Чёрная печать империи

Глава XIX

Даша проснулась бодрой и в боевом настроении. Включила в ду́ше обжигающе холодную воду, потом растёрлась так, что кожа порозовела. Быстро оделась, прошла на стойку администратора.

– Трубецкая Дарья Романовна, – представилась чётко, мельком прочитала имя черноволосой девушки на бейджике. – Марина Каримовна, я прибыла к вам несколько в неадекватном состоянии. Можете посмотреть, кто заказал номер? Я или… муж.

– Да, конечно, – улыбнулась администратор вишнёвыми сочными губами.

Открыла электронный журнал, пробежалась взглядом.

– Заказ сделан Трубецкой Дарьей Романовной, всё верно. Номер оплачен до одиннадцати утра.

– Оплачен с какой карты?

Марина назвала последние цифры.

– От вас можно позвонить?

Получив разрешение, Даша набрала со стационарного телефона единой службы такси. Приятный юношеский голос подтвердил: вызов поступил из паба, заказ оформлен на Трубецкую Дарью Романовну. Да, всё верно: Крестовский, гостиница «Кашалот». Нет, номер карты назвать невозможно: только по письменному заявлению в офисе с паспортом.

Значит, всё же подсознание? Откуда Шаху взяться в том же пабе в то же время? Да и разговор… Стал бы аристократ вот так приятельски общаться с «преступницей»? И всё же, всё же… Даша вошла в лифт, нажала на единичку.

Шаховской был реально или пригрезился? Да или нет? У неё не было ответа на этот вопрос.

Потеплело. Может потому, что ветер упал. Снег ложился крупными хлопьями. К столице подступала зима. От прежнего отчаяния не осталось и следа: оно уползло куда-то вглубь и забилось в нору подсознания, как больная собака. И было странно думать, что четыре часа назад Даша хотела сдаться и умереть.

– Если это и в самом деле был Шаховской, – задумчиво прошептала девушка, – то зачем? Предположим, всё вот это – коварный план князя. Но для чего? Устроить мне ловушку? Засаду? Так, если он уже меня нашёл, зачем устраивать засаду? Провокация? Но что он от меня хочет?

Она не могла найти ответ на этот вопрос. Однако игры подсознания или западня, а был ли у Даши другой выход, кроме предложенного в видении? В ночь Карачуна – древнего божества смерти, холода и зимы – действительно проходил ежегодный праздник костров, костюмированное представление нечисти. И Рюриковичи действительно исповедовали возрождённую старую веру. Значит, если проникнуть на Елагин именно в эту ночь, к государю можно обратиться без записи на приём. А если не император, то кто ещё может справиться с Шаховским? Ну найдёт Даша доказательства преступления, наркотик в крови, убийства, чего-то ещё, кому она их предоставит? Николаю Николаевичу? Даша понимала, что старик не станет идти против генерала Опричнины. И Лёша не станет. И никто – не станет. СМИ и сетка тоже под контролем Псарни. Одна надежда – вмешательство государя.

Это был шанс и, кажется, единственный.

– Я должна попытаться, – Даша выдохнула, глядя, как дыхание превращается в светлое облачко.

Но сначала…

Она вызвала такси. Сначала нужно убедиться кое в чём.

Паб «Пёсья голова» уже вовсю работал. За столиками сидели постояльцы, пока ещё немного, человека четыре… пять. Даша прошла к стойке. «Есенина» не было.

– Здесь был другой подавальщик, – заметила Трубецкая. – Сегодня днём.

– Да, Виктор. Но его смена уже закончилась: мы меняемся в половину десятого. Что угодно? Эль? Настойку?

– Благодарю. Мне нужен Виктор. Когда он будет?

– У него двое суток выходных.

– Вы можете сейчас с ним связаться?

Константин (как значилось на бейджике) попробовал, однако телефон Виктора оказался отключен.

