Бремя власти II

Глава 7

«Ожидание — часть криминальной жизни, которая многим людям была не по силам. Они хотели действовать, вместо того чтобы сохранять спокойствие и собирать информацию. Они хотели получить мгновенные знания, но не учиться. Чтобы добиться большего результата, — нужно просто ждать, в этом весь фокус. Если тебе не нравится погода, ты не бежишь в бурю — ты ждешь, пока она пройдет. Ты находишь способ остаться сухим.»

Ли Бардуго.

Но я переживал зря… Весь этот каламбур оказался не по мою душу.

Рыльский чуть ли не силой затолкал меня в дверь Каминного зала, будто спешил избавиться от горящей головешки. Дверь захлопнулась за моей спиной с таким громким щелчком, что стало ясно: обратной дороги до конца спектакля не будет.

Воздух здесь загустел от невидимого напряжения, будто бульон на говяжьей косточке. Пахло воском, пергаментом, потом, дорогими парфюмами. Шелк шелестел, голоса подрагивали…

Вряд ли я мог их настолько сильно взволновать… Во всяком случае, сейчас…

За длинным столом, уставленным хрустальными графинами и бумажными горами, сидели те, кто сейчас считал Империю своей забегаловкой.

Меньшикова Ольга Павловна заняла место во главе стола. Она представляла собой ледяную статую, закутанную в траурный бархат. Ее пальцы с длинными ногтями-стилетами нервно барабанили по полированному дереву.

По обе руки от нее сидели безвольные братцы… Антон Меньшиков, мясистый и потный, как только что вытащенный из рассола окорок, ковырялся в носу. Что до Федора, то он в своей мрачности мог поспорить с голодающим гробовщиком.

Напротив регентши восседал Юрий Викторович. Глава Тайного Отдела казался айсбергом по ошибке засунутым в черный фрак. Его пронзительные синие глаза скользнули по мне, как скальпель по коже, и тут же отвернулись, будто я был всего лишь пылью на его башмаке. Отлично сыграл… Ничего не скажешь…

Патриарх кутался в золотую ризу и излучал слащавое благочестие, но его глазки-щелочки хитро бегали из стороны в сторону. Рядом с ним сидели князья: седой как лунь Воронцов, молодящийся старик Голицын и угрюмый бугай Карамзин… С ними я познакомился на недавнем балу. Это были еще те персонажи…

— Совет шакалов, Соломон — прошипел Николай в голове, пока я изображал легкую растерянность и плюхался на указанное Ольгой кресло. — Каждый тут — глыба. Или глыба дерьма. Воронцов скуп до умопомрачения, но его рудники кормят половину армии. Голицын — ворюга, но без его флота Турция уже давно бы устроила нам «жаркую» встречу. Карамзин… тот просто всех ненавидит, особенно Ольгу. Патриарх… ну, поговаривают он не совсем благочестив, но народ его любит. А Рябоволов… ты его и так знаешь. Паук в центре паутины.

— … неурожай в черноземных губерниях катастрофический — вещал Воронцов, щурясь на бумагу. Его голос скрипел чиновничьей канцелярщиной. — Крестьяне голодают. Бунтов пока нет, но слухи о «Либералах Истинной России» гуляют по каждой деревне. Л. И. Р. активизировались, ваше высочество. Листовки, поджоги имений лояльных дворян…

— … налоговая база! — перебил Голицын, стуча кулаком по столу. Его напудренный парик подпрыгнул. — Торговля падает! Купцы ноют! А без их денег, ваше высочество, как без рук! Флот ремонтировать не на что! А Турция, подстрекаемая западными гадами, как шило в одном месте! Эскадра у Босфора уже третью неделю маневрирует! Нам нужны деньги на войну! Немедленно!

— … террор этих Л. И. Р. овских выродков! — встрял Карамзин, его бас пророкотал, как гром. — Убили губернатора Саратова! Взорвали мост под Курском! Им помогают! Извне! Запад гадит, ваше высочество! ГАДИТ! Надо ужесточить контроль! Ввести военное положение в неблагонадежных губерниях! Дать всем войскам карт-бланш!

Я сидел, кивал, делал глаза «круглыми от ужаса». Внутри же кипел. От хаоса. Полного, тотального, сладостного для Скверны хаоса. Неурожай всегда был причиной голода и бунта. Высокие налоги разоряли купцов и ремесленников, а также плодили еще больше недовольства. Л. И. Р. являлись зачатками террора и дестабилизации. Турция у границ служила следствием непродуманной внешней и внутренней политики. В скором времени это могло перерасти в войну, расходы и смерть. А эти идиоты… они лишь пилят бюджет, повышают налоги, кричат о репрессиях и готовятся к свадьбе императора!

