Бремя власти II

Глава 16

«Но запомни накрепко: Кольцо Власти следует носить на среднем пальце левой руки и всяким там бездельникам предъявлять, сжав руку в кулак и подняв окольцованный палец. И только так»

Алексей Свиридов, Елена Власова.

Темнота Петербурга обнимала меня влажным, вонючим одеялом. Туман, смешанный с гарью фабрик и запахом нечистот из канав, цеплялся за горло. Но у меня был повод ухмыляться в эту промозглую ночь.

Тяжелый холщовый мешок, переброшенный через плечо, грел душу куда лучше любого камина. Инструменты. Ингредиенты. То, что я просил у Рябоволова. И черт возьми, старый лис оказался чертовски оперативен! Прошло всего два часа после нашего… напряженного разговора в моих покоях, и я услышал стук в дверь.

Гвардеец, бледный как мел, протянул мне этот самый мешок, пробормотал что-то о «высоких поручениях» и смылся быстрее тени. Юрий Викторович не подвел.

Перед уходом из дворца, пребывая в хорошем настроении, я расщедрился и поделился с Николаем — залил его призрачную сущность порцией чистой силы. Его восторженный визг чуть не разорвал мне барабанные перепонки: «Соломон! Брат! Благодарю! От души! Книги! И как же это я раньше не любил читать⁈ Вот дурак!» Он тут же, бормоча цитаты и завывая от восторга, накинулся на стопку новых фолиантов, которые я велел доставить еще утром. Пусть развлекается. Мне его визг сейчас был милее дворцовой тишины.

Шаги мои гулко отдавались по булыжникам. Переулки здесь были узкие, грязные, воняло крысиным дерьмом и отчаянием. И, конечно, такие места обожали местные головорезы. Из-за угла вывалилась троица здоровенных парней в кожаных куртках. Их тупые лица и блеск заточек не предвещали мне ничего хорошего.

— Эй, пацан! — гаркнул передний, широкий как шкаф. — Чего шляешься без мамки? Место тут наше! Плати за проход или…

Я остановился. Не спеша поднял голову. Лунный свет, пробившийся сквозь туман, упал на мое лицо.

— Я — Соломон. — сказал я тихо. Мой голос прозвучал ровно. Без угрозы. Я просто констатировал факт, надеясь на свою новую репутацию.

Эффект оказался мгновенным. Как будто палку сунули в муравейник. Широкий аж подпрыгнул, заточка со звоном шлепнулась в лужу. Его морда исказилась чистым, животным страхом.

— К-Козлов⁈ Тот самый? Извиняюсь! Не узнал! Простите, господин Соломон! Мы просто проходили мимо! Мимо! — Он засеменил назад, толкая своих оглушенных товарищей в темноту переулка. Через секунду их и след простыл.

Ухмылка сама собой расползлась по моему лицу. Слухи. Они делали свое дело. «Соломон Козлов». Имя нового босса ночного Петербурга, лидера «Гнева Солнца», того, кто стер Ваську Свинца и его империю в пыль, уже обжигало уши местной шпаны. Это было приятно. Очень приятно. Я поправил мешок на плече и зашагал дальше, к Причалу № 7. К новому дому.

Когда я добрался до места назначения, «Цунами» уже не походил на тот разваливающийся сарай, в который мы пришли пару дней назад. Прогресс был виден невооруженным глазом, даже сквозь ночную мглу и легкую морось.

Окна, еще недавно зиявшие дырами, были забиты прочными щитами или застеклены толстым, мутным стеклом. По периметру стен, там, где раньше был лишь хрупкий, рассыпающийся камень, теперь высились свежие деревянные леса — охотники и люди Песца возводили дополнительные укрепления. Более того, я почувствовал слабые, но отчетливые вибрации магии: кто-то умело вплетал чары прочности и упругости в свежую кладку. С земли поднимались каменные вертикальные опоры, формируя бастионы. На крыше маячили фигуры с тяжелыми винтовками и подзорными трубами. Сигнальные огни — магические шары холодного света — горели на каждом углу здания.