Даша кивнула и вышла. Что ж, придётся рисковать. Если это игра Шаховского, то девушка не могла понять её смысл. Если подсознательное… «Почему именно оборотень?» – угрюмо подумала она, возвращаясь в такси. Пожалуй, вариант с подсознанием пугал даже больше. Какого лешего ей привиделся именно этот человек?!

Голова болела, виски ломило, и понадобилось заехать в аптеку и купить таблетки. Как жаль, что вот так же просто нельзя приобрести пистолет. В принципе, Даша знала, где это можно сделать нелегально, но это было и опасно, и слишком мерзко. «В чём-то я такая же правильная, как Влад», – саркастично подумала она.

Елагин казался совсем не защищённым. Никаких тебе торчащих стволов зениток, парящих аэротанков, да даже живая цепь оборотней выглядела бы куда как надёжнее, чем лысые деревья, окаймлённые тёмными водами Средней Невки. Но Даша понимала: это иллюзия. Над островом обязательно есть магический купол, невидимый человеческому глазу. Николаич как-то обронил, что оборотни способны наблюдать силовые поля, но теперь, после разговора с монстрюком Пашей, Даша засомневалась и в этом. Скорее всего, эта способность также зависела от характеристик зверя. Интересно, а в кого оборачивался Шаховской? Тигр? Лев? Волк? Даша представила Галактиона Родионовича в виде ёжика и хихикнула. Нервы.

Девушка ни разу не видела сам оборот, не представляла, как это возможно с точки зрения анатомии и физики, что получается в итоге. Человек уменьшается? Увеличивается? Остаётся собой, только… ну… зверем? Оборотни словно жили в другом мире, почти не соприкасавшемся с тем, в котором обитали такие, как Даша. И, в целом, Трубецкая не возражала бы, если бы так продолжалось и дальше.

Засунув руки в карманы кожанки, купленной буквально десять минут назад, Даша направилась к термомостику, временно переброшенному через реку.

– Пропуск, – сонно остановил её опричник, дежурящий с автоматом в руках. Или лапах. Из-за чёрной формы, полностью скрывающей его от берцев до балаклавы, не было видно подробностей.

Внутренне замирая, Даша неторопливо пошарилась в кармане штанов, вытащила магнитку. Охранник поднёс валидатор. Окинул Дашину фигуру быстрым взглядом, молча посторонился, не задавая вопросов.

Прокатило? Или это часть ловушки?

Она неторопливо прошла по пружинистому невидимому мостику, от которого поднималось тепло, отчего казалось, что девушка идёт по облаку. Вот бы по такому и босиком! Лёха ходил и рассказывал потом, что это очень интересное чувство – идти по тёплым струям ветра. Упругий воздух. Магия. Чтоб её!

Даша искренне не понимала, почему бы все мосты города не поменять на термо. Зачем мучиться с механизмами, ремонтами, покрытиями, разведением, если можно вот так просто? Но факт: в Петербурге был лишь один постоянный термомост – Дворцовый. Со стрелки Васильевского острова и до Зимнего дворца. Тот самый, «проверить» который отправлял её Лёша в роковое утро.

К удивлению Трубецкой, парк не был освещён. Никаких тебе гирлянд или фонарей, даже магических. Благо ночь не была тёмной: луна ныряла в тучи и выныривала из них, отражаясь в снегу, устлавшем землю ковром. Было тихо.

Никаких дорожек. Никаких тропинок. Только деревья и кустарник. Даша невольно оглянулась на город. Стиснула зубы и, чувствуя себя Красной Шапочкой, отправилась в парк, казавшийся диким лесом. Под ногой то и дело хрустела какая-то ветка, и в целом парк на удивление казался неухоженным, заросшим. Даша никогда тут не была и не слышала ни о ком из простых смертных, кто бы здесь был: закрытый остров, только для своих.

Ей стало жутко, и девушка с досадой подумала, что надо было всё же сначала купить пистолет. Очень не хватало вот этого ощущения тяжёлой прохлады в руке.