— Ужас-ужас, — пробормотал я, глядя на Ольгу с наигранным испугом. — Как же страшно жить… И все на мои плечи… А я ведь только пить да веселиться хочу…

Ольга Павловна положила свою ледяную руку поверх моей.

— Не волнуйся, Николай. Совет справится. Ради Империи мы готовы на всё. — ее голос лился медом, но в глазах сверкала сталь. — Мы повысим налоги для купечества еще на 10%. — регентша перевела взгляд на брата. — Антон, подготовь указ. А для подавления бунтов и Л. И. Р. мы увеличим контингент войск в проблемных губерниях. На войну с Турцией… возьмем займ у Ротшильдов. Юрий Викторович, — взгляд Ольги скользнул к Рябоволову, — ваши люди проследят, чтобы деньги пошли по назначению. А террор… — ее губы сложились в тонкую ниточку. — на него мы ответим террором. Тайный Отдел получит дополнительные полномочия по зачистке неблагонадежных… личностей.

Рябоволов лишь слегка склонил голову. Ему давали полный карт-бланш на аресты и пытки. Я осознавал, что страна скоро забудет о Л. И. Р., но ей будут снится в кошмарах синие мундиры Тайного Отдела. Все это я анализировал, продолжая кивать как китайский болванчик.

— И конечно, — повернувшись ко мне, Ольга сменила строгость на милость. — есть и светлое пятно во всей этой мрачной картине… Ваша свадьба, Николай. Народу нужен праздник. Надеюсь, вы не против ускорить подготовку? Мы назначили ее на следующее воскресенье.

Все в зале замерли. Все взгляды уставились на меня.

«Она хоронит страну, но спешит усадить дочь на трон. Класс», — пронеслось у меня в голове.

— Конечно, тетя Оля! — воскликнул я с идиотским энтузиазмом. — Чем скорее, тем лучше! Анна — прелесть! Я сгораю от нетерпения!

Уголки губ Меньшиковой дрогнули в подобии улыбки.

— Прекрасно. И… Николай, милый, — ее пальцы слегка сжали мою руку, — народ должен видеть свою будущую императрицу рядом с императором. Было бы чудесно, если бы вы с Анной… чаще появлялись вместе. На людях. Дарили людям надежду и любовь.

— Как банально! Она хочет приковать тебя к Анне цепью показухи… — раздраженно проворчал Николай у меня в мыслях. — Она жаждет сделать ваши прогулки обязательным спектаклем. Чтобы все видели «счастливую» пару и забывали о голоде и налогах.

— О, да! — закивал я с таким пылом, что чуть не сломал шею. — Это же так романтично! Гулять вместе! Чтобы все любовались нами! Я только за!

— Чудесно, — просияла Ольга. — Я уже позаботилась обо всем. Завтра вечером вас будет ждать императорская ложа в главном театре Петербурга! «Жизнь за Царя». Очень патриотичная опера! Думаю, с помощью прессы мы добавим тебе несколько очков популярности.

Дальше последовал поток бумаг. Указы о повышении налогов, о военных ассигнованиях, о расширении полномочий Тайного Отдела, о займе, о свадебных приготовлениях… Я ставил свою каракулю с таким видом, будто подписывал самому себе смертный приговор, но на самом деле — им… Всем этим жадным, слепым шакалам. Каждая подпись превращалась в гвоздь, который вбивался в крышку гроба их иллюзий о власти. Скоро… Скоро я приду за вами. И выставлю счет…

Отпустили меня уже, когда у князей начали слипаться глаза от дорогого коньяка и собственной значимости. Рыльский, как тень, вынырнул из-за двери и проводил меня до покоев. Молча.

Когда дверь за мной захлопнулась, я невольно прислонился к ней спиной. Адреналин от игры в дурачка схлынул, оставив после себя пустоту и… зверский голод. Желудок скрутило так, что я чуть не согнулся пополам. Переходы, недосып, постоянная маскировка, держание щита от Магии Крови — все это выжимало тело Николая, как лимон. А сегодняшний совет меня просто добил. Нужно было торопиться…

— Слуги! — рявкнул я, сорвавшись на хрип. — Еды! Несите все, что есть! Мясо! Пироги! Сладости! И чаю крепкого! Быстро!

Пока все суетились, передо мной материализовался призрак. Соболев явно был не в духе… Его бестелесная полупрозрачность не скрывала на его лице смесь ярости и паники.

— Ты видел⁈ — его мысленный голос визжал, как цепная пила по металлу. — Они страну гробят! Повышают налоги, когда люди с голоду пухнут! Пытаются развязать террор через Рябоволова! Надеюсь, он пошлет их куда подальше! И влезть в долги к частникам⁈ Это позор! И свадьба эта проклятая! Соломон, что ты будешь делать⁈ Они же все похоронят!

Я набросился на поданную окрошку с мясом. Холодная, жирная, с хрустящим малосольным огурцом и горчицей. Это было чистое блаженство. Проглотив огромную ложку, я посмотрел на призрака.

