Бремя власти II

Глава 17

«Революция уничтожила в первую очередь именно носителей исторической памяти, создателей культурной традиции. Она кричала о строительстве с нуля, о взлетной площадке в будущее и, расчистив бульдозерами страну от гор трупов, создала пустыню духа…»

Савицкий Дмитрий Петрович

Источник мой был выжжен дотла, а мышцы ныли так, будто их перемололи в мясорубке… В голове гудело, как после недельного запоя. Но черт меня дери…

Я был счастлив! Я смог вернуть часть прежнего себя… Словно обрел недостающую конечность!

На среднем пальце левой руки приятно тяжелело усовершенствованное Кольцо. Мое Кольцо… Старый друг, и новая мощь. А внутри ожидала приказов Мак. Эта неугомонная девочка-джинн, тихонько напевая что-то про полив огурцов и готовность «мочить демонов», уже вовсю шебуршилась в пространственном кармане артефакта. Ее неиссякаемый резервуар энергии едва касался моего истощенного Источника, как прохладный ручеек, но даже этот намек на подпитку был подобен глотку родниковой воды в пустыне.

Я вышел из подсобки, не сдерживая ухмылки и насвистывая древний марш победы из своего первого мира — что-то бодрое, с литаврами и фанфарами, понятное только мне.

— Соломон! — громыхнул Васька Кулак, умываясь в деревянной бадье. Брызги летели во все стороны. — Вижу, настроение у тебя боевое! Получилось то, что задумал? Может, того? Отметим? Пивка дернем? Бочка как раз давно созрела!

Рядом с ним стоял Вадим Петрович. Он с угрюмым видом растирал капли воды по своему сюртуку и с неодобрением поглядывал на друга, который продолжал забрызгивать пол и стены. Чуть поодаль невозмутимо курил трубку Семен Мухтарыч. Братья Юсуповы в тяжком труде растеряли орлиную стать и сейчас просто сидели прислонившись спинами друг к другу. Все пятеро поглядывали на меня, ожидая отмашки к пенному.

— Получилось. — кивнул я, чувствуя, как Кольцо отзывается теплом на мою радость. — Очень даже получилось. А что насчет пива… черт с вами! Давайте!

Я воодушевленно рубанул рукой воздух, но взгляд скользнул мимо, к Орловской. Она стояла у стола с чертежами, спиной ко мне. Она немного сутулилась и была напряжена, как еле сдерживаемая пружина. Ясно было одно… Наше «веселье» здесь ей будет как серпом по… ну, в общем, не по нраву.

— Только… — чуть понизив голос, добавил я. — Может, не здесь? А то начальство у вас строгое… — Я кивнул в сторону Валерии. — Даже я не отмажу…

Мгновенно поняв намек, Мухтарыч фыркнул дымом:

— Может, тогда отправимся в наше стандартное место? «Охотник на демонов»? Там и похмеляться приятнее, и официантки веселее.

— Ай-да в «Охотника»! — поддержал Андрей Юсупов.

Орловская, услышав нас, резко обернулась. Ее голубые глаза метнули в нашу сторону ледяную молнию, а губы сложились в презрительную усмешку:

— Лентяи! Работа стоит, а они — по кабакам!

Мы дружно сделали вид, что не слышим, и под завистливые взгляды остальных охотников и братков Песца повалили гурьбой к воротам склада. Вадим Петрович завел свой паромобиль — этакую коробку на колесах с паровым котлом сзади. Мы втиснулись внутрь, и железный конь, пыхтя и выбрасывая клубы пара, повез нас сквозь ночной Петербург к шуму, дыму и обещанному пиву.

Через полчаса тряски в этом гробу на колесах мы оказались на месте…

Бар был окутан шумной пеленой грубых голосов и надрывного смеха. Табачный дым стелился сизым покрывалом, смешиваясь с запахом хмеля, жареного мяса и немытых тел. Нас заметили сразу. Шепотки понеслись по залу, как круги по воде:

— Это Соломон Козлов! Лидер «Гнева»! — буркнул какой-то тип с двумя протезами вместо рук.

— Тот, что Свинца порешил! — вторил его сосед по столу.

— Гляди! И Юсуповы с ним… как на поводке… — проворчал матерый охотник в углу.

