалась зловещей и… трагичной. — Потому что грядут неприятности куда большие, Ваше Величество. Корабль тонет. Скверна разъедает устои не только на улицах, но и в самых высоких кабинетах. Турки готовятся поджечь Кавказ. Пытаются заранее ликвидировать верных сынов России. Мне нужен союзник для защиты государства… Мне не на кого положиться…

С этими словами магистр обернулся. Его взгляд был подобен штыку.

— Отечеству нужен не кукольный император. Ему нужен могущественный Царь. Жесткий. Решительный. Способный выжечь гниль каленым железом. Тот, кто не боится пачкать руки! — он сделал паузу, давая словам врезаться в мой мозг. — Но намерения нужно подтверждать поступками. Слова — для бесхребетных придворных… Я должен убедиться в том, что вы, действительно, на моей стороне.

Я почувствовал, как сжимается желудок. Я догадывался, к чему он клонит.

— Вы выдвигаете мне ультиматум… — тихо сказал я.

Рябоволов кивнул, один раз, резко.

— Именно так. Я поклянусь вам в вечной верности, если вы кое-что сделаете для меня и Отчизны. Вы недавно ликвидировали криминального авторитета — Ваську Свинца. Он перед смертью превратился в полудемона, выпив проклятое зелье. — Юрий Викторович достал папиросу, зажег пламя на кончике пальца и закурил. — До меня дошла информация, что князь Алексей Юсупов как-то был замешан в этом. Его люди поставили Свинцу тот флакон. Демоническое семя. Он запачкан по уши. И он не остановится. Он — раковая опухоль на теле Империи. Его нужно ликвидировать. Желательно без шума и следов. Без необходимости оправдываться перед прессой.' — голос магистра был тише шепота, но каждое слово било, как молот. — Вот мой ультиматум для вас, как для будущего единовластного Царя. Справитесь, и Тайный Отдел присягнет вам в верности. В реальной верности!

Тишина повисла густая, как смола. Я смотрел на его бледное лицо, на культю, на следы нечеловеческой битвы. Он не сдал меня Меньшиковым и прочим дворянам. Опираясь на внутреннее чутье, он почему-то верил в меня. В того, кто должен был спасти эту землю от Тьмы. Он только что отрубил себе руку, чтобы выжить и продолжить бой. Что значило убийство одного предателя-демонопоклонника по сравнению с этим?

Ненависть к Скверне, к демонам и их слугам, старая, как мои первые битвы в Астрале, вспыхнула ярким пламенем. И холодный расчет: Юсупов — угроза. Его устранение — логичный шаг. И шаг к доверию этого бесценного союзника.

— Хорошо! — сказал я просто. Голос звучал чужим, низким, без тени дурашливости Николая. — Он умрет. Будьте уверены.

Рябоволов чуть кивнул. В его глазах мелькнуло облегчение.

— Но есть еще кое-что, Юрий Викторович. — добавил я, ловя момент. — Мне нужны кое-какие… ингредиенты. И причем срочно.

Магистр удивленно вскинул брови:

— Интересно. И что же требуется императору?

Я перечислил четко, без запинки:

— Масло звездного тмина. Не меньше кварты. Кровь Князя Бездны, желательно свежая, но подойдет и законсервированная в чистом эфире. Корни мандрагоры старше века, три штуки. Энергетические кристаллы высшей чистоты — алмазы Адаманта или их аналоги. Хотя бы с десяток.

Рябоволов по-новому взглянул на меня. Список был специфический, дорогой и смертельно опасный в добыче.

— Любопытно. И для чего вам столь экзотический набор, Ваше Величество?

Я усмехнулся. Многозначительно. В глазах зажегся тот самый огонь, что горел, когда я срывал Печать Солнца в первом демоническом портале.

— Я просто хочу стать чуточку сильнее, Юрий Викторович. — сказал я, глядя ему прямо в глаза. — Чувствую, скоро битвы с демонами и дворянами выйдут на новый уровень. Мне нужно быть готовым ко всему. Очень… очень… готовым.

Магистр замер на мгновение. Потом уголки его губ дрогнули в подобии улыбки. Холодной. Понимающей.

— Будет исполнено, Ваше Величество. В кратчайшие сроки. — мужчина повернулся, чтобы уйти, его силуэт с пустым рукавом резко вырисовывался на фоне огня. — Завтра у вас охота. Мои люди будут приглядывать за вами. Пожалуйста, не опозорьтесь. И… удачи с Юсуповым. Буду ждать вашего отчета… Лично.

Дверь закрылась. Я остался один. С запахом дыма и крови, витавшим в воздухе после его ухода. В голове мелькал список смертельно опасных ингредиентов и материалов. А также приказ на убийство князя.

Империя трещала по швам, но я только что сделал первые шаги к тому, чтобы ее спасти. Или перековать в стальной кулак. Ценой, которая уже включала в себя чью-то отрубленную руку.