Вдруг морозный воздух рассыпался звонким, словно стекло, смехом. Девичьим смехом. Трубецкая повернула на него. Споткнулась о какой-то сук и подняла. Хоть что-то придавало уверенности в себе. Постаралась идти неслышно. Конечно, можно было отмахнуться от ночных страхов и подкатывающей паники, ведь это был императорский праздник, всё равно что костюмированный бал, но Даша доверяла себе.

Вскоре по стволам и снегу заплясали оранжевые сполохи огня, и через несколько шагов Трубецкая увидела поляну. Вокруг большого костра танцевали девушки. Девушки в длинных шубках, искрящихся на свету, с распущенными волосами, и, кажется, изрядно пьяные. Даша замерла за стволом лиственницы. Протёрла глаза. Нет, она не рехнулась. Плясуньи разводили руками, поводили плечами и бёдрами, словно какие-то лесные духи или те же виллисы.

Даша выдохнула и облокотилась о сук. А, ну, если танцы… Похоже, в этот раз интуиция всё же подвела. Так, и как нам найти императора?

Девушки обнимали друг друга, сходились-расходились, внезапно сцеплялись в хоровод и снова распадались. «Красиво, – подумала Трубецкая, – лучше, чем балет…». И тут раздался вой. Волчий.

Волки? В столице?!

Даша перехватила сук поудобнее. Девицы завизжали и сгрудились к костру поближе. Оглянувшись, Трубецкая увидела жёлтые и зелёные огоньки во тьме. Догадалась: волки. Не размышляя, вскарабкалась по дереву вверх, умудрившись прихватить своё единственное оружие. Замерла на нижних ветвях, прижалась к стволу. «Пистолет бы!» – снова подумала с тоской.

Они приближались, и вскоре девушка увидела оскаленные морды зверей. Огромные, серые, хищники застыли, не решаясь выйти из сумрака. «Неужели бывают настолько большие?» – удивилась Даша. Ей всегда казалось, что волки размером ну где-то с собаку. Она попыталась вспомнить, какие были в зоосаде. Огромные, да. Правда, и Даше было лет восемь, не больше. Ей всё казалось громадным.

Наконец, видимо, вожак – хотя кто их знает? – выступил вперёд. Перепуганные танцовщицы завизжали громче.

«Почему никто не идёт на помощь?! Где все? Охрана, оборотни… оборотни?». Какая-то светлая мысль мелькнула в голове, но тут волчище бросился вперёд, и его зубы клацнули совсем рядом с толпой девиц. Те шатнулись почти в огонь, жалобно вопя. Даша прыгнула, не размышляя больше ни секунды. Ударила суком волка вдоль хребта. Тот отпрянул рыча. Трубецкая сунула сук в костёр и тоже зарычала на волка, а потом громко заорала что-то в морду. Что-то матное.

Хищник медленно отступил, прижал уши к голове. Глаза светились, отражая огонь. Даша выхватила горящий сук и ткнула им в его сторону, размахивая, точно рапирой. Девицы за её спиной завыли на все голоса.

– Ну, давай! – заорала Трубецкая. – Подходи! Давай, мать твою! А я посмотрю, как хорошо горит волчья шкура!

Зверь сел, обернул лапы хвостом. Наклонил морду.

– Не боишься? Тварь ты такая, иди сюда!

Даша махнула палкой и огрела хищника по морде. Тот взвизгнул, отпрыгнул. Товарищи отозвались глухим ворчаньем.

– Ты рехнулась? – тоненько уточнила одна из девиц.

Другая, отпихнув Дашу, бросилась к волку, обхватила его шею, заглянула в морду:

– Вам больно? – спросила певуче и поцеловала в нос.

– Что тут происходит? – раздался за ними низкий, очень-очень низкий, практически бас профундо, голос.