Мы нашли свободный столик в относительной глуши, но все равно остались в центре внимания. Пиво, темное и густое, с пенной шапкой, принесли довольно быстро, вместе с мисками соленых сухарей и копченой рыбой. То, что надо после ритуалов и стройки!

— За «Цунами»! — поднял кружку Васька.

— За будущие демонические головы! — добавил Андрей.

Мы чокнулись. Пена потекла по усам. Я сделал большой глоток — холодный, горьковатый и живительный.

Разговор сложился, как детский пазл, — легко и непринужденно. Вадим Петрович с юмором вспоминал, как мы в «Красном Октябре» воевали; Семен Мухтарыч вставлял едкие замечания; Юсуповы, расслабившись, рассказывали забавные (и не очень) истории из жизни столичного бомонда. Я слушал, кивал, но часть внимания сканировала обстановку вокруг.

Мой взгляд невольно зацепился за столик в дальнем углу. Там сидел не просто охотник, а кто-то особенный… На нем сидело новое кожаное обмундирование тончайшей работы, с серебряными заклепками и вышивкой. Светлые, почти золотые длинные волосы были собраны в строгий хвост, открывая волевое лицо и пронзительные голубые глаза. На груди незнакомца блестела Золотая Пуля. На поясе висел артефактный клинок в ножнах, от которых веяло огненными чарами и мощью. Вокруг него кипела своя компания: молодые, горячие, восторженные парни. Он говорил негромко, но его слушали, затаив дыхание. И пока он говорил, его люди незаметно раздавали что-то вроде листовок и шептались с посетителями других столиков.

Я сделал еще один глоток пива и кивнул в сторону золотоволосого:

— А это кто такой пафосный? Местная достопримечательность?

Васька Кулак усмехнулся, вытирая пену с подбородка:

— Это Игорь Железный Ветер, Соломон. Сама легенда. Говорят, он портал класса «E» в одиночку закрыл. Но я не верю. А вот то, что он князей демонов пачками крошил — сам видел! Каждый второй пацан мечтает стать таким, как он. Хотя… — он понизил голос, — С недавних пор фанатов у него поубавилось. Все прознали, что он с ЛИР-ом якшается. Кислое молоко вместо меда, понимаешь?

— И как его до сих пор не скрутили? — спросил я, хотя ответ уже крутился на языке. — Министерство внутренних дел благоразумно спит?

Василий Юсупов ответил первым:

— Его отец — Великий Князь Апраксин. Хранитель Сибирских рубежей. Человек… безупречной репутации. Никогда не был замечен в казнокрадстве или интригах. Чист, как слеза младенца. Попробуй тронь его сына, и вся Сибирь, да и добрая половина империи, всколыхнется. Да и порталы кто закрывать будет?

Андрей добавил, отхлебывая пиво:

— Да и сам Игорь — не последний боец. Уровень магистра — не меньше. Золотая Пуля не просто так дается. Пока он порталы тушит и не лезет с бомбами в Зимний, его терпят. Вот такая игра в терпилу со стороны наших ведомств. И вполне оправданная, как я считаю.

Я понятливо усмехнулся, делая еще глоток.

«Такой человек мне бы пригодился», — промелькнула мысль. — Умен, харизматичен, боец… и идеалист. Опасная смесь…'

За столом тем временем разговор плавно перетек на политику. Васька мрачно бубнил про налоги, душащие крестьян и обычный сельский люд. Вадим Петрович язвил про «кукольного императора», который только и умеет, что подписывать указы о новых поборах да по бабам шляться. Даже Семен Мухтарыч буркнул что-то нелестное про «вырожденцев на троне». Юсуповы молчали, но по их лицам было видно, что они полностью не согласны лишь с формой, а не с сутью.

Я слушал, кивал, чувствуя жгучую иронию ситуации. Они ругали меня. Того самого «кукольного императора».

Игорь Железный Ветер заметил мой взгляд. Его голубые, как ледники, глаза встретились с моими фальшивыми — серыми. Он что-то негромко сказал своим ребятам, встал и направился к нашему столу. Разговор у нас мгновенно затих. Васька замер с кружкой на полпути ко рту. Вадим Петрович прикрыл глаза, выпуская струйку дыма. Семен Мухтарыч настороженно подобрался. Юсуповы выпрямились. Вся энергия за столом сжалась в тугой узел.