— Что буду делать? — хмыкнул я мысленно, отламывая кусок еще теплого хлеба. — То, что и планировал. Возьму власть. Скоро. Очень скоро. А пока пусть думают, что управляют этим балом. Чем глубже залезут, тем больнее будет вылазить. А насчет страны… — Я махнул ложкой. — Успокойся. Я не дам ей рухнуть. Но чтобы починить дом, иногда нужно развалить прогнившие стены. Ты учился сегодня? Законы о престолонаследии освоил?

Николай поморщился, но кивнул.

— Да. Скукатища. Но… полезно. Ты… ты прав. Знания нужны. Но… — он потупился. — Силы не хватает. Листать едва могу. Час, не больше. Поможешь снова?

Я рванул зубами кусок сочного ростбифа, почувствовав, как тепло разливается по телу. Голод отступал, уступая место сонливости.

— Помогу. Но чуть позже. Сейчас мне нужно поесть, помедитировать и выспаться. Сегодня ночью у меня опять прогулка. К тому же очень важная. — я указал ложкой на стопку книг у кресла. — А пока… перечитай раздел о полномочиях регента. Полезно будет. Для нас обоих. И изучи труды Платона о государстве. Я читал недавно. Мне это показалось очень интересным!

Призрак вздохнул, но исчез без возражений. Видимо, уроки послушания пошли ему на пользу.

Слуги убрали объедки. Я остался один в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием дров в камине. Сел в позу лотоса посреди ковра. Закрыл глаза. Вдох. Выдох. Поиск тишины внутри. Но вместо нее я слышал жалкое журчание Эфира, который сочился из моего истощенного источника. Будто бы треснувший колодец.

Я потянул к себе рассеянную энергию дворца: тепло камня, слабые всплески эмоций, даже тусклый свет люстр оказался в моей хватке. Все это были жалкие крохи. На треть от вместимости сосуда. Но на безрыбье и рак — рыба…

Тело Николая по-прежнему было слабым, а чертов переход между реальностями сожрал львиную долю моей мощи. Так больше не могло продолжаться… Я нуждался в артефакте-накопителе. Или в мощном источнике темной энергии.

Усталость накрыла меня волной. Я дополз до кровати, рухнул на шелковые простыни и провалился в черную бездну сна еще до того, как голова коснулась подушки…

Но долгий сон мне был заказан…

Меня разбудил стук. Настойчивый. Будто где-то неподалеку крупный дятел сошел с ума.

Я открыл глаза. За окном стояли густые сумерки. В покоях царил полумрак, который надрывался огоньками камина. Стук повторился.

— Войдите. — прохрипел я.

Дверь открылась. В проеме возник Рыльский собственной персоной. Он щеголял в походном мундире, без плаща. На его каменном лице поселилась усталость. Он вошел, закрыл дверь. Не говоря ни слова, подошел к креслам у камина, вытащил из внутреннего кармана мундира толстую пачку золоченных купюр — новеньких и хрустящих. Он шлепнул их на столик, будто бросил старую газету.

— Ровно полторы тысячи золотых рублей. — отрывисто бросил он. — Как вы и просили. Это всё, что я смог… извлечь быстро и без лишних глаз.

Я поднялся с кровати, подошел. Взял пачку. Вес оказался приятным.

— Благодарю, Лев Павлович, — сказал я искренне. — Не подвел. Очень выручил. Верну сторицей. И достаточно скоро.

Рыльский хмыкнул, упал в кресло напротив. Тени от камина заиграли на его суровом лице.

— Я не за тем пришел. Кхм… Сторицей… Тоже мне! — он махнул рукой. — Вы сегодня… снова на прогулку?

Я кивнул, потягиваясь. Кости приятно хрустнули.

— Да. Есть дела, требующие моего прямого участия.

— Вы узнали что-нибудь? — взгляд Рыльского стал пристальным. — О… ее пристрастиях? О чем она шепчется с фрейлинами по ночам?

Я усмехнулся, разминая плечи.

— Узнаю, Лев Павлович. Дай мне только время. Меньшикова — не дура. И к ней трудно подобраться. Но я найду рычаг. Даю слово!

Он тяжело вздохнул, поднялся. Постоял секунду, глядя на огонь, потом резко повернулся к двери.

— Даете слово… — повторил он с горькой иронией. — Удачи вам, ваше высочество. На вашей прогулке. И смотрите — не нарвитесь на жандармов.

Он вышел, не оглядываясь. А я быстро переоделся. Простые темные штаны, сапоги, грубая рубаха. Поверх накинул кожаную кирасу с наплечниками, а на пояс повесил два клинка. Кольты легли в кобуры, как младенцы в колыбельку. Медная пуля Охотника сверкнула на моей шее. Соломон Козлов, Медный Охотник, был готов к выходу!