Опешившая Даша оглянулась и увидела медведя. Косолапый стоял на задних лапах, нависая над костром. Маленькие глазки поблёскивали. И Трубецкая, уже почти осознавшая, что именно происходит, не выдержала. Зажмурилась, заорала и прыгнула на жуткого, громадного зверя. Тот вышиб из рук девушки палку, обхватил её лапами, а затем, в полном шоке, отчётливо выговорил:

– Мария Ивановна?

Даша сглотнула, зажмурилась, тряхнула головой, прогоняя наваждение. Снова посмотрела. Увидела прямо перед глазами густой тёмный мех. И всё поняла разом.

– Простите, Ваше Величество… я… я просто не знала, что тут...

– Она на меня напала, – то ли пожаловался, то ли вслух удивился волк.

– Что тут вообще делает зрелая женщина? – пролаял другой.

– А ты, Александр, не заметил? Дерётся огненными палками, – насмешливо ответил пострадавший.

«Всё правильно. Зачем им маски чудовищ, если они сами чудовища? – Даша отстранилась от медвежьего живота, выпустила уже ненужный сук. – А это, очевидно, елисаветинки… То-то у них выпускной в декабре происходит…». Император продолжал допытываться:

– Мария Ивановна, но если вы не знали, что тут будет, то как вы оказались здесь?

– Я здесь потому, что мне нужно поговорить с вами, государь.

– Ну… – император замялся. – У нас праздник… Запишитесь ко мне на приём.

– Ваше Величество, прошу вас. Это не займёт много времени. Речь идёт о моей жизни и смерти. И не только моей.

Медведь вздохнул, опустился на четыре лапы, но и так он превосходил Трубецкую в росте.

– Мария Ивановна, давайте мы с вами поговорим завтра? Где-нибудь… ну… ближе к вечеру.

«Когда Шаховской уже получит все сведения по моим передвижениям», – мрачно подумала Даша. Жандарм в ней буквально орал. Надо отдать честь. Надо ответить «так точно». Желание государя – это приказ. Император сказал: нет. Но девушка, переступая через себя, через гордость, через дисциплину, прохрипела:

– Меня завтра уже может не быть, государь.

– Вам кто-то угрожает? Ну… давайте я попрошу Гал… лактиона Родионовича разобраться, – вяло промямлил медведь.

Даша почувствовала, как силы уходят, словно корабль её жизни сел на риф.

– Так точно, Ваше Величество, – произнесла заледеневшими губами.

Не поможет. Не спасёт. Бессмысленно. Бесполезно.

– Проблема в том, мой государь, что проблема Марии Ивановны заключается во мне, – вдруг раздалось позади. – Госпожа Трубецкая пришла к вам с жалобой на меня. Бессердечно отправлять её ко мне же.

– Что? Гал, ты… Мария Ивановна, он шутит?

Даша обернулась. Позади справа от волков стоял Шаховской в человеческом обличье, в обычных чёрных джинсах, берцах и куртке. Его графитовые волосы поблёскивали в свете луны. Волки и девицы таращились на них с изрядным любопытством.

– Нет, мой государь, – ответил князь равнодушно.

Медведь сморщился, верхняя губа задралась к самому носу.

– Ну хорошо, – раздражённо прорычал он. – Я выслушаю. Но не сегодня. Гал, запиши Марию Ивановну ко мне на приём. После Карачуна.

Вся его морда отражала единое настроение: «уж и отдохнуть нормально нельзя». Даше внезапно захотелось послать императора к чёрту. Она стиснула зубы.

– Ну и… проследи, чтобы барышня живой до дому добралась. И богов ради, сделай так, чтобы твоя охрана не пропускала посторонних на праздник.

– Слушаюсь, Ваше Величество. Идёмте, госпожа Трубецкая.

Даша, закрыв глаза, стояла и просто дышала, сосредоточившись на вдохах и выдохах. Не заплакать! Чёрт, только не плакать! Она не барышня, она жандарм. На всё плевать.