Игорь подошел. Без спешки. Без пафоса. Но его аура, уверенная и невероятно плотная, ощущалась физически. Он был сильнее всех, кого я встречал в этом мире.

— Соломон Козлов? — спросил он. Его голос был спокоен, бархатист, но с металлическим отливом.

— Он самый, — ответил я, не вставая. — Чем обязан?

Он улыбнулся. Белые ровные зубы блеснули в свете лам.

— Я слышал о ваших подвигах. Вы не ограничились порталами, а взялись за гниль в самом городе. Это редкая принципиальность в наше время. — Он сделал паузу, оглядев моих соклановцев. — Люди с такими принципами и такой… эффективностью очень нужны нашему делу. Либеральной Истинной России.

Ну вот и началось, подумал я. Врага надо знать в лицо. А лучше — втереться к нему в доверие.

— Какому именно делу? Нельзя ли поподробнее? — вращая кружку, переспросил я.

— Освобождение страны, Соломон. От векового гнета короны. — голос мужчины зазвучал убедительнее и горячее. — Народ нищает. Земли распродаются иностранцам. Охотники гибнут за гроши, пока дворцы ломятся от золота. Империя гниет на корню. Нужна перемена. Республика. Власть нужно передать народу и лучшим его представителям. Нужна Революция! Но, возможно, завтра все решится… И не придется колыхать всю страну…

Никто из моих спутников даже не пискнул… Даже Юсуповы не возразили, хотя от их аур веяло агрессивной напряженностью. Я сразу догадался, куда он клонит…

Я сделал вид, что обдумываю эту крамольную мысль. В голове крутились карты, мои собственные планы и лица многочисленных игроков. И сейчас мне представлялась уникальная возможность обрасти связями с оппозицией, узнать о ее структуре, о ее лидерах…

— Император… — я с силой поставил кружку на стол, изобразив презрение. — Действительно, тряпка и душитель. Мне он тоже не нравится… Моя семья сильно настрадалась из-за его династии.

Удовлетворение мелькнуло в глазах Игоря. А мои спутники лишь хмуро переглянулись.

— Значит, я могу рассчитывать на твою поддержку? Наши цели, я чувствую, во многом совпадают.

«Вот только ваша цель — убить меня завтра, а моя — выжить и использовать вашу сеть в своих интересах», — пронеслось у меня в голове.

— Совпадают. — кивнул я с наигранной решимостью. — Чем могу помочь?

— Пока — просто поддержкой. Информацией, когда потребуется. Лояльностью. — Он достал из кармана небольшой, гладко отполированный камешек, испещренный тонкими серебряными черточками. — Вот переговорный камень. Он настроен на меня. Я с тобой свяжусь, когда будет нужно.

Я взял камень. Он был теплым и слегка вибрировал в пальцах.

— Доверие — дорогого стоит. — сказал я, глядя ему прямо в глаза. — Благодарю.

— Скоро будет первое задание. — улыбнулся Игорь, и в его улыбке не было ничего доброго. — Проверим, на что способен Соломон Козлов на деле. До скорого!

Он кивнул мне и моим ошарашенным товарищам и вернулся к своему столику. Когда он отходил, я уловил обрывки его фразы, брошенной своим людям: «…королевская забава завтра… идеальный момент…».

Охотничий выезд. Царский лес. Я и Анна. Люди Игоря будут там. И пока я буду выискивать зверя, они будут целиться в меня с безопасного расстояния. Что ж…

Я допил свою кружку до дна.

— Ладно, друзья! — я встал, отодвигая стул. — Мне пора. Дела зовут!

— Так рано? — возмутился Васька. — Соломон, да мы только-только сели!

— Не бросай нас, старина! — подхватил Андрей Юсупов.

— Тем не менее, остаться не могу. — соврал я с самой искренней миной. — Дело, знаете ли… Берлога без медведя быстро чахнет. — Я намекал на клановые дела, но мысленно видел императорские покои.

Вадим Петрович, всегда проницательный, предложил:

— Может, тебя подвезти? Куда путь держишь?