И самое главное — я ощутил тонкую, но прочную паутину защитных чар, окутавшую склад. Это были чувствительные щупальца магии, готовые взвыть тревогой при малейшей угрозе. Я четко ощущал ауру Орловской. Это все сделала она… Не поленилась. Умница!

Меня заметили еще у ворот. Послышались крики приветствия и радостный смех:

— Кланлидер! Соломон! — буркнул какой-то здоровяк и ударил себя кулаком в грудь.

— Босс пришел! — воскликнул один из братков Песца. — Глядите, какой у него тяжелый мешок! Очередная добыча?

— Господин Соломон! — обратился ко мне юный охотник. — Когда пойдем на демонов? Настоящих? Уже соскучились по делу!

Я кивал, хлопал по плечам протянутые руки, ухмылялся. Энергия места била ключом — грубая, живая, полная решимости. Не то что тлетворная сырость дворца.

— Скоро, братцы! — крикнул я в ответ на последний вопрос. — Скоро демонов будет как блох на бродячей собаке! Охотиться будем до упаду! Успеете навоеваться!

Ответом был довольный гул. Они поверили. Потому что я говорил абсолютную правду.

Вскоре ко мне подошла основная гвардия… Васька Кулак ухмылялся и протирал тряпочкой свою артефактную руку. Она блестела маслом. Вадим Петрович курил трубку и щеголял сегодня в лиловом бархатном сюртуке, — этакий франт в годах… Семен Мухтарыч же невозмутимо чистил ногти тонким стилетом и к чему-то принюхивался. К моему удивлению, рядом с ними стояли братья Юсуповы, Андрей и Василий. На князьях не было и следа барской спеси. Их рукава были закатаны, на лицах блестел пот и чернела сажа.

— Соломон! — бухнул Васька. — Может того? Пивка дернем? Только что бочку прикатили. Холодненькое!

— Это наш долг, Соломон! — отмахнулся Андрей, заметив мой удивленный взгляд. Василий лишь молча кивнул, вытирая пот со лба. — Песец своих людей гонит, мы — своих. Клан наш. Хотим быть полезны. И не только в драке.

Гордость? Чувство долга? Или просто трезвый расчет, что «Гнев Солнца» — их лучшая ставка? Впрочем, с их мотивами можно было разобраться позже. Главное — они были здесь и пахали. А это — уже ценность!

— Пиво? Звучит неплохо, — согласился я, чувствуя сухость во рту после долгой ходьбы. — Но сперва… мне кое-что нужно сделать. Одному. В полной тишине. В подсобке.

Они переглянулись. Понимающе. Никаких лишних вопросов. Вадим Петрович лишь подмигнул:

— Там, где сердечные дела решаются? Шучу, шучу! Иди, босс. Мы тут еще пару стенок до утра доведем.

Они развернулись и пошли прочь — Вадим что-то громко командовал каменщикам, Андрей что-то чертил пальцем в воздухе, вызывая слабое свечение земляных рун на свежей кладке. Василий молча понес тяжелую балку куда-то в сторону.

Я смотрел на них секунду, на эту кипящую стройку нашей будущей крепости, нашей силы, и почувствовал прилив той самой ярости Солнца — не разрушительной, а созидательной. Потом глубоко вздохнул и направился к двери в дальнем углу склада.

Через минуту я толкнул дверь. Внутри горела одна тусклая лампа — магический камень в жестяном абажуре. За столом, заваленным картами, списками, счетами, сидела Орловская. Она что-то яростно вычеркивала перьевой ручкой, лоб ее морщился, золотистые пряди волос выбивались из туго завязанного хвоста.

Услышав скрип двери, она вздрогнула и подняла голову. Наши глаза встретились. В ее голубых, всегда таких ясных и гневных, мелькнули паника и смущение, а затем тут же погасли, сменившись привычной сталью. Она резко вскочила, смахнув бумаги на пол.

— Я… закончила. Место свободно. — бросила она, делая шаг к двери, мимо меня.

Инстинктивно моя рука метнулась вперед, схватив ее за запястье. Крепко. Ее кожа была прохладной, пульс — частым, как у загнанной птицы.

— Постой, Валерия.

Она замерла, не вырываясь, но и не оборачиваясь. Напряжение висело между нами густым туманом.