Я на всякий случай еще раз проверил маскировку в зеркале… Темные волосы, серые глаза — все было на месте. Ничего общего с рыжим белоручкой Николаем. Я открыл окно. Холодный ночной воздух ударил в лицо. Я кольнул призрака магией, поделившись с ним энергией. Соболев аж подпрыгнул от удовольствия и набросился на книги. А мой взгляд метнулся вниз. Я спрыгнул и превратился в тень.

Первым делом я хотел проведать Степана. К нему я и отправился. И уже через полчаса я был на месте.

Берлога встретила меня грохотом молотков, запахом свежей стружки и карбида от сварочных аппаратов. После вчерашней ночи все здесь было похоже на поле боя, которое спешно приводили в порядок. Стены щеголяли в заплатах из свежих досок, пол кое-где провалился, кое-где был завален щебнем. Но работа кипела. Люди Песца — крепкие, с колючими взглядами и стволами на виду — таскали бревна, заколачивали доски, чистили оружие. Напряжение висело в воздухе, густое, как пороховая гарь. Все готовились к войне.

Степан Песец восседал за единственным уцелевшим столом в углу, похожем на импровизированный штаб. Повязка на единственном глазу была свежей. Рядом стоял его бармен, Лысый, с перевязанной головой и здоровенным обрезом в руках. Песец что-то чертил на карте города, разложенной среди пятен от кружек и окурков. Увидев меня, он отложил карандаш в сторону.

— Соломон! Рад тебя видеть! — в этот раз его голос звучал без прежней насмешки. Общее дело сплачивает людей…

— Документы, Степан, — без предисловий начал я. — На здание. Надеюсь, они готовы?

Песец хмыкнул, полез в потертый кожаный портфель под столом. Вытащил толстую папку, швырнул ее ко мне.

— Готовы. Вот дарственная. Все чисто. На имя Соломона Козлова. Печати настоящие, подписи — тоже. Свидетели — мои люди. Адрес — внутри. Причал №7, Складской ангар «Цунами». Я его осмотрел. Коробка бетонная, крыша слегка протекает, но стены — абсолютный монолит. Как ты и просил.

Я быстро пролистал бумаги. Юридический язык, печати суда, городской управы, налоговой… Выглядело вполне легально. Песец знал свое дело.

— Благодарю, — кивнул я, засунув папку за пазуху, поближе к деньгам Рыльского. — Очень кстати.

— Не за спасибо, — Песец прищурился. — Людей у тебя сколько? И когда начинаем гасить Ваську Свинца? Мои ребята на взводе. Ждут отмашки.

Я окинул взглядом его людей. Десятка два. Крепких. Злых. Готовых рвать и метать. Я же мог пока рассчитывать на пятерых: Вадима, Ваську, Семена и парочку выживших новичков. Плюс я. Но, прежде всего, мне хотелось сегодня ночью официально оформить клан.

— Людей у меня достаточно, — уверенно заявил я. — Как только сегодня оформлю клан и гляну здание, возьмусь за дело. Но мне понадобятся и твои люди. И сам ты. А также информация: владения врага, тусовки, логово и так далее. Когда буду готов, пришлю тебе весточку.

Песец кивнул, а затем ткнул пальцем в карту. — Вот, смотри. Точки Свинца. Вот — притоны на Сенной. Тут — игорный дом «Золотой Куб» на Невском. Тут — его контора в порту, маскируется под рыбный цех. А вот… — его палец уперся в район за Обводным каналом, прямиком в трущобы. — Его резиденция. Старая фабрика «Красный Октябрь». Кирпичная коробка с башней. Охраны — море. И этот клоун Весельчак постоянно там зависает.

Я осматривал карту и запоминал все самое важное. Сенная показалась мне менее значимой для удара, ее можно было проигнорировать. «Золотой Куб», наверняка, служил казной для банды Свинца, но его зачистка могла привлечь ненужное внимание. Рыбный цех, судя по всему, являлся главным логистическим объектом для бизнеса авторитета. А вот резиденция была центром принятия решений. А чтобы обескровить врага, нужно бить всегда в самое сердце.

— Понял, — коротко бросил я. — Скоро все решим. Жди весточки.

Песец протянул мне руку. Я ответил ему твердым партнерским рукопожатием.

— Буду ждать тебя, Соломон. Давай, покажем этим уродам, где раки зимуют!

Я кивнул и вышел из Берлоги в холодную питерскую ночь. В кармане лежали документы на базу. За пазухой тряслись деньги и надежда. А в голове светилась карта вражеских владений. Впереди было создание клана и первая криминальная война в этом мире.

«Гнев Солнца» начнет свой путь с наведения порядка в городе. И первой нашей добычей станут не демоны, а обыкновенные люди без чести…