Шаховской положил руку на её плечо, развернул и несильно подтолкнул вперёд. Даша пошла, всё так же не раскрывая глаз. Услышала позади визг и смех девушек, страстный порыкивания волков и… кажется, медвежий рык тоже был.

Трубецкая давно выросла, давно не боготворила императора и больше не мечтала отдать за него жизнь, но… тогда почему так больно?

Она с силой закусила губу, заставила глаза открыться.

– Зачем вы это сделали? – спросила тускло.

– Сделал что?

– Зачем вы спровоцировали меня на встречу с государем?

– О чём вы?

Даша резко обернулась и зло посмотрела на него:

– Не делайте вид, что не понимаете! Вы не были моим бредом, вы намеренно, нарочно дали мне ложную надежду. Зачем?

Шаховской стоял совсем рядом, огромный – высокая Даша не достигала его плеча – и откровенно ухмылялся.

– Затем, – ответил мягко, хрипло и рычаще, – что бы вы, Дарья Романовна, понимали: я знаю каждый ваш шаг. Каждый. Я контролирую любое ваше движение. У вас нет от меня защиты и быть не может. Куда бы вы ни направились, где бы ни спрятались. И если вы захотите утопиться, то знайте: даже это я могу вам не разрешить.

– А Серафиме? Серафиме вы разрешили сброситься вниз?

– Как знать. Вы назвали меня богом этого мира. Злым богом. Возможно, вы правы. Но совершенно точно правы в одном: я – ваш бог. Ваш злой бог, Дарья Романовна. Одно моё движение, и я раздавлю вас, как комара. И никто вас не спасёт: ни ваш Лёша, ни генерал-майор, ни сам император.

Даша отвернулась и снова пошла вперёд. Они вышли к термомосту, и только тогда девушка вновь спросила:

– Зачем я вам?

– А сейчас вы задали правильный вопрос, Дарья Романовна, – прошептал князь, наклонившись к её уху. – Разрешите пригласить вас в мою скалу? На семьдесят четвёртый этаж? Там и поговорим.

– У меня нет выбора, не так ли?

– Отчего ж? Если хотите ещё поиграть в догонялки, то можем и ещё поиграть.

Даша стиснула зубы. Её передёрнуло. Она отступила назад, вскинула голову.

– Разрешаю, – процедила холодно.

– Прошу.

Шаховской протянул ей руку. Поколебавшись, Даша вложила ладошку в его ладонь. Князь поднёс её к губам и поцеловал пальчики, насмешливо глядя на девушку. Они стояли на берегу, перед самым термомостом, и едва оборотень выпустил руку Трубецкой, к ним тотчас подкатил аэрокар, распахнул двери. Даша молча села справа от места водителя, на которое опустился Шаховской.

– Вы не пристёгиваетесь? – неприязненно уточнила девушка.

Золотой глаз покосился на неё. Князь промолчал.

– А, ну да. Конечно, законы же писаны не для вас.

Она выглянула в окно, и почувствовала, как от скорости кара замирает дух. Очень быстро крыши домов, кроны деревьев, шпили церквей – всё оказалось под ними, и, словно расплавленное олово, заблестели рукава Невы. Даша почувствовала невольный восторг: никогда в жизни она не была так высоко.

– Нравится? – уточнил Шах.

– Полёт? Нравится. Всё остальное – нет, – резко бросила девушка.

– В договоре с дьяволом есть свои плюсы.

Он рассмеялся, низко и хрипло, и повёл кар над Финским заливом. Открыл стекло на окне со стороны Даши и снизил машину. Трубецкая высунула голову и правую руку, в лицо ударил ветер, холодный, почти ледяной, а в метре от её ладони ходили чёрные волны, неся белую пену в сторону города.

«Я не сдамся, – подумала Даша. – Умру, но не прогнусь».