— Ты тогда сказала, — напомнил я тихо, — что у тебя был вопрос. Ты получила на него ответ?

Она резко дернула руку. Мои пальцы разжались — не потому что она была сильнее, а потому что я позволил. Она наконец повернулась ко мне лицом. Глаза горели, но не гневом. Скорее… усталой решимостью. Горькой, как бельгийский шоколад…

— Да, — выдохнула она. — Получила. Но чувства… — она резко махнула рукой, будто отгоняя назойливую муху, — … будут только мешать делу. Можешь об этом больше не беспокоиться. Никогда.

Она выпрямилась, расправила плечи, снова превращаясь в командира «Гнева Солнца», а не в ту женщину, что в пылу ярости и отчаяния поцеловала меня здесь же.

— Задание по укреплению восточного крыла выполнено на восемьдесят процентов. Отчет будет готов завтра утром, — бросила она уже официальным тоном и вышла, не оглядываясь. Дверь захлопнулась.

Я остался один в тишине подсобки. Я глубоко вдохнул через нос и ощутил запах пыли, старого дерева и… едва уловимый, но теперь уже знакомый — ее запах. Морской ветер и сталь — именно так она пахла…

Я тяжело вздохнул, прислонившись к дверному косяку. «Чувства будут только мешать делу» — ее слова эхом отдались в моей собственной груди. Я поставил себя в такую же клетку. Отгородился от Анны холодным расчетом и политическим браком. От Орловской — ее же полезностью… Она хороший инструмент, не более.

Чувства — это роскошь, которую мы, солдаты грядущей бури, не можем себе позволить. И все равно… этот поцелуй. Эта дрожь в ее руке сейчас…

Загнать все это в склеп долга будет сложнее, чем убить Князя Бездны.

Я тряхнул головой и оттолкнулся от косяка. Хватит мыслей! Пора браться за дело!

Я запер дверь на массивный железный засов. Но знал, что этого будет недостаточно. Сосредоточившись, я вытянул руки вперед. Из моих ладоней, из кончиков пальцев, потекли тонкие, почти невидимые нити чистой силы — солнечно-золотистые, с вкраплениями янтарного гнева. Они сплетались в воздухе, образуя вокруг меня и стола прозрачный, мерцающий купол. Щит Молчания и Невмешательства. Ни звук не выйдет наружу. Ни чужое любопытство не проникнет внутрь. Дополнительно я швырнул горсть пыли в сторону двери, пробормотав древние слова запечатывания. Пыль вспыхнула и вплавилась в дерево, образовав сложный пентакль. Теперь даже Рябоволову с его опытом потребовалось бы время, чтобы войти внутрь. Про рядовых арканистов я и вовсе промолчу.

Рабочее пространство было подготовлено. Священное место для священного дела.

Я скинул мешок на пол. Достал ингредиенты, аккуратно разложив их на краю стола: склянка с маслом звездного тмина, густым и черным, как ночь, пахнущим дальними галактиками; ампула с Кровью Князя Бездны — темно-багровая, почти черная субстанция, клокотавшая злобной энергией даже сквозь стекло; три корня мандрагоры, древних, скрюченных, похожих на засушенных карликов, их тихий шепот отчаяния щекотал сознание; и, наконец, десять Алмазов Адаманта — идеальных, чистейших кристаллов, холодных и безжизненных, жаждущих наполниться силой.

Затем я снял с пальца простое золотое кольцо. Тот самый скромный ободок с гравировкой «Всё пройдет». Моя последняя нить к иллюзии простоты. Теперь оно станет оружием. Щитом. Крепостью. Тюрьмой. Как когда-то…

Я сел на пол в позу лотоса, положив кольцо перед собой на голые доски. Взял кусок мела, пропитанный собственной кровью и пылью алмазов Адаманта. Дыхание замедлилось, сердцебиение выровнялось, сливаясь с ритмом Вселенной. Мир сузился до точки — до кольца на полу.

Мел заскользил по дереву. Точка. Окружность. Пентаграмма внутри — не просто звезда, а сложная мандала, спираль, вобравшая в себя знание тысячелетий. Знания моего царства, моих битв, моих побед над духами и демонами. Каждая линия пылала внутренним светом по мере нанесения, впитывая кровь и намерение. Я вплетал в узор руны Солнца, Защиты, Поглощения, Пленения. Рисунок становился все сложнее, живым, пульсирующим.