— Не стоит. — быстро отказался я. — Пройдусь пешком. Воздухом подышу, мысли соберу в кулак. Спасибо за пиво и компанию.

Я пожал руки парней, кивнул Игорю, сидящему в дальнем углу, и вышел на прохладную, туманную улицу.

Там я дал волю всем своим навыкам скрытности, накопленным за века: я петлял переулками, сливался с тенями, прислушивался к шагам, менял темп и направление. Через полчаса я был у задней стены дворцового парка. Знакомая трещина в камне, ловкий рывок — и я вскарабкался наверх, перемахнул через ограду, приземлившись мягко в кустах сирени. Еще несколько минут, и я уже был у своего окна. Через мгновение я оказался в своих пышных и душных покоях.

Сбросив маскировочный облик, я почувствовал, как рыжие волосы упали на плечи, а тело привычно ослабело. У окна материализовался Призрак Николая. Его лицо было бледнее обычного.

— А вот и ты, Соломон! Как все прошло? — спросил он.

— Продуктивно. — ответил я, снимая с себя потрепанную куртку Соломона Козлова. — Выяснил, что завтра на охоте твою драгоценную шкуру попытаются снять люди Л. И. Р. Вероятно, они будут действовать под чутким руководством Игоря Железного Ветра.

Николай аж подпрыгнул:

— Что⁈ Ликвидировать⁈ Меня⁈ Но… но как⁈ Завтра же охота! Анна будет! Гвардия Рыльского! Это же…

— Спокойно, привидение, — усмехнулся я. — Не дрейфь. Все под контролем. Я даже… внедрился в их ряды. — Я достал переговорный камень, покрутил его на пальце. — Обменялся с их князем-революционером вот этим безделушкой.

Лицо Николая выражало полнейшее непонимание и ужас:

— Ты… ты вступил в ЛИР⁈ Но… на чьей ты стороне, Соломон⁈ Я не понимаю!

Я посмотрел на него, подняв палец с Кольцом:

— Я на стороне выживания и победы, Николай. А чтобы выжить и победить, врага нужно знать изнутри. — видимость понимания мелькнула в глазах царевича. — А теперь… полезай-ка сюда.

Я ткнул пальцем в Кольцо.

— Куда⁈ — Николай отпрянул, как от раскаленного железа. — В это? Нет! Что ты задумал⁈

— Будешь учиться магии, дружок, — сказал я мягко, но непреклонно. — Всерьез. А для этого тебе нужен… наставник. Там у меня один очень интересный персонаж живет. Думаю, вы поладите. Мак!

«Господин?» — тут же отозвался в голове звонкий голосок.

«Гостя принимай. Обучай его всему, что знаешь сама. У него тонкая организация души, поэтому сильно не усердствуй. Главное — не убей его…» — мысленно попросил я джина.

«О-о-о! Новенький!» — защебетала Мак с явным интересом. «Заходи, заходи! Покажу тебе свои огурцы!»

— Нет-нет-нет! Соломон, я не хочу! Мне тут нравится! Я… — Николай пытался раствориться, но я был быстрее. Сконцентрировав волю, я послал мощный духовный импульс — непреодолимую силу притяжения Кольца, усиленную моей волей и магией Пленения на его внутренней стороне.

— Ах ты ж…! — успел выкрикнуть Призрак, прежде чем его сущность сжалась в сияющий сгусток и втянулась в мерцающую глубину Кольца. Оно на миг вспыхнуло ярче, затем вернулось к обычному свечению.

Я прислушался. Внутри явно шел разговор:

«…а это мандрагоры! Не трогай, они кусаются! А это резервуары с силой! Красиво? А ты кто? Император? Настоящий? А почему призрак? Расскажи!» — доносилось от Мак.

«Отстань! Где я⁈ Соломон, выпусти!» — звенел заглушенный, но возмущенный голос Николая.

Я ухмыльнулся, думая что они поладят. Затем переоделся в ночную рубашку, погасил свет и рухнул на пуховую постель. Грядущий день обещал выдаться жарким, а потому нужны были силы…

Глубоко в подмосковных лесах, в кабинете старинной усадьбы, царила гнетущая атмосфера. Вокруг пахло пылью веков и тающим воском. За массивным дубовым столом, освещенным лишь несколькими свечами в тяжелых канделябрах, собрались те, кого Петербург считал либо опальными, либо просто исчезнувшими.