Когда последняя черта была замкнута, мандала вспыхнула ослепительным золотым светом, на мгновение затмив лампу. Воздух загудел, как натянутая струна.

Я взял склянку с маслом звездного тмина. Перевернул ее вверх дном. Первая капля рухнула на пол. Затем еще капля. Масло растеклось по линиям мандалы, впитываясь в рисунок, заставляя свет пульсировать темнее, глубже, приобретая оттенок космической ночи. Затем настала очередь крови Князя Бездны. Я открыл ампулу. Зловоние гниющей бесконечности ударило в нос. Капля черно-багровой субстанции упала прямо в центр пентаграммы, на кольцо. Раздался шипящий звук, как от раскаленного железа. Кровь впитывалась в золото, оставляя темные, зловещие прожилки. Я добавил свою силу, чистую, солнечную, заставив демоническую энергию подчиниться, вплестись в структуру артефакта как элемент защиты, а не разрушения. Кольцо дрогнуло, стало теплым.

Потом я перешел к мандрагорам. Я взял первый корень. Древний крик отчаяния ударил мне в мозг. Я раздавил корень в руке, а затем сжег, превратив его в горький порошок. Посыпал им кольцо и мандалу. Пыль засветилась тусклым зеленым, зашипела, впитываясь. Это была жизненная сила земли, искаженная страданием, но сильная. Связь с материальным миром, якорь.

И наконец я перевел взгляд на Алмазы Адаманта. Я взял первый кристалл. Он был холодным, пустым, ненасытным. Я вложил в него часть своего Источника — мощный поток золотой энергии. Алмаз вспыхнул ослепительным белым светом, запел тонким, чистым звоном. Я прижал его к ободку кольца. Магия Астрала, древняя и неумолимая, потекла из моих пальцев, вплетая кристалл в структуру металла, заставляя его слиться с золотом. Алмаз исчез, оставив на поверхности кольца крошечную, идеально ограненную впадинку, сиявшую внутренним светом. Резервуар. Первый из десяти.

Работа требовала чудовищной концентрации. Каждый алмаз был новой битвой — нужно было наполнить его силой, точно вплести в растущую магическую матрицу кольца, сбалансировать с уже влитыми элементами. Пот заливал глаза, мышцы горели от напряжения, Источник стонал, отдавая последние капли. Я чувствовал, как кольцо меняется, тяжелеет не физически, а магически. Оно становилось не просто украшением. Оно становилось центром. Аккумулятором невероятной мощи. Щитом, способным отразить удар князя. Оружием, способным выжечь дыру в реальности. И… тюрьмой. Для тех, кого я решу туда поместить. Я выгравировал на внутренней поверхности микроскопические руны Пленения и Подчинения — невидимые глазу, но незыблемые для духа.

Когда последний, десятый алмаз слился с золотом, завершив матрицу, я рухнул вперед, едва удержавшись на руках. Голова гудела, как улей, тело было выжато досуха, как тряпка. Передо мной на полу лежало кольцо. Оно выглядело почти так же — простой золотой ободок. Только вот «почти» не считается. Теперь в его глубине мерцали крошечные звезды — алмазные резервуары. По поверхности золота, если приглядеться, струились едва заметные темные и светлые прожилки — кровь демона и сила звездного тмина. Оно излучало тепло и тихую, мощную вибрацию. Кольцо Соломона. Артефакт был рожден. Ценой всех моих знаний и духовных сил…

Усталость валила с ног. Каждая клетка тела вопила о покое. Но я знал — останавливаться было нельзя. Теперь, когда у меня был инструмент… нужен был страж кольца. Надежный. И у меня был на примете один кандидат.

Я собрал последние крохи силы. Снова взял мел. На чистом полу рядом с еще теплой мандалой кольца я начал чертить новый пентакль. Меньше. Проще. Но не менее мощный. Круг Призыва. Знаки Огня, Воздуха и Духа. Имя, которое я собирался произнести, горело у меня в мозгу чуть ли не с рождения.

Встать в позу лотоса уже не было сил. Я встал на колени перед новым кругом. Поднял левую руку с Кольцом на пальце. Оно было теплым, почти горячим и пульсировало алым светом в такт моему еле живому сердцу. Я ощущал его бездонную емкость, его готовность принять власть.

— Эйшах, Ве-Йациах, Бе-Шем Ха-Коах! — мой голос, хриплый от усталости, тем не менее, прозвучал властно, наполняя пространство магической резонансной частотой. — Призываю тебя, Дух Огня и Воздуха, Садовник Бездн, Воительница Пламени! Мак! Явись ко мне!

Я вложил в призыв всю оставшуюся волю, подкрепив ее щедрой порцией силы, вытянутой из только что созданного Кольца. Энергия хлынула через меня, ударив в центр нового пентакля.

Воздух в подсобке завихрился. Пыль поднялась столбом. Запахло жареным миндалем, свежевскопанной землей и… озоном после грозы. В центре круга сформировалась фигура.

Не грозный ифрит. Не соблазнительная гурия. Передо мной стояла… девочка. Лет десяти-одиннадцати, не больше. Жемчужно-перламутровые волосы, заплетенные в две неаккуратные косички, торчали в разные стороны. Большие, ясные глаза, выкрашенные в цвет весенних фиалок, могли растопить сердце любого злодея. Вздернутый носик и веснушки на щеках придавали ей дополнительное обаяние. А игривая, чуть кривая улыбка, обнажавшая маленькую щелку между передними зубами, могла заставить улыбнуться даже самого несчастного человека. На ней был простой холщовый фартук садовника, перепачканный землей. В одной руке она сжимала маленькую, но остро блестящую садовую лопатку.

Она потянулась, как кошка, и посмотрела на меня. В ее фиалковых глазах не было ни страха, ни подобострастия. Только любопытство и легкое… недовольство.

— Господин Соломон! — ее голосок зазвенел, как колокольчик, но в нем чувствовалась недетская сила. — Ну наконец-то! А я как раз новые огненные лилии сажала на Третьем Уровне! И огород поливала! Белые огурцы как раз пошли в рост! Вы меня отвлекли!

Я не смог сдержать ухмылки. Мак. Один из сильнейших боевых джиннов в моем прежнем арсенале. Любительница садоводства, цветоводства и прочей «бытовухи», как она это называла. И абсолютно беспощадный боец, способный выжечь легион демонов за завтраком.

— Рад тебя видеть, Мак, — сказал я искренне. — Огненные лилии подождут. Новые цветы обещаю. Целые сады. Но сначала… работа.

Ее глаза блеснули азартом. Она щелкнула лопаткой по ладони.

— Демонов мочить? Господин, я готова! Давно не разминалась!

Я поднял руку, показывая ей Кольцо.

— Не сразу. Сперва — заселяйся. — Я указал ей на кольцо. — Твоя новая резиденция. Временная. Пока.

Мак надула губки, разглядывая кольцо своими фиалковыми глазами. Видимо, оценивала обстановку.

— Тесновато будет. — констатировала она. — Но ладно. Можно занять половинку? А то вдруг соседи будут шумные? Я тишину люблю, когда огурцы поливаю.

Я рассмеялся. Настоящим смехом, которого не было давно.

— Пока забирай хоть все кольцо, Мак. Соседи появятся позже. Надеюсь, не слишком шумные.

Она кивнула, вполне удовлетворенно. Потом взглянула на меня снова, и в ее детских глазах вспыхнул тот самый, знакомый по прошлым векам, кровожадный огонек.

— Так когда, господин? Когда пойдем мочить демонов? Я соскучилась по доброй драке!

Я посмотрел на свое кольцо, почувствовал его новую, чудовищную мощь. Посмотрел на девочку, чья невинная внешность скрывала бушующую силу стихий. Усталость куда-то отступила. На ее месте разгоралась знакомая, солнечно-яростная жажда действия. Я оскалился в ответ, в точности как она.

— Скоро, Мак. — пообещал я, и в этих словах прозвучал гул грядущих битв. — Очень скоро. Разве я тебя когда-то разочаровывал в этом?