Грузный и неповоротливый Олег Верейский сидел во главе стола. Заплывшее жиром лицо московского удельного князя раскраснелось от переживаний. Рядом с ним восседали опальные князья Уваров и Шаховской, их роды давно враждовали с Меньшиковыми. Также тут присутствовали и Граф Чернышев, лишившийся поместий после скандала с казенными деньгами, и барон фон Келлер, маг-некромант, изгнанный из Академии за «неэтичные опыты», и даже купец первой гильдии Сидорович, чьи корабли конфисковали по надуманному обвинению в контрабанде. И еще с десяток мрачных фигур: дворян, военных в отставке, могущественных арканистов. Всех их объединяла ненависть к Регентше Ольге и презрение к «ничтожному императору-марионетке».

— … и потому медлить больше нельзя! — страстно убеждал Шаховской, стуча кулаком по столу. — Меньшикова душит всех, кто не в ее стае! Казна пуста, страна катится в пропасть! Династия Соболевых выродилась! Николая надо усыпить, как бешеную собаку!

— Усыпить — да, но осторожно! — возразил Уваров, поглаживая седую бороду. — Без законного монарха здесь начнется хаос! Может, оставим мальчишку? Под нашим контролем? Его фигура нужна для стабильности…

— Какая стабильность⁈ — фыркнул Сидорович. — С этим выродком на троне ее не будет!

Споры разгорались. Одни кричали о немедленном цареубийстве, другие — о сохранении трона как символа, третьи — о поиске альтернативного претендента из боковых ветвей. Верейский молча наблюдал за этим буйством мнений, его холодные глаза скользили по лицам. Он жаждал свержения Ольги, мечтал восстановить честь дочери Софии, опозоренной тем самым «ничтожным императором», и занять достойное место у нового трона. Но сил его фракции не хватало. Нужен был мощный союзник. Опасный, но необходимый.

В самый разгар споров тяжелая дубовая дверь кабинета бесшумно отворилась, и на пороге возник долгожданный человек. Невысокий, подтянутый, в простом, но безупречно сшитом темно-сером костюме. Его лицо интеллигента-интеллектуала ровным счетом ничего не выражало. Острые скулы лоснились в свете свечей. А пронзительные зеленые глаза угрожающе сверкали за стеклами пенсне. Темные волосы мужчины были аккуратно зачесаны назад. На висках серебрилась легкая седина. В руке он держал трость с серебряным набалдашником в виде стилизованной буквы «R». Он выглядел скорее как университетский профессор, чем как глава тайной организации. Но аура… аура была ледяной, плотной, насыщенной скрытной мощью. Маг уровня «Магистр», без сомнений.

Все разговоры смолкли. Гости уставились на незваного пришельца с недоумением и настороженностью. Верейский встал.

— Господа, — его голос прозвучал неожиданно громко во внезапной тишине, — позвольте представить вам человека, чье присутствие здесь — результат долгих и… рискованных поисков. Господин Арсений Луначарский. Философ. Историк. И… практический идеолог Либералов всей России.

В кабинете повисло гробовое молчание. Затем взорвалось возмущением:

— ЛИР⁈ — вскочил Уваров — Верейский, ты с ума сошел⁈ Это же мятежники! Бунтовщики! Они хотят разрушить все основы!

— Как ты смел привести этого… этого революционера сюда⁈ — зашипел Шаховской, хватаясь за эфес меча.

Арсений Луначарский лишь улыбнулся тонкими губами. Его голос, когда он заговорил, был тихим, ровным, но он резал шум, как лезвие:

— Основы, князь Шаховской? Какие основы? Те, что позволили Империи скатиться в пропасть нищеты, коррупции и внешних угроз? — Он сделал шаг вперед, его зеленые глаза за стеклами пенсне метали искры. — Страна обречена на изменения. Вопрос лишь в том, будет ли это кровавый хаос, в котором сгорят все, включая вас… или управляемая трансформация.

Он обвел взглядом людей, сидящих за столом.

— ЛИР предлагает вам шанс. Все вам! Шанс — сохранить жизни. Сохранить значительную часть ваших богатств и влияния. Но земля — кормилица — будет справедливо распределена между теми, кто ее обрабатывает. Привилегии по рождению будут упразднены. Мерилом человека станет его ум, талант и воля. Мы построим Новую Россию. Сильную. Свободную. Справедливую!

— Землю — мужикам⁈ — взревел Сидорович. — Да вы с ума сошли! Это же грабеж!

— Это справедливость! — парировал Луначарский. — И единственный разумный выход. Революция уже стучится в двери. Не завтра, так послезавтра. Выбирайте сторону. Сейчас.

Верейский вышел из-за стола, став рядом с Арсением. Его лицо было каменным.

— Я выбираю реальность, господа. Реальность силы и перемен. Я выбираю сторону, которая точно победит. И я советую вам сделать то же самое. Ради себя. Ради ваших детей.

Он знал, какую мощь скрывает ЛИР. Знакомые в разных канцеляриях шептали о невероятных ресурсах, о проникновении в армию и даже в Тайный Отдел. Сопротивляться им было самоубийством. А с ними… можно было свалить Меньшикову, отомстить за дочь и остаться у руля, пусть и в новом качестве. Большего ему и не нужно было.

Молчание длилось несколько тягостных секунд. Потом граф Чернышев, бледный, но решительный, встал:

— Я… я с вами, князь Верейский. Господин Луначарский.

За ним поднялся барон фон Келлер, его глаза горели холодным азартом:

— Перемены… это всегда интересно. Я в деле.

Один за другим, подчиняясь инстинкту самосохранения и авторитету Верейского, поднимались остальные. Сидорович кряхтел, но тоже поднял руку. Шаховской мрачно кивнул. Даже Уваров, скрепя сердце, пробормотал:

— Ладно… Но за землю мы еще подеремся!

Остались сидеть только трое: пожилой генерал в отставке с орденами на груди, суровый маг-элементалист из провинции и молодой граф, известный своей непоколебимой верностью престолу. Они смотрели на Верейского и остальных с открытым презрением.

— Мы не предадим Присягу и Государя, — твердо сказал генерал. — Ни за какие посулы. Убирайтесь, мятежники.

Луначарский тяжело вздохнул. В его вздохе звучала не злоба, а искреннее разочарование.

— Жаль. Очень жаль, господа. — Он шагнул к ним. В его руке трость дернулась. Серебряный набалдашник «R» вспыхнул алым светом.

Генерал даже не успел вскрикнуть. Алый луч пронзил его грудь, оставив аккуратное, дымящееся отверстие. Он рухнул на стол, опрокидывая свечи.

Маг-элементалист вскочил, пытаясь соткать щит из воздуха. Но Арсений был быстрее. Он щелкнул пальцами левой руки. Воздух вокруг мага сгустился в ледяную ловушку, сковав его движения на долю секунды. Этого хватило. Трость Луначарского описала короткую дугу, и невидимый клинок из сгущенной тени отсек магу голову. Тело рухнуло, голова покатилась по ковру.

Молодой граф, побледнев как смерть, выхватил из-под сюртука изящный дуэльный пистолет. Его рука дрожала. Но он выстрелил. Пуля, предназначенная Луначарскому, зависла в воздухе в сантиметре от его виска, словно уперлась в невидимую стену, а затем бессильно упала на пол. Луначарский посмотрел на юношу с каким-то почти отеческим сожалением.

— Глупо, юноша. Очень глупо.

Он махнул рукой. Графа отбросило к стене с такой силой, что все услышали треск ломающихся костей. Юноша осел на пол, бездыханный. Его шея вывернулась под неестественным углом.

В кабинете воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только потрескиванием свечей да тяжелым дыханием ошеломленных заговорщиков. Три трупа на полу были жутким свидетельством цены отказа. Арсений вытер пенсне белоснежным платком, его лицо снова стало невозмутимым.

— Простите за беспорядок, — сказал он мягко. — Теперь, когда сомневающиеся устранены… давайте обсудим детали завтрашних событий в Царском Лесу. Охота, как говорится, будет